Предмет разговора вдруг потерял важность, стал менее значительным, чем то, что происходило между ними сейчас. Джессика поднялась на ноги, сложила руки на груди.
- Я… э-э…
Фелипе шагнул к ней.
- Да?
Джессике очень хотелось ощутить его прикосновение. Всего-то и нужно было, чтобы он придвинулся поближе, обнял ее и притянул к себе. Ее сердце бешено стучало, грудь вздымалась, в горле пересохло. Она перевела дыхание, изо всех сил пытаясь утихомирить разбушевавшиеся эмоции. Если дать волю чувствам, то ей не выдержать здесь и дня, не то что весь срок стажировки.
- Джессика?
Еще никто так не произносил ее имени. Он заставлял ее чувствовать себя притягательной, желанной.
Фелипе вглядывался в нее, словно ища что-то. Джессика не могла понять, что именно.
- Мы не можем сделать это здесь, дорогая.
Она вздрогнула и растерянно моргнула.
- Серена может нас увидеть. Она очень впечатлительна, - добавил он.
- Как и большинство подростков, - выдавила Джессика.
- Возможно. Однако не все они настолько склонны к саморазрушению. - Он слегка замялся, борясь с внутренним напряжением. - Я несу за нее ответственность.
Джессика смущенно потупилась.
- Понимаю…
- В самом деле?
Настойчивость Фелипе заставила ее поежиться. Вероятно, он хороший брат, пример для подражания, вдобавок очень ответственный. Несомненно, Фелипе намерен поступить правильно, но…
Какое отношение это имеет к ней?
Фелипе ждал ответа, поэтому Джессика изобразила на лице улыбку, испытывая сильнейшую неловкость. Она не была уверена, что догадалась, чего именно Рабаль добивается от нее.
- Ну, возможно, мне не все ясно… В частности, при чем здесь я?
- Не ты, а мы, - поправил ее Фелипе. - Мы не можем позволить себе лишнего, как бы нам этого ни хотелось.
Его слова потрясли Джессику до глубины души. Как он может так говорить? У него нет никакого права предлагать ей что-то или запрещать. Да, они поцеловались на приеме у Джефферсонов, ну и что с того? Большое дело! Это ровным счетом ничего не означает. Она целовалась и прежде, но в постель не спешила.
- Тебе не о чем беспокоиться, - заметила Джессика, так старательно сохраняя спокойствие, что от усилий у нее сводило скулы. - Я не ищу романтических приключений, а если бы даже и делала это, то не имела бы тебя в виду.
На щеках Фелипе проступили красные пятна.
- Я мог бы убедить тебя в обратном.
- Только не рассматривай мои слова как вызов. Это простая констатация факта. Тебе приятно думать, что ты рассчитал свою жизнь, но все далеко не так просто. Возможно, тебе удается контролировать себя, однако к другим людям это не относится. И уж в наименьшей степени ко мне. Я нахожусь здесь по одной-единственной причине: чтобы поработать с сеньором Пересом и научиться эффективно управлять хозяйством.
Янтарно-карие глаза Фелипе блеснули, однако Джессика проигнорировала шепот в собственном мозгу, предупреждавший, что она ведет себя чересчур вызывающе.
- И все-таки я нравлюсь тебе, - негромко произнес он.
- Не больше, чем некоторые другие мужчины. Однако я не бегаю за ними и не прыгаю к ним в постель. Можете расслабиться, дон Рабаль, я не представляю для вас угрозы.
Фелипе вдруг придвинулся к ней и взял за руки повыше локтей. От его прикосновения по ее телу мгновенно распространилась дрожь. А когда он властно раздвинул коленом ноги Джессики и втиснул между ними свое бедро, она ахнула от неожиданности и волнения.
- Что я слышу? - произнес он, касаясь губами ее уха. - Возможно, таким образом ты даешь понять, что берешь свои слова обратно?
Джессика вздрогнула, когда ее грудь прижалась к мускулистому торсу Фелипе. Ощущение было одновременно приятным и мучительным.
- Не дождешься.
