Наутро оказалось, что идти домой Уайн не может, потому что уже два месяца не платил за квартиру и его выставили. Энн предложила ему пожить у нее, но при одном условии - он начнет курс лечения. Уайн согласился. А какой у него был выбор? Энн не испытывала к Рипепи никаких сердечных чувств, но она обожала фильм "Танцы на лунной дорожке", где он играл главную роль. Она всегда плакала в конце фильма, хотя смотрела его раз пять. Кроме того, спустя много лет она вдруг почувствовала себя виноватой перед своим первым мужем. Все-таки он был отец ее ребенка, а она не дала ему никакого шанса. Просто бросила. Может быть, тогда это было правильно. Но если бы это случилось сейчас, теперешняя Энн так не поступила бы. Ситуация с бывшим актером складывалась вроде бы неплохо. Уайн ходил на свои собрания анонимных алкоголиков, выполнял какую-то несложную работу по дому, читал книги и смотрел фильмы, а Энн выдавала ему раз в месяц жалованье. Столько же, сколько и Модесте. Когда Модеста узнала об этом, то отношения между нею и Уайном стали ухудшаться. Его статус был Модесте непонятен. Она требовала от него работы, а не времяпрепровождения. И еще, кажется, Уайн сделал глупость, начав оказывать Модесте знаки внимания. Кажется, эти знаки далеко зашли, но случилась осечка. Осечка была очень интимного свойства и расстроила обоих. Уайн бросился исправлять положение довольно необдуманно. Он почему-то решил начать ухаживать за молодой Джоан. Наверное, предположил, что с ней у него не будет осечки. Джоан со смехом рассказала об этих ухаживаниях своей тетке. И тогда началась война. Конечно, посуды и физиономий никто никому не бил, все продолжали жить в полной респектабельности, как и полагается в приличном доме. Но атмосфера была накалена до предела. И бедный Уайн сорвался он снова запил. Энн не знала всех подробностей, но догадывалась о них. И она просто ума не могла приложить, как разрулить всю эту ситуацию. Приезд нового человека был как нельзя кстати. При мысли об этом новом человеке настроение у Энн понемногу улучшилось. Полковник понравился ей с первого взгляда. И она, сама не зная почему, разыграла перед ним всю эту утреннюю комедию. Ей показалось, что он будет держаться более открыто, если решит, что она прислуга. Теперь надо как-то выкручиваться. Но это Энн не смущало, а, напротив, казалось забавным.
Ей понравился облик полковника, мужественный профиль, загар, яркие глаза на смуглом лице. Его спортивная фигура с хорошо различаемыми мускулами на руках и плечах. Она даже легко представила его крепкие объятия и поцелуй, пахнувший свежестью и табаком. Она была уверена, что полковник курит. Дальше этого фантазия не пошла. По тому как Лэндис говорил с ней, Энн показалось: мысли полковника далеки от секса, хотя он и поинтересовался личной жизнью хозяйки. Но это был скорее деловой интерес; с кем еще надо будет считаться в доме? И смотрел на нее полковник несколько отчужденно. Соблазнять его Энн расхотелось. Ну что у них общего, если подумать? Наверное, единственная книга, которую он в своей жизни прочитал, был воинский устав. Да еще несколько инструкций про то, как собрать автомат под водой или что-то про траекторию полета пули. Кажется, это называется баллистикой. Вот-вот. А она сама чего не знает о военных, кроме этого красивого слова. Ну и что из того? Если ей предложат хорошие деньги за роман из жизни десантников или морской пехоты, она за несколько месяцев так все изучит и опишет, что станет экспертом. Да еще бестселлер об этом напишет. А может ли этот отставной полковник за месяц изучить все, что составляет ее жизнь? Прочитать ее книги и книги, на которых она росла, все эту библиотеку мировой литературы философии, психологии. Прослушать ее любимую музыку и увидеть ее любимые картины, Конечно нет. Ему все это покажется скучным. Он даже не поймет, что в этом такого особенного, почему исторгаются у нее слезы радости при звуках музыки или шелесте страниц. Все эти мысли пронеслись в голове Энн, и она загрустила от чувства нахлынувшего душевного одиночества. Это чувство было острым и возбуждающим. Она сразу обрела вдохновение и желание поделиться им с кем-то далеким и все понимающим. Коммерческий проект был отложен, на экран выплыл текст незаконченного романа с непредсказуемыми героями и запутанной жизнью. Время остановилось.
