- О, нет. Я даже не думала о венерических заболеваниях, пока ты не заговорила о сифилисе, и мне вдруг пришло в голову, что у него могла быть эта болезнь, - она остановилась и откашлялась. - Э-э, я только хотела узнать…
Скользкий участок тропинки помешал продолжению разговора, но не моим мыслям.
Конечно, невеста могла думать о таких вещах, но при данных обстоятельствах… почему? Страх за себя или новорожденного? Роды могли быть опасными, и любой, кто видел моих пациентов или слышал разговоры женщин у костра, не стал бы сомневаться, что жизнь младенцев и детей в этом веке подвергалась большой опасности. Редкая семья не потеряла хотя бы одного ребенка из-за лихорадки, ангины или "squitters" - обильной диареи. Множество женщин потеряли троих, четверых или больше детей. Я вспомнила рассказ Абеля МакЛеннана, и небольшая волна дрожи пробежала по моей спине.
Однако Брианна была здоровая женщина, и хотя мы испытывали недостаток в таких важных вещах, как антибиотики и продвинутые медицинские услуги, она понимала ценность простой гигиены и хорошего питания.
"Нет, - думала я, наблюдая за изгибом ее сильной спины, когда она перетащила тяжелое оборудование через корень, вылезший на тропинку. - Дело не в этом. Она могла иметь какие-то причины для опасений, но, в общем, она была довольно смелой девушкой".
Роджер? На первый взгляд, казалось, лучшее, что можно сделать - это быстро забеременеть и родить ребенка, отцовство которого не будет вызывать сомнения. Это, конечно, могло бы сцементировать брак. С другой стороны… что, если она забеременеет? Роджер будет очень рад, но как это отразится на Джемми?
Роджер поклялся на крови, признавая Джемми своим сыном. Но человеческая натура была человеческой натурой, и хотя я была уверена, что Роджер никогда не оставит Джемми и не станет пренебрегать им, весьма вероятно, что он будет относиться к нему по-другому не так, как к собственному ребенку. Стала бы Бри рисковать этим?
Немного подумав, я решила, что очень мудро со стороны Бри немного подождать. Необходимо дать Роджеру время, чтобы он почувствовал эмоциональную связь с Джемми прежде, чем их семейная жизнь осложниться еще одним ребенком. Да, очень разумно, и Бри - очень разумный человек.
И только, когда мы пришли на поляну, где занимались утренним приемом больных, мне пришло в голову другое объяснение.
- Вам помочь, миссус Фрейзер?
К нам подбежали два младших мальчиков Чизхолмов, которые освободили меня и Брианну от тяжелого груза и, не спрашивая, сразу же развернули стол, принесли чистую воду, разожгли огонь и вообще сделали много полезного. Им было не больше восьми и десяти лет, и, наблюдая за их работой, я поняла, что мальчик в двенадцать или четырнадцать лет мог считаться здесь взрослым человеком.
Брианна тоже понимала это. Она никогда бы не оставила Джемми, я знала это - не тогда, когда он нуждался в ней. Но… позже? Когда он вырастет?
Я открыла свой сундучок и стала медленно вынимать необходимые принадлежности: ножницы, зонд, щипцы, спирт, скальпель, перевязочный материал, зубные клещи, иглы, мази, бальзамы, мыло, слабительное…
Брианне было двадцать три года. Ей будет лет тридцать пять к тому времени, когда Джемми станет полностью независимым от нее. И тогда, они с Роджером могли бы вернуться в будущее, в их собственное время, к безопасности, к прерванной жизни, которая принадлежала ей с рождения.
Но только если у нее не будет других детей, беспокойство о которых будет держать ее здесь.
- Доброе утро, мэм.
Невысокий мужчина средних лет стал моим первым пациентом этим утром. Он был колючий от недельной щетины и выглядел довольно больным, с помятым лицом и налитыми кровью от дыма и виски глазами. Его диагноз был совершенно ясен. Похмелье было частой причиной обращения на утреннем приеме.
