Немного погодя Джералд попытался дозвониться еще до двух фирм. Но не добился успеха. Раньше завтрашнего утра машин не будет, заявили ему.
- Что ж, по крайней мере, нам не придется ночевать под открытым небом, - успокаивающе заметила Мануэлла, когда он вернулся в машину.
Джералд окинул ее мрачным взглядом.
- Ага, превосходно, - ядовито откликнулся он.
Его тон больно уколол ее самолюбие.
- Послушай, я понимаю, что ты не хочешь оставаться тут со мной… - начала она, собрав волю в кулак, но Джералд немедленно перебил ее:
- Господи, Мануэлла, побойся Бога! Неужели ты не понимаешь? Дело не в том, что я не хочу оставаться тут с тобой, а как раз в том, что хочу!
Мануэлла наморщила лоб, пытаясь понять смысл сказанного.
- Я могу понять, что тебе не терпится поскорее вернуться назад, - осторожно начала она. - Но…
Джералд застонал.
- Нет, Мануэлла! Я как раз не хочу возвращаться, хотя, видит Бог, и следовало бы. Единственное, чего я сейчас хочу, - это ты!
Его сердитые слова прозвучали в замкнутом пространстве машины как оглушительный громовой удар.
Ее? Он хочет ее?!
Мануэлла попыталась что-то сказать, но в голове не осталось ни одной мысли, в горле пересохло, а слова застряли где-то на полпути к выходу. Она с трудом сглотнула и пискнула:
- Ты? Ты хочешь меня?
- Да! - с отчаянием выкрикнул Джералд. - Да, я хочу тебя! Хочу каждый сантиметр твоего пьянящего, упоительного, чувственного тела!
Мануэлла подивилась силе чувства, прозвучавшего в его словах. Что бы он подумал, если бы узнал, что она испытывает не меньшее желание? Что бы сделал тогда?
- Неужели ты не понимаешь, какое это будет испытание для меня - провести ночь в одном доме с тобой? Наедине? Ты и я, и никого больше? - почти яростно выкрикнул он и повторил: - И никого больше! - Мануэлла молчала, и он хрипло продолжил: - Разве ты прошлой ночью не поняла, чего мне стоит держать при себе руки? Разве это тебя не предупредило, что лучше не находиться со мной наедине?
Ну все, с нее довольно!
- Разве так уж ужасно будет, если это все-таки произойдет? - спросила она, посмотрев на него в упор.
Джералд уставился на нее сверкающим взглядом.
- Считай, что я не слышал тебя.
Но Мануэлла не собиралась отступать. Ни за что!
- Почему? - поинтересовалась она.
- Почему?! - Она ясно слышала в его голосе гнев, смешанный с недоверием. - Просто поверить не могу, что ты задаешь мне такой вопрос! - почти крикнул он. - Неужели ты не понимаешь, о чем я говорю, Мануэлла? Я мужчина, живой мужчина! И я не могу оставаться рядом с тобой в том состоянии, в котором нахожусь сейчас… Когда так хочу тебя… Черт, Мануэлла, мне достаточно только ощутить запах твоей кожи, не то что прикоснуться к тебе, как я уже не отвечаю за себя! А уж если все-таки прикоснусь…
Она задрожала с головы до кончиков пальцев на ногах, заметив неистовое желание, сверкающее в красивых серых глазах. Наконец-то жизнь предоставила ей удобный случай, которого она не собиралась упускать. Да что там упускать! Она собиралась вцепиться в него руками и ногами! Сейчас она не могла думать ни о чем, кроме как о ночи любви с Джералдом. Трогать его! Вдыхать его запах! Познать каждый сантиметр его роскошного тела! Эти мысли пугали и потрясали, но и электризовали тоже, призналась себе Мануэлла.
Джералд же уже не выглядел возбужденным, скорее наоборот. Его потемневший взгляд, казалось, угрюмо заледенел.
Да как он может? Как может говорить с ней так, как только что говорил? Как может заставлять ее испытывать такие головокружительные ощущения и потом смотреть на нее холодными глазами?!
