- Не знаю. - Она недоуменно пожала плечами. - С моей стороны не было никаких попыток проникнуть в его мир. Честно говоря, с первой встречи он мне ни капли не понравился. Думаю, что и он не нашел во мне ничего примечательного.
- Ерунда! Спорю, он втрескался в тебя моментально, но не хотел нарушать свои железные правила. И как долго ты работала у него, пока он не пригласил тебя куда-нибудь?
- Гм… Несколько месяцев.
- И долго вы уже встречаетесь? Это не могло начаться слишком давно, ибо несколько недель назад он притащил к нам на ужин ужасную женщину, некую Колин.
- А чем она так ужасна? - ответила Мэгги вопросом на вопрос, ловко обходя скользкую тему о начале ее отношений с Гордоном.
- О, я не имею в виду внешний вид. Она очень красива на свой манер: холодная и утонченная. Однако было заметно, как она, подобно антиквару, все посматривала на Гордона словно на дорогую вещицу. Я страшно боялась: не привез бы он ее еще и сюда. Ты не представляешь, какое облегчение и восхищение я почувствовала, увидев тебя!
Мэгги рассмеялась.
- Я возомню о себе бог знает что, если ты не прекратишь меня хвалить.
- Тебе это не грозит, Мэгги. Я вижу, ты крепко стоишь на земле и с твоим сердцем все в порядке. Держу пари: тебе нравится Гордон, а не его банковский счет.
Мэгги крепилась, стараясь не покраснеть, не выглядеть виноватой, когда мужчины присоединились к ним на верхней ступеньке. По прищуренным голубым глазам Гордона она поняла, что последнее высказывание ее собеседницы не проскользнуло мимо его ушей.
- Войдем внутрь, моя дорогая, - пригласил жену Фрэнк, вновь завладев ее локтем.
- Она не сказала бы этого, если б знала правду, - прошипел Гордон в ухо Мэгги, когда они двинулись следом за первой парой.
- Может быть, Эдна гораздо проницательнее и лучше чувствует правду, чем ты о ней думаешь, - возразила Мэгги, остро реагируя и на циничное замечание Гордона, и на его прикосновение к ее руке. - Не ты один можешь болтать что угодно, - прошептала Мэгги. - Зачем ты наврал, что берешь меня на полную ставку? Ручаюсь, тебе просто не хочется, чтобы я работала у Фрэнка.
- Совершенно верно. Но я не наврал. Я действительно хочу, чтобы ты работала у меня впредь на полной ставке. У меня есть на твой счет определенные планы, милая моя Мэгги.
- И ты рассчитываешь, будто я клюну на них?
- Не сомневаюсь, - парировал Гордон с мягкой снисходительностью. - Если цена подходящая.
Они уже приближались к стойке регистрации, где толпились гости, что заставило их прекратить провоцирующую на резкость пикировку. К этому времени отвага в душе Мэгги стала уступать место безотчетной нервозности. Стоя рядом с Гордоном, она вдруг поняла, что тот увлечен ею. Об этом говорил жар, исходивший от его напрягшихся кончиков пальцев. Она уловила откровенно сексуальный подтекст и в его фразе о планах на нее.
Внезапно ее осенило, что это за планы. Она нужна ему, но не просто как секретарь приемной, а как женщина! Купленная и оплаченная. Словом, как любовница.
Такое непристойное предложение, вероятно, вскоре последует. Оно должно было бы вызвать у Мэгги гнев и возмущение. Однако вместо этого она испугалась, заранее предчувствуя свой ответ, если Гордон поманит ее.
Босс между тем получил две связки ключей, и носильщик в униформе устремился с их багажом вперед по коридору. Они прошли через залитый солнцем портал, затем по застекленной галерее сада и очутились в новом крыле, оформленном в стиле мотеля. Минуту спустя они уже остались вдвоем в просторном и роскошно обставленном номере. Мэгги взволнованно огляделась. Ее взгляд упал на кровать.