- Мадам, все готово. Позвать мистера Керли?
- А сколько времени?
- Без десяти пять. Принести чего-нибудь посолиднее? Например, мясного ассорти, салата.
- Хорошо, можно мясное ассорти и сыр. Послушайте, Модеста, а у нас осталась икра?
- Икра? Не слишком ли роскошно для простого чаепития с будущим служащим? Подумает, что вы миллионерша, и запросит большое жалованье.
- Пожалуй, ты права. Ладно, не надо икры, в этом есть что-то вызывающее. Спасибо, Модеста. Доверяю твоему вкусу. А пока пойду, переоденусь.
Энн поднялась в гардеробную комнату и нажала кнопку пульта. Наряды медленно поплыли перед ее глазами. Она выбрала шелковое платье в стиле кантри, с завязками сзади. Голубое платье с бледными цветами по фону и ослепительно-белым кружевом на воротничке. На шею Энн повесила нитку мелкого жемчуга, а в уши - индейскую бирюзу с жемчужными подвесками. На ноги - босоножки из белых и голубых ремешков. Все пальцы ног были открыты. У Энн была очень красивая стопа, она это знала и всегда пользовалась случаем ее обнажить.
В маленькой гостиной с эркером был накрыт круглый столик. Рядом, на изящном комодике, возвышались под белоснежной салфеткой блюда с закуской. Под большим чайником с кипятком стояла подставка с пятью зажженными свечками, чтобы вода не остывала. Модеста наводила последний блеск - поправляла цветы в вазах.
Внимательная Энн заметила, что Модеста немного не в себе.
- Модеста, что-нибудь не так?
- Вы о чем? По-моему, стол выгладит великолепно. Словно вы ждете принца Уэльского.
- Я не об этом. Ты чем-то расстроена? Я же вижу.
- Леди Энн, я действительно расстроилась из-за мистера Рипепи. Это что же получается, Вы его лечите, а он вашу доброту ни в грош ставит. Он думает, его все так будут кормить поить. Надо было бросить его на улице, он бы помучился как следует, вот тогда бы стал ценить доброту.
- Милая Модеста, никто не знает, как правильно поступать. В конце концов, я знаю, что я не сволочь. И не способна перешагнуть через человека, попавшего в беду.
- Господи! Что за беда такая с ним приключилась? На него бандиты напали? Или война началась и всю семью убили, а его искалечили? Пил, гулял, все деньги потратил, работу потерял. Сам виноват - сам и расхлебывай!
- Все верно. Но помнишь ту песню в фильме, которую он пел:
Грустно, грустно, одиноко,
Если сердце не на месте.
Солнце в небе так высоко,
Ну а ты мне не невеста, -
запела Энн, кружась по комнате.
Модеста улыбнулась и подхватила за ней слова песни:
- Только плакать нет причины.
Солнце светит даже мухе,
Если ты еще мужчина,
Все возьмешь ты в свои руки…
Они взялись за руки и начали отбивать чечетку, стараясь попасть в такт.
- Раз, два, три, посмотри,
Да скорее нос утри,
Все случится, все свершится,
Только скажешь: раз, два, три…
- И все-таки он милый! - воскликнула Энн. - Ты помнишь, какой он был красавчик, когда пел эту песенку и отплясывал?
- А как он зажигал сигару и пускал дым! Мой муж все пытался ему подражать. Ничего не вышло.
- А ты попроси Уайна показать тебе.
- Он показывал… - Модеста запнулась и покраснела.
Энн удивленно взглянула на нее.
- И как? Получилось так же, как в кино?
- Как в кино? Почти. - Модеста замолчала. Ее оживившееся было лицо приняло суровое выражение. - Мадам, извините меня, но если мужчина… делает попытки к близости… и даже себе что-то позволяет. И даже как бы они… не совсем уж так, а довольно интимно… обнимаются. Это что значит? Это любовь? Или можно сегодня одна, а завтра другая? И как себя вести в таком случае? Делать вид, что ничего не случилось?
- Модеста, спасибо за доверие. Но я не могу сказать ничего, потому что твои слова очень туманны. Мне нужны подробности. И не забывай, что в мире богемы все эти поцелуи, объятия и прочее просто эмоциональный всплеск. Творческие люди очень быстро идут на сближение и так же быстро отталкиваются друг от друга. Не стоит относиться к этому серьезно.
- Но вы-то совсем не такая!
- Откуда ты знаешь? Ты же не мужчина. Дома я одна, а где-то другая. Ладно, давай как-нибудь перед сном зайди ко мне, и мы пошепчемся. Если тебе от этого станет легче.
Модеста грустно кивнула головой и вышла из комнаты.
Энн вздохнула. Ну кто бы мог подумать, что безалаберный Уайн начнет ухаживать за такой правильной и серьезной Модестой. Бедняга! Совсем тут одичал. А Модеста! Увлечься Уайном! Но при этом каждую субботу ездить на кладбище. Хотя почему бы нет. Энн почувствовала себя немного виноватой. За могилой Стива ухаживал специально нанятый человек. А сама она уже больше года там не была. Все равно его там нет, подумала Энн. Он остался в своих книгах. Не хочу думать об этом. Мне еще рано жить воспоминаниями.
В дверь негромко постучали.
- Войдите! - весело откликнулась Энн и обернулась.
Улисс Лэндис вошел и замер на пороге. На нем была светлая рубашка с неброским галстуком, бежевые брюки. В воздухе появился легкий запах свежести и мужского одеколона. Запах был с едва заметным привкусом корицы, острым, но не раздражающим.
- Присаживайтесь, сэр! Вы меня узнали? - Энн радушно улыбнулась и легко присела на стул, не дожидаясь, когда мужчина его отодвинет.
- Да, узнал. Признаться, мне теперь очень неловко. В оправдание могу только сказать, что меня сбил с толку ваш юный вид в спортивном костюме. Я решил, что это какая-нибудь студентка-референтка у знаменитой писательницы.
- Молодец, отлично вывернулись! Теперь вы полностью реабилитированы. Хотя вы и тогда вели себе вполне корректно. Если не считать интереса к моей личной жизни…
- А что, по-вашему, интересует людей больше всего? Если бы не интерес к личной жизни, не было бы прессы, телевидения и, извините, ваших романов. - Улисс сел напротив Энн и, развернув салфетку, положил ее себе на колени.
Энн с удовольствием отметила про себя эту светскую непринужденность. Она всегда была снобкой, и в последнее время ее раздражали гости, не притрагивающиеся к ножу, а салфетку откладывающие в сторону, не вынимая из колечка.
- Только не говорите, что вы читали мои романы. Это уже наглая лесть, к тому же совершенно неоправданная.
- Как сказал один видный идеолог, лесть должна быть чудовищной, только тогда ей поверят.
- Это сказал Геббельс, но только он имел в виду "ложь". А я не знала, что вы имеете такие пристрастия.
- Я переиначил этот парадоксальный афоризм, поэтому умышленно не назвал имя. На старой работе приходилось изучать чуждую мне идеологию, чтобы лучше понять противника. Кстати, лесть - это та же ложь. Что вы скажете на это с литературной точки зрения?
- Ну, иногда лесть - это ложь, иногда - всего лишь преувеличение, а иногда - просто похвала. Позвольте на правах хозяйки поухаживать за вами. Мясное ассорти? Свежий хлеб, масло, а это маргарин. Вот сыр, бисквиты. Вы пьете чай со сливками? И еще, в этом чайнике чай зеленый, а в этом - черный. Но если вы пьете чай без кофеина, я могу предложить фруктовые пакетики…
- Не стоит сразу обрушивать на меня так много информации. Простой черный чай без сахара, сливок и лимона, но покрепче. А остальное я осмыслю сам. Вы позволите?
