- У тебя устаревшие взгляды! - воскликнула она. - Миллионы матерей растят детей в одиночку и отлично с этим справляются.
Его губы искривились.
- Как ты можешь судить о вещах, о которых ничего не знаешь? Неужели ты, имевшая двух любящих родителей, была бы готова лишить своего ребенка этой радости? Осмелилась бы принцесса страны, где семейные ценности превыше всего, иметь внебрачного ребенка? Или ты покинула бы Кастальдинию, лишь бы последнее слово осталось за тобой? Назло мне?
Ферруччио приблизился еще на шаг, и ее руки инстинктивно дернулись вверх. От него не укрылся этот защитный жест.
- Боже милостивый, неужели ты подумала, что я собираюсь тебя ударить?
Она отвернулась.
- Кларисса! Посмотри на меня. Думаешь, я бы это сделал? Да я и пальцем бы тебя не тронул, разве что в порыве страсти.
- Гнев - это тоже страсть, - пробормотала она.
- Нет, гнев - это слабость, - отрезал Ферруччио. - Часто он толкает людей на необдуманные поступки. Я никогда не позволяю своей ярости выйти из-под контроля. Можешь быть в этом уверена. Почему-то мне кажется, что на тебя раньше поднимали руку. Кто это был? Немедленно ответь! Я должен знать, кто этот мерзавец.
Он протянул к ней руки, но она увернулась.
- Оставь меня одну, Ферруччио.
Ему все же удалось ее поймать.
- Я никогда не оставлю тебя одну. И ты скажешь мне, кто тебя так сильно напугал, что ты приняла защитную позу, стоило мне приблизиться к тебе. Похоже, это повторялось неоднократно. Ты привыкла, что насилие - это единственный способ выражения недовольства.
- Отпусти меня, черт бы тебя побрал!
- Я не отпущу тебя, пока ты мне не скажешь, кто с тобой это сделал.
- Будешь давить на меня физически, чтобы я подчинилась твоей воле? Думаешь, ты хоть немногим лучше человека, который меня бил?
Ферруччио резко ее отпустил, и она словно лишилась опоры. По правде говоря, его хватка не причиняла ей неудобств. Напротив, рядом с ним она чувствовала себя защищенной. Наверное, в глубине души понимала, что он не использует свою силу против нее.
- Ладно, можешь ничего мне не говорить, - отрывисто бросил он. - Я и сам могу легко все вычислить. У тебя не было отношений с мужчинами, значит, это был кто-то из членов семьи. Твой отец, не так ли?
- Нет.
- Да. Кому еще это могло сойти с рук? Твои братья не стали бы поднимать на тебя руку. Я хорошо их знаю. Я разберусь с твоим отцом.
- Ферруччио, перестань. Ты и близко к нему не подойдешь.
- Не беспокойся, я, в отличие от него, не бью слабых и беззащитных. Моя месть будет намного страшнее. Я сброшу этого мерзавца с трона и вышлю из страны. Он больше не сможет к тебе приблизиться.
- Ты ошибаешься, он не... - Ей казалось, что она вот-вот упадет в обморок.
- Не защищай его, Кларисса, иначе мое наказание будет еще более жестоким.
- Признайся, ты хочешь наказать его не ради меня, а ради себя.
- Что ты имеешь в виду? - удивился Ферруччио.
- Ты думаешь, что твоя семья до сих пор тебя не признала из-за него, и хочешь использовать меня как предлог, чтобы ему отомстить.
Он цинично усмехнулся.
- Да мне наплевать, признает меня моя так называемая семья или нет. Двое Д'Агостино стали важной частью моей жизни, но не из-за кровных уз, а благодаря нашему взаимному уважению и доверию. Что касается остальных членов этого огромного клана, мне все равно, есть они или нет. Думаю, если бы эти люди каким-то образом присутствовали в моей жизни, они бы мне только мешали. Я даже благодарен твоему отцу за то, что он оградил меня от их влияния. Таким образом, я собираюсь наказать его вовсе не за это. Причина в тебе, и только в тебе.
Кларисса схватила его за руку.