- У меня немного колет в животе, мэм, - сказал он, глотая слюну с несчастным видом. - Может быть, у вас есть какое-нибудь средство?
- Только одно, - уверила я его. - Сырое яйцо и немного рвотного корня. Пусть вас хорошо вырвет, и вы снова будете, как новенький.
Прием велся на краю большой поляны у подножия холма, где по ночам горел главный костер сбора. Влажный воздух пах сажей и резким ароматом мокрого пепла, но в черном круге примерно десяти футов в диаметре уже лежали дрова и растопка. Я подумала, что, если дождь продолжит лить такими темпами, разжечь костер будет очень трудно.
Джентльмен с похмельным синдромом удалился, возникло небольшое затишье, и у меня появилось время уделить внимание Мюррею МакЛеоду, который принимал больных неподалеку.
Мюррей начал прием рано, и я видела, что земля и пепел под его ногами промокли от крови. Сейчас он принимал пациента, чей красный рыхлый нос и обрюзгшие щеки говорили о злоупотреблении алкоголем. Несмотря на дождь и холод, он был раздет до рубашки, один рукав был подвернут и на руку был наложен жгут, на коленях пациента стоял тазик для сбора крови. Я находилась не менее чем в десяти футах от места, где Мюррей проводил прием, но и в слабом утреннем свете я могла видеть глаза мужчины, желтые, как горчица.
- Печень, - сказала я Брианне, не прилагая особых усилий, чтобы понизить голос. - Ты даже отсюда можешь видеть желтуху, не так ли?
- Желчный гумор, - громко произнес МакЛеод, хватая ланцет. - Совершенно ясно, избыток гумора.
Маленький, темный и опрятный, Мюррей не производил авторитетного впечатления, но был очень самоуверен.
- Цирроз печени из-за пьянства, осмелюсь сказать, - проговорила я, подходя ближе и хладнокровно рассматривая пациента.
- Сгущение желчи из-за дисбаланса мокроты! - Мюррей с негодованием посмотрел на меня, очевидно решив, что я собираюсь перехватить инициативу, если не самого пациента.
Я проигнорировала его и наклонилась, чтобы рассмотреть пациента, который выглядел встревоженным моим вмешательством.
- У вас твердая масса под ребрами справа, не так ли? - вежливо сказала я. - Ваша моча темная, а когда вы испражняетесь, то кал черный и кровавый, я права?
Мужчина кивнул с отвисшей челюстью. Мы начинали привлекать внимание.
- Ма-ма, - Бриана подошла ко мне. Она кивнула головой Мюррею и пробормотала мне на ухо.
- Что ты можешь сделать при циррозе печени, мама? Ничего!
Я замолчала, прикусив губу. Она была права. В своем желании похвастаться правильным диагнозом - и воспрепятствовать Мюррею использовать свой ржавый ланцет на человеке - я упустила из виду один незначительный пункт: я не могла предложить никакого альтернативного лечения.
Пациент, сбитый с толку, переводил взгляд между нами. Я с усилием улыбнулась ему и кивнула Мюррею.
- Мистер МакЛеод прав, - сказала я сквозь зубы. - Болезнь печени, конечно же, вызывается избытком гумора.
Лицо Мюррея, полное подозрений, при моей капитуляции стало до смешного глупым от удивления. Выступив вперед меня, Брианна перехватила инициативу.
- Есть такой наговор, - сказала она, очаровательно улыбаясь ему. - Он… э… заостряет лезвие и ослабляет поток гумора. Я вам покажу.
Прежде чем он смог сжать ладонь, она вынула из нее ланцет и повернулась к нашему небольшому костру, где на треножнике был подвешен котелок с водой.
- Именем Михаила, властелина мечей, защитника душ, - начала она нараспев. Я надеялась, что использование имени святого Михаила всуе не является богохульством, а если и является, то сам Михаил не возражает. Мужчины, готовившие костер, остановились, чтобы посмотреть, также как и несколько пациентов.
