Сорче очень хотелось забросать их вопросами, узнать все тайны об отношениях мужчин и женщин, стать самой умной и знающей принцессой во всей Европе. И Сорча задала всего один вопрос:
– Что вы делаете с мужчинами?
Мадам расхохоталась.
– Ответить па твой вопрос можно за считанные минуты, а можно за много дней, – сказала мадам и обратилась к своим девицам: – Отведите ее на кухню и накормите. Она хочет есть.
Кто-то громко и настойчиво забарабанил во входную дверь.
Мадам уперлась обеими руками в подлокотники кресла и с трудом поднялась.
– Пойду посмотрю, кто хочет нарушить наш покой.
– Слава Богу! Я умираю с голоду! – Прежде чем покинуть комнату, Сорча обратилась к мадам: – Мое имя – Сорча.
Веки мадам чуть опустились, прикрыв ее мудрые старые глаза. Она тихо повторила:
– Сорча.
Если с Сорчей случится беда в этой холодной, пустынной стране, если одному из наемных убийц будет сопутствовать удача, мадам Пиншон будет знать, кому следует сообщить о произошедшем и что именно написать на ее одинокой могиле.
Глава 11
Ренье колотил в небольшую, незаметную дверь кулаками, с помощью которых недавно выбил нужные ему сведения из Макмуртри.
Торговец лошадьми отправил Сорчу в бордель. В бордель! Она пробыла там те полчаса, в течение которых он ее разыскивал, и не выходила оттуда. Он выбил из Макмуртри и этот факт. Боже милосердный, что она там делает? Что они там с ней делают? Ему представлялись сцены, в которых Сорча говорила такие вещи, которые заставляли проституток смеяться над ней. Он видел сцены, которые вызвали бы у девушки потрясение, отчаяние и ужас. По наивности она могла сотворить такое, что смутило бы ее и лишило невинности. Если ему сейчас же не откроют дверь, он просто-напросто ее выбьет!
Дверь открылась под ударом его кулака – и он чуть ли не упал в полутемный холл.
Он восстановил равновесие и – впервые в своей жизни – посмотрел на женщину снизу вверх. Она была огромного роста и тяжелее его на много пудов. Наверное, она работала охранницей этого борделя, а это означало, что она физически сильна.
– Да?
Ее низкий голос требовал уважения и объяснений.
Ренье попытался для начала солгать.
– Недавно сюда зашел мой брат. Хотя ему не следовало этого делать.
– Твой брат? – спросила великанша, великолепно имитируя его интонации, после чего схватила его за воротник и втащила в дом, захлопнув за ним дверь. – Рассказывай, как выглядит твой брат?
– Он примерно такого роста, – Ренье показал какого, – с рыжими волосами и в черном плаще.
– He исключено, что я его видела. – Женщина свысока посмотрела на Ренье. – Скажи что-нибудь такое, что убедило бы меня отвести тебя к нему.
– Он только что продал двух лошадей и очень горд собой.
– Поскольку ты меня не убедил, я сейчас вышвырну тебя за дверь.
Охранница прищелкнула толстыми пальцами. Проклятие! Что именно ей известно? Ренье попытался сымпровизировать:
– Он никогда не бывал в подобных заведениях и плохо подготовлен к тому, что может его здесь ожидать.
Она наклонила голову.
– Что еще?
– Он едет со мной в Эдинбург. Вероятно, он обо мне упоминал. Я – Арну, рыбак.
– Он не говорил о тебе ни слова.
Распахнув дверь, она схватила его за шиворот, готовясь вышвырнуть вон.
Возможно, он и справился бы с ней, но считал недопустимым затевать драку с женщинами, которые, насколько он понял, пытались защитить Сорчу.
– Он не такой, каким кажется.
Женщина крепче сжала пальцы.
– Это не парень, это девушка! – выпалил Ренье. Женщина захлопнула дверь, и Ренье остался в доме.
– А почему ты выдал мне ее тайну?
Ренье привел в порядок свою куртку.
– Потому что понял, что ты уже это знаешь, иначе не стала бы меня донимать.