- Замечательно! Минимум слов, максимум информации. Вот что значит военный человек. Извините, но я в курсе ваших семейных дел и причин ухода из армии. Мне очень жаль. Надеюсь, ваше пребывание здесь будет приятным для вас и полезным для меня.
- Спасибо. Рад служить.
- Завтра, если хотите, я могу поехать с вами в школу и помогу с устройством сына. Это очень важно - сразу начать учиться. У нас в районе замечательная школа. И вообще, здесь, в Виргинии, самые лучшие государственные школы Штатов. Я противница частных школ, дети должны понимать, в какой стране они живут.
- Я с вами согласен. Спасибо за помощь, я ее принимаю. Тем более что всеми такими делами занималась моя жена… покойная.
- Это мы решили. Теперь о работе. Я вам дам все мои бумаги, финансовую переписку, налоговую информацию. А что не поймете, то спросите. Вы будете получать не так много, как в армии. Но бесплатное жилье вам что-то компенсирует. Да, я еще оплачу вашей семье медицинскую страховку. У нас у всех Кайзеровская, это очень удобно. Ну что еще сказать? Лучше спрашивайте.
- Мадам…
- Зовите меня Энн…
- Спасибо, можете звать меня Улисс. Энн, а теперь скажите мне, что вас беспокоит в вашем хозяйстве? У вас есть долги или утечка финансов?
- Беспокоит? Да ничего. Я очень беспечная женщина, не умею считать. Кроме того, у меня нет жалованья. Я получаю деньги с телевидения за сериал и буду получать еще около десяти месяцев. Каждый год я получаю за новую книгу около сорока тысяч. Потом мне идут отчисления за рекламу, я там тоже чего-то сочинила. Ну, проценты. Еще у меня есть наследство: авторские деньги за книги Стива Монроя, моего покойного гражданского мужа и соавтора. А вот сейчас я заключаю контракт с Голливудом. Моя агент над ним работает. Это большой доход. Мне бы хотелось купить яхту, хотя не обязательно. Но все это может исчезнуть в один миг. Голливуд разорвет контракт, устареет рекламный ролик, закончится сериал, а на новый не будет договора. Стива перестанут переиздавать, а мое перо затупится и я не смогу выдавать в год по роману. И я останусь нищей - без пенсии и пособия, а все это, - Энн развела руками, - придется отдать за долги. Вот, собственно, и все, что меня волнует.
- Мне ясно. Вам нужен какой-то резерв на случай непредвиденных обстоятельств. А вы его не можете выкроить. То есть проживаете все, что зарабатываете. Я подумаю и попробую что-то сделать. И еще, наверное, вам нужна поддержка, охрана, крепкое плечо…
- Это что, предложение руки и сердца?
- Я неудачно выразился. Будем считать, что теперь вы под надежной защитой.
- Спасибо. Хотите, я вам выпишу чек авансом? И давайте договоримся об общении друг с другом - я выдам вам мобильный телефон, чтобы всегда быть на связи. Обещаю вас не обременять, но, если что-то срочное, номер должен быть свободен. И вы мне тоже звоните без стеснения. Итак, кажется, мы все обговорили… Нет-нет, сидите. Вам здесь нравится? Может быть, что-нибудь прислать для дома?
- Спасибо, пока все о'кей. К какому числу вам вернуть документы и мое заключение?
- Ой, как все официально. Да когда хотите. Ну, через неделю. А хотите завтра я вам покажу окрестности? Проведу для вас экскурсию по Вашингтону?
- Вообще-то я здесь бывал, и довольно часто…
- А я вам покажу свои места. Поедем после школы. У меня появилось свободное время, я закончила большую работу и хочу развеяться.
- Ну, если вам это доставит удовольствие, я с радостью приму ваше предложение. Позвольте откланяться. И спасибо за чай. - Полковник встал, кивнул головой и вышел.