Она была поистине гигантского размера. Сверху лежало пикейное покрывало изумрудного цвета. Над темным полированным изголовьем было повешено огромное зеркало в золоченой раме, видимо, для большего эротического эффекта. Мэгги сглотнула подступивший к горлу комок. Ее нервный взгляд искал и нашел на противоположной стороне комнаты, как она надеялась, диван. Однако выглядело это сооружение слишком изящно для того, чтобы служить постелью.
Большое блюдо с фруктами стояло на кофейном столике перед диваном. Вместе с бутылкой шампанского в подарок от администрации отеля и двумя бокалами из хрусталя.
- Можно подумать, мы проводим здесь медовый месяц, - сухо заметил Гордон и взял в руки бутылку. - По крайней мере, шампанское отличной марки.
Он сунул вино назад в ведро со льдом, подошел к окну, прикрытому роскошными шторами, и выглянул наружу. В тот же миг лицо его исказилось, как будто увидел он совсем не сад, а что-то страшное.
- Зачем ты привез меня сюда, Гордон? - без всякой подготовки спросила Мэгги.
Он посмотрел на нее довольно сурово. Ну и ну! Мистер Хайд снова чувствует себя как дома.
- Извини, если повторю, что это совершенно не твое дело, - сказал Гордон, растягивая слова.
Этот тон она особенно не любила. Холодная наглость и полное пренебрежение к ее чувствам. Когда Гордон вел себя так, ей хотелось дать ему хорошего пинка. Но поскольку сия форма обращения могла показаться излишне вульгарной, за последние месяцы Мэгги научилась противопоставлять его мрачным приступам блаженное безразличие, чем добивалась почти того же результата.
- Согласна. - Мэгги пожала плечами. - Но если ты действительно хочешь, чтобы я работала у тебя на полной ставке, я предложила бы тебе быть поласковей со мной. Один раз в неделю я могу стерпеть твои грубости. Но пять раз - не выдержу. И никакие деньги тут ничего не изменят.
Мэгги вздернула подбородок, задорно бросая вызов Гордону, убежденному, что за его доллары она готова на все. Бедняга, он и не догадывался, что Мэгги на самом деле многое бы ему простила. Однако его банковский счет был тут ни при чем - для этого потребовалось бы нечто неизмеримо более важное и абсолютно бескорыстное.
Гордон свирепо скосил на нее глаза, желваки заходили у него на скулах. Его взгляд, обычно холодный, вспыхнул вдруг бешеным огнем.
Похоже, на этот раз я его действительно задела за живое, подумала Мэгги, слегка удивившись. Господи! Необходимо вернуть наши взаимоотношения к исходной точке, то есть добиться, чтобы обе стороны снова ощетинились от взаимного неприятия.
- Я буду обращаться с тобой в точном соответствии с тем, как ты того заслуживаешь, - бросил он ей в лицо.
- В таком случае предлагаю тебе последить за своим поведением, потому что я, черт возьми, заслуживаю гораздо лучшего отношения, чем ты изволишь демонстрировать.
Гордона ее слова так ошеломили, что выглядел он почти комично, однако все-таки именно он, в конце концов, откинул голову назад и расхохотался.
- Ты требуешь от меня слишком многого. Впрочем, я согласен изображать из себя галантного кавалера, если ты того добиваешься.
Он подошел, взял ее руку и поднес к губам. Мэгги не успела воспротивиться. Она знала, этот поцелуй - насмешка. Тем не менее ее кровь взыграла больше, чем следовало бы. Она замерла, ощутив на своей руке нежданное тепло его губ. Гордон поднял на нее взгляд из-под сдвинутых темных бровей.
- Пришлось не по вкусу? - поддразнил он Мэгги.
Та ничего не ответила, только отдернула руку, залившись румянцем прямо у него на глазах. Проклятие! Если ее так возбуждает шутовской поцелуй в руку, то что с ней случится, если он поцелует ее по-настоящему?
Гордон пожал плечами.
- Теперь ты не можешь утверждать, будто я не пытался быть джентльменом. Кстати, что вы обсуждали с Эдной, когда мы с Фрэнком догнали вас на лестнице? - последовал неожиданный вопрос. - Только не увиливай. Я хочу знать правду.
Мэгги была счастлива, что тема разговора изменилась, но Гордон продолжал стоять слишком близко от нее. Сделав резкий поворот, она отошла и села на край кровати.
