- Но ты сам сказал, что…
- Напротив, я никогда не говорил, что ты мне не нравишься. Просто мне пришлось предупредить тебя, что между нами не может быть связи, пока ты находишься здесь.
- Я и не желаю никакой связи.
- Но меня хочешь.
Она покачала головой, с ужасом осознавая, что хоть сейчас готова броситься в его объятия. И еще ее смущало то обстоятельство, что они обсуждают столь интимную тему.
- Мы просто поддались настроению, - тихо произнесла она.
Прищуренный взгляд Фелипе скользнул по ее бедрам, груди, лицу.
- Дорогая, это настроение нас и не покидало.
Джессика почувствовала, что ее тело вновь наполняется теплом. С каждой секундой она становилась все чувствительнее. Мышцы живота напряглись, кровь заструилась быстрее.
- Э-э… кажется, я кое-что забыла в своей комнате, - пролепетала Джессика.
- Трусиха!
Его хриплый голос заставил ее поднять лицо. Она застыла, дивясь тому, как быстро ситуация вышла из-под контроля.
- Не называй меня так. Я никогда ничего не боялась.
- Тогда не убегай. Нам нужно обсудить наши отношения, пока они не превратились в неразрешимую проблему. На Кон поставлено слишком много, причем для нас обоих.
Сердце Джессики застучало тяжелее. Она прислушалась к себе, пытаясь определить истоки своих страхов.
- Никакой проблемы не возникнет, обещаю.
- Ты не можешь давать подобных обещаний.
- Почему?
- Иди сюда, я тебе объясню.
Джессика взглянула на него широко раскрытыми глазами. Уголок его губ приподнялся иронично и понимающе.
- Я не буду дотрагиваться до тебя, - пообещал он. - Просто подойди поближе. Я покажу, что имею в виду.
Джессика медленно двинулась к нему, остановившись на расстоянии вытянутой руки. Но, даже находясь в относительной недосягаемости, она остро ощущала исходившую от Фелипе силу. Ее сердце, минуту назад бешено стучавшее, сейчас будто остановилось.
- Понимаешь? - просил он. Его голос звучал более глухо и хрипло, чем прежде. В нем ощущалась чувственность, которую невозможно было игнорировать.
Джессика затрепетала. В то же время она знала, что ни за что не признается в этом Фелипе. Однако ей самой стало ясно, что между ними образовалась прочная связь, природа которой не поддается объяснению.
Эротическое напряжение, страсть, чувственный голод…
В его объятиях Джессика чувствовала себя как в раю. И одновременно переставала владеть собой, что автоматически влечет ужасные вещи: разрушение, хаос, потерю семейных владений.
Джессика не может, не имеет права рисковать.
Солнце скрылось за горизонтом, небо приобрело расцвеченный золотом фиолетовый оттенок. Джессика смотрела на Фелипе, и ее пальцы покалывало от желания погладить его лицо, ощутить плотность бугрящихся под рубашкой мускулов.
- Нет, я не чувствую ничего особенного.
Выражение его лица не изменилось. Даже в глазах ничего не промелькнуло, но взглядом он словно пришпилил ее к месту. С тем же успехом Фелипе мог бы назвать ее обманщицей, потому что это отражалось в его лице - и в прищуре глаз, и презрительном изгибе губ.
- А что нужно чувствовать? - внезапно раздался голос Серены.
Джессика поспешно отступила от Фелипе на шаг и обернулась. На Серене было узкое красное платье, заканчивающееся у щиколоток широкой оборкой ярко-оранжевого цвета. Непривычное сочетание оттенков удивительным образом шло юной сестре Фелипе, которая и сама будто источала энергию пламени.
- Жару, - нашлась с ответом Джессика.
Серена не уловила подтекста.
- Если тебе жарко сейчас, то дождись января, и тогда я послушаю, что ты скажешь, - усмехнулась она, наливая себе сок. - Январь опаляет.
Опаляет, мысленно повторила Джессика, поймав на себе взгляд Фелипе.
В эту минуту их позвали в столовую.
