Пока же Осгарда беспокоило несколько вопросов. Во-первых, ему совершенно не хотелось, чтобы "крошка Грэйни" догадалась о том, что происходит в его суматошной душе, потому что мысль потерять хорошего друга его совершенно не прельщала. Во-вторых, Осгард боялся, что из-за этого внезапно появившегося влечения к Грэйн он может задержаться на острове, чего ему опять же не хотелось, - он не слишком-то любил родные места. В-третьих, Осгард сочувствовал Грэйн, которая была полна замечательных идей, но, увы, в Гоннуэе ее идеи скисали, как молоко… И он, взрослый и сильный мужчина, ничем не мог ей помочь… Потому что его силы всегда служили единственной цели - странствиям. И от своей бесшабашной жизни путешественника Осгард не отказался бы ни за что на свете. Даже ради девушки с серыми глазами, пахнущей хлебом и весенним ветром…
Лес заканчивался. Невдалеке, в просвете между деревьями, уже маячила вересковая пустошь. Мэлфи усиленно крутил хвостом, словно предчувствовал радость охоты. Грэйн охотилась редко, только в тех случаях, когда ее брал с собой Эластер, муж соседки Эсси, или Осгард, вернувшись из очередного путешествия, звал ее стрелять тетерева. В одиночку Грэйн не охотилась. У нее не было ружья, да и владела она им не слишком хорошо. Охота была для нее развлечением, праздником, возможностью выплеснуть массу энергии, накопившейся внутри, да так и не истраченной в серых гоннуэйских буднях…
- Ну вот, мы почти на месте. - Осгард обернулся и поправил ремешок ружья, висящего на плече. - Скоро выйдем из леса, и - да здравствует охота!
- Посмотри на Мэлфи. - Грэйн, улыбаясь, кивнула в сторону собаки, беспокойно обнюхивающей деревья. - Пес сам не свой от предвкушения охоты.
- Ничего удивительного. Когда ты охотилась с ним в последний раз?
- Почти полгода назад. Мы выбирались в лес с Эластером.
- Полгода? Ничего себе… Кстати, как поживают Эсси и Эластер? Я ведь так еще и не успел зайти к ним.
- Потихоньку. Эластер частенько помогает мне по хозяйству.
- А дети?
- Они еще не завели детей. Впрочем, Эсси не так уж и жаждет иметь ребенка.
- А ты?
- Что я?
- Хочешь детей?
Грэйн густо покраснела, опустила голову и начала разглядывать щепки и полусгнившие листья, лежащие под ногами.
- Не знаю, - пробормотала она. - Вначале нужно найти себя, а потом уже заводить ребенка. А я себя все еще не нашла…
- Твоей рассудительности можно только позавидовать. Ты говоришь как человек, уже поживший, а не как молоденькая девушка.
- Может быть… - задумчиво произнесла Грэйн. - Мне всегда хотелось иметь брата или сестру. Но ребенка… Слишком большая ответственность, да и потом я бедна… Зачем обрекать ребенка на жалкое существование? Да и себе создавать еще большие трудности…
- Верно, - согласился Осгард. - Я…
Он хотел сказать что-то еще, но внезапно замолк, насторожившись. В его темных глазах Грэйн прочитала тревогу.
- В чем дело, Ос?
- Ты ничего не слышала?
Грэйн покачала головой.
- Ничего. А что?
- Будто чей-то крик. Просьба о помощи. - Осгард был явно взволнован - глаза потемнели, на лице напряглась каждая мышца. - Странно все это… Неужели мне померещилось? Едва ли. Слух-то у меня хороший… Ну вот, опять…
Грэйн прислушалась. В глубине леса, за березами, возле которых стояла их троица, действительно раздавались какие-то звуки. Правда, Грэйн не могла разобрать, что это за звуки: то ли кричала лесная птица, то ли голос был человеческим…
- Слышу, - прошептала она Осгарду. - Может, птица?
- Не знаю… - Осгард тоже перешел на шепот. - Сдается мне, что это человеческий голос. Постой-ка здесь, Грэйни, а я пойду погляжу…
- Ни за что! - вскрикнула Грэйн, и лес ответил ей гулом. Она вцепилась в руку Осгарда, который собрался было исчезнуть за деревьями. - Я с тобой! Мэлфи, ко мне! - позвала она собаку.
Осгард только вздохнул: ничего не поделаешь, спорить с Грэйн пустой номер. Если уж она чего-то захочет - обязательно добьется. К тому же она испугалась. Это было видно по ее лицу и по тому, как сильно она вцепилась в рукав его куртки… Испугалась, это уж точно… Да и самому Осгарду было не по себе. Слишком жутким был крик, доносящийся из леса. Слишком похожим на человеческий…
Они двинулись в ту сторону, откуда доносился крик. Он становился все более различим и все больше напоминал человеческий. Через несколько минут сомнений уже не оставалось: человек попал в беду и звал на помощь. Грэйн, Осгард и Мэлфи уже не шли осторожным шагом, а бежали в ту сторону, откуда доносился крик.
Внезапно лес изменился. Грэйн и Осгард не сразу заметили, что их со всех сторон обступили сосны.
- Грэйн! - Осгард остановился первым и огляделся вокруг. - Я не был здесь два года, но мне казалось, что я знаю этот лес… Видимо, я ошибался. Тебе знакомо это место?
- Нет. - Грэйн посмотрела на Осгарда, и он увидел тревогу в ее глазах. - Нет… Я тоже думала, что знаю лес, но эти сосны… Я никогда раньше сюда не заходила. Что это, Осгард?
- Кабы я знал… - Он прислушался к зловещей тишине, окутавшей их со всех сторон, но призыв, на который они так спешили, больше не повторялся.
По телу Грэйн забегали противные холодные мурашки. Что это за лес? Что это за место, куда завел их странный крик? Как могли они из светлого, пропитанного солнцем леса попасть в темную сосновую глушь? Грэйн поглядела вверх: остроглавые верхушки сосен почти переплелись друг с другом так, что неба не было видно. Лишь кое-где, в прорезях между мохнатыми лапами, виднелись клочки, обрывки света. Грэйн давно не испытывала того тягучего, омерзительного чувства ужаса. Ей начало казаться, что они заперты в этой сосновой ловушке и уже никогда не выберутся из нее.
- Он… или оно… больше не кричит, - выдавил из себя Осгард. Он был напуган не меньше Грэйн, но пытался скрыть свой страх, чтобы не испугать девушку еще сильнее. - Пойдем, Грэйни, попробуем выбраться отсюда.
Однако Мэлфи, до сих пор испуганно таращившийся на долговязые сосны, думал совсем по-другому и был не очень-то согласен с предложением Осгарда. Собака принюхивалась к воздуху, как будто пыталась учуять след кого-то невидимого. Потом она как-то странно посмотрела на своих спутников и, залаяв, рванулась вперед.
- Мэлфи! - всплеснула руками Грэйн. - Мэлфи, черт бы тебя побрал!
Но Мэлфи, обернувшись и еще раз гавкнув, понесся вперед, не обращая внимания на зов и ругань хозяйки.
- Черт! - выругался Осгард. - На твоем месте я бы на месяц лишил его вкусных косточек…
- Что на него нашло? - удивилась Грэйн. - Теперь придется бежать за ним.
- Ладно. - Осгард поправил ремешок ружья, словно для того, чтобы придать себе уверенности, и кивнул Грэйн. - Вперед! Мэлфи, черт бы тебя побрал! - крикнул он собачьему заду, исчезающему за стволами сосен. - Не видать тебе костей, как ушей своих!
- Боже мой! Да как же вас угораздило?!
Осгард, время от времени оттирая пот со лба, пытался разогнуть зубастую пасть капкана, в которой застряла нога маленького, странного на вид старичка. Именно его душераздирающие крики услышали Грэйни и Осгард, и именно на его запах рванул Мэлфи, которого никогда не подводило отличное чутье.
- Одни чудеса, - бормотал сквозь зубы Осгард. - Вначале эти сосны, неизвестно откуда взявшиеся в лесу… Потом это озеро, которого я в глаза не видел, хотя считал, что знаю лес как свои пять пальцев, а теперь вы в капкане… Не понимаю, кому понадобилось ставить капкан в таком глухом месте…
- Кому-то понадобилось, - кряхтел старичок, сморщив и без того морщинистое лицо, скукожившееся от боли, как печеное яблоко. - Кому-то понадобилось, ляд его побери… Окажись он в аду, в самом жарком котле, с самыми злыми чертями… Ох-охонюшки… Чтоб ему еда поперек глотки стала… Чтобы он… Ох… Чтобы ему… Ох-ох-ох… Чтоб его на куски разорвало, чтоб его жена змеей обернулась, чтоб ему репьями ходить… Ох…
- Ну вот и все… Слава тебе, Господи! - Осгард отбросил в сторону большой железный капкан - причину сетований несчастного старика. Вздох облегчения вырвался у всех троих: у Осгарда, которому выпала нелегкая задача вытаскивать ногу старика из железной пасти капкана, у самого старичка, сморщившегося от немыслимой боли, и, наконец, у Грэйн, которая наблюдала эту душераздирающую картину и переживала за всех сразу.
- Ну спасибо вам, мои юные друзья, - почти прошептал старик, пытаясь справиться с очередным приступом боли, накатившей на него темной волной. - Выручили старика из беды. А я уж думал, никто не услышит… Такая-то глушь…
- Как же вы здесь оказались, дедушка? - спросила Грэйн.
Вопрос был вполне уместным: это место, словно заколдованное, ни она, ни Осгард никогда не встречали, несмотря на то, что с детства бродили по тропам этого леса. Вырвавшись из соснового плена, благодаря собаке, учуявшей старика, Грэйн и Осгард оказались у озера, расположенного между большими валунами, словно скрывающими озеро от любопытных глаз. За озером сосновый лес продолжался - именно там троица и обнаружила старичка, попавшего в капкан.
- Забрел, дочка… Шел к вересковой пустоши, той, что за лесом, и заплутал, - начал объяснять старик. - Глаза-то плохие, нюх уже не тот, вот я и потерял-то тропу… Ну ничего, впредь будет мне наука… Я ему, черту старому, еще устрою веселую жизнь…
- Это вы о ком? - в один голос спросили Грэйн и Осгард.
- Да так, ни о ком, - пробормотал старик, явно раздосадованный тем, что сболтнул лишнее. - Ни о ком… Не слушайте меня, старого дурака. Уж больно я разволновался… Ум за разум заходит…
Грэйн пожала плечами, хотя странные речи о "старом дураке" ее порядком смутили. Правда, удивляться чему-то уже было сложно: все было странным, из ряда вон выходящим, - это место, происшествие со стариком, да и сам "заплутавший" старичок. На первый взгляд он выглядел вполне обычно: седые волосы, белыми лохмотьями падающие на плечи, маленькие шустрые глазки, зыркающие по сторонам, большой нос, напоминающий съежившуюся полусгнившую грушу, высокий, испещренный морщинами лоб и все прочие детали, которые полагается иметь старичку лет восьмидесяти с хвостиком. Однако второй, более проницательный взгляд, да и слух открывали в нем кое-какие настораживающие черты. Во-первых, говорок у старичка отличался от того гэльского, на котором привыкли разговаривать Грэйн и Осгард. Крючковатая, грубоватая речь старичка словно уводила слушателей в прошлое, в какие-то стародавние времена, когда не было еще ни Грэйн, ни Осгарда, ни даже их родителей… Да и, пожалуй, родителей их родителей тоже не было… Во-вторых, одежда на старичке тоже была какой-то… не современной. Если бы на старике был килт и тэмешенте, Грэйн не очень-то удивилась бы - многие жители Хайлэнда до сих пор носили килт и длинные чулки как повседневную одежду. Однако на нем был странного кроя пиджак с блестящими пуговицами, какая-то нелепая блуза с рюшем, торчащим из-под лацканов и из-под манжет пиджака, коротенькие черные брючки, под которыми красовались замызганные полосатые гетры, и нелепейшего вида башмаки, напоминающие скорее корабли, чем обычную обувь крофтеров. Грэйн и Осгард удивлялись - про себя, разумеется, - и гадали, где же старик откопал такой чудной наряд.
Мэлфи тоже отнесся к старику с подозрением: он то и дело обнюхивал деда, удивленно поднимал уши и бегал кругами, подходя к старику то с одного, то с другого бока.
- Вам, наверное, больно? - с сочувствием спросила Грэйн, решившая, что удивление - удивлением, а помочь человеку нужно.
- Да уж… - прокряхтел старичок. - Больно, что и говорить…
- Давайте перевяжем вам ногу. - Грэйн кивнула на ободранную голень старика, которая все еще кровоточила.
- Сейчас я помогу, - засуетился Осгард. Он сбросил с себя куртку, стянул рубашку и разодрал ее на несколько длинных тряпок. - Ну вот - чем не бинты?
- Одну секунду! - Старик остановил руки Грэйн, уже потянувшиеся перевязывать его ногу. - Одну секунду, мои юные друзья! Не окажете ли вы мне еще одну услугу? - Грэйн и Осгард с готовностью кивнули. - Перед перевязкой найдите-ка мне лишайник. Он… э-э-э… неплохо останавливает кровь. Не волнуйтесь, его много растет в этих местах… Посмотрите возле валунов - лишайник этот влаголюбив. Он такой… серебристо-зеленый, краснеющий у основания. Когда вы увидите его, сразу поймете, о чем речь. Нет, - остановил он Осгарда, уже готового отправиться на поиски, - пусть лучше девушка. Он любит женские руки - от них еще сильнее его вол… э-э-э… лечебные свойства. Вы уж простите меня, старого дурня, - столько от меня хлопот да неприятностей…
- Ничего-ничего… - успокоила его Грэйн. - Нам не в тягость. Сейчас я мигом. - Она встала с колен и через несколько секунд уже скрылась за валунами.
Осгард помог старичку подняться. Тот с великим трудом встал на одну ногу, а вторую, больную, поджал под себя, совсем как цапля. Росточка он оказался небольшого. Осгард возвышался над ним, как дерево над кустарником. То ли странный человечек всегда был таким маленьким, то ли невероятно усох с возрастом. Осгард аккуратно посадил старичка на свою куртку и постарался пристроить его больную ногу так, чтобы она лежала немного выше, чем туловище. И действительно, после этого раненному стало гораздо легче. Он благодарно посмотрел на Осгарда своими чуть прищуренными глазами цвета переспевшей сливы и вымученно улыбнулся маленьким ртом, в котором недосчитывалось половины зубов.
- Да, удружил я вам, сказать нечего. Куда шли-то, пока я не сбил вас с толку?
- Стрелять по тетереву, - объяснил Осгард, все еще не переставая удивляться чудному выговору старика. - Решили поохотиться немного…
- Дело хорошее, - согласился старик и вновь скрючился от боли. - Черт бы подрал этот капкан и… все, что с ним связано! Поохотиться и я был не прочь в молодости. Но годы берут свое - теперь уж не то, что на охоту пойти, лес перейти не могу. Дожил… Совсем одряхлел. Будь они прокляты, эти годы!
- А сколько вам? - из вежливости поинтересовался Осгард, догадывающийся, что старичку не меньше восьмидесяти.
- Двести-то я уже отмахал, - как ни в чем не бывало заявил старик, но, увидев вылезающие на лоб глаза Осгарда, поспешил исправиться: - Не обращайте внимания, мой юный друг, люблю пошутить. Правда, не все понимают, ну да ладно… Уже девятый десяток идет - скоро пора, как говорится, ложиться в деревянную постель… Вперед, как говорится, ногами… Ну ничего… Что-то подсказывает мне, что поживу я еще прилично. А вот и прекрасная леди! - Старичок кивнул в сторону возвращающейся Грэйн. - Моя нога уже чует лекарство, успокоилась, почти не дергает.
- Нашла… - Грэйн, запыхавшаяся от быстрой ходьбы, протянула старику найденный пучок лишайника, который, как и описывал старик, был серебристым и словно окровавленным у основания. - Такого еще нигде не видела. А уж тем более в этом лесу.
- Для него особая зоркость нужна… Его не всегда найдешь, - туманно объяснил старик. - Называется он "кровь праведника". А все оттого, что пролил один добрый человек кровь свою на этот лишайник. Вот и растет он до сих пор из этой крови.
Старик приложил пучок лишайника к израненной ноге и только после этого позволил Грэйн ее перевязать.
- Ох, хорошо, - заулыбался старик, - сразу полегчало. Спасибо вам, мои юные друзья. Огромное вам спасибо.
- Послушайте, - замялся Осгард, не зная, как обратиться к старику.
- Да, кстати, - дед словно прочитал его мысли, - меня зовут Джаспер. Можно попросту Джас. А вы, молодые люди…
- Осгард и Грэйн. А пса зовут Мэлфи, - быстро объяснила Грэйн.
- Так вот, Джаспер, - продолжил Осгