- Не могла. Просто не могла. По правде говоря… такое случается не впервые, и в такой ситуации он всегда очень злится, а когда злится, становится жесток. - Она потянулась рукой к щеке, которая словно хранила память о пощечине.
Они дошли до машины, и Тара помогла Джилли залезть в нее. Оказавшись в укрытии, Джилли впала в агрессивно-сентиментальное настроение, выворачивая душу наизнанку в привычно-эгоистической манере.
- Ну почему я не могу рассчитывать на Грега Марсдена! Но, кажется, уже поздно, и становится все хуже и хуже. Он не спал со мной, боже, я даже не могу вспомнить сколько времени. Не знаю, что делать. - Она резко повернулась к Таре. - Знаешь, после того как умерла Стефани, я давала ему деньги. Последние несколько недель я оплачивала все его счета. И он так со мной обращается! - На глазах у Джилли выступили слезы, и она во весь голос зарыдала, оплакивая самое себя. Но тут же настроение ее вновь изменилось. - О, я могла бы многое порассказать о Греге Марсдене, если бы только захотела, - угрожающе сказала она. - Но не стану. О Тара, между вами и вправду ничего нет? Я так боюсь потерять его. Это же самое страшное - потерять, кого любишь… - захныкала она.
Тара сидела совершенно прямо, едва сдерживаясь, чтобы не выказать презрение. Постыдная слабость Джилли только приближает заслуженную ею кару. Она искоса посмотрела на обмякшую фигуру, растрепанные волосы, испачканное и разорванное платье и голое колено, выглядывающее из колгот, которые Джилли тоже порвала при падении. В рассеянном утреннем свете она выглядела выцветшей и полинялой - землистый цвет лица, тусклый взгляд. Она вспомнила свою свадьбу и Джилли в костюме с Пятой авеню, всю такую свежую и нарядную, и испытала что-то отдаленно похожее на сочувствие. Но тут же с профессиональной сноровкой прогнала это ощущение.
- Успокойся, Джилли, - ровно произнесла она. - Я отвезу тебя домой, - с этими словами Тара включила зажигание.
Глава пятнадцатая
- Десять. Вы поразительно пунктуальны, Грег!
- По вызову мисс Уэллс - "роллс-ройс" с водителем у подъезда. Разрешите, вашу сумку.
Тара позволила усадить себя на переднее сиденье роскошного автомобиля, и они тронулись. Грег был в приподнятом настроении и, пока они ехали, все время что-то напевал под нос. Она знала, что он считает дело сделанным, победу обеспеченой, остались лишь технические детали. "Но вам предстоит удивиться, мистер Марсден", - холодно думала она, сохраняя на лице выражение живейшего внимания.
После изнурительного свидания с Джилли, Таре нелегко было приготовиться к испытаниям наступающего уикэнда. Но, к счастью, у нее хватило времени для обычных получасовых утренних упражнений - она привыкла к ним на Орфеевом острове, и с тех пор они стали ей жизненно необходимыми. Затем - тонизирующая ванна, сильное обтирание и, наконец, косметика. К десяти она была ухожена и готова, в предвидении и даже нетерпеливом предвкушении предстоящей дуэли умов.
Грег ехал к дому на Дарлинг-Пойнт, не торопясь - спешить было некуда. Это дало Таре возможность постепенно привыкнуть к тысяче памятных мелочей этого маршрута, без риска каким-нибудь неосторожным словом или жестом выдать себя. Наконец показались знакомые ворота. Грег включил дистанционное управление, и огромный белый дом вновь возник перед ней.
- Ну вот, - Грег сделал широкий жест. - Как вам?
- Насколько могу судить отсюда, - Тара осторожно подбирала слова, - выглядит прекрасно.
- Снаружи - да, - сказал Грег, притормаживая у ворот, - но я думаю всерьез обновить его изнутри. Внутренняя отделка - это дань моей жены собственной независимости после смерти ее отца. Мне кажется, она немного поблекла, живя в тени старика.
Грегу понравились собственные слова. На его вкус, в них была соблюдена точная пропорция между горечью об ушедшей и взвешенным безразличием к памяти о ней.
