- Наверно, это кто-нибудь из слуг, - сказала она. - Я узнаю. Она может тебе понадобиться, когда погода переменится. Нельзя ведь надеяться, что такая мягкая погода продержится еще долго.
- Спасибо, - ответила я. - Я думаю вскоре съездить в Хэррогейт или Рипон. Мне нужно сделать кое-какие покупки.
- Мы можем поехать все вместе. Я бы тоже хотела посмотреть кое-что да, и Люк что-то говорил о том, что он хочет взять Дамарис, чтобы купить подарки к Рождеству.
- Отлично. Я буду только рада.
На следующий день я встретила Рут на лестнице, когда собиралась выйти пройтись немного пешком, потому что дождь прекратился на какое-то время и выглянуло солнце.
- Собираешься погулять? - спросила она. - На улице так хорошо! Совсем тепло. Кстати, я так и не смогла выяснить, что случилось с твоей грелкой.
- Что ж, очень странно.
- Мне кажется, кто-то взял ее и забыл. - Она беспечно засмеялась и при этом, как мне показалось, как-то пристально посмотрела на меня. Но я уже была на улице, и утро было такое прекрасное, что я тут же позабыла о том, что у меня пропала какая-то грелка. Среди кустов колючей изгороди еще кое-где виднелись последние полевые цветы - пастушья сумка и чистец, и хотя я не дошла до вересковой пустоши, мне показалось даже на расстоянии, что я вижу желтенькие цветки дрока, которые золотели в лучах неяркого солнца.
Вспомнив наставления доктора, я не рискнула уходить дальше, а на обратном пути взглянула в сторону разрушенного монастыря. Казалось, я не была там целую вечность. Я знала, что теперь уже не смогу отправиться туда без того, чтобы не вспомнить про монаха, поэтому и держалась подальше от него. Что было свидетельством того, что все мои заверения в том, что я ничего не боюсь, были отчасти неправдой.
Я стояла под дубом и рассматривала замысловатый рисунок коры дерева. Вспоминались рассказы о том, что древние бритты считали рисунки на стволе дуба знаками, оставленными сверхъестественными существами, населяющими дерево. Мой палец скользил по бороздке. Можно было легко догадаться, как возникали такие догадки. Они возникали сами собой.
Я стояла в раздумье, но вдруг услышала резкий насмешливый крик где-то наверху. В испуге я подняла глаза, ожидая увидеть что-нибудь ужасное. Но это был просто зеленый дятел.
Я поспешила в дом.
Когда я пошла вечером в столовую на обед, там были Мэтью, Сара и Люк. Рут еще не появилась.
Входя, я услышала, как они спрашивают друг у друга, где же она может быть.
- Опаздывать? На нее это не похоже, - заметил сэр Мэтью.
- Но у Рут столько дел, - вставила Сара. - Она только что говорила о Рождестве и не знала, какие комнаты готовить для Хагар и Саймона, если они сюда приедут дня на два.
- Хагар надо поместить в той комнате, которая когда-то ей и принадлежала, - рассуждал сэр Мэтью. - А Саймон займет ту, в которой он останавливается всегда. Так что не о чем ей беспокоиться!
- Думаю, она немного волнуется по поводу Хагар. Вы же знаете, какая она. Она будет совать свой старый нос в каждый уголок и говорить нам, что дом содержится отнюдь не в таком порядке, как при жизни отца.
- Хагар всегда вмешивалась в чужие дела, она с детства такая, - проворчал Мэтью. - Если ей не нравится то, что она здесь видит, тогда пусть не сует свой нос куда не надо. Мы прекрасно обойдемся без ее мнений и советов.
В это время вошла Рут. На щеках ее выступил слабый румянец.
- А мы сидим и гадаем, что с тобой, - сказал Мэтью.
- Это просто нелепо… - начала она, оглядев беспомощно всех присутствующих. - Я вошла в старую комнату Габриела… и заметила, что под покрывалом что-то лежит. Как вы думаете, что же там было?
Я впилась в нее взглядом и почувствовала, как кровь приливает к щекам. Я с трудом сдерживалась, потому что уже догадалась.