Она подняла ланцет и медленно начертила им в воздухе крест, поглядывая по сторонам, чтобы убедиться во внимании зрителей. Их внимание было завоевано, они были сильно заинтересованы. Высокая, выше большинства собравшихся зевак, с суженными синими глазами, она сильно напомнила мне Джейми в одном из его бравурных представлений. Я могла только надеяться, что она была также убедительна в них, как и он.
- Благослови это лезвие для здоровья твоего слуги, - сказала она, поднимая глаза к небесам и держа ланцет над огнем жестом, каким священник предлагает евхаристию. В воде появились пузыри, но она еще не закипела.
- Благослови лезвие для отворения крови, для… э… очищения от яда тела твоего скромнейшего просителя. Благослови лезвие… благослови лезвие… благослови лезвие в руке твоего скромного слуги… Благодарение Богу за яркость металла.
"Благодарение Богу за скучную сущность гэльских молитв", - цинично подумала я.
Слава Богу, вода, наконец, закипела. Она опустила короткое изогнутое лезвие к поверхности воды, со значительным видом окинула взглядом толпу и провозгласила.
- Пусть Господин наш Иисус очистит лезвие этой водой!
Она погрузила металл в воду и держала, пока пар, поднимающийся по древку ручки, не заставил ее пальцы покраснеть. Она вынула из кипятка ланцет, торопливо переложила в другую руку и подняла вверх, спрятав ошпаренную руку за спину.
- Пусть благословение Михаила, защитника от демонов, будет на этом лезвие и на руке его владельца к здоровью тела, к здоровью души. Аминь!
Она вышла вперед и церемонно вручила ланцет ручкой вперед Мюррею. Тот, не будучи дураком, посмотрел на меня взглядом, в котором острое подозрение смешалось с неохотным признанием театральных способностей моей дочери.
- Не касайтесь лезвия, - сказала я, любезно улыбаясь. - Это испортит наговор. И повторяйте его каждый раз, когда будете использовать лезвие. И не забудьте, его нужно использовать с кипящей водой.
- Ммфм, - произнес он, но взял ланцет аккуратно за ручку. С коротким поклоном Брианне он вернулся к своему пациенту, а я к своему - молоденькой девушке с крапивной сыпью. Брианна последовала за мной, вытирая руки об юбку и выглядя весьма довольной собой. Я услышала тихое кряхтение мужчины за спиной и звонкие капли крови, падающей в металлический тазик.
Я чувствовала себя виноватой из-за пациента МакЛеода, но Брианна была совершенно права, я ничего не могла поделать в данном случае. Тщательный долгий уход, с хорошей диетой и полным воздержанием от алкоголя могли бы продлить ему жизнь, но первые два условия были маловероятны, третье вообще невыполнимо.
Брианна блестяще спасла его от потенциальной угрозы заражения крови и воспользовалась возможностью обеспечить подобную защиту будущим пациентам МакЛеода, но я не могла подавить грызущее чувство вины, что сама не могла сделать больше. Однако, первый медицинский принцип, который я выучила на полях сражений во Франции, все еще действовал: лечите больного, который находится перед вами.
- Используй эту мазь, - строго сказала я девушке с крапивной сыпью, - и постарайся не чесаться.
Глава 4
Свадебные подарки
День не стал светлее, но дождь на время прекратился. Костры задымили, как дымокуры. Люди спешили воспользоваться моментом, чтобы разжечь тщательно хранимые горячие угли; они подкладывали мокрые дрова в огонь и пытались просушить мокрую одежду и влажные одеяла. Однако ветер не прекратился, и полосы дыма от костров, словно призраки, струились среди деревьев.
Одна такая струйка дыма пересекла путь перед ним, и Роджер обошел ее, пробираясь через влажную траву, которая намочила его носки, а ветви сосны, под которой он проходил, оставили влажные пятна на плечах его сюртука. Он не обратил на это внимание, занятый мыслями о предстоящих делах.
Сначала к фургонам торговцев, купить свадебный подарок для Брианны. Что она хотела бы получить в подарок? Какое-нибудь украшение, ленту? У него было очень мало денег, но он считал необходимым подарить ей что-нибудь.