- Да, дом мне нравится, - продолжал он. - Но я не могу дождаться, пока уберут все эти ее штучки. Ну да вы увидите.
"Это уж точно", - подумала Тара.
- Пока мы еще не пришли, должен предупредить, что я приготовил для вас сюрприз: вы увидите детей Стефани. - Тара застыла на месте. - Я попросил в школе, чтобы их отпустили домой на уикэнд, впрочем, они и так часто бывают дома, Билл Макмастер забирает их к себе. - Она не могла выговорить ни слова. Грег бросил на нее взгляд и заметил, что что-то не так.
- Надеюсь, вы не против, - сказал он поспешно. - Я думал, что таким образом можно убедить вас, что в душе я семьянин.
Они подъехали к дому. Грег приостановился и посмотрел Таре прямо в глаза.
- Видите ли, Тара, - со вздохом сказал он, - вы первая женщина, кого я привожу сюда после смерти Стефани. Так что… не удивляйтесь холодному приему со стороны детей. И не расстраивайтесь. К обеду они из рук у вас станут есть.
Ободряюще улыбнувшись и сжав ей руку, Грег вышел из машины и, обогнув ее, открыл Таре дверцу. Вылезая, она уловила движение на балконе прямо перед главным входом и увидела девичью фигурку, которая быстро скрылась в хозяйской спальне. Должно быть, Сара. Тара стояла неподвижно, изо всех сил стараясь сдержать бешеный стук сердца. Тем временем подошел Мейти за чемоданами. Грег представил Тару, и Мейти бегло глянул на нее, потом присмотрелся. Несомненно, это та женщина, что он видел здесь несколько месяцев назад. Ага, теперь все прояснилось. Наверное, она была влюблена в мистера Марсдена и пришла посмотреть, где он живет. Выходит, она его все-таки заарканила. Он повернулся и вошел в дом. Тара подавила вздох огромного облегчения. Она совершенно забыла о давней, еще до того, как она стала манекенщицей, встрече с Мейти. Хотя бы это прошло гладко. Может, есть еще что-нибудь, о чем следовало бы помнить?
Как бы отвечая на ее невысказанный вопрос, из глубины дома донесся громкий лай и в переднюю выскочила огромная овчарка. Не в силах сдержать чувств, в полном восторге она кинулась к Таре, едва не сбив ее с ног. Грег с удивлением наблюдал за этим спектаклем.
- Это что-то новое, - медленно произнес он. - Его зовут Кайзер. Это пес Стефани, и обычно он с подозрением относится к чужим.
- О, я знаю, как обращаться с собаками, - небрежно отмахнулась Тара. - Но, наклонившись к Кайзеру, она всячески пыталась утихомирить совершенно обезумевшую от радости собаку, пока она не выдала ее, - и, если даже несколько слезинок упали на гладкую лоснящуюся шерсть, кто, кроме Кайзера, заметил их?
- Ну что же, пошли, - Грег взял ее за руку и повел к двери. Сопровождаемые Кайзером, который все еще хватал Тару за пятки и весело играл с нею, они переступили порог. Грег тут же повернулся к собаке и, не взирая на ее жалобное поскуливание, ударом ноги вышвырнул Кайзера за дверь и захлопнул ее.
- Ну вот, Тара, - сказал он. - Больше он не будет к вам приставать. Я провожу вас в вашу комнату.
Тара огляделась. Все тут осталось как прежде. Она испытала буквально физическую боль, подумав о тех счастливых днях, что провела здесь, - до того, как появился Грег. Все осталось прежним, кроме нее самой. Она стала почти чужой в этом доме, который все еще был ее домом.
- Я покажу вам спальню, - продолжал Грег, понятия не имея, о том, что происходит у нее в душе, - а потом займусь обедом. Почти всю прислугу, за исключением Мейти, я отпустил, и нанял на сегодня приходящую; она, должно быть, на кухне. Сегодня так трудно найти хорошую прислугу. - При этом он подумал, что вполне обходится теми, кто здесь работает издавна. - Ну что ж, если у вас нет никаких пожеланий… Мне хотелось все приготовить наилучшим образом… во всех отношениях…
Он повел ее наверх, по коридору, мимо хозяйской спальни, к гостевым апартаментам. Тара подавила вздох облегчения. Грег поставил сумку и открыл дверь.