- Понимаю, притворная смелость лучше чем ничего, - усмехнулся он, едва заметно потершись бедрами о тело Джессики и давая ей возможность ощутить силу его возбуждения.
Ее плоть сладко заныла во всех местах касания, а в крови будто взорвались наполненные теплой влагой пузыри.
Джессика беспомощно вздохнула, испытывая одновременно и головокружение, и сильное нервное напряжение.
- Ты волен строить любые гипотезы…
- Они мне ни к чему. А вот ты нужна. И тебе это прекрасно известно. Однако мы не можем открыто вступить в близкие отношения, потому что это станет плохим примером для Серены. Достаточно уже того, что ее мать обзавелась в Ла-Пасе молодым любовником, а если еще и мы…
Джессика вся пылала. Еще никогда не чувствовала она себя такой разгоряченной.
- Правильно. Между нами не может быть близости. И знаешь почему? Потому что я тебя не хочу!
- Ты просто не желаешь признать правду.
- Ну почему же? Она заключается лишь в том, что нас связывает дурацкий договор, заключенный нашими отцами. Общего у нас ничего нет, и мы наверняка не обратили бы друг на друга внимания, если бы не пришлось разбираться со сложившейся ситуацией. А все остальное - это гормоны, временное физическое влечение.
Фелипе мрачно рассмеялся.
- Которое так же реально, как все остальное в жизни, дорогая.
- Думай что хочешь, но я ничего к тебе не испытываю.
Это была явная ложь, потому что Джессика просто таяла в объятиях Фелипе. Она так отчаянно хотела его, что боялась, как бы сила этого желания не разорвала ее на части.
Он прекрасно понимал, что она лжет.
Его глаза потемнели, он медленно покачал головой и вдруг припал к губам Джессики в жестком, словно наказывающем поцелуе. В ту же минуту ее мозг будто затянуло красным туманом, ноги подкосились.
Она ощутила, как язык Фелипе коснулся ее зубов, и разжала их, будто призывая войти поглубже. Последовавшее затем чувственное проникновение его языка в ее рот дало Джессике наглядное представление о том, как Фелипе поведет себя с ней в более интимной обстановке, если, конечно, подобная возможность представится. И это вызвало в ее теле такую бурную реакцию, что она издала беспомощный стон и вполне осознанно прижалась животом к твердому пульсирующему выступу меж бедер Фелипе.
Чувства Джессики были столь обострены, что, когда он просунул руку под голубую блузку, она едва не лишилась чувств от наслаждения, доставляемого прикосновением его ладони к ее обнаженной коже. Столь бурное проявление страсти было для нее чем-то совершенно новым.
Когда пальцы Фелипе сначала легли на кружева ее бюстгальтера, а затем сдвинули их вниз и нашли сосок, она издала странный сдавленный звук. Через Джессику словно пропустили разряд высокого напряжения. Ей показалось, что тело перестало подчиняться мозгу и начало жить отдельной жизнью. Странно, но это было приятно. Джессике понравились и новизна, и сила эротических ощущений. Прежде она даже не подозревала, что способна испытывать такие интенсивные чувства, не осознавала, что столь остро нуждается в утолении сексуального голода.
Свободной рукой Фелипе подхватил ягодицы Джессики, плотнее прижимая ее к себе, к своей отвердевшей плоти. Его ушей вновь достиг страстный стон, не оставлявший ни малейших сомнений в чувствах Джессики. Не говоря уже о силе ее отклика на легкое ритмичное трение бедер Фелипе, добравшегося до самой чувствительной точки женского тела и скользящего по ней всей длиной своего взбухшего члена.
Грудь Джессики потяжелела, сжавшиеся соски уперлись изнутри в блузку, внизу живота заклубилось желание. Если бы Фелипе захотел, она разделась бы прямо здесь и сейчас. А потом сняла бы одежду с него и…
Автомобильный сигнал, прозвучавший в отдалении, слегка привел Джессику в чувство. Фелипе застонал от досады и отстранился.