- Да так, ничего существенного. Эдна рассказывала, как обрадовалась, увидев, что ты привез сюда меня, а не ту гадкую Колин, которую притащил недавно к ним на ужин.
Мэгги поморгала ресницами, скрестила ноги и безмятежно покачала ими. Гордон взглянул сначала на ее ноги, потом перевел взгляд на ее лицо.
- Как тебе это удается, Мэгги? - В его голосе закипало раздражение. - Что так быстро и бесповоротно располагает к тебе людей? Сначала Бренду, теперь Эдну и Фрэнка?
- Может, я волшебница, - беспечно ответила она. - Или колдунья. Да, пожалуй, это вернее. - Ее губы насмешливо дрогнули, как у проказливой девчонки. - Я ведьма. Будь осторожен, Гордон, я могу приворожить и тебя.
- Нет на свете женщины, которая могла бы понравиться мне против моей воли, - фыркнул презрительно Гордон. - Дни юности, когда меня ослепляла красота, прошли давно и безвозвратно.
- Тогда чем ты занимался с прекрасной Колин?
- А что, по-твоему, я мог с ней делать?..
Его слова отрезвили Мэгги. Значит, он способен забраться к женщине в постель без всякой любви, лишь потому, что у нее красивое тело? Странно… Всего несколько дней назад она сама воображала, как Гордон поступает с нею подобным образом, и тогда ей казалось это порочно волнующим. Да и сейчас она испытывала волнение, хотя и вперемешку с отвращением, возникавшим при мысли о причудах страсти. Как может человек стремиться к чему-то и одновременно отвергать это?
- Отвратительно! - сказала она, и это были не только слова.
- Берегись, как бы я сам не приворожил тебя, прелестная Мэг, - мрачно буркнул Гордон. - У меня есть талисман, позволяющий соблазнять прекрасных дам, и, поверь, если я берусь за дело, то оно неизменно увенчивается успехом.
- Со мной этот номер не пройдет! Дни, когда я способна была ослепнуть перед красотой, тоже прошли давно и безвозвратно.
- Ты делаешь мне комплимент? - спросил он. Мэгги напряглась, увидев, что его руки поднялись к узлу галстука и принялись развязывать его.
- Нет, я тебя предупреждаю: не трать попусту время.
Он испытующе вгляделся в черты ее лица и, вероятно, заметил пылающие щеки и блеск в глазах.
- Не очень-то я уверен, что зря потеряю время.
- Только тронь меня - я тут же уеду.
- Если сделаешь это, потеряешь работу. Единственную, которая у тебя осталась, как я понимаю.
Мэгги молча уставилась на него, потрясенная тем недостойным приемом, к которому он прибег. Она была совершенно разочарована. Однако что это с ней произошло? Разве она не знала с самого начала, что Гордон Фостер - бесчувственный, безжалостный негодяй?
Слепая ненависть быстро вытеснила неожиданное для нее самой огорчение.
- Боже, как ты мне отвратителен! - процедила она, вскочив на ноги. Мэгги в бешенстве смотрела на него уничтожающим взглядом. - Что ты себе позволяешь, угрожая мне подобным образом? Да кто ты такой, чтобы сначала предлагать деньги за поездку с тобой сюда, а потом считать меня чуть ли не проституткой, потому что я согласилась?!
Мэгги трясло от избытка эмоций, когда она подошла ближе к Гордону.
- Можешь подавиться своей жалкой работой по пятницам. И своими так называемыми планами на мой счет. Мне до смерти надоело видеть твой задранный вверх нос. Да на каком основании ты меня третируешь? Что такого недостойного я сделала, чтобы думать обо мне столь мерзко, как думаешь ты?
Теперь они стояли близко друг к другу. Слишком близко, Мэгги чувствовала запах его дорогого лосьона после бритья, видела внезапно вспыхнувший злобный огонек в его глазах. Девушку опаляло жаром его гнева.
- Я уезжаю! - заявила она решительно.