- Я буду поблизости, - он сделал паузу, давая ей возможность воспринять сказанное, - так что, если вам что-нибудь нужно, не стесняйтесь, в любое время дня и ночи…
- Да нет, все в порядке. - Тут она вдруг поняла, что впервые, с тех пор, как они распрощались в последний раз, осталась с ним наедине в спальне.
- Право, я рад, что вы здесь, - она знала, что ему нужен лишь намек на поощрение, чтобы броситься к ней. Нервы ее были натянуты как струна.
- Я тоже, Грег, - с улыбкой сказала она. - И если вы дадите мне хоть немного времени, чтобы привести себя в порядок…
- Да-да, конечно. Увидимся позже. - И он вышел. Тара подошла к открытому окну и, жадно глотая свежий воздух, с облегчением вздохнула. Она вся подобралась. "Это будет долгий уикэнд, - сказала она себе. - Держись. Надо держаться". Тут послышался легкий стук в дверь.
- Войдите!
Дверь открылась, на пороге стоял Деннис.
В какое-то мгновение Тара пережила целую гамму чувств - радость, восторг, восхищение, - но тут же они сменились страхом разоблачения. Она жаждала кинуться и заключить его в объятия, но знала, что не может себе этого позволить. Но пожирать его глазами, впитывать весь его облик, до малейшей детали, давать изголодавшемуся сердцу пищу, которой оно так долго было лишено, - это она могла себе позволить.
- Вы ведь Тара Уэллс, верно? - весело спросил он.
- А ты, должно быть, Деннис. - Голос у нее был чужим, даже на собственный слух.
- Я знаю, кто вы, - продолжал он доверчиво, как это свойственно ребятам. - Я все знаю про вас. Моя сестра раньше вырезала ваши фотографии из журналов. Она любит одежду и все такое - ну, как все девчонки. Может, хотите, чтобы я показал вам дом?
Тара посмотрела на него. Он вырос с тех пор, как они не виделись, но во всем остальном остался прежним - блестящие, излучающие дружелюбие глаза, впитывающие в себя вся и все. коротко подстриженные волосы, те же веснушки, даже та же металлическая пластинка на зубах. Только какая-то новая печаль появилась, хотя страдальцем он не выглядел. "Совсем, совсем скоро, родной, - пообещала она в своем сердце, как уж не раз обещала в одиночестве в своей спальне, беседуя с его фотографией и целуя его лицо за холодным стеклом. - Скоро, скоро мы снова будем вместе. Но а пока надо делать, что возможно".
- Прогулка с гидом? - сказала она. - С удовольствием.
Они вышли из гостевых апартаментов и двинулись по коридору. Из хозяйской спальни доносились звуки музыки.
- Что это? - спросила Тара.
- А, это Сэсси - моя сестра Сара. Она знает толк в хорошей музыке, в точности как моя мама.
- А ты?
- А я вроде протестанта со вкусами католика. Тара улыбнулась. С ним было легко разговаривать, словно она и не уезжала отсюда.
- Я вроде бы чувствую ритмы рок-н-рола? Он усмехнулся:
- Вроде того.
Они спустились по широкой лестнице и остановились у висевшего внизу большого портрета Макса Харпера.
- Это мой дед, - кивнул Деннис. - Говорят, что я похож на него, но я так не думаю. Я вовсе не так честолюбив. Деньги и власть меня, по правде говоря, не интересуют - мне бы только было интересно.
- Он в твоем возрасте тоже вряд ли так уж много думал о власти и деньгах, - с улыбкой сказала Тара. - Дай срок!
Гостиная выходила на террасу, манившую утренним солнцем.
- Хотите посмотреть сад? - спросил Деннис.