- Ты и пальцем его не тронешь, слышишь? Иначе больше никогда ко мне не подойдешь.
Ферруччио оскалил зубы.
- Но он тебя бил.
- Нет, не бил! Он меня защищал!
- От кого? Кто еще имел такой доступ к тебе, принцессе?
- Моя мать, - простонала она.
Потрясение было таким сильным, что он замер на месте, как перед ударом. Его глаза были полны ужаса.
- Dio... Как? Почему?
Кларисса отрицательно покачала головой.
- Оставь это, Ферруччио.
- Ты не "оставила это", когда мне приснился кошмар. Ты хотела все узнать, помочь. Думаешь, я на подобное не способен?
- Все уже в прошлом. Это было двадцать лет назад.
- Но картины, нарисованные впечатлительным детским разумом, намертво врезались в память?
Она поморщилась.
- Твоя память тебя тоже не подводит.
- Ты уже должна была себе уяснить, что я просто так от тебя не отстану. Расскажи мне все.
- Ты ничего мне не рассказывал. Почему я должна?
- Я готов. Все, что тебе нужно, - это попросить. Итак, я слушаю.
Ей ничего не оставалось, кроме как подчиниться.
- У моей матери были проблемы в личной жизни.
- И она отыгрывалась на тебе?
- Думаю, у нее помутился рассудок.
- Думаешь? Ее не обследовали? Не лечили?
- Она приходила в бешенство, когда ей намекали, что с ней что-то не так. Это лишь подтверждает, что она была серьезно больна. Видишь ли, моя мать была очень красива, и у нее с юных лет было много поклонников. Ее отец, человек богатый и влиятельный, считал их всех охотниками за его деньгами. Он читал ей нотации и всячески препятствовал ее отношениям с молодыми людьми, которые ей нравились. Когда она стала достаточно взрослой, он выдал ее замуж за моего отца, миллиардера и нового короля Кастальдинии. Он посчитал его достойной партией для своей единственной дочери. Они оба были довольны, когда моя мать подарила им двух наследников мужского пола. Но на самом деле отношения моих родителей оставляли желать лучшего. Похоже, меня они зачали во время одной из своих последних попыток сохранить свой брак. И эта попытка провалилась. После моего рождения они уже не жили как муж и жена. Тогда мать сосредоточила свое внимание на мне. Ее забота имела патологический характер.
- Она не позволяла тебе загорать и плавать в море. Говорила, что это для твоего же блага, а на самом деле хотела заглушить свою боль. Она пыталась сделать из тебя такое же забитое, безвольное создание, которое сделал из нее отец, и отыграться за свои страдания. Легче ей не стало, и тогда она начала наказывать за это тебя.
- Ладно, я умолкаю, - усмехнулась Кларисса. - При желании ты можешь написать книгу о характере, мотивациях и поступках моей матери.
- Большой жизненный опыт позволяет мне судить о человеке по его единственному слову или поступку.
Он был чертовски самоуверен.
- Да, ты очень проницателен. Иногда мне кажется, что ты умеешь читать мысли. - Она вздохнула. - Итак, теперь ты все знаешь. Как насчет того, чтобы сменить тему?
- Всему свое время, - ответил Ферруччио. - Ты еще не закончила. Мне бы хотелось узнать, какова роль твоего отца во всей этой истории? Где был он, когда мать терроризировала тебя?
- Не смей плохо думать о моем отце. Я тебе этого не позволю. Он был королем, а это очень сложная работа. Возможно, однажды ты сам это поймешь. Покои моих родителей находились далеко друг от друга. Я жила с матерью, и отец даже не подозревал, что что-то было не так. За исключением того, что она контролировала каждый мой шаг и вздох, она до пяти лет не причиняла мне вреда. Признаюсь, я была шумным, непослушным ребенком. Не слушалась ее до тех пор, пока она не начинала орать или трясти меня. Думаю, я доводила ее до белого каления.
- Она тебе это говорила, не так ли? - прорычал он.
- Да, когда колотила меня. Еще она говорила, что ненавидит меня за то, что я так похожа на своего отца. Что ненавидит его, так как он перестал ее любить...