- Грелка для постели из твоей комнаты! - Она смотрела прямо на меня насмешливо и пристально. - Кто же мог положить ее туда?
- Как странно, - с трудом выговорила я.
- Ну, вот мы и нашли ее. Там она и была все время. - Она обернулась к остальным. - У Кэтрин пропала грелка из ее комнаты. Она думала, что я велела кому-то из слуг убрать ее. И кому пришло в голову положить ее в кровать в той комнате?
- Необходимо узнать это, - сказала я резко.
- Я уже спрашивала слуг. Они, разумеется, ничего об этом не знают.
- Но ведь кто-то же положил ее туда! - Мой голос был от волнения неестественно высоким.
Рут пожала плечами.
- Мы должны выяснить это, - настаивала я. - Кто-то все время разыгрывает меня. Неужели вы не видите? Это же то же самое что и задернутые занавески!
- Занавески?
Я разозлилась на себя, потому что история с занавесками у кровати была известна только тому, кто это сделал, Мери-Джейн и мне. А теперь мне придется все объяснять. Я вкратце рассказала об этом случае.
- Кто задернул занавески? - рассуждала Сара. - Кто положил грелку в постель Габриела? А ведь это была и твоя постель, Кэтрин. Твоя и Габриела.
- Я хотела бы знать! - в ярости выкрикнула я.
- Надо быть очень рассеянным, чтобы сделать это, - заметил Люк беззаботно.
- Не думаю, что это была рассеянность, - возразила я.
- Но, Кэтрин, - заговорила Рут успокаивающим тоном. - Кому могло понадобиться задвигать занавески у твоей кровати или забирать у тебя грелку?
- Вот и мне хотелось бы получить ответ на этот вопрос.
- Давайте забудем об этом, - сказал сэр Мэтью. - Что потеряно, то нашлось.
- Но почему… почему? - настаивала я.
- Ты слишком взволнована, дорогая, - шепнула Рут.
- Я хочу получить объяснение, почему именно эти странные вещи происходят в моей комнате.
- Наш цыпленок замерз, - ласково сказал сэр Мэтью. Он подошел ко мне и взял меня под руку. - Не беспокойся о грелке, дорогая. Мы узнаем, кто ее взял… все в свое время.
- Да, - повторил Люк. - Все в свое время. - И он задумчиво посмотрел мне в лицо.
- Давайте лучше начнем, - сказала Рут, и, так как все сели за стол, мне больше ничего не оставалось, как присоединиться к ним. Но аппетит у меня пропал. Я продолжала думать о том, какую цель преследовали все эти действия, каким-то образом направленные против меня.
Я собиралась докопаться до истины. Я должна была сделать это.
Еще до конца месяца нас пригласили к викарию, чтобы обсудить последние детали приближающейся благотворительной распродажи.
- Миссис Картрайт всегда в такое время носится, как угорелая, - заметил Люк. - Это же все-таки нельзя сравнить с июньским праздником в саду или даже с ее ужасными историческими постановками.
- Миссис Картрайт просто-напросто очень энергичная леди, - сказала Рут, - обладающая всеми качествами, чтобы быть нашему викарию отличной женой.
- Она хочет, чтобы я тоже пришла? - спросила я.
- Разумеется. Она обидится, если ты этого не сделаешь. Ты пойдешь? Расстояние здесь небольшое, но если хочешь, мы можем поехать туда.
- Я прекрасно себя чувствую и смогу дойти пешком, - поспешно ответила я.
- Ну, тогда пойдемте. Для тебя это отличная возможность познакомиться с нашими соседями. Поскольку сейчас мы в трауре, центром нашей округи стал дом викария, а не Ревелз. А раньше все встречались здесь.
Мы вышли около половины одиннадцатого, и через четверть часа были уже у дома викария. Это был приятный на вид серый каменный дом рядом с церковью. Впереди нас шли один или два человека в том же направлении, и вскоре Рут представила им меня. На меня смотрели с определенной долей любопытства, так как все они знали, что я была женой Габриела, что его женитьба была довольно поспешной и что он оставил меня беременной после двух недель замужества.