- Почему бы нет? - Прогуливаясь по стриженным газонам, она мягко спросила его:
- Деннис, а ты не против того, что я здесь? Он подумал.
- Я - нет. А вот. Сэсси, моя сестра, я говорил вам о ней, в сущности она мне сестра наполовину, так вот, она и впрямь переживает.
- Насколько я понимаю, вы оба не слишком любите Грега?
- Да не особенно. - Он запнулся, а потом, решив, видно, что ей можно доверять, затараторил:
- Видите ли, мы-то считаем, что он был маминой очередной ошибкой. Она вроде никак не могла найти в жизни, чего хотела. По правде говоря, мама любила простые веши. Но она позволяла другим вертеть собой, убеждать ее делать то, что хотят другие, - вместо того, чтобы просто быть самой собой. Сара - иное дело. Она вроде старого Макса - в ней есть упрямство.
- А ты на кого похож? - сердце Тары разрывалось от любви к этому парнишке, такому чистосердечному, такому прямому. - На своего отца?
Деннис весело рассмеялся:
- Да нет, вряд ли. Он был мужем номер два. Он исследователь, американец. Живет в Штатах.
- Пишет он вам? - Тара даже не могла сказать, что хотела бы услышать: да или нет.
- Конечно. Посылает нам приветы при всякой возможности. - Они дружно рассмеялись и в полном согласии, болтая и перебрасываясь шутками, пошли по саду.
Ко времени возвращения домой, Тара почувствовала, что положение приятельницы Грега ей простили и с Деннисом можно завязать поистине дружеские отношения. Они поднялись по широкой лестнице и прошли мимо хозяйской спальни.
- Это спальня твоей матери? - спросила Тара.
- Как вы догадались?
- Да по тому, - она улыбнулась, - как ты посмотрел на дверь, когда мы проходили мимо в первый раз.
- Я бы рад показать ее вам, но сейчас лучше не надо. Сара, когда бывает дома, превращает спальню в свое укрытие, включает мамин магнитофон и слушает музыку. К тому же сегодня она не в духе. Не высовывала нос с самого момента, как приехала. - Он заговорщицки ей улыбнулся. - Но, может, вы хотите посмотреть мою комнату?
- А я уж думала, ты и не предложишь.
- Ну, когда гостям показывают дом, они обычно не заходят ко мне - там всегда такой кавардак.
Он повел ее через площадку и с комическим поклоном распахнул дверь - типичная комната мальчишки, где и впрямь все было разбросано в живописном беспорядке. Стены были оклеены плакатами с изображением аэропланов, а с потолка свисали модели самолетов всех размеров и типов. Деннис заметался по комнате, пытаясь придать ей хоть сколько-нибудь пристойный вид. "В последнее время он немало потрудился", - подумала Тара, глядя на новые образцы в его коллекции. Она вспомнила, что надо выразить должное удивление.
- Только не говори мне, что ты сам все это соорудил!
- Именно так. - Деннис был явно польщен. - Они приходят в наборе, и надо собирать самому. - Он кивнул на устрашающий "фокке-вульф" времен второй мировой войны. - С этим пришлось всерьез повозиться.
- Да уж вижу. Отлично сработано. Деннис просиял.
- После школы я хочу стать летчиком-испытателем, - признался он.
- А это не слишком опасно?
- Ничего, справлюсь.
- Все же… - Она почувствовала знакомое материнское беспокойство. - Не думаешь ли ты, что у тебя еще много времени подумать о своем будущем?
- Так и мама всегда говорила. Но я не собираюсь попусту тратить время, ни секундочки.
В голосе его звучала твердая уверенность. "О, если бы в его возрасте я была такой, - подумала Тара. - Но я потеряла столько времени: и в девятнадцать, и в двадцать пять все ждала своего прекрасного принца".
Она опомнилась, сама испугавшись силе своего чувства. "Ну что ж, теперь я кое-чему научилась, - сказала она себе. - И я не только знаю больше, но и делаю больше. Это моя жизнь, и я живу своей жизнью. И буду жить еще лучше, когда справлюсь… с неоконченными делами. И мы будем жить вместе, сынок. Скоро, скоро…"
Как бы почувствовав ее невысказанную мысль, Деннис подошел к столику у кровати, взял фотографию и отрывисто сказал:
- Это моя мать.