- Послушай, давай-ка не будем смешивать одно с другим, - заявил Джералд. - Я не склонен увлекаться сексом ради секса, не стремлюсь к мгновенным победам и моментальному удовлетворению. Готов поспорить, что и ты тоже.
Секс ради секса! Мануэлла побледнела. Ее словно окатило ледяной волной, смыв с лица все краски. Ей хотелось спрятать от него свои чувства, но где же взять сил, чтобы отвернуться?
Джералд заметил выражение ее лица, выругался про себя и провел рукой по волосам.
- У нас с тобой сейчас происходит немало важных перемен в жизни, - грубовато заявил он. - Я хочу тебя, Мануэлла, очень хочу. Не заблуждайся на этот счет. Но, черт побери, - снова выругался он, на сей раз вслух, не выдержав безмолвной боли в ее взгляде, - неужели ты не понимаешь, что я делаю все мыслимое, чтобы защитить тебя от себя? Неужели не видишь, что пытаюсь вести себя порядочно? Я такое сейчас переживаю… так хочу тебя… - Джералд застонал. - И провести ночь рядом с тобой…
Мануэлла сказала себе, что не была бы женщиной, если бы не ощутила удовлетворения, выслушав его прерывающееся признание. Но что еще опаснее, она испытала неизведанное доселе возбуждение, узнав совершенно точно, каковы намерения Джералда, и решив подвергнуть их немедленному испытанию. В надежде, что он сдастся!
Мануэлла поспешно отвела глаза, чтобы не выдать коварно-сладострастных мыслей. Безмерно удивленная ими, она все же сумела пожать плечами и выдавить:
- Ну, что бы мы оба ни чувствовали, а выбора у нас нет. Заночевать нам придется тут.
Вот - это убедит его, что она-то вовсе и не мечтает о такой возможности…
- Мануэлла, клянусь честью, что ты будешь со мной в полной безопасности, - пробормотал Джералд.
Она вышла из машины и направилась к дому, прекрасно зная, что вовсе не хочет "быть в безопасности". Скорее наоборот. Когда перед ней открылась перспектива провести ночь в объятиях Джералда, безопасность - последнее в мире, что ее интересует! Она мечтала только об одном - поскорее принадлежать ему. И ей пришлось остановиться, чтобы справиться с нахлынувшим вожделением…
Джералд же, глядя ей вслед, мог только скрипеть зубами от острейшего разочарования. Он яростно пытался подавить воспоминания о том, как обнимал ее накануне вечером, как целовал ее полные, податливо приоткрытые губы… Но он дал слово и твердо намерен сдержать его!
Однако уже сейчас осаждающие его настойчивые мысли о ночи любви с Мануэллой соревновались с не менее настойчивыми образами, терзая его, как средневековые инквизиторы - еретика.
Господи, как же он хочет ее! Джералд понимал, что готов отдать все, что угодно, заплатить любые деньги, лишь бы не проводить эту ночь в одном доме с ней!
Он - человек чести, а обольстить ее…
Обольстить ее… Джералд прислонился к крылу автомобиля и дал волю разыгравшемуся воображению.
Он медленно, очень медленно разденет Мануэллу и будет исследовать ее тело сантиметр за сантиметром, лаская и целуя восхитительную плоть. Сначала лицо, потом длинную стройную шею, потом ямочку между ключицами, затем вернется к чувствительному местечку за ухом и покроет поцелуями нежную кожу там, а после возвратится к губам, этому роскошному благоуханному цветку.
Джералд ощутил, как напряглось его тело, особенно самая интимная часть, и вполголоса выругался, радуясь, что Мануэлла далеко и не видит его реакции. Ведь сейчас уже нет никакой возможности остановить разыгравшееся воображение…
Да, он будет целовать ее нежно и почти целомудренно, пока не ощутит, что она готова к интимной ласке его языка. Он как-нибудь сумеет удержаться и дотерпит, пока она не примет его с упоением, и только потом, после жаркой сладости ее рта, примется исследовать тело, деликатные изгибы рук, тонкость запястий. А потом грудь…
Джералд опустил глаза и увидел, что его восставшая плоть чуть не разрывает плотную ткань джинсов. Интенсивность желания причиняла ему боль…
А Мануэлла уже дошла до дома. Он знал, что должен последовать за ней. Но страсть пожирала его с такой силой, что если бы он так и сделал, если бы приблизился к ней на расстояние ближе десяти метров, то не смог бы уже ручаться за себя и выполнить данное ей обещание.
