Королева боялась. Очень боялась. Себе-то можно в этом признаться: она не железная, не такая уж и решительная, да и вообще… Формальное согласие на брак она дала, но… Что-то ещё хотелось ей увидеть в будущем муже кроме гордости, силы и красоты. Но что?! И кого напомнил ей Керок? Смутное, сладкое воспоминание ранней юности, свежей весны надежд и лихой отчаянности беспокоило девушку, заставляло почему-то завидовать себе той, из того времени.
Она почти не замечала, что вокруг шёл возбуждённый разговор, все обсуждали её внезапное согласие, женская часть свиты уже перешла на выяснение самых важных вопросов: кто и как оденется на свадьбу.
Две подруги королевы Рона и Лиандра приблизились к ней. Рона протянула руку, коснувшись её колена:
– Ты волнуешься, Милена?
– Не знаю. Что-то мне не по себе… Боюсь, что ли?
Гибкая Лиандра наклонилась в сторону королевы, лукаво улыбаясь, заметила:
– А помнишь, совсем недавно ты хвалилась, что ни один мужчина не способен напугать тебя? И вдруг такое смущение!..
– Ах, Лиандра, королева заявила тогда же, на спор: если бы нашёлся такой мужчина, который напугал бы её, как нас этот несносный Фрам в прошлый раз – до визга, она пошла бы за того замуж. И чем же её напугал красавец-барон? Уж не мужскими ли достоинствами? – Рона округлила глаза.
– Перестаньте, болтушки! – королева улыбнулась.
Она вспомнила недавний вечер, когда любящий подшутить Фрам подложил в корзину для рукоделия с десяток полевых мышек, случайно пойманных в копне прошлогоднего сена. Фрейлины и подруги королевы собрались в её шатре поболтать и сшить королеве новое платье. Лиандра, не оглядываясь, запустила руку в корзину, вытащила серый клубочек. Стала искать конец нити, а он запищал и зацарапал лапками. Из-под крышки полезли остальные мышата, поблескивая испуганными глазками. Лиандра обмякла в кресле, блуждая глазами. Полненькая Рона и Азалинда, вереща со всей мочи, запрыгнули на столик, ножки у него подломились и дамы растянулись на мягкой кровати королевы, где по одеялу деловито бегали мыши, отыскивая спасительные норки. Или заросли. Вроде пышной причёски Роны.
Азалинду от кровожадных тварей мужественно спасал верный Фрам, слишком старательно перебирая её юбки. Чтобы выручить Рону, телохранителям пришлось немного побегать за ней. Королева с мечом в руках неудержимо хохотала над подругами. А когда они пришли в себя, не удержалась и сболтнула лишнее. Хоть и шутя, но не надо было так распускать язык.
Королева опять задумалась. Странная тревога смущала её. Фрейлины переглянулись и отстали, тихо обсуждая грядущие перемены.
Заросший бродяга в пыльных, ни на что не похожих лохмотьях и с повязкой, придерживающей руку, прохромал от приозёрной тропинки в сторону кустарника. Хотя для сбора ягод время ещё не приспело, в кустах кто-то возился, раздавалось чмоканье и хруст веток. Мужчина хмыкнул и трижды хрюкнул молодым кабанчиком. Из кустарника выполз рыжий верзила, подвязывая по пути холщовые штаны:
– Как дела?
– Бывает лучше, но не у нас. Велено возвращаться домой. Похищение отменяется, – бродяга почёсывал колтуны на голове.
Кобрет недовольно покачал головой, осуждающе проворчал:
– Напрасно! Ох, зря хозяин отказывается от такого кусочка…
– Ему, знать, виднее.
– Так хорошо подготовились! И на тебе! – Кобрет плюнул жёлтой слюной сквозь зубы и едва не попал на голову выползающей за ним женщины.
– Дорогой! – она просительно протянула Кобрету руку. Он еле сдержался, чтобы не нагрубить, помог ей встать.
Женщина отряхивалась и поправляла платье:
– Дорогой, ты не зашнуруешь сзади?
С каким наслаждением Кобрет завязал бы эти тесёмки на её тощей шее!
Нищий высморкался, наблюдая за ухаживаниями Кобрета:
– Пойду я… Скажу, чтобы собирались, – и, хромая по привычке, побрёл к дороге.
Женщина зацепилась руками за шею Кобрета, ожидая поцелуя:
– Ты любишь меня? – служанка Милены капризно сложила губы.
– Само собой! – прозвучало как "отвяжись!".
– Когда же мы теперь поженимся?
– Вот после свадьбы королевы и поженимся, – сквозь зубы прошепелявил ненавистное слово Кобрет. После этого ему всё-таки пришлось поцеловать свою даму. Руки уныло скользнули по решётке рёбер. Он простонал. Дама пришла в восторг от такого проявления страсти и повисла на нём всем весом, роняя в траву. Кобрет был вынужден задержаться.