Тара поймала себя на том, что вглядывается в беспокойное, доброе лицо Стефани, в себя - мертвую - вглядывается. Она присмотрелась поближе. Это и в самом деле было изображение другой женщины, которая не имела с ней ничего общего. Тара отважилась задать вопрос, который мучил се с тех пор, как с ней случилось несчастье.
- А как вы тут обходитесь без нее?
- Да так, ничего страшного… ведь мамы и так все время не было дома, у нее всегда масса дел. Как-то раз она взяла нас с собой покататься на лыжах - это было грандиозно! - Его лицо разгорелось. - По-особому грандиозно, потому что я упал и сломал ногу и все оставшееся время пришлось провести в постели. Думал, не выдержу, ведь Сэсси и все остальные каждое утро уходили из дому и возвращались только под вечер. Но мама не уходила никогда… она сидела у постели и читала мне…и в разные игры мы играли. Она даже свою постель перетащила ко мне в комнату и спала там, если мне было плохо или я просто просил ее… - Он словно забылся, возвращаясь к тому, что было так живо в его памяти. - До этого случая я, дурак, и не думал, что она так любит меня…
Он резко повернулся к Таре и заговорил возбужденно:
- Мне наплевать на то, что все говорят! Я не верю в то, что мама умерла. Я знаю, так все думают, но однажды, я это знаю, она войдет в эту комнату, и некоторым, некоторым не поздоровится! - Он сгорбился и быстрым шагом пошел к окну, не желая показывать ей, что плачет.
Тара стояла, словно пригвожденная к полу, мертвенно побледнев и боясь заговорить. Ей было так горько, что тоска казалась болью, раздирающей горло. Она вонзила ногти в ладони, чтобы заглушить страстное желание заплакать вместе с Деннисом. Медленно, очень медленно она овладела собой. Тара двинулась к окну, где стоял Деннис, положила руки на его хрупкие костлявые плечи и, не говоря ни слова, крепко прижала к себе. Так они простояли долгое время.
Подобно Таре, Филип Стюарт знал, что такое чувствовать себя чужаком в собственном доме. Когда Джилли позвонила ему в Нью-Йорк, он поначалу, услышав ее голос, не мог подавить радости и надежды, что нужен ей. Они договорились, что в ближайший приезд в Австралию он пойдет не в клуб, как привык делать в последнее время, а прямо домой, и они, как выразилась Джилли, "по-настоящему поговорят". На протяжении всего полета он мечтал, что вот выйдет из самолета, а она там, в аэропорту, встречает его или ждет дома, приготовив бутылку шампанского и вкусный обед на двоих.
Но приземлившись в аэропорту Мэскот слякотной ночью, когда раздражаешься по малейшему пустяку, а такси не поймаешь, он обнаружил, что Джилли блистала своим отсутствием. И все же, приехав домой, он удивился, увидев, что Джилли уже спит, свет выключен, а в холодильнике и ломтика сыра не сыщешь. Он на цыпочках прошел в спальню, но беспокоился зря - Джилли была погружена в тяжелый сон, прерывисто дыша и распространяя вокруг пронзительный запах виски. Продрогший, кипящий от возмущения и моментально утративший все свои иллюзии, Филип отправился спать в одну из гостевых комнат.
На следующее утро он поднялся рано и, приняв душ, побрившись и одевшись в рекордно короткий срок, собрался сразу же уходить из дома, в котором, как ему казалось, поселились призраки его почившей женитьбы. К своему удивлению, спустившись вниз, он уловил какое-то движение и увидел Джилли, занятую кофе и тостами. Выглядела она помятой и бледной, и глаза все еще были тусклыми, но она привела в порядок волосы и накинула на комбинацию красивый домашний халат. Филип сел.
- Кофе?
- Спасибо, не откажусь. - Он все ждал, что Джилли заговорит, но она упорно молчала.