- Все это настоящее! - сдавленно произнес он. Джессика покачнулась и, чтобы не упасть, ухватилась за его плечи. - Понимаешь?
Он явно злился, но, на нее или на себя, невозможно было понять. Взглянув в его глаза, Джессика увидела взрывчатую смесь желания, гнева и недовольства и поняла, что он прав. Но вместе с тем сообразила, что ни разрешать, ни тем более поощрять этого нельзя.
- Понимаю, - ответила она и поспешила отодвинуться от Фелипе. Ее лицо пылало, тело до сих пор не покинул чувственный трепет. Он совершенно лишил ее самообладания. Джессика ощущала себя вывернутой наизнанку и превращенной в тугой комок желаний. Неужели это она?
Вновь прозвучал автомобильный сигнал, и Фелипе поднял руку в приветственном жесте. К ним приближался черный джип.
- Сестренка, - хмуро пояснил Фелипе, бросив предупреждающий взгляд на Джессику, лихорадочно засовывавшую полы блузки в джинсы.
- Успокойся, - обронила та. - Подобного больше не повторится.
Его губы плотно сжались. Он посмотрел на двигавшийся в клубах пыли джип, затем снова повернулся к Джессике.
- Ты поняла почему?
Та застегнула пуговицу на поясе и затянула ремень.
- Да. Потому что я этого не желаю.
- Ничего подобного.
- Напротив, все именно так, как я говорю. Наши отцы завязали узел, который нам приходится развязывать. Вот и давай займемся этим, чтобы я могла поскорее убраться домой из твоей распрекрасной Боливии! - Голос Джессики пресекся, плечи поникли. Она находилась на грани истерики.
Прикосновения Фелипе, его поцелуи, ласки - все это вывело ее из равновесия. Джессика сама себя не узнавала. Он породил в ней желание, столь острое, что она не могла с ним справиться. Одно дело - увлечься парнем, и совсем другое - воспылать всепоглощающей страстью. Чувственный голод пожирал Джессику изнутри, приводя ее в отчаяние.
Все это неправильно. Ничего подобного не должно было произойти!
6
Черный джип резко остановился, подняв тучу пыли. За баранкой сидела девушка, распущенные темные волосы которой были рассыпаны по обнаженным плечам.
- Ола, Фелипе! - крикнула она.
- Ты опоздала, - резко произнес он.
- Всего-то на полчасика. Или на час.
Серена говорила по-испански, но Фелипе отвечал по-английски. Девушка с легкостью переключилась на другой язык. У нее почти не ощущалось акцента. Вероятно, она немало времени проводит в Соединенных Штатах.
- Мы ждем тебя уже два часа, Серена. Ты должна была появиться здесь еще в четыре.
- Но ведь ты сказал, в пять! - стояла на своем та. - Я так и рассчитала. Четыре, пять… Какая разница? - пожала она плечами. - Возможно, я неправильно тебя поняла.
- Для большинства людей разница все же существует, - язвительно заметил Фелипе.
Его белые зубы блеснули, и он напомнил Джессике оскалившегося льва.
- Я не отношусь к большинству. - Казалось, Фелипе сейчас взорвется. Он определенно был в ярости. Но неожиданно напряжение покинуло его, гневная складка между бровей разгладилась. - Верно, ты не такая, как все. В этом и заключается твоя проблема.
На лице Серены заиграла дразнящая шаловливая улыбка, в золотисто-зеленых глазах заплясали чертики.
- Я тоже рада тебя видеть, братец!
- Ведь ты сейчас должна находиться в школе. Что случилось?
- Меня выгнали. Снова. Представляешь? - Она скорчила забавную гримаску.
Серена была так же красива, как и брат, но гораздо живее. Неудивительно, что Фелипе так трепетно заботится о ней. В плане внешности девушка представлялась самим совершенством, но вдобавок обладала немалой сообразительностью. Ее жесты были изящны, тон легок, манеры бойки.
- К сожалению, меня это не удивляет, - ответил Фелипе, Наклоняясь, чтобы расцеловать сестру в обе щеки. - А сейчас перемещайся на заднее сиденье. Машину поведу я.