Странная усталость навалилась на королеву. У неё было чувство, что она только что проиграла тяжелейший бой, предстояло отступление, позорное и выматывающее силы. Она раздражённо спрыгнула с коня, бросив поводья вездесущему Фраму. Его довольная улыбка просто взбесила её, она едва сдержалась, чтобы не нагрубить. Приказала оставить себя в покое и одна вошла в шатёр. После солнечного дня там было трудно что-либо разглядеть. Свечи не горели. Королева сбросила на пол перчатки и шляпу, расстёгивая пояс с мечом, прошла за занавес и – наконец-то! – расслабленно упала спиной на кровать, блаженно закрывая глаза.
Под ней зашевелилась жёсткая масса, белый рогатоголовый призрак, простонав, поднялся и угрожающе захрипел. Королева заверещала, схватила меч обоими руками и широко ударила сбоку по рогам. Полголовы слетело на пол и, кувыркаясь, покатилось к стенке шатра. Остальное тело упало на кровать. Девушка, не рассчитав силу замаха, опять спиной рухнула на чудовище.
Оно пробормотало что-то вроде "Ну сколько можно?!" и захрапело. Королева икнула, резко согнувшись, вскочила. Подняла над головой меч вниз концом, направляя его на предполагаемую голову. Охрана с факелами ворвалась внутрь, кто-то приподнял полог шатра. В последний момент девушка отвела конец меча немного в сторону и проткнула подушку около темноволосой головы. Рукоять дошла до перины. Перья весело полетели в стороны.
– Керок?!
Мужчина не шевелился. Только по-детски почмокал губами и попробовал повернуться на бок.
– Размотайте его! – приказала королева, отплёвываясь от белых пушинок.
Фрам с воинами принялся распутывать незнакомца из простыней и одеял. Тот продолжал сладко посапывать. Дамы из свиты, не успевшие далеко уйти, уже пробрались в шатёр и разглядывали человека с осторожным любопытством. Королева, придя в себя после испуга, с недоумением делала то же самое.
– Он одет… – почти с разочарованием протянула Азалинда, когда необычного гостя вытряхнули из постельного белья и оставили лежать на кровати.
Королева дико покосилась на неё. Фрам оглянулся на королеву, своими словами привода девушку в чувство:
– Он действительно похож на барона Керока. Правда, выглядит моложе. Может, потому, что спит? Связать его?
– Да… Да, конечно! – девушка удивилась своей растерянности.
– Унести?
– Нет, Фрам, оставь его здесь. Позовите советника Лебиса. Странный у него сон… А вы, дамы, что здесь делаете?! – набросилась на подруг королева. Азалинда, Рона и Лиандра о чём-то подозрительно шептались и хихикали. Нашли время!
– Ваше Величество! – слишком слащаво начала Рона. Королева насторожилась.
– Вы так… верещали, – подчеркнула последнее слово Рона. – Мы испугались за Ваше Величество, вдруг Вы с кем-то столкнулись?… Например, с будущим супругом?!
Рона невинно заморгала светлыми ресницами, Азалинда не выдержала и расхохоталась.
– Негодницы! Я вам покажу! – разъярённо схватилась королева за меч.
Дамы с довольным визгом выскочили из шатра. Стражник на входе еле успел убрать Лебиса с пути весёлого вихря, вылетевшего от королевы. Советник и лекарь королевы Лебис сосредоточенно поправил помятую в мощных объятиях воина одежду, торопливо продолжил путь.
– Милена! Что случилось? – Лебис взволнованно окинул взглядом девушку, нервно сжимающую рукоять меча.
– Где Оза?! Как вообще этот человек попал сюда?! Фрам! Разберись. И убери охрану из шатра, – девушка постепенно приходила в себя.
– Но пленник…
– Я справлюсь. Понадобитесь – позову. Лебис, пойдём к нему. Нам надо поговорить, я чего-то не понимаю…
Они вдвоём приблизились к связанному. Лебис дотронулся до его артерии, приподнял веки, разглядывая зрачки:
– Он действительно спит. Скорее всего, это снотворное. Ты так смотришь… Ты знаешь его? – Лебис внимательнее вгляделся в лицо лежащего перед ним мужчины и отпрянул. – Значит, он жив…
Королева не слышала тихих слов советника, и он не стал их повторять, задумавшись о своём.
– Кажется, я сама себя обманула…
Головокружение на миг сместило видимые предметы вокруг. Когда колебания зрения прекратились, Робер смог чётко рассмотреть сидящую рядом с ним девушку. Она спала, откинувшись на спинку строгого кресла и немного наклонив голову к плечу. Робер смотрел и не мог насытиться этим дорогим печально-сладостным зрелищем. В сознание с трудом пробивалась неудобная реальность в виде стянутых шершавыми верёвками рук и ног. Но руки настолько затекли, что ему пришлось обратить на них внимание.