Он хотел бы надеть ей на палец свое собственное кольцо, когда они произнесут клятвы, но она настояла на том, чтобы воспользоваться кольцом с рубиновым кабошоном, которое принадлежало ее дедушке и великолепно подходило для ее руки. Таким образом, не было необходимости тратить деньги на новое кольцо, Бри была очень практичным человеком. Иногда она была ужасно прагматична, в отличие от него, обладающего скорее романтичной натурой.
Что-то полезное, но красивое… Что-то вроде раскрашенного ночного горшка? Он улыбнулся про себя при этой мысли, но идея полезности задержалась в его голове, хотя и с оттенком сомнения.
Он живо вспомнил миссис Аберкромби, уравновешенную и разумную матрону из паствы преподобного Уэйкфилда, которая однажды вечером ворвалась в истерике в дом пастора, заявляя, что убила своего мужа, и вопрошая, что же ей теперь делать. Священник оставил миссис Аберкромби на попечение своей домоправительницы, а сам вместе с Роджером, который был тогда еще подростком, отправился к дому Аберкромби посмотреть, что же случилось.
Они нашли мистера Аберкромби на полу кухни, к счастью, еще живого, но без сознания и с обильно кровоточащей небольшой раной на голове, полученной от удара новым электрическим утюгом с отпаривателем. Этот утюг он подарил жене по случаю двадцать третьей годовщины их свадьбы.
- Но она говорила, что старый утюг жег кухонные полотенца! - жалобно повторял мистер Аберкромби, пока преподобный умело заклеивал его голову эластопластом, а Роджер вытирал пол.
Именно это яркое воспоминание о кровавых пятнах на старом линолеуме в кухне Аберкромби заставило его принять решение. Бри могла быть прагматичной, но это была их свадьба. "В болезни и здравии, пока смерть не разлучит нас". Он собирается быть романтичным, точнее романтичным настолько, насколько можно с одним шиллингом и тремя пенсами.
Вдруг среди хвои он заметил алую вспышку, словно там пряталась птица кардинал. Однако, это была не птица. Он остановился и наклонился, вглядываясь в просвет между ветвями.
- Дункан? - он сказал. - Это вы?
Дункан Иннес вышел из-за деревьев, застенчиво кивая. Он все еще был одет в алый тартан Камеронов, но снял роскошный сюртук и обернул конец пледа, как платок, вокруг своих плеч старым удобным горским способом.
- Поговорим, Smeòraich? - сказал он.
- Да, конечно. Я сейчас иду к торговцам, идемте со мной.
Он вернулся на тропинку, теперь свободную от дыма, и они дружно пошли вдоль склона.
Роджер ничего не говорил, вежливо дожидаясь, пока мужчина начнет разговор. Дункан был застенчивым по натуре, но наблюдательным и проницательным, а также обладал тихим упрямством. Если ему нужно будет что-то сказать, он все равно скажет это, со временем. Наконец, тот вздохнул и начал.
- Мак Дубх говорил мне, что ваш па был священником. Это правда, не так ли?
- Да, - ответил Роджер, удивленный предметом разговора. - Мой родной отец погиб, и меня усыновил дядя моей матери, он и был священником.
Говоря это, Роджер задавался вопросом, почему он чувствовал необходимым объяснять это. Большую часть своей жизни он думал о преподобном, как о своем отце, и, конечно, для Дункана это не имело никакого значения.
Дункан кивал головой, сочувственно прищелкивая языком.
- Но тогда вы пресвитерианин, да? Я слышал, как Мак Дубх говорил об этом.
Несмотря на обычно хорошие манеры, легкая усмешка появилась под неровной полоской усов Дункана.
- Да, - сухо ответил Роджер. Он не удивится, если весь сбор слышал, как Мак Дубх говорил об этом.
- Ну, дело в том, что я тоже, - сказал Дункан извиняющимся тоном.
Роджер с удивлением посмотрел на него.