- Ну Фелипе! Можно я останусь за баранкой?
- Серена!
Препирательство кончилось тем, что девушка перебралась через спинку водительского сиденья и устроилась сзади. При этом ее короткая черная юбка сместилась вверх, обнажив значительную часть бедра. Фелипе окинул сестру неодобрительным взглядом, однако от замечаний воздержался.
Когда, погрузив багаж и удобно расположившись в джипе, они двинулись в путь, Серена внимательно посмотрела на Джессику.
- Выходит, ты и есть новая подружка Фелипе? Американка? Все как у нашего отца!
Испытывая неловкость, Джессика быстро взглянула на Фелипе. У Хуана были любовницы?
Фелипе нахмурился.
- Серена, не стоит распространяться об этом при посторонних.
- А где ты их видишь? Кроме нас здесь только твоя девушка.
- У нас с Джессикой чисто деловые отношения, - сухо ответил он. - Она приехала сюда, чтобы поработать с сеньором Пересом.
- Ах деловые! - Очевидно, Серена не поверила ни единому слову. - Ты всегда так говоришь, однако сам далеко не святой. Ты слишком красив, чтобы вести монашеский образ жизни.
- Серена!
Фелипе явно был раздосадован, и Джессика почти посочувствовала ему. Самую малость.
Серена расплылась в улыбке и, наклонившись к уху Джессики, прошептала:
- Фелипе любит женщин. Но никогда не увлекается всерьез. Множество подружек, но ни одной постоянной и никаких брачных намерений. Он слишком занят, чтобы обзаводиться семьей.
- Серена! - рявкнул Фелипе и разразился гневной тирадой на испанском, однако на его сестру это не произвело большого впечатления. Она лишь пожала плечами и отвернулась, устремив взгляд на бегущие мимо кусты и деревья.
Несколько минут прошло в напряженном молчании, потом Серена вздохнула.
- Ненавижу жить в поместье. Не понимаю, почему ты не продашь его, Фелипе. Я здесь с ума схожу. Время будто застыло, все происходит так медленно…
- Тебе бы тоже не мешало слегка поумерить пыл, - многозначительно заметил он.
Девушка покачала головой.
- Успокоюсь, когда умру. А пока я еще жива.
- Это недолго продлится, если ты и впредь будешь вести себя так же безответственно.
Серена некоторое время молчала, словно обдумывая что-то. Потом резко выпрямилась. Темные волосы упали на ее лицо, и она нетерпеливо отбросила их назад.
- Ведь ты не станешь держать меня здесь, Фелипе? Когда твой водитель забирал меня из школы, он сказал, что это только на выходные. - В ее голосе зазвучали панические нотки. - Ты знаешь, как мне здесь плохо. Обещай, что в воскресенье отвезешь меня в город.
- Этого я обещать не могу.
- Не станешь же ты держать меня взаперти! - в отчаянии воскликнула Серена. - У тебя все равно ничего не получится.
- Я и не собираюсь этого делать.
- Если ты засадишь меня в поместье, я сойду с ума!
- Я не собираюсь сейчас обсуждать этот вопрос.
- А я собираюсь! В конце концов, это не мой дом. Я хочу к маме.
- Тебе прекрасно известно, что это невозможно.
- Учти, что мне почти восемнадцать и я могу делать все, что хочу.
- Ничего подобного.
- Фелипе!
- Довольно! Больше не желаю ничего слышать. Спор окончен.
Серена откинулась на спинку сиденья и закрыла лицо руками. До конца поездки больше никто не произнес ни слова.
Рабаль остановил джип перед выстроенным в испанском колониальном стиле особняком.
- Мой дом, - произнес он, жестом указав на вычурный беленый фасад.
Крытая красной черепицей башенка напомнила Джессике здания миссий американского Юга.
- Это новый дом, спроектированный под старину? - спросила она, открывая дверцу и выходя из автомобиля.