Гордон смотрел на нее с каким-то злобным вожделением, и на какой-то миг Мэгги почудилось, что он применит против нее силу. Схватит и начнет целовать, рвать на ней одежду…
Глаза Мэгги расширились, но секунды бежали, и ей даже захотелось, чтобы угроза осуществилась. Голова кружилась, когда она пыталась взять под контроль свои ужасные мысли и опасно возбужденное тело.
Что же такое есть в этом человеке, вызывающее у нее столько первобытной сексуальности? Она вспомнила Кевина, но тот опыт не помог, так как ее чувство к бывшему любовнику было совершенно иным. В ее влечении к Гордону нет ничего от романтики или идеализма. Один голый секс в самом низменном виде. Необузданный и совершенно бессовестный.
Неожиданно Гордон повернулся, пересек комнату и взялся за ее чемодан. Однако вместо того, чтобы швырнуть его в инициатора перепалки, он бросил чемодан на кровать и поспешил открыть замки.
- Прекрати эту чертову мелодраму! - произнес он сурово. - Я никогда не считал тебя проституткой, и мне в высшей степени наплевать, почему ты затребовала у меня именно три тысячи долларов. Признаюсь, я сорвался, и прошу покорно меня простить. Поверь, больше этого не повторится. Можешь отвергнуть мое предложение относительно полной ставки, если я тебе настолько противен. Бросай и свою работу по пятницам. Но сейчас ты должна выполнить свое задание! Я заплатил тебе за то, чтобы ты на время конференции изображала из себя мою любовницу, и ты будешь исполнять эту роль. Я ясно выражаюсь?
Она вяло кивнула. Всё снова встало на свои места. Ее взвинченные эмоции, напряжение внезапно куда-то испарились. Доктор абсолютно прав: ее угроза уехать из отеля, конечно, была мелодраматическим жестом. И совершенно нереальным. У нее нет с собой денег даже на то, чтобы самостоятельно добраться до Сиднея. Она должна, должна продержаться предстоящие три дня, несмотря ни на что!
- Предлагаю тебе распаковать свои вещи и начать готовиться к коктейлю и ужину, - распорядился Гордон. - Уже пятый час, а, насколько я знаю женщин, тебе потребуется битых два часа, чтобы твой внешний вид тебя удовлетворил.
8
Гордон принимал душ, когда зазвонил телефон. Мэгги в это время заканчивала укладывать волосы. Она потуже затянула пояс кремового купального халата и подошла к тумбочке у кровати, чтобы снять трубку. Автоматически она произнесла слова, которые говорила всегда, отвечая на служебные звонки:
- Кабинет доктора Фостера.
Мертвое молчание.
- Кабинет доктора Фостера, - повторила Мэгги. - Алло! Есть там кто-нибудь?
- Мэгги? - раздался в трубке донельзя удивленный голос. - Это ты, не так ли?
Девушка прикрыла рот рукой. Господи боже, да это же Бренда!
Что делать? Повесить трубку или изменить голос и прикинуться горничной?
- Мэгги, скажи что-нибудь, - строго потребовала Бренда. - Я тебя узнала, поэтому бросать трубку или делать вид, что это не ты, бесполезно.
Мэгги вздохнула. Она дала слово Гордону, что не скажет Бренде об их договоренности, однако такого сюрприза она едва ли могла ожидать. Лгать теперь казалось просто глупым.
- Да, Бренда, это я, - призналась Мэгги с ноткой отчаяния в голосе.
- Что, черт возьми, ты делаешь в Лонгриче, да еще в комнате Гордона?
- Стараюсь быть милой послушной служащей, - уныло ответила Мэгги. Пока все это соответствовало истине. Она уже примирилась с тем, что после поездки ей уже не придется работать у Гордона. Мысль об этом страшно угнетала, но иначе и быть не могло.
- Сожалею, но я… Я не понимаю.
- Винить ты должна только себя, Бренда. Ведь идею эту внушила ему ты.
- Какую идею?
- Ехать на конференцию с наемным эскортом. В пятницу, после того как ты ушла домой, он предложил оплатить мне поездку, и я согласилась.
- Он предложил? А ты согласилась?
Бренда была так потрясена, что Мэгги не могла удержаться от усмешки.