Ла-ла-ла… Если доставит, с радостью приму. Честь имею. Что-то из викторианских времен: "Наши славные колониальные войска окончательно разгромили сипаев, ваше величество". Надо попросить его устроить фейерверк в саду, пока тепло и сухо. Энн засмеялась и налила себе остатки чая. С этим Одиссеем и чаю напиться как следует не удалось. Похоже, я совершенно не в его вкусе. Может, это и к лучшему. Но почему? Может, я вообще уже перестала нравиться мужчинам или он решил, что мне сто лёт, как королеве-матери Элизабет? Он просто обязан влюбиться в меня и страдать. А я буду делать вид, что ничего не понимаю. Но однажды он не выдержит. Нет, что за чушь! Жизнь - это не дамский роман. Никакой любви в моем доме. За любовью поедешь в Нью-Йорк, идиотка! Энн вздохнула и вернулась к своей работе. Ее новый любовный роман, не настоящий, а выдуманный, был уже написан, осталось его немного почистить, слегка отредактировать, на это и уйдет весь сегодняшний день.
Улисс покинул чайную гостиную в смятении. Белокурая хозяйка подействовала на него странным образом. Если честно, он, кажется, влюбился в нее. Что за бред! Когда он полюбил Монику, все было ясно. Он с первой минуты сказал себе: я женюсь на ней! Они познакомились на балу выпускников военного училища. И с первого вечера все уже решилось. Она ждала его, потом они поженились. Потом стали жить вместе, потом она опять ждала его. Это была настоящая, правильная любовь молодых сердец. Если бы Моника не погибла, ничто не изменило бы его отношения к ней, а других женщин он бы просто не замечал. Но сейчас все не так. Еще вчера он был одиноким волком, еще утром у него был депресняк и хотелось перерезать себе горло во время бритья. А войдя в голубую комнату с накрытым столом, он неожиданно для себя почувствовал, что у него, знает, сколько времени, не было женщины, и эта мысль его совершенно обезоружила пере лицом белобрысой красотки с сиреневыми глазами. Черт, на кого же она похожа, на эту Гвинет… забыл фамилию, такая же красотка и интеллектуалка из Голливуда, с которой никто не может ужиться. Она еще играла в фильме "Влюбленный Шекспир". Только тут все наоборот - книги сочиняет она, а не влюбленный… Да уж, какой из меня Шекспир, к тому же и игравший его актер был красавчик и сердцеед. А я сидел как дурак, еще Геббельса приплел, теперь, не дай бог, решит, что я тайный расист. Резать горло или глушить наркотики уже не хотелось, но вместо тупого безразличия ко всему, кроме собственного смятения души, теперь пришло другое. Натянутая в сердце струна не спустилась плавно, поставив все на свои места, а резко оборвалась и болталась в разные стороны. Три составные части полковника Лэндиса вступили в борьбу противоположностей. Ум заявлял, что даже сама мысль об ухаживании глупа и бесперспективна. Душа то металась и не находила себе места, то парила где-то под облаками и упивалась счастьем. А тело, грешное тело, требовало немедленно ворваться в комнату чаепития и повалить Энн прямо на столик, сбросив на пол чашки из английского фарфора.
Вернувшись домой, Улисс под впечатлением встречи начал с повышенной скоростью разбирать коробки, двигать мебель и создавать на новом месте подобие уюта. Неожиданно на кухню спустился Кевин с томом Шекспира в руках.
- Ты чего так расшумелся? - спросил он отца. - Мне лично хочется прилечь и подумать.
- О чем, если не секрет? - Отец сделал передышку и налил себе воды со льдом.
- О разном. О моей новой школе, например. Что там за ребята, чем мне заняться на досуге. А еще - где тут супермаркет. Может, мы поесть что-нибудь купим? Меня, правда, покормили в усадьбе. Кстати, там классный повар и эта тетка, Модеста… Все расспрашивали, слушали так внимательно. Словно я кандидат в президенты. Но, я думаю, это по случаю приезда. А в холодильнике у нас жалкий запас охотника: галлон молока и какая-то мороженая гадость для микроволновки.
- Черт, надо позвонить Фрэнку, он нам объяснит, как доехать.
Фрэнк, довольный, что к нему обратились, важно сообщил другу о наличии нескольких магазинов как в Мак-Лейне, так и в близлежащих районах - маленьких городках Ферфаксе и Фолс-Черче, заметив, что хозяйка покупает продукты в дорогом магазине натуральных продуктов "Фреш филдс".