Ужин прошел спокойно. Казалось, Серена и Фелипе успели наладить отношения. За столом они оживленно болтали. Серена несколько раз сбивалась на испанский, однако, помня о Джессике, брат отвечал по-английски.
Серена рассказала одну из школьных историй, над которой Фелипе добродушно посмеялся. Джессика же наблюдала за ним.
На него приятно было смотреть, вслушиваться в переливы голоса и следить за словесной перепалкой, которую он периодически устраивал с сестрой.
Ловя на себе взгляд Фелипе, Джессика отводила глаза. Совершенно ясно, что ему понятны ее чувства и позже он обязательно вернется к прерванному разговору.
По окончании ужина Серена извинилась, сказав, что хочет позвонить подружке в Ла-Пас. Фелипе разрешил ей выйти из-за стола. Но когда то же самое попыталась сделать Джессика, он возразил:
- Сейчас подадут кофе. Кроме того, сегодня чудный вечер. Давай вернемся в патио, там прохладнее.
Что ей оставалось делать? Они вышли на воздух.
Фелипе сел на деревянную скамейку. Шедшая следом служанка поставила на столик поднос с кофе. Затем наполнила ароматным напитком две чашки и с поклоном удалилась.
Фелипе протянул одну чашку Джессике.
- Держи.
Та поначалу попыталась отказаться - вовсе не потому, что не любила кофе, а из желания избежать соприкосновения рук. Но, осознав свой страх, она поспешила побороть его и быстро взяла чашку. Затем села на другой конец скамьи.
Фелипе следил за Джессикой, пока она не села, после чего откинулся на спинку лавки, вытянул ноги и отпил кофе.
- Дорогая, ты не так тверда, как думаешь.
Его голос был похож на мед - такой же густой, сладкий и тягучий. Джессика увязла в нем, как неосторожная оса. Она ненавидела себя за то, что так бурно откликается на воздействие мужских чар.
- В котором часу ты завтра уезжаешь?
На размытом сумерками лице Фелипе появилась улыбка.
- Утром, после того как обо всем договорюсь с сеньором Пересом. Серену я заберу с собой.
- Не очень-то ей здесь нравится, верно?
- Она любит общение, суету. А здесь царит покой. - Он помолчал, и Джессика физически ощутила повисшую между ними тишину. - Не боишься оставаться здесь без нас?
Ах вот что его волнует!
- Ничуть. В отличие от твоей сестры я не люблю городскую жизнь. Предпочитаю работу на свежем воздухе.
- Перед нашим отъездом Лина упоминала, что ты училась в медицинском колледже.
- Да, в ветеринарном.
- Тебе пришлось бросить его?
Джессика пожала плечами, изображая безразличие, которого на самом деле не испытывала.
- Дома необходимо было мое присутствие.
- Может, когда все устроится, тебе удастся возобновить учебу.
Устроится? Уж не после того ли, как умрет папа?
Внезапно Джессика ощутила огромную усталость.
- Уже поздно, пора спать, особенно если учесть, что завтра нужно встать пораньше, чтобы встретиться с сеньором Пересом.
Должно быть, Фелипе понял ее состояние, потому что не стал возражать.
- Тебе вовсе не нужно вскакивать ни свет ни заря. Я вполне могу отложить отъезд на пару часов и после ланча сам представлю тебя Рубену. Ты нуждаешься в отдыхе.
- Я нуждаюсь в обучении. Или ты забыл? Ведь для того я сюда и приехала. Так что сейчас заведу будильник и к шести утра буду готова.
- Здесь не принято вставать так рано. Это Боливия.
- Готова спорить, что сеньор Перес в шесть часов уже на ногах.
- Да, но…
- Вот и хорошо. То же самое сделаю и я. - Она поставила чашку на поднос. - Спокойной ночи, Фелипе.
- И тебе тоже, дорогая.
Утром Джессика оделась во все еще сумеречной спальне, затем, узнав у заспанной горничной, где находятся конюшни, направилась туда. Солнце едва поднялось над горизонтом, но работники уже вовсю трудились на ранчо.