- Нет оснований впадать в панику, Бренда. Это просто деловое соглашение. Шум поднимать не из-за чего.
- Но ты в его комнате!
- Предусмотрено, что спим мы раздельно, - уверенно сообщила Мэгги, глядя на диван, который, к счастью, раскладывался. Бог знает, что было бы в противном случае.
- Понимаю, - произнесла Бренда задумчиво. - По крайней мере, надеюсь, что понимаю.
- И никаких шашней, если хочешь знать.
- Тем более жаль.
Мэгги ошарашило и само замечание, и сухой тон, каким оно было произнесено.
- Что за дьявольщина, о чем ты говоришь?
- Гордон сейчас рядом с тобой?
- Он принимает душ. Мы спустимся в шесть на коктейль перед ужином.
- В таком случае постараюсь покороче. Гордон редко задерживается в душе. Кроме того, он убьет меня, если узнает, что я хочу тебе рассказать, но я была ужасно обеспокоена, когда пришла сегодня на работу после обеда и нашла письмо на его столе.
Мэгги довольно ясно представляла себе, о каком письме идет речь, но решила особенно не распространяться. Такую же выдержку она пыталась проявить, воздерживаясь от расспросов о взаимоотношениях Гордона с парочкой Брэннигэн. Итак, оставалось с нетерпением ожидать, что нового ей скажет Бренда.
- Боже, прямо язык не поворачивается, - пробормотала Бренда. - Буду говорить без обиняков. Лет десять назад, когда Гордон был стажером, он влюбился в медсестру - прекрасную блондинку по имени Этель. Они поселились вместе и собирались пожениться. До свадьбы оставалась какая-то пара недель, когда невеста убежала с другим доктором, прославленным нейрохирургом, прибывшим из Штатов. Джеральдом Брэннигэном. Ты, должно быть, слышала о нем. Вероятно, ты знаешь и о скандале, что разыгрался тогда. Маститый гость был женат, имел детей. Его супруга подняла страшный шум и долго не могла успокоиться.
- Да, я вспоминаю этот инцидент, - буркнула Мэгги, чувствуя, что молодой Гордон вызывает у нее большую симпатию, а нынешний - почти никакой. Когда тебя подобным образом оставляют с носом - это неприятно, но настоящий мужчина по прошествии стольких лет должен был бы задвинуть всю эту историю в дальний ящик и перестать злобствовать и терзаться.
- Конечно, никто не обратил внимания на молодого доктора, брошенного красавицей, но Гордон чуть руки на себя не наложил от горя. - Бренда говорила с сестринским участием. - Он любил ее до безумия, и она как будто бы тоже была в него влюблена. Я долго опасалась за его рассудок и за его жизнь после ее бегства. Мне приходили в голову мысли, что он может отправиться следом за ней и что-нибудь устроить… какую-нибудь глупость. Но, слава богу, этого не произошло. Доктор Брэннигэн отбыл обратно в Америку и получил там какой-то пост в фешенебельной клинике, где плата за лечение баснословна. В Австралию он никогда больше не возвращался. До последних дней. Он будет на конференции, Мэгги. Прочитает доклад. Этель наверняка тоже приехала с ним. Я убеждена, это - единственная причина, почему Гордон решил ехать, и боюсь, не наделал бы он чего.
- Но, Бренда, он не буйного нрава, - попыталась успокоить Мэгги напуганную женщину.
- Да, верно. Я знаю.
- И все это произошло столько лет назад! - воскликнула Мэгги не без некоторой доли раздражения.
- Может быть, и так, но он никогда ее не забывал и ничего не простил. У меня всегда было такое чувство, что Гордон рассказал мне не все об их разрыве. Он скрыл об Этель что-то подлинно чудовищное, омерзительное.
- Что, например?
- Не знаю. Мне известно лишь одно - брат что-то задумал. Вероятно, речь идет не об убийстве. Но вдруг он решил похитить Этель в отместку старику Брэннигэну? Когда-то он был без ума от этой женщины. Быть может, он до сих пор не избавился от того наваждения.
Мэгги слышала все больше панических ноток в голосе Бренды. Та взвинчивала себя чуть ли не до истерики.