Робер удивился сам себе: он так ненавидел все оковы от цепей до верёвок, всё, что ограничивало его свободу, но сейчас… Он нисколько не волновался, его будущее было слишком несущественным перед этим мгновением, на которое он не позволял себе и надеяться. Она была рядом. Как тогда, в весеннем лесу, обещавшем счастье. Такая же прекрасная, юная и желанная. Королева мечты. Недостижимой мечты.
Ей, видимо, снилось что-то неприятное. Королева вздрогнула и проснулась. Их глаза сразу же встретились. Будто нити судьбы уже были натянуты между зрачками обоих.
Они вроде бы только смотрели друг на друга. Долго, внимательно. Узнавая. Прочитывая страницы прошедшей жизни. Жизни поодиночке, врозь, на расстоянии. И всё-таки рядом…
– Ты споёшь для меня, Робер?
– Жаль…
– Что?
– Жаль, что нет моей мандолины, – грустно улыбнулся Робер, запрещая себе надеяться. Но мысль, что она помнила о нём все эти годы, поднимала внутри смятение, бурю, плескавшуюся через край радость. И старый колющий страх.
– Где же ты был, Робер? – горькая укоризна в таком родном, необходимом ему голосе, заставила насторожиться.
– Что случилось? – Робер испугался, что кто-нибудь мог рассказать, кем он является на самом деле. И, хотя это было очень неприятно, стремился сразу покончить с этим. Пусть всё прояснится сейчас, пока он связан, пока он не может, защищаясь, причинить ей вред. Лучше умереть! Ну почему, почему, едва прикоснувшись к надежде, ему постоянно приходится терять её?!
Судя по топоту ног, к шатру приближались люди. Громоподобно-гулкий голос раскатами втиснулся в малое пространство из ткани.
– Ваше Величество! Тут ещё один человек. Я его привёл, он через посты где-то прорвался, говорит, дело к королеве! – Рем грузно протопал по земле и закончил речь прямо перед связанным Робером.
– Ха! Знакомые, вроде, лица… – добавил немного растерянно, но не менее громко.
– Рем мне вместо отца, ты знаешь…
– Рад, что ты цел, старина, – Робер снизу улыбнулся нависшему над ним бородачу.
– Неужели правду, граф Донован? Вот уж не чаяли увидеть! А мы слышали, всю семью…
Из-за широкой спины старого воина облегчённо донеслось:
– Слава Всевышнему, живой!
– Где это ты таких слов набрался?! – удивлённо-укоризненно воскликнул Робер, заметив поцарапанную физиономию Рыси. Тот засмущался, виновато пожал бугристыми плечами:
– Так… Тут дама… – громила почесал пяткой под коленом и мотнул головой. Равновесие со связанными руками в таком положении мог удержать только трезвый, готовый к работе человек. Робер намёк понял.
– Где Лебис? – осмотрелась вокруг королева.
Тотчас торопливо ответил Фрам:
– Он отправился в замок, посоветоваться.
– Да, конечно… – девушка с любопытством разглядывала Рысь. – Говорят, в твоей ангельской рати, Робер, служат существа от дьявола до святого. Это, как я понимаю, одно из созданий ада?
– Ваше Величество, это всего лишь мой друг – Рысь. Для меня его жизнь и свобода так же ценны, как мои собственные.
– Прости, Робер… Мне хотелось окончательно убедиться, что это ты. Фрам, освободи моих друзей.
– Давно бы так! А то не разберутся, а сразу по шее, по шее, – проворчал в сторону Рема Рысь.
– Не топором же! – возразил, извиняясь, великан, разглядывая свой весомый кулак.
– Велика разница! – Рысь укоризненно растирал затылок, ощупывая шишку, и недовольно морщился.
– Да я, вроде, тихонько. Обычно, как ударю, бык валится.
– Ещё чего! Есть мне тут когда отлёживаться! Люди ждут, – Рысь уставился на Робера, слишком медленно целовавшего руки королеве, причём, каждую – не по одному разу.
Фрам и охранники тоже удивлённо косились на бывшего пленника, преклонившего колени перед их королевой. Рем заметил выражение на лицах воинов и круто развернулся в сторону Милены. Его борода отделилась от усов, открывая глубокое ущелье рта. Только двое ничего не замечали, кроме друг друга.
Рысь уехал, прихватив бутылочку "на лечение" от Рема. У всех вдруг нашлись срочные дела. Только Милена и Робер остались в шатре. Они долго разговаривали, и Робер с трудом уходил от точных ответов на вопросы девушки.