– Я знаю об этой девочке очень многое, но ничего не знаю о тебе, так что в твоих интересах открыть мне правду. Иначе ты никогда ее больше не увидишь.
Ярость захлестнула Ренье. Он шагнул к женщине и пристально посмотрел ей в глаза:
– Не смей говорить, что я больше не увижу Сорчу. Она моя!
На одно обжигающее жаром мгновение женщина удержала его взгляд, затем моргнула и произнесла:
– Иди за мной.
Повернувшись к нему спиной, женщина зашагала по коридору. Ренье не двинулся с места.
Что за игру она затеяла?
Неужели не боится, что он нападет на нее сзади?
Неужели она настолько уверена в себе? Или она уверена в нем?
Пока он размышлял, великанша исчезла в полумраке коридора.
– Сюда! – позвала она его.
Он пошел на ее зов. Она провела его в прекрасно обставленную гостиную, выдержанную в аквамариновых тонах с позолотой, но там не было ни души, пахло краской, скипидаром и духами. Ренье остановился в дверях. Великанша опустилась в изящное кресло, которое, к его немалому удивлению, под ней не сломалось.
– Где она? – спросил Ренье.
– Она здесь, В безопасности. И я намерена позаботиться о том, чтобы так было и дальше. – Женщина указала на кресло напротив нее. – Садись и убеди меня в том, что мне следует допустить тебя к ней.
Он остался стоять.
– Если вы ее спросите, она подтвердит, что я путешествую вместе с ней, так что ваши подозрения напрасны.
– Ошибаешься. Эта девушка совершенно не знает жизни. Она понятия не имеет о том, кто ее враг, и я не намерена отдавать ее тебе, не получив заверений. Садись!
Он сел.
– Покажи руку.
Уж не бредит ли он? Ренье протянул ей руку.
Она исследовала форму его кисти, рассмотрела его ногти, повернула руку ладонью вверх и воззрилась на нее, явно потрясенная.
Женщина долго молчала. Потом заглянула ему в глаза и промолвила:
– Тебя касалась смерть.
Он удивленно посмотрел на нее. Эта женщина узнала о том, что случилось. Но каким образом?
Единственный человек на свете знал о том, что произошло той ночью, но этот человек очень далеко и никогда об этом не говорил. Даже с самим Ренье.
– Ты – принц Сорчи! – заявила женщина. Откуда она все знает? Ренье терялся в догадках. А может быть, она наемная убийца?
– Я это только подозревала, а наверняка узнала только сейчас. – Она сверлила его взглядом. – Я – мадам Пиншон. Владелица этого заведения. Если ты замыслил недоброе по отношению к этой девушке, я тебя убью. – Ренье промолчал. – Нет. Ну конечно же, нет! – Мадам Пиншон улыбнулась. – Твои подозрения вполне обоснованны и вошли в твои плоть и кровь. Но предупреждаю тебя, принц: ты совершаешь большую ошибку, не доверяя этой девушке.
– Я ей доверяю.
– Настолько, чтобы рассказать, кто ты такой?
– У меня есть причины не делать этого.
У него с собой оружие. Если эта женщина, эта мадам Пиншон, попыталась бы его убить, он справился бы с ней. Если же она причинила Сорче вред, то проживет достаточно долго, чтобы испытать страдания.
Великанша побарабанила пальцами по подлокотнику кресла, разглядывая его так, словно он был загадочной картинкой.
– Значит, ты ее принц, но вы никогда не встречались.
– Мы вместе росли!
Это было преувеличением, поскольку сам он жил во дворце в Ришарте, а Сорча – в Бомонтани. Но по крайней мере раз в год их родители ездили друг к другу повидаться.
– Вы вместе путешествуете! Почему же она тебя не вспомнила?
– Я изменился.
Это было сильным преуменьшением факта. Мадам еще раз внимательно всмотрелась в его лицо, полуприкрытое тряпицей.
– У тебя с глазом все в порядке.
– Да.
Пусть мадам учтет, что он сильный, здоровый мужчина, способный постоять и за себя, и за Сорчу.
– Ты изменил свой облик. Точно так же, как и она, скрываешься под личиной. Но почему? Почему не скажешь ей, кто ты такой?
– У меня нет уверенности в том, что она отправится со мной, чтобы вступить в брак, а я сейчас не могу ее потерять. От нашего союза зависит слишком многое.
– Неужели ты надеялся, что она вступит в брак с мужчиной, который лгал ей?
– Когда мы вернемся в Бомонтань, у нее не будет выбора.
– Ты глупец. Наверное, в вашей семье все близкие родственники переженились между собой и стали вырождаться. – Мадам поднялась и направилась к двери. – Идем со мной. Сорча внизу, на кухне. Утоляет голод с девицами.
– Утоляет голод? С девицами?
– Мне следовало сказать: "Обедает с девицами".
Мадам расхохоталась и, с огромной осторожностью переставляя ноги со ступеньки на ступеньку, повела его вниз по узкой лестнице.
Это вполне могло оказаться ловушкой, где Сорча выполняла роль приманки. Поэтому Ренье высвободил нож, примотанный поверх ребер, и дубинку, висевшую на поясе. Из-за двери на кухню до него донесся веселый женский смех и голос Сорчи, рассказывавшей какую-то историю.
Ее откровенная радость заставила его резко остановиться. Она казалась юной, беззаботной, и память отбросила его назад, в один из дней в садах Бомонтани…
Он уныло слонялся по дворцу. Ему было одиноко. Взрослые обсуждали недавние проблемы, возникшие в королевстве, и хотя Ренье уже исполнилось шестнадцать, ему сказали, что он недостаточно взрослый, чтобы высказывать свое мнение. Но при этом он был уже слишком взрослым, чтобы играть с принцессами. Они резвились словно щенята, хотя уже пора было демонстрировать хоть немного достоинства. А когда он им об этом сказал, они с величайшим презрением отозвались и о нем, и о его достоинстве.
Но все же голос Сорчи заставил его сначала остановиться, а потом тихо прокрасться вперед, прячась за декоративными кустарниками.
Когда он сумел подобраться ближе, то увидел, что она стоит на каменной ограде и декламирует роль Беатриче из "Много шума из ничего". При этом Сорча делала это с таким жаром, что Ренье содрогнулся, когда она объявила: "Я предпочла бы услышать, как мой пес облаял ворону, чем то, как мужчина мне клянется в любви".
Ее утрированные интонации и широкие жесты заставили ее сестер покатываться со смеху, а Ренье с самодовольным видом наблюдал за ними.
Однако это не помешало ему заметить, что его нареченная хоть и ведет себя как сорванец, расцветает, превращаясь в красивую девушку. У нее уже были формы, которые заставили его плоть заговорить. Правда, его отец в те дни говаривал, что заставить плоть Ренье заговорить могла даже хорошо сложенная стенка – и это была правда. Но правдой было и то, что у Сорчи появились красивая грудь и талия, такая тонкая, что Ренье смог бы обхватить ее пальцами обеих рук. Волосы у нее по-прежнему имели морковный оттенок, но темные ресницы и брови служили бархатной оправой для сапфировых глаз, а ее улыбка была обворожительной.
Ренье надоело, что его крестная, все его друзья и оба двора – его собственный двор и придворные Бомонтани – считали, что он ее недостоин. При этом хлопали его по плечу, мол, это шутка, но не шутили.
Она всегда делала все уроки, прекрасно себя вела во время визитов послов и буквально очаровала его отца.
Он страдал от юношеских прыщей, подростковой угрюмости и неуместных эрекций, возникавших во время представления ко двору юных дворянок.
Только графиня Дюбелле понимала его по-настоящему. Ее улыбки, поглаживание его плеча, незаметные прикосновения к его колену сыграли немалую роль – подняли его самоуважение и его непослушный член.
Однако в тот день, глядя на принцесс, ему захотелось к ним присоединиться, и он пожалел, что их жизнь не может и дальше оставаться такой, какой была в пору их детства.
Вернувшись к настоящему, он мрачно подумал, что их жизнь больше никогда не станет такой.
Мадам Пиншон указала на резную деревянную ширму у лестницы:
– Стой за ширмой. Слушай. Молчи. Не показывайся.
– Но зачем?
– Потому что здесь и сейчас, ваше высочество, приказываю я. – Она бросила взгляд на дубинку, прикрепленную к его поясу. – Прекрасное орудие для защиты.
– Я умею ею пользоваться, – заверил он ее.
– Не сомневаюсь.
Мадам исчезла в кухне, где ее встретили приветственными возгласами.
– Милая Сорча, ты довольна обедом?
– Довольна, – ответила Сорча. – Но еще больше мне понравилось объяснение Ивлин, как играют на дудке.
Ренье отдернул голову так резко, что ударился затылком о стену.
Что эти женщины рассказали Сорче?!
Он услышал, как ножки стула проскрежетали по плитам пола.
– Они рассказали тебе про мужчин? – спросила мадам.
– Они все мне про них рассказали! – Голос Сорчи звучал поразительно жизнерадостно для выросшей в монастыре девственницы, которой только что рассказали, откуда берутся дети. – Думаю, теперь я смогу управлять тем, за кого выйду замуж.
Ренье заглянул в отверстие, прорезанное в ширме, но Сорча стояла под таким углом, что Ренье не мог ее видеть.
– Запомни: главное в управлении мужчиной – это понять его мысли раньше, чем он сам их понял. Что совсем несложно, поскольку мыслей у мужчин раз-два и обчелся!
Мадам проговорила это с сарказмом, и Ренье понял, что ей доставляет удовольствие его дразнить.
Он тихо передвигался за ширмой, пытаясь увидеть Сорчу. Он сможет оценить ее состояние по выражению ее лица. И ему необходимо было видеть происходящее, оценить опасности.
– Значит, тебе придется выйти замуж, да? – спросила у Сорчи одна из девиц.
– Рано или поздно. Мой долг – подарить Бомонтани наследника. – Сорча глубоко вздохнула, демонстрируя, как эта мысль ее печалит.
Двигаясь с осторожностью, которой Ренье научился за последние несколько лет, он выскользнул из-за ширмы и заглянул на кухню. Он увидел высокие окна, расположенные под самым потолком, и длинный стол, заставленный посудой. Мадам Пиншон устроилась в огромном кресле у стола. Полдюжины полуодетых дам сидели на скамейках. Сорча устроилась между блондинкой и рыжеволосой красавицей и, судя по ее виду, чувствовала себя совершенно непринужденно. Она выглядела счастливой и очень женственной. Неудивительно, что ее мужское одеяние никого не могло обмануть, все сразу поняли, что она женщина.
– Возможно, ее муж будет принцем! – предположила прелестная шатенка.
– Ну конечно, Ивлин, он будет принцем. – Сорча поймала свою соседку за локоть и с притворным отчаянием добавила: – Я уже знавала немало принцев.
Мадам бросила на Ренье предостерегающий взгляд.
Он снова попятился за ширму. В кухне не было никаких дверей, за которыми мог бы прятаться убийца, только входная. Ренье, конечно, будет начеку, но пока им с Сорчей ничто не угрожает.
Сорча тем временем продолжила:
– У принцев бородавки и гнилые зубы, и от них дурно пахнет. Самым лучшим из всех был мой жених, Ренье, но и тот не подарок, упокой, Господи, его душу.
Что же ей в нем не нравилось? Да, он был эгоистичен, тщеславен, заносчив, но по сравнению с другими принцами он был завидной партией! Прижав ухо к ширме, он мысленно попросил ее высказаться подробнее.
– И чем был плох этот Ренье? – поинтересовалась мадам.
– О мертвых не принято плохо отзываться, – чопорно ответила Сорча.
– Если подумать, то о живых тоже не следует отзываться плохо! – Мадам заявила это громко, чтобы Ренье слышал. – Но если этот Ренье был пустой тратой красивых зубов, то меняться ему уже поздно.
– Зубы у него действительно были красивые. И вообще он был очень красивый юноша. – Голос Сорчи звучал печально.
– Красивая наружность помогает мне избавиться от отвращения! – лукаво заявила одна из девиц.
– Ну, так скажи нам, что с ним было не так, – приказала мадам.
"Да уж, скажи, что с ним было не так".
– В детстве он даже мне нравился. Дразнился, но был добрым. Но у него не было такой бабушки, как у меня, которая научила бы его смирению. Когда он подрос, придворные льстили ему, уверяя, что он самый лучший на свете. Он считал, что гораздо лучше меня и потому что он парень, и потому что старше, и потому что нас обручили почти при рождении.
– Он не прилагал никаких усилий, чтобы тебя завоевать, – снова подала голос Ивлин.
– Вот именно! Ему меня навязали. Он так и сказал, "навязали", и совершенно меня не ценил. Я стоила даже меньше, чем его лошадь или собака.
"Но теперь-то я тебя ценю. Ты – мой ключ к королевству. И я позабочусь о том, чтобы ты это знала".
– Могу вас заверить, я буду хорошей правительницей. Он не был бы хорошим правителем. Он не знал, что такое тактичность и как следует управлять людьми.
"Но я этому научился. И сейчас я тобой управляю".
– Он был уверен, что знает, как следует поступать в той или иной ситуации, и был уверен в своей правоте.
Сорча с горечью рассмеялась. Слова Сорчи задели Ренье за живое.
– Поженись мы, я трудилась бы в поте лица, а он пожинал бы плоды моего труда.
От такого оскорбления у Ренье перехватило дыхание.
– Все принцы одинаковы…
– Ей пришлось хуже, чем нам! – подала голос светловолосая женщина.
– Бедненькая принцесса! – Голос мадам был полон сочувствия. – Надо сделать Сорче подарок.
– Посоветовать, как охолостить мужчину?
В тоне девицы было столько озорства и задора, что Ренье содрогнулся.
– Нет, Хелен, – возразила мадам. – Я подумала о ночной сорочке, которая гарантировала бы, что испытания первой брачной ночи быстро закончатся.
– Вы и без того были ко мне очень добры!
"И Сорча говорит это серьезно! Маленькая дурочка!"
– Давно мы так не веселились. Ну-ка встань. Дай на тебя посмотреть. – По приказу мадам снова стали передвигать стулья. Спустя несколько секунд мадам сказала: – Она примерно одного с тобой размера, Хелен. Отдай ей новую кружевную сорочку.
Ренье посмотрел на ширму, потом на дверь. Если чуть-чуть передвинуть ширму, можно заглянуть на кухню.
– Ах, только не ту!
В голосе Хелен звучало огорчение.
– Я куплю тебе новую, – тоном, не терпящим возражений, заявила мадам.
Но если он передвинет ширму, его могут заметить.
– Ладно! – Хелен вышла из кухни и стала подниматься по лестнице.
– Во время путешествия я встретила двух мужчин, которые догадались, что я женщина, – произнесла Сорча. – Монахини меня переодели, но, видимо, чего-то не учли. Вы знаете женскую фигуру лучше, чем кто бы то ни было.
– Да и мужскую тоже, – со смехом откликнулась Ивлин.
– Совершенно верно, – согласилась Сорча. – Оденьте меня так, чтобы я походила на мужчину. Можете?
Следует отдать принцессе должное: она отличалась завидной практичностью.
– Конечно, можем, – ответила Ивлин. – Некоторые мужчины именно об этом просят.
Ренье угадал реакцию Сорчи, прежде чем она успела заговорить.
– А почему?
– Мужчинам нравятся разные игры, – объяснила ей одна из девиц.
– Надо будет это учесть, – отозвалась Сорча.
"Она продолжает учиться управлять мужчинами".
Мадам серьезно сказала:
– Ну-ка покажи свои волосы… Гм… да. Цвет волос у тебя неудачный, но они густые. Дай-ка я расплету тебе косу.
Ренье не ожидал увидеть Сорчу с распущенными волосами до их первой брачной ночи. И вот теперь, когда у него появилась такая возможность, какие-то восемнадцать дюймов отделяют его от этой картины!
До него донеслись шорохи и тихие голоса. А потом проститутки хором ахнули.