- Вы? Я думал, что вы католик!
Дункан издал тихий смущенный звук и пожал плечами.
- Нет. Мой прадедушка со стороны матери был ковенантором, очень горячим в своей вере, - он немного застенчиво улыбнулся. - Но до меня она дошла сильно разбавленной. - Но до меня она дошла сильно разбавленной. Моя ма была благочестивой, но мой па был равнодушен к церкви, и я тоже. А когда я встретил Мак Дубха… в общем, нельзя сказать, что он просил меня ходить с ним на мессу по воскресеньям, да?
Роджер кивнул, кашлянув в знак понимания. Дункан встретился с Джейми в тюрьме Ардсмуир после восстания. И хотя в армии якобитов большинство составляли католики, Роджер знал, что среди них было много протестантов различных направлений, многие из которых предпочитали не раскрывать свои верования, находясь в тесном окружении папистов. Также совершенно очевидно, что дальнейшая совместная деятельность Джейми и Дункана, в качестве контрабандистов, не располагала к религиозным разговорам.
- Да, верно. А сегодня вечером ваша свадьба с миссис Камерон…?
Дункан кивнул, меланхолично грызя конец одного уса.
- Вот именно. Вы думаете, я должен сказать об этом?
- Миссис Камерон не знает? А Джейми?
Дункан тихо покачал головой, не отрывая глаз от следов на грязной тропинке.
Роджер понял, что для него скорее было важно мнение Джейми, а не Джокасты Камерон. Раньше проблема разных вероисповеданий Дункану не казалась стоящей внимания, и Роджер никогда не слышал, чтобы Джокаста проявляла большую набожность. Однако теперь, услышав о реакции Джейми на пресвитерианство Роджера, Дункан встревожился.
- Мак Дубх сказал, что ты ходил к священнику, - Дункан искоса взглянул на него. - Он… - мужчина откашлялся и покраснел. - Я имею в виду, он не заставлял вас… креститься в римско-католической вере?
Ужасная перспектива для набожного протестанта, и явно неудобная для Дункана. Это была неудобная мысль и для него самого, понял Роджер. Пойдет ли он на такой шаг, если это будет необходимо, чтобы жениться на Бри? Он полагал, что да, но надо признать, он почувствовал облегчение, когда священник не стал настаивать на его переходе в другую веру.
- Хм… нет, - сказал Роджер и закашлялся, когда еще одна струйка дыма проплыла над ними.
- Нет, - повторил он, вытирая слезящиеся глаза, - вам не надо креститься, если вы уже были крещены. Вы крещены, да?
- О, да, - Дункан, казалось, приободрился. - Да, когда… то есть… - слабая тень пересекла его лицо, но чем бы она ни была вызвана, он отогнал ее пожатием плеч. - Да, я крещен.
- Ладно. Я подумаю, хорошо?
Тесно сгрудившиеся фургоны торговцев уже появились в поле зрения; товары были покрыты холстами и одеялами от дождя, но Дункан остановился, явно желая уладить вопрос прежде, чем перейти к чему-либо другому.
Роджер потер затылок рукой, раздумывая.
- Нет, - сказал он, наконец, - нет, я не думаю, что вам стоит говорить об этом. Видите ли, это не месса, а свадебная церемония, а она всегда одна и та же. Берете ли вы эту женщину, берете ли вы этого мужчину, в богатстве и бедности и все такое.
Дункан кивал, внимательно слушая.
- Да, можно сказать так, - произнес он. - Хотя все эти слова о богатстве и бедности. Вы сами знаете это, не так ли?
Он говорил без всякой насмешки, просто констатируя факт, и явно был озадачен краской, вспыхнувшей на лице Роджера, в ответ на его замечание.
- Я не имел в виду ничего плохого, - сказал Дункан торопливо. - Я просто хотел сказать…
Роджер махнул рукой, отказываясь слушать дальнейшие объяснения.
- Все в порядке, - произнес он ровным голосом. - Говори правду, и посрами дьявола, не так ли?