Одна только мысль о том, как он возьмет в ладони ее округлые упругие груди и прикоснется к ним губами… проведет пальцами по нежно-розовым контурам сосков, одна эта мысль доводила его до безумия, лишала воли и разума.
Мысленно он уже поглаживал ее длинные ноги, раздвигал их, и…
Джералд застонал вслух - и словно ножом гильотины обрубил предательские мечтания. Если так будет продолжаться, он не сможет даже дойти до дома, не то что начать что-то делать.
Нет, я не только желаю Мануэллу, мрачно констатировал он. Я люблю ее!
А любить в его понимании значило защищать. И не только от других мужчин, но и от себя!
Приходилось признать, что он настолько увяз во всех этих проблемах, что впору повернуться и сбежать от необходимости их решать. Но он не может себе этого позволить. По крайней мере, до того как будет подписан контракт.
Слава Богу, что Мануэлла вняла голосу разума и согласилась взглянуть на будущее "Дома" его глазами. Совет директоров едва ли пришел бы в восторг, если бы он заявил, что готовится приступить к выпуску новой коллекции украшений из натуральных камней с использованием оправ из драгоценных металлов. Или если бы пришлось затевать дорогостоящий судебный процесс с целью доказать, что права на дизайн украшений из серии "Золотая орхидея" принадлежит "Дому", а не Мануэлле. Да, ему нужен этот патент, очень нужен, потому что невыполненная клятва продолжает мучить его по ночам… Ему часто снятся мужчины, со слезами унижения взирающие на своих любимых, понимая, что никогда и ни за что не смогут подарить им красивые серьги или кольца…
Вот когда его мечта осуществится, тогда у него будет время, чтобы ухаживать за Мануэллой, чтобы открыто и смело любить ее. Тогда, но не сейчас. Сейчас ему необходимо добиться успеха любой ценой, во что бы то ни стало!
Благодарение Мануэлле, им не придется голодать, дожидаясь завтрашнего утра. Он вспомнил и пережил заново момент, как она протянула ему маслину. О, невинная Ева!
И снова ощутил чуть ли не боль от перевозбуждения. Господи, великий Боже! Ему уже тридцать пять, он не мальчик, чтобы испытывать такое при одной только мысли о сексе!
Но ведь он думает сейчас не о сексе. Он думает о Мануэлле! И он думает о любви! Думает о любви. Мечтает, тоскует о ней - о ней и о Мануэлле!
8
Джералд снова отказался от вина, хотя Мануэлла никак не могла понять почему. Ведь ехать-то они уже никуда не собирались.
Она же не стала отказывать себе в этом удовольствии. Ради того чтобы набраться сил и пережить вечер… Чтобы помочь себе собраться с духом и отбросить прочь терзающие ее помыслы и яростные желания, которые так и толкали на необдуманные, несвойственные ей действия. Ей хотелось… Но чего? Обольстить Джералда? Соблазнить его? Господи, да как только ей в голову могло прийти такое?!
К счастью, все три спальни в доме готовы были принять гостей, а Джералду, слава Богу, удалось запустить бойлер, так что она сможет принять перед сном успокаивающий душ.
В гостиной первого этажа Мануэлла обнаружила не только телевизор, но и несколько полок с книгами, которые могли бы помочь ей скоротать оставшееся до ночи время, не попадаясь на глаза Джералду. Но она упрямо отказывалась воспользоваться ими как предлогом и оставалась сидеть, хотя они уже давным-давно поужинали.
- Ты устала, - натянуто произнес Джералд. - Почему бы тебе не лечь отдохнуть?
Почему бы тебе не избавить меня от своего присутствия? - с горечью расшифровала его слова Мануэлла, но ничего не сказала, лишь зевнула. Да, верно, она устала, очень устала, но, как ни странно, почему-то не хотела уходить из кухни.
Как ни странно? С каких это пор стало странным нежелание влюбленной женщины расставаться с объектом ее чувства?