- Нет, он в самом деле старый, - негромко произнесла Серена, направляясь к крыльцу. - Здесь нет ничего современного, даже телевизора! Только сто восемьдесят лет дряхлости… - Она вошла в дом и с грохотом захлопнула за собой дверь.
- Это наша милая Серена, - саркастически усмехнулся Фелипе, выгружая из джипа сумки.
Рабаль похож на красивого дикого зверя, размышляла Джессика, вытираясь полотенцем после душа и облачаясь в светлые льняные брюки и сливочного оттенка вязаный топ.
Он действительно напоминал ей великолепного тигра или ягуара. Уж он-то наверняка гораздо больше, чем она, знает о физической стороне любви. И с абсолютным спокойствием применит свой богатый опыт. Чего стоит лишь недавний сказочный поцелуй на взлетной полосе!
Да, Фелипе очень искусен, а значит, опасен, потому что в этой области способен контролировать себя. Джессика же в его руках словно тающий воск.
Это Фелипе сделал ее такой. Заставил жаждать того, чего она не сможет получить, особенно от него.
Ее единственную близость с мужчиной нельзя было назвать катастрофой, равно как и восхитительным приключением. Произошло это с сокурсником Джессики. Некоторое время они встречались, и в конце концов все завершилось постелью.
Джессике шел двадцать второй год, она давно созрела для потери невинности, но, судя по всему, выбрала не лучшего партнера. Все было не плохо и не хорошо. Просто Джессика прошла через это, и на том конец. Определенный набор действий, не наполненных никакими эмоциями. Запомнились лишь движения, которые парень совершал нижней частью тела, но и они оставили Джессику довольно… равнодушной.
Позже она пришла к выводу, что не относится к разряду страстных натур. Действительно, если она смогла ждать заветного момента так долго, это определенно свидетельствует об отсутствии темперамента.
Однако "Фелипе заставил ее пересмотреть прежнее мнение, причем в корне.
Отложив щетку для волос, Джессика посмотрела в глаза своему зеркальному отражению. То, что она испытывает влечение к Фелипе, еще не означает, что между ними завяжутся близкие отношения. И потом, неужели он всерьез полагает, что кроме него никто не способен вести себя ответственно? Джессикой владеет отнюдь не меньшее чувство долга. Если не большее.
Итог таков: между ней и Рабалем ничего не произойдет по той простой причине, что она этого не желает.
А сейчас нужно собраться с силами и встретиться с Фелипе.
Спустя несколько минут служанка проводила Джессику в крытый внутренний дворик, где находился хозяин дома. В вечернем воздухе витали ароматы трав и цветов, по периметру патио стояли кадки с цветущими апельсиновыми деревцами. Вообще, здесь было очень уютно.
Фелипе принял душ и переоделся в свободные летние брюки и кофейного оттенка рубашку-поло с короткими рукавами и открытым воротом. Этот наряд очень шел ему, что Джессика и отметила про себя.
- А где Серена? - волнуясь спросила она. Ей не хотелось оставаться наедине с Фелипе, особенно сейчас, когда ее обуревали противоречивые чувства.
- Скоро спустится.
- Пойду позову ее.
- Не нужно. Я попросил сестру дать нам пятнадцать минут для разговора.
Джессика медленно подняла голову.
- Для какого?
Фелипе пристально посмотрел ей в глаза.
- Не прикидывайся, дорогая. Нам нужно кое-что обсудить. Тем более что завтра мне придется уехать.
Как? Так скоро? Джессику охватило разочарование. Однако, быстро сообразив, что он наблюдает за ней, она постаралась скрыть свои чувства.
- И о чем ты хочешь поговорить?
- Будучи девушкой сообразительной, ты проявляешь странное непонимание.
Джессика покраснела. Фелипе прав, она действительно притворялась. Однако это можно исправить.
- Произошедшее на взлетном поле было ошибкой.
- Возможно, мы действовали несколько импульсивно, но ошибкой это никак назвать нельзя. - В его голосе явственно различались ласкающие бархатистые нотки.
Ощутив их, Джессика испуганно сделала шаг назад.