Сеньор Перес сразу же понравился Джессике. Это был немолодой сильный человек, его кожа казалась бурой из-за постоянного пребывания на солнце.
Утро промелькнуло незаметно. Ближе к полудню Джессика вернулась в дом, чтобы разделить ланч с остальными. Однако за столом ей пришлось сидеть в одиночестве. Фелипе и Серена уехали.
Невозможно описать словами чувство пустоты, охватившее Джессику при этом известии. Он даже не попрощался с ней, из-за чего она чувствовала себя отвергнутой.
Признайся, сказала себе Джессика, стоя на террасе и глядя на темнеющие за деревьями конюшни, тебе очень хотелось увидеться утром с Фелипе. Ты рассчитывала на это.
Действительно, следуя за обходившим стойла сеньором Пересом, Джессика испытывала легкое возбуждение от предстоящей встречи с хозяином поместья. Она пыталась подавить это чувство, но оно не исчезало. Ей было приятно думать, что очень скоро они с Фелипе увидятся вновь.
Однако тот уехал, и Джессика не имела ни малейшего представления о том, когда вернется.
После полудня время тянулось гораздо медленнее. Джессика обрадовалась, когда сеньор Перес наконец отослал ее обратно в дом. Там она в одиночестве поужинала, прежде чем отправиться в свою комнату. Не было еще и девяти, когда Джессика погасила свет. Она очень устала, на душе у нее было тоскливо, а сон обещал хотя бы на время отдохновение от мыслей о Фелипе Рабале.
Ее разбудил звонок, звучавший где-то вдалеке. Видя во сне свой конезавод, Джессика не желала просыпаться и даже накрыла голову подушкой, но потом все же сообразила, что это звонит телефон.
Перевернувшись на бок, она нащупала стоявший на тумбочке телефон, поднесла трубку к уху и сонно произнесла:
- Алло!
- Я разбудил тебя, дорогая?
Фелипе!
Сна как не бывало.
- А который сейчас час?
- Почти одиннадцать. Если бы я знал, что ты ляжешь так рано, позвонил бы завтра.
- Просто я устала…
- Ладно, спи. Как-нибудь в другой раз позвоню.
- Нет! - поспешно возразила Джессика и закрыла глаза, услышав в трубке тихий смешок.
Фелипе прекрасно знал, что она испытывает в эту минуту. Сколько бы Джессика ни изображала безразличие, он ей не верит.
- Прости, что уехал не попрощавшись. Мне нельзя было пропустить важную встречу в Ла-Пасе, да и Серена торопила. Хотел позвонить раньше, но навалилось столько дел…
- Бывает…
- Ты обиделась, - констатировал Рабаль.
- Ничего подобного. Мне все равно.
- Брось, меня ты не обманешь. Тебе очень даже не все равно.
Джессика прижала ладонь ко лбу и призвала на помощь всю свою выдержку.
- Давай оставим этот разговор. Он только раздражает меня.
В трубке снова прозвучал смех.
- Мне очень хотелось бы, чтобы ты потеряла над собой контроль и стала естественной. Это было бы восхитительно.
- Напрасно надеешься, ничего подобного не произойдет.
- Не уверен. Возможно, придется подождать возвращения в Техас, но рано или поздно я добьюсь своего, вот увидишь!
7
Повесив трубку, Джессика с досадой ткнула кулаком подушку, потом устроилась поудобнее и вскоре уснула. Однако все следующее утро она пребывала в растрепанных чувствах.
К счастью, работа с сеньором Пересом помогла ей слегка забыться, по крайней мере до вечера. Но едва ли не всю ночь она провела в бесконечных мечтах о Фелипе. Джессика отдала бы что угодно, только бы вновь оказаться в его объятиях, прижаться грудью к мускулистому торсу, а губами к его губам.
Никогда прежде ее не обуревали подобные желания. Но если это всего лишь страсть, Джессика свободно обойдется без нее.
Минуло четыре бесконечных дня. В четверг, завершив работу, Джессика не захотела возвращаться в пустой дом. Вместо этого она принялась тренироваться в бросках лассо. С первой же попытки ей удалось накинуть петлю на столбик ограды.
- Попробуй еще раз, - раздалось сзади. Голос принадлежал Фелипе.
Услышав его, Джессика ощутила, как мурашки поползли по ее спине. Она медленно повернула голову и взглянула на него через плечо. Он был точно таким же притягательным, каким она его помнила.
- Здравствуйте, дон Рабаль. - Неужели этот спокойный голос принадлежит ей? Трудно поверить, особенно если учесть, что сердце едва не выскакивает из груди.
- Сможешь повторить бросок? - спросил Фелипе, облокачиваясь на изгородь, окружавшую площадку, в центре которой находилась Джессика.
- Конечно. Могу даже накинуть лассо на тебя, если захочу.
Его глаза блеснули.
- Неужели ты так ловка?
- Еще бы!
Он рассмеялся.
- В самоуверенности тебе не откажешь!
Его низкий хрипловатый смех переворачивал ей душу. Она посмотрела на Фелипе. Тот был в потертых джинсах, сапогах и черной футболке. Эластичный трикотаж выгодно подчеркивал выпуклости его мускулов.
Радость запела в груди Джессики, по телу прокатилась волна тепла. Она почувствовала себя счастливой, хотя, строго говоря, ей не следовало испытывать ничего кроме безразличия.
- Что тут особенного? Я могу делать все, что пожелаю.
- Постараюсь запомнить. - Сказано это было чрезвычайно чувственным тоном. Фелипе наблюдал, как Джессика направляется к столбику, чтобы ослабить затянутую веревочную петлю.
Та остро ощущала на себе его взгляд. От осознания его присутствия руки Джессики дрожали.
- Сеньор Перес говорит, что ты быстро учишься, - заметил Фелипе.
Джессика вернулась в середину круга.
- Я всегда была способной ученицей.
- Он еще сказал, что ты знаешь, что делаешь.
- Я сама говорила это тебе тысячу раз, - хмыкнула она.
- Так уж и тысячу. Всего раз пять.
- Если точно, шесть.
- Какая ты упрямая!
- Это одна из черт моего характера.
- Упрямство не всегда бывает полезно.
- Может быть, просто нужно научиться испытывать от него удовольствие.
Фелипе негромко рассмеялся. Джессика повернулась к нему. Их глаза встретились, и ей стало ясно, что он пребывает в ожидании, заведомо предвкушая нечто такое, при мысли о чем ее бросило в жар. Фелипе полон желаний.
У Джессики пересохло в горле. Она заставила себя крепче взяться за лассо. Страсть оставалась для нее загадкой, с которой она не умела справляться, особенно если чувственностью пронизано все вокруг.
Так что же хорошего в страсти?
Впрочем, не следует позволять мыслям принимать подобное направление, потому что в конце цепи рассуждений можно обнаружить притаившееся разочарование. Вообще, если Джессика поддастся эмоциям, то очень быстро окажется в ловушке. Мужчины, подобные Рабалю, не склонны посвящать свою жизнь одной женщине. Серена так прямо и сказала. Эти парни охотно занимаются любовью, а потом исчезают без следа.
Джессике была ненавистна мысль о том, что придется дать Фелипе отставку. В этом случае она сама многого лишится. Она умеет скакать на лошади, преодолевать препятствия, объезжать однолеток, может принять роды у кобылы, но не способна сказать ему "прощай".
И все же этого не миновать. Если не завтра, то через несколько недель.
Чувствуя, как внутри все сжимается от тоски, Джессика раскручивала веревку над головой, продолжая делать это до тех пор, пока не образовался сплошной круг.
- Ты надолго приехал?
- На одну ночь.
Сердце Джессики упало.
- Интересно, что заставило тебя вернуться?
- Ты.
Она чуть не уронила лассо. Веревка провисла, и ее пришлось перехватить другой рукой. Выровняв круг, она вновь взглянула на Рабаля.
- Я?
- Мне нужна твоя помощь. - Фелипе ловко перепрыгнул через ограду и направился к ней. - Хочу попросить тебя присмотреть за Сереной в течение нескольких дней, пока не найду для нее подходящую гувернантку.
- По-моему, она уже слишком взрослая для того, чтобы при ней находилась нянька. И потом, разве твоя сестра не в школе?
- Ее не желают принимать обратно. В данный момент Серена сидит в своей комнате и ходит с ума от злости.
- Что же случилось?
- Школьная администрация больше не желает терпеть выдающееся поведение моей сестрички. - Слово "выдающееся" Фелипе произнес с нажимом. По-видимому, так выразился кто-то из учителей. - Серена действительно много себе позволяет. У нее появился парень, старше ее и ниже по социальному положению. Вчера ночью она сбежала из интернатской спальни к нему на свидание.
- Вот оно что!
Он мрачно кивнул.
- Девчонка отчаянно рискует своей репутацией.
- Ведь ей всего семнадцать.
- Понимаю, что ты хочешь сказать, однако в этом возрасте далеко не все девушки склонны к саморазрушению.
- Верно. Но и не все так умны, как Серена. А ей в смышлености не откажешь. Просто она не вписывается в общепринятые рамки, - Она заметила, что Фелипе озадачили ее слова. Действительно, что может быть сложнее общения с эмоциональной и сообразительной девочкой-подростком. Уж Джессике ли этого не знать! Когда-то она сама была такой. - Постарайся не волноваться. Этот период у Серены скоро пройдет.
- Только сначала она сведет меня с ума. Негодница совершенно отбилась от рук.
Джессика позволила веревке упасть на землю и принялась сматывать ее кольцами.
- Ладно, оставь ее со мной.
- Это не надолго. Всего на несколько дней, пока я не найду подходящую гувернантку.
- Нет, пусть побудет здесь, пока ты не подыщешь для нее новую школу.
Фелипе с сомнением посмотрел на Джессику. Та собрала лассо и выпрямилась. Длинные светлые волосы, связанные сзади в хвост, струились по ее спине, спускаясь ниже талии. Отдельные выбившиеся пряди кудрявились вдоль обеих щек.
- Серена задаст тебе жару, - спустя минуту медленно произнес Фелипе.
- Меня этим не испугаешь.
- Похоже, ты вообще ничего не боишься.
Только своих чувств к тебе.
Разумеется, вслух Джессика этого не произнесла. Повисла тишина. После нескольких мгновений неловкого молчания она заметила:
- Услуга за услугу. Ты много сделал для меня, пора отплатить тем же.
- Одолжений мне не нужно.
- Как и мне. Однако ты заставил меня принять твою помощь. Потому что знал, как я остро нуждаюсь в ней. А теперь и сам оказался в схожем положении.
Да, они друг друга стоят. Оба чересчур горды.
- Предлагаю следующее, - сказал Фелипе. - Я заплачу тебе за присмотр. В противном случае просьба снимается.
- Но ведь данная ситуация не относится к бизнесу, поэтому я отказываюсь рассматривать ее с этих позиций.
Поморщившись от досады, Фелипе ушел. Когда он скрылся из виду, Джессика швырнула лассо под ноги. Боже, с каким трудом дается ей самообладание!
Утром она проводила Фелипе до автомобиля. Ей никогда не нравились долгие прощания, поэтому сейчас она больше всего желала, чтобы он поскорее уехал.
- Джессика…
Она не повернула к нему головы. Сердце ускоренно билось в ее груди, руки дрожали, поэтому их пришлось спрятать в карманы джинсов. Джессика пребывала в таком состоянии, что с трудом удерживала готовую сорваться с уст просьбу. Ей безумно хотелось, чтобы Фелипе напоследок дотронулся до нее. Провел пальцами по щеке, например, или сделал еще что-нибудь в этом роде.
- Когда тебя ждать? - Ее голос даже ей самой показался слишком хриплым и взволнованным.
- А что, ты будешь скучать по мне?
- Я этого не говорила.
- Но скучать-то будешь?
- Нет. - Господи, прости мне эту ложь. Я уже сейчас не могу дождаться твоего возвращения…
- Да… Джессике Бейн никто не нужен.