На щеке Ферруччио дернулся мускул. Было видно, что он с трудом сдерживает свое возмущение.
- Затем все закончилось. Через несколько дней после моего восьмилетия Дуранте вошел в комнату и увидел, как она... она...
- Била тебя? Как она это делала, Кларисса?
- Как люди обычно бьют друг друга?
- Я в своей жизни бил многих людей. В основном по лицу и со всей силы. Они всегда нападали первыми, и мне нужно было положить конец их агрессии. Она не трогала твоего лица, чтобы никто ничего не заподозрил. Укутывала тебя в одежду с головы до ног, якобы беспокоясь, что ты можешь обгореть, а на самом деле просто пыталась скрыть следы от побоев. Похоже, она была не так уж и безумна, раз удачно заметала следы преступления.
Кларисса едва могла дышать. Ферруччио снова удивил ее своей проницательностью. Как ему удалось разглядеть то, чего она не замечала все эти годы?
- Как она тебя била, когда вошел Дуранте?
- Она... она пинала меня ногой в живот.
Из его горла вырвался звук, похожий на львиный рык, зубы заскрежетали.
- Он ударил ее?
- Ты ударил бы свою мать в подобной ситуации?
- Да, черт побери, - прошипел он.
- Ну, Дуранте не такой, как ты. Он не привык восстанавливать справедливость кулаками. Кроме того, он долго жил рядом с ней, когда она была здорова, и обожал ее.
Увиденное потрясло его до глубины души. Он думал, что я смысл ее жизни, ее любимое дитя. Когда он схватил ее, чтобы защитить меня, мать начала колотить его, плеваться, кричать, что ненавидит его, потому что он похож на отца. Дуранте отвел меня к Антонии, затем отправился к отцу и все ему рассказал... Отец забрал меня к себе, и с тех пор мне больше ничего не угрожало.
- Что случилось с твоей матерью?
- Она потеряла интерес ко всему.
- Только измывательство над тобой поддерживало в ней волю к жизни, не так ли?
- Прошу тебя, Ферруччио. Она моя мать.
- Она потеряла право быть ею, когда в первый раз выместила на тебе свой гнев и разочарование.
Кларисса горько усмехнулась.
- Если бы этому правилу следовали повсеместно, ни у кого не было бы ни отцов, ни матерей.
Он еще сильнее нахмурился.
- Ты знаешь, что я имею в виду. Она избивала тебя систематически, входила в раж и не могла себя контролировать. Она запросто могла тебя убить.
- Не думаю, что она зашла бы так далеко. За несколько лет до того, как пойти в колледж, я стала для нее кем-то вроде сиделки. Это была уже не та женщина, которая меня избивала... и я любила ее.
- Как можно любить кого-то, кто так над тобой измывался?
Она опустила голову, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.
- Тебе этого не понять.
- Потому что у меня не было любящей мамочки, которая потом всю жизнь бы являлась мне в кошмарных снах? К счастью, меня Бог миловал. По крайней мере, мои кошмары вызваны посторонними людьми.
- Я знаю, что между ребенком и первым человеком, который о нем заботится, устанавливается неразрывная связь. Моя мать по-своему любила меня. Между периодами обострения у нее были хорошие времена. В любом случае мне повезло в жизни. У меня замечательные братья. Я здорова, достаточно привлекательна, получила хорошее образование, живу в сказочном дворце и являюсь дочерью лучшего короля на свете. Готова поспорить, любая женщина, не задумываясь, поменялась бы со мной местами.
Ферруччио закусил губу, словно хотел что-то сказать, но передумал. Немного помедлив, он произнес:
- Чего я не могу понять, как после всех твоих страданий тебя могли передать этой командирше Антонии.
Кларисса рассмеялась.
- Верно подмечено. Я сама про себя ее так называю. Но позволь тебе сказать, Ферруччио, мне помогли вырасти нормальным человеком не только нежность и забота отца и братьев, но и дисциплина Антонии. Да, она была со мной строга, но это лишь пошло мне на пользу. Думаю, из меня вышел толк.
- Еще какой. Я всегда считал, что ты молодец.
- А если быть точнее, безжалостная циничная стерва.
- Это самая точная оценка, которую я когда-либо давал. Если ты не согласна с моим вердиктом, то вспомни, что ты делала со мной всю ночь. - Он привлек ее к себе. - Таким образом, мы вернулись к тому, с чего начали. Скажи да, Кларисса.
Разве она могла сказать ему, что причина ее сопротивления крылась в их только что состоявшейся беседе? Она была напугана, поскольку любила его всем сердцем, но не могла даже надеяться на взаимность.
Этот человек не умел любить женщин. У него были друзья, единомышленники, сотрудники, которые его боготворили. Но все это было и у ее отца.
Ее отец любил своих детей, свой народ, но не смог ответить на чувства женщины, которая сходила по нему с ума. Они с Ферруччио были похожи. Оба были великими людьми, но не были способны по-настоящему любить женщин.
Кларисса боялась оказаться в той же ситуации, что и ее мать. Впрочем, в ее случае все было намного хуже. Вступая в брак, ее мать поначалу не была влюблена в ее отца, а отец не порабощал ее тело.
Если она беременна, то все ее страдания скажутся на ребенке. Но даже если ее сердце будет разбито, она ни за что не станет уподобляться своей матери и вымещать зло на ребенке. Она приложит все усилия, чтобы стать ему хорошей матерью.
У нее в запасе была последняя попытка спасти себя. Она вырвалась из объятий Ферруччио.
- Если я беременна, то выйду за тебя замуж, если нет, ты станешь кронпринцем, но без меня.
На долю секунды в его глазах промелькнула ярость, но лицо тут же приняло бесстрастное выражение.
- Мы поженимся немедленно. Я подожду, пока ты не станешь моей женой, прежде чем снова тобой овладеть. Дам тебе время прийти в себя. - Он самодовольно усмехнулся. - Чтобы тебе было, над чем думать все это время, обещаю, что предыдущая ночь окажется ничем в сравнении с нашей брачной ночью. Если захочешь, мы будем предохраняться. Если ты уже беременна, то наша немедленная свадьба зарубит на корню все домыслы о том, когда был зачат ребенок. Если ты не забеременела и этого не произойдет в течение следующих шести месяцев, я позволю тебе покинуть мою постель. Мы оба сможем продолжать жить во дворце, не сталкиваясь друг с другом. Если вдруг однажды кто-то из нас захочет вступить в брак повторно, мы что-нибудь придумаем.
У Клариссы не было слов. Похоже, Ферруччио Сельваджио ни перед чем не остановится, чтобы заставить ее сказать "да". Сейчас это было его главной жизненной целью. А он всегда добивался своего.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
- Теперь мы знаем точное время наступления конца света.
Кларисса поморщилась. Издевка подруги и пристальный взгляд Ферруччио, находящегося в другом конце бального зала, словно вернули ее на шесть лет назад.
Но, за исключением интерьера и лиц собравшихся, у этих двух событий было мало общего.
Тогда Ферруччио был чужим при дворе, а сейчас вел себя как будущий хозяин всего этого.
Она проклинала себя за слабость, но ничего не могла с собой поделать. Его слова подарили ей надежду, и она уступила. Возможно, за эти шесть месяцев он научится ее любить.
Вчера, после того как она согласилась, он тут же повез ее во дворец, чтобы обо всем сообщить королю. Они побывали в палате, где заседали члены Совета. Ферруччио решил, что для подготовки свадьбы, достойной будущих короля и королевы, хватит шести дней. Неожиданно ее отец потряс всех грандиозным заявлением. Он собирался отречься от престола. Сказал, что от него больше нет никакой пользы и он готов передать все свои полномочия Ферруччио в день их с Клариссой свадьбы.
- Думаешь, нам всем будет достаточно пяти дней, чтобы попрощаться с этой жизнью и приготовиться к новой? Ты не можешь убедить своего жениха дать нам больше времени? По крайней мере пару недель?
Кларисса сердито посмотрела на подругу.
- Заткнись, Люси.
В глазах Люси появился озорной блеск.
- Ты знаешь цену моего молчания. Это твоя откровенность.
- Что мне еще тебе рассказать? Ты и так все знаешь.
Люси прищурилась.
- Я не вчера родилась. Либо ты мне все расскажешь, либо я пойду к твоему богоподобному жениху и попрошу его изложить его версию событий. Готова поспорить, он охотно ею со мной поделится.
Кларисса пожала плечами.
- Он предложил мне выйти за него замуж. Я согласилась. Вот и все.
- Ты с ним переспала, не так ли?
Кларисса раскрыла рот. Она знала, что ее подруга прямолинейна, но даже представить себе не могла, что Люси первым делом задаст ей этот вопрос.
- Можешь не отвечать. Я знаю, все так и было. Ты вся светишься.
- Неужели?
Люси фыркнула.
- Да, и он тоже. Помнишь тот первый вечер, когда ты повернулась и ваши взгляды встретились? Между вами тогда словно разряд проскочил. Именно поэтому я была так удивлена, когда он подошел к нам со Стеллой, а ты потом вела себя так, словно его не существовало. Но я чувствовала, что все эти шесть лет ты буквально бредила этим мужчиной.
- Сейчас у всех есть проблемы с психикой.
- Кроме меня!
Услышав голос Антонии, Кларисса закрыла глаза. И угораздило же ее оказаться в обществе сразу двух человек, привыкших совать нос в ее дела!
- Признаюсь, я потрясена. Не ожидала, что все произойдет так быстро. Похоже, ты всерьез прислушалась к моему совету и впилась коготками в этого парня, не так ли, ragazza impertinenta?
- Она не только дерзкая, - пожаловалась Люси, - но еще и вредная. Не хочет рассказывать мне подробности.
Когда Антония пронзила ее взглядом, Клариссе захотелось раствориться в воздухе.
- Ну, давай выкладывай. Ночью тебя не было, а затем ты вернулась под руку с ним и собралась за него замуж. Скажи, что нужно сделать, чтобы заполучить такого мужчину, как Ферруччио Сельваджио?
- Боюсь вогнать тебя в краску, няня, - отрезала Кларисса.
- Меня? В краску? Да у меня в твои годы было уже три любовника, а потом два мужа. Упокой, Господи, их души.
- Донна Антония, вы настоящая черная вдова, - сказала Люси.
Антония и Люси посмотрели друг на друга. Во взгляде Люси было озорство, глаза Антонии предупреждали, что ей это так с рук не сойдет.
Затем Антония вздохнула.
- Какая жалость, что ты до сих пор не нашла себе постоянного мужчину. Бери пример с подруги.
- Наверное, полное воздержание в конце концов приводит к лучшему результату, - поддразнила Кларисса Люси.
- Эй! - возмутилась та. - Да у меня и было-то всего два романа. Но, должна признать, не каждой женщине суждено найти себе Ферруччио. Или Дуранте. Или Леандро. Или кого-то, кто был бы хоть немного на них похож. Тебе чертовски повезло. - Глаза Люси озорно блестели, и Кларисса знала, что подруга ничуть ей не завидует. - Итак, насколько тебе повезло по шкале от одного до ста?
Кларисса бросила взгляд на Ферруччио, который не сводил с нее глаз, несмотря на то, что разговаривал с французским послом и его семьей.
- На миллион, - ответила она.
Обе женщины посмотрели на нее с изумлением, затем Антония воскликнула:
- Я это знала!
- Вспомни черта, он и появится, - неожиданно пробормотала Люси, но Кларисса уже почувствовала приближение Ферруччио.
Каждая клеточка ее тела звенела от напряжения. Она видела восхищение на лицах других женщин. Голоса и смех стихли. Все с благоговейным трепетом наблюдали за будущими королем и королевой.
Ферруччио подошел сзади, и Кларисса почувствовала у себя на затылке его теплое дыхание. Заключив ее в объятия, он начал покрывать поцелуями ее шею.
- Ti manco?