Они хотели составить обо мне свое мнение, и я считала, что в данном случае это совершенно естественно. Думаю, что среди них были и те, кто полагал, что мои недостатки могли послужить прямой причиной смерти Габриела.
Миссис Картрайт, с которой я уже раньше, разумеется, встречалась, была крупной, цветущей женщиной - и яркой личностью. Она собрала нас всех у себя в гостиной, которая показалась мне маленькой, ведь я уже привыкла к просторным комнатам в Ревелз. Сюда служанка принесла нам утренний кофе с печеньем.
Меня подвели к окну, откуда был виден церковный двор. Я различила внизу фамильный склеп Рокуэллов с украшением из кованого железа наверху, и мои мысли сразу же перенеслись к Габриелу.
Когда все гости собрались, миссис Картрайт обратилась к присутствующим своим громовым голосом и сказала, что нам надо поторопиться. Распродажа должна начаться вовремя, чтобы у людей была возможность купить подарки к Рождеству.
- Так что прошу вас, хорошенько посмотрите у себя на чердаках - и мы с признательностью примем от вас любой предмет искусства. Возможно, это будет вещь, которая вам больше не нужна. Но это не значит, что она не понадобится кому-либо еще. Пожалуйста, постарайтесь принести ваши вещи заранее. Нам нужно время, чтобы определить их цену. А в назначенный день… милости просим, приходите и покупайте. Помните, что деньги пойдут на нужды церкви, надо немедленно заняться крышей. Вы все знаете, что в стропилах завелся жук-могильщик. Я уверена, что вы поможете нам. Но, леди, это надо сделать незамедлительно. У кого-нибудь есть предложения по этому поводу?
Поступали предложения, миссис Картрайт рассматривала их и спрашивала, нет ли противоположных мнений. Наша встреча прошла очень по-деловому, и я просто восхищалась энергией жены нашего викария.
Когда деловая часть нашего собрания завершилась, она подошла ко мне, села со мной у окна и сказала, что очень рада видеть меня в своем доме.
- Приятно видеть, что вы так хорошо выглядите и что скоро в вашей семье ожидается пополнение. Я знаю, что сэр Мэтью в восторге… просто в восторге. В данной ситуации для него это такое утешение. - Она была из тех женщин, которые поддерживали диалог ради удовольствия поговорить, и, как я поняла, она больше любила говорить, чем слушать. - Еще столько всего надо сделать. Здесь такие хорошие люди… они всегда готовы помочь… Но, между нами, они немного медленно все делают… Вы понимаете, о чем я говорю. Надо их постоянно подталкивать, чтобы что-то сдвинулось с места. Эта распродажа не принесет нам и половины дохода, если мы не успеем провести ее до Рождества. Я очень надеюсь, что вы найдете возможность принести нам какую-нибудь мелочь… ну и, конечно, прийти к нам за покупками. Что-нибудь совсем маленькое… ну, пустяк какой-нибудь… Но чем более ценная будет вещь, тем, конечно же, лучше… Вы уж простите мне мою настойчивость.
- Ведь это для хорошего дела, - сказал я. - Я обязательно что-нибудь поищу. У меня есть брошь с бирюзой и жемчугом - правда, очень маленькая.
- Вот это идея! Как благородно с вашей стороны… А как насчет завтрашнего дня? Мы могли бы получить ее завтра? Я бы прислала к вам кого-нибудь.
- Но, мне кажется, она немного старомодная…
- Это неважно. Это - прекрасный вклад. Я так рада, что вы пришли. Вы нам очень поможете… особенно, когда… видите ли сейчас, когда у вас не так много сил, но зато потом… Я говорю вам со знанием дела. У меня своих шестеро. А трудно поверить, правда? Самому младшему - девятнадцать. Он скоро примет духовный сан. Я рада, что хоть один из них это сделает. А то я уже начинала бояться… Я уже говорила вам, что вы нам потом сможете помочь… с исторической постановкой. Мне в этом году хочется устроить ее в развалинах монастыря.
- А раньше вы уже делали исторические постановки?