Влюбленной? Да разве она влюблена в Джералда? А разве нет?
Ну ладно, хорошо, признала она. Ладно, влюблена, но это не значит…
Что не значит? - безжалостно спросила себя Мануэлла. Не значит, что мне до беспамятства хочется встать со стула, подойти к Джералду и обнять его обеими руками? Покрыть поцелуями его прекрасное лицо, провести пальцами по светлым волосам? Припасть губами к его рту и упиться вкусом его поцелуев, а руками тем временем снять с него футболку и положить обе ладони на широкую, твердую грудь, чтобы потом…
Она с трудом оборвала очередной поток фривольных мыслей и образов, снова влекущих ее в опасном направлении. Вероятно, все же разумнее будет отправиться спать!
- Да, ты прав, - ответила Мануэлла хрипловатым от истерзавших ее мечтаний голосом. - Я очень устала. Пора в постель.
Верно, ей просто необходимо поскорее расстаться с ним, пока еще она в состоянии держать себя в руках и не позволяет распутным мыслям одержать верх над скромностью и благоразумием.
Мануэлла вызывающим жестом налила вина в бокал, чтобы забрать его с собой. Может быть, оно поможет утихомирить разбушевавшиеся эмоции…
Джералд выдохнул долго сдерживаемый воздух, глядя вслед удаляющейся Мануэлле. До утра, казалось, оставалась целая вечность. Да разве ему удастся уснуть, зная, что она рядом, в соседней спальне? Ни за что.
Он решил пройтись и попытаться хоть чуть-чуть успокоиться.
Выйдя в сад, Джералд обернулся и посмотрел на дом - Мануэлла, наверное, уже в постели. Одно воспоминание о ней - и его тело снова напряглось. Впереди маячил бассейн, вода поблескивала в загадочно-романтическом лунном свете. Вот что ему нужно сейчас - остудить воспаленное воображение.
Он быстро подбежал к краю, сбросил одежду, кинулся в прохладную воду и поплыл, с силой рассекая руками воду.
А Мануэлле никак не удавалось уснуть. Бокал стоял на тумбочке, безнадежно забытый. Да и могло ли вино уменьшить ее страсть, ее тоску… ее любовь?..
Она босиком подошла к окну спальни, выглянула наружу. И замерла, увидев в бассейне Джералда. Постояла несколько минут, наблюдая за ним, потом бросилась в ванную, накинула на голое тело халат. Не думая, как сомнамбула, открыла дверь и устремилась к выходу.
Когда она добралась до бассейна, Джералд находился у другого его края. Мануэлла скинула халат и оставила его на краю. Потом медленно опустилась в приятно прохладную воду.
Мануэлла была превосходной пловчихой. Ее кроль, возможно, и уступал его по силе, но зато превосходил по отточенности движений и совершенству стиля.
Она подплыла к Джералду и посмотрела ему в глаза. Мелкие, поднятые ею волны разбивались о ее влажно поблескивающую кожу, колыхали обнаженные груди, целовали соски.
- Мануэлла!
Она расслышала суровое предупреждение в тоне Джералда, но проигнорировала его. Где-то высоко вверху на черном бархате неба блестели бриллианты звезд. Далеко внизу море купалось в лунном свете. Ночное освещение превратило сад в фантастическое, загадочное место…
Единственными звуками были плеск воды да их собственное дыхание. Джералд дышал медленно, но затрудненно, почти вымученно, а Мануэлла - часто и быстро, едва не задыхаясь от волнения. Он поднялся над водой, прислонился спиной к бортику, и Мануэлла смогла насладиться лицезрением настоящего молодого бога-олимпийца. Его тело… Господи, да Аполлон позеленел бы от зависти, доведись ему встретиться с Джералдом Каннингемом!
Сердце Мануэллы пропустило два удара подряд, потом помчалось галопом. Да, у него самое восхитительное, самое сексуальное тело во всем мире, решила она. Скульптурно вылепленный сильный торс, мускулистые плечи, узкие бедра… Мануэлле хотелось прикоснуться к его груди, провести пальцами по шелковистым волосам вниз, еще ниже, еще… Взгляд ее последовал за мыслями туда, где дорожка волос скрывалась в воде… Он был обнаженным, как и она!
Груди ее налились от возбуждения, соски напряглись, превратились в крупные твердые изюмины. Тело мелко дрожало, беспокоя укрывающую наготу воду. Она уже не могла сдерживаться, шагнула к нему навстречу и протянула трепещущую руку.
- Мануэлла! - снова предупредил ее хриплым голосом Джералд.
Но она снова не обратила внимания. Прикоснулась пальцами к его груди и ощутила сильнейшее головокружение. Тело Джералда пьянило ее, словно шампанское… Она сделала еще один шаг и приложила к его груди уже обе ладони. Потом подняла голову и легко провела кончиком языка по выемке на шее, упиваясь солоноватым вкусом его кожи.
Позабыв обо всем на свете, кроме того, что делает, Мануэлла не заметила штормового предупреждения, не ощутила опасного запаха серы. Только что она стояла в одном шаге от Джералда, остро ощущая, что их разделяет только непрочная преграда воды, и вот уже оказалась в стальном капкане его могучих рук, а над ухом прогремели громовые раскаты его яростных проклятий:
- Ты что, с ума сошла? Да ты понимаешь, что творишь? Думаешь, я каменный?
Каменный… Нет, конечно нет! Джералд был восхитительным, упоительным, роскошным, возбуждающим, сексапильным образцом мужественности, с сильными мышцами и твердой плотью - единственное, что было в нем каменным, - обрамленной пленительными завитками волос, которые ее игривые пальцы уже готовились обследовать…
Она даже не поняла, что высказала все это вслух, пока не почувствовала, как он прикусил мочку ее уха и сдавленно прошептал:
- Дьявол, ты добилась своего! Довела меня до безумия. Ох, Мануэлла, чертовка!
Он сжал ее обеими руками, обхватил длинными пальцами круглые плотные ягодицы, подтянул к себе, прижал изо всех сил.
Прикосновение его обнаженной кожи к ее довело Мануэллу до полубезумия, захлестнуло не испытанным прежде желанием. Она придвинулась еще ближе, прижалась к нему бедрами, притянула к себе его голову и припала губами к его рту.
О да, она понимала, что ей стоило бы стыдиться своего развратного поведения, но что-то глубоко внутри заставляло ее продолжать…
Их губы слились, и оба позабыли обо всем на свете, кроме своей страсти. Каждое движение воды, казалось, подталкивало ее ближе и ближе, заставляло отвечать ритмичным движениям его бедер.
Она беспомощно закрыла глаза и отдалась поцелую. Все тело отвечало, отзывалось на его требование. Она выгнулась дугой, и ее груди принялись тереться о его, соски заболели от нетерпеливого желания… И, несмотря на то что тела их были прохладными от воды, внутренний жар генерировал иную влагу в ее возбужденной глубине. И не только влагу, но и настоятельное требование утолить неистовый голод. Такое настоятельное, что она сильнее обхватила его шею и принялась тереться бедрами с откровенной женственной мольбой. Все ее тело взывало к нему, просило, заклинало…
- Ты хочешь меня… сейчас? - хрипло выдавил Джералд, оторвавшись от ее губ.
Она застонала, ощутив эту утрату, и принялась покрывать поцелуями его шею. Провела языком по подбородку, потом по нежной коже за ухом.
А руками… руками прикоснулась к его плоти, которая не была ни нежной, ни мягкой, а твердой, как мрамор.
Все тело Мануэллы горело и дрожало, как в лихорадке, она издавала горлом частые, такие упоительные для мужского самолюбия рычаще-мяукающие звуки и покусывала его ухо.
Неужели ему еще нужны какие-то слова? Неужели он не видит, что с ней творится? Неужели не чувствует ее желания?
Она запустила пальцы ему в волосы и потянула, пока его губы снова не оказались на одном уровне с ее, и лишь тогда выдохнула:
- Да! Да, я хочу тебя! Да, здесь и сейчас, немедленно!
Она подчеркивала каждое "да" коротким яростным поцелуем и задохнулась, когда он оборвал ее слова, впившись зубами в ее губы с неистовой силой, кричащей о его первобытной потребности в ней.