Бессердечное время приближало день к закату, а Робер, понимая, что должен немедленно уйти, не мог собраться с силами, чтобы покинуть свою королеву. Ему было жарко, и страшно, и больно… и не оторваться от её нежных рук. Он всё более ощущал себя мужчиной, а её – женщиной.
Плелась паутина слов, касаний и взглядов, сближая двоих, затягивая в смертельно-желанное соединение… Их губы потянулись навстречу, их руки обнимали тела, их глаза закрылись в предвкушении… И мрак напомнил Роберу о пропасти между ними. Он почти оттолкнул королеву:
– Нет!..
– Ты… Ты!.. – чтобы не заплакать, она закричала. – Да кто ты такой?! Что ты возомнил о себе?! Бабник!
– Прости…
– Если хочешь знать, сегодня я дала слово барону Кероку. Скоро наша свадьба! Он – достойный человек, не то, что какой-то бродяжка! – и королева испуганно замерла, вдруг вспомнив о своей ошибке.
Робер онемел. Королева упала в кресло, закрывая лицо руками, потом порывисто вскочила и выбежала из шатра. Робер растерянно постоял, потом медленно вышел за ней. Королева стояла и смотрела на остывающее солнце, не видя его. Потом повернулась к Роберу:
– Почему?… – как будто был смысл задавать вопросы, которые остаются без ответов.
– Отпусти меня.
Милена отвернулась, кинула за спину:
– Тебя никто не держит.
Роберу казалось, что шатается земля, небо расплывчато сползает вниз, влажно смешиваясь с красками травы и леса. Сердце билось, зажатое в кулак боли. Как ему хотелось выхватить меч и рубить, кромсать, раздирать всё зло, что стало между ними! Робер ухмыльнулся на очередную несправедливость судьбы и, круто развернувшись, широко зашагал к краю леса, где оставил своего коня. Не оглядывался. Старался не думать об оставленной девушке. Посты охраны расступились перед ним не останавливая. И почему-то Роберу стало ещё обиднее от этого.
Он вышел на поляну, отвязал Мрака. Раздражённо вскочил в седло. Удар хлыста удивил и возмутил верного коня. Мрак скосил ошалелым зрачком на хозяина и рванулся в чащу.
Когда под ноги коня метнулась фигура в лохмотьях, Мрак встал на дыбы.
– Хозяин! – испуганно окликнул Робера незнакомый голос.
– Какого чёрта?! – заорал Робер, едва удерживаясь в седле. – Жить наскучило?!
Он развернул коня и напряжённо застыл, так же, как и рыжий Кобрет, выскочивший на крик мнимого нищего. Рука Робера потянулась за мечом.
– Сеть!!! – завопил Кобрет.
Робер послал коня вперёд, но не успел: тяжёлая широкая сеть, явно рассчитанная на нескольких всадников, упала на него, закрыв полностью вместе с конём. Мрак рухнул. Робер чудом вывернулся, успел убрать ногу из-под навалившейся на него громадины, но вскочить уже не смог.
Молча на него навалилась орава оборванных людей с отличным оружием. Робер высвободил меч, пробовал отбиться, уже понимая, что это бесполезно. С трудом поднялся. Кто-то дёрнул снизу за сеть, и юноша снова упал. Свора нападавших, уверенно и жёстко наносивших удары, удвоила усилия, осмелев. Робер свирепо сопротивлялся, выплёскивая накопившуюся ярость, пока не потерял сознание от очередного удара по голове.
Кобрет осторожно приблизился к запутанному в сетях бесчувственному телу, разглядывая его с огромным интересом:
– Давненько не виделись… Надо же, – он засмеялся нежданной удаче, хлопнул по загривку хромого, который теперь хромал на самом деле, раненый Робером в ногу.
– Я готов расцеловать эту палку с рёбрами за то, что она меня задержала. Готовили силки для одной золотой птички, а попалась другая. То-то хозяин обрадуется!
– Я думал, что это барон. Как похож! И конь вороной… А я ещё удивился, что он тут делает… – растерянно бормотал хромой, тоже разглядывая Робера. – Кто это?
– Поющий Рыцарь! Чёрный ангел! – с чопорной гордостью представил Кобрет своим приятелям связанного.
Те испуганно попятились, снова хватая мечи:
– Не может быть!
– О, мы с ним старые приятели! – не удержался от хвастовства довольный произведённым впечатлением Кобрет.
– Смываться надо! И очень быстро! – голос хромого охрип от напряжения.
– Ещё бы! – кто-то поддержал его. Кобрету не понадобилось подгонять свою команду, где каждый понимал, что речь идёт о жизни и смерти. Через несколько минут почти ничто не напоминало о короткой схватке.