- Последний раз это было пять лет назад. Но погода была просто кошмарная. Дождь лил не переставая. Это было в июле. Я думаю, в этом году надо перенести праздник на июнь. Ведь в июле тут сплошные дожди.
- А какая это была постановка?
- На историческую тему. Как и подобает… на таком фоне. Были чудесные костюмы. Часть из них нам дали на время в Ревелз, а часть мы сделали сами. Особенно нам помогли в Ревелз с костюмами роялистов, а с костюмами протестантов мы справились сами. Их было легко сделать.
- Да, представляю себе. Значит, вы начали с времен гражданской войны?
- Ну что вы! Мы начали с периода Реформации. Это напрашивалось само собой, на прекрасном фоне готовых естественных декораций. Это производило потрясающее впечатление. Люди в тот день говорили, что монастырь уже не был похож на руины.
Я пыталась скрыть волнение в голосе.
- Значит, некоторые актеры были одеты как монахи?
- Да, конечно, очень многие. Каждый играл несколько ролей. Знаете, в одной сцене он был монахом, в другой - веселым роялистом. Это было необходимо. У нас, понимаете ли, не хватало актеров. С мужчинами так трудно, они же стесняются! Даже некоторые женщины играли монахов, честное слово.
- Наверно, их костюмы было сделать несложно.
- Да, они были самыми простыми. Просто черная ряса с капюшоном. Но впечатление было грандиозное - особенно на фоне серых развалин. Мне Кажется, эта часть нашей постановки имела самый большой успех.
- Я очень хорошо себе представляю. Ведь вам помогали стены монастыря.
- Как это прекрасно, что вы заинтересовались. Я решила, что попытаюсь организовать такой праздник и в этом году. Но - в июне… это уже точно. Июль с его дождями нам не подойдет.
Рут внимательно следила за мной, и я поднялась. Я уже поняла, что сделала очень важное открытие, и была рада, что посетила дом викария этим утром.
- Нам пора идти, - заметила Рут, - чтобы не опоздать к завтраку.
Мы попрощались с миссис Картрайт и отправились домой.
Мне не хотелось ни о чем разговаривать. Я все твердила про себя: у кого-то из людей, исполнявших роль монаха на том празднике пять лет назад, сохранился монашеский костюм. И тот, кто пробрался в мою спальню, надел его.
Как же мне узнать, кто играл пять лет назад на том празднике монаха? Кто из наших домочадцев, вернее сказать. Это могла быть только Рут, думала я. Люк тогда был еще слишком мал для этого. Или нет? Пять лет назад ему было двенадцать. А может быть, он был выше других детей этого возраста. Почему бы тогда и не сыграть монаха? Сэр Мэтью и тетя Сара даже тогда были слишком стары, чтобы играть. Остаются Рут и Люк.
Я сказала вслух:
- Миссис Картрайт рассказывала мне о постановке на историческую тему. Ты в ней играла кого-нибудь?
- Ты еще плохо знаешь миссис Картрайт, если думаешь, что кому-то из нас удалось бы увильнуть от этого.
- Так кого ты играла?
- Жену короля… королеву Генриетту-Марию.
- Только одну эту роль?
- Но она была очень важной.
- Я спрашиваю, потому что миссис Картрайт рассказывала, что некоторым людям приходилось играть несколько ролей, так как не хватало актеров.
- Так это те, у кого были маленькие роли.
- А Люк?
- О, он был в первых рядах. Он совал свой нос везде и всюду.
"Люк!" - подумала я. И вспомнила, что той ночью прошло какое-то время, прежде чем он появился. Так что у него хватило бы времени, чтобы снять рясу и надеть халат. Ему надо было поспешить, чтобы подняться на третий этаж, но он был молод и ловок.
А занавески и грелка для постели? Почему бы и нет? Как раз у него-то и были все возможности сделать это. Мои сомнения переходили в убежденность. Значит, это Люк пытался запугать меня. Это он пытался убить моего еще неродившегося ребенка. Ведь при условии, что мой ребенок погибнет, больше всего выигрывал Люк.
- Ты себя хорошо чувствуешь? - раздался рядом голос Рут.
- А? Да… Спасибо…
- Ты что-то шепчешь про себя?
- Нет-нет. Я вспоминаю миссис Картрайт. Она очень разговорчивая, верно?
- Да уж, что есть, то есть.
Уже показался дом, и мы обе посмотрели в ту сторону. Мой взгляд, как всегда, остановился на парапете южного крыла дома - отсюда упал Габриел. Но что-то там было не так. Я в изумлении раскрыла глаза, Рут - тоже.
- Что это? - спросила она и ускорила шаг.
На парапете было что-то темное. С расстояния казалось, что кто-то перегнулся через перила.
- Габриел! - Наверно, я произнесла это вслух, потому что Рут где-то совсем рядом отозвалась:
- Чепуха! Этого не могло быть. Но что… Но кто это?
Я пустилась бежать. Рут была рядом и сдерживала меня. Я бежала из последних сил и ловила ртом воздух.
- Там что-то… - задыхаясь, выдавила я. - Что… это? Оно… так… безжизненно повисло.
Теперь я увидела, что, кто бы это ни был, он был одет в плащ с капюшоном, и кусок плаща свисал вниз через перила. Больше ничего не было видно.
- Она упадет. Но кто это? Что это значит? - закричала Рут, обгоняя меня, и вбежала в дом. Она могла двигаться гораздо быстрее меня. А я никак не могла отдышаться, но все же спешила за ней следом. В коридоре появился Люк. Он посмотрел на мать, потом удивленно уставился на меня, с трудом поспевавшую за ней.
- Да что это с вами? Что случилось? - спросил он изумленно.
- Кто-то там на балконе… - крикнула я. - Там, где Габриел…
- Но кто это?
Он пустился вверх по лестнице, обгоняя меня, а я - за ним, стараясь не отставать.
На лестницу вышла Рут. Она зловеще улыбалась. Она что-то держала в руках, и я узнала - это была моя синяя накидка. Длинная зимняя накидка, хорошо защищавшая от ветра, и к тому же с капюшоном.
- Это… моя, - выдохнула я.
- И зачем же ты ее повесила на перила, - спросила она меня почти грубо.
- Я?.. Но я этого не делала!
Они с Люком переглянулись.
Затем она пробормотала:
- И главное, было сделано так, будто кто-то перегнулся через перила… и вот-вот упадет. Я просто в ужас пришла, когда увидела. Какая глупая выходка!
- Тогда чья же это выходка? - воскликнула я. - Кто играет со мной эти глупые и злые шутки?
Они оба смотрели на меня так, как будто во мне было что-то странное и как будто они находили подтверждение каким-то своим подозрениям относительно меня.
Я должна была узнать, что стоит за всеми этими странными событиями. Я начинала нервничать в ожидании того, как будут разворачиваться события. Ведь все эти шутки были просто глупыми - кроме той, разумеется, когда в моей спальне появился монах. Но если они были направлены на то, чтобы встревожить меня, то нельзя было придумать ничего лучшего. Эти мелкие выходки… Что же они предвещали? Между тем Люк и Рут для себя решили, кажется, что у меня есть, мягко выражаясь, странности. Я чувствовала, что они следят за мной. И это лишало меня присутствия духа.
Сначала я решила поехать к Редверзам и все рассказать им. Но я стала настолько недоверчивой, что даже в Хагар не была уверена. Что касается Саймона, если он тогда, в случае с монахом, стал на мою точку зрения, то совсем не значит, что то же самое будет и в случаях с занавесками, грелкой и плащом.
За всем этим крылось что-то зловещее, и я должна была узнать, что именно. Я намеревалась раскрыть эту тайну сама - из-за все возрастающего недоверия к любому человеку, так или иначе связанному с Ревелз.
На следующий же день я отправилась с визитом к миссис Картрайт. Мне казалось очень важным то, что она рассказала мне вчера об инсценировке, и мне было интересно, смогу ли я выудить у нее что-нибудь еще.
Помимо броши с бирюзой, я нашла еще шкатулку с эмалью, которая у меня была давным-давно, но я ей так никогда и не пользовалась. Я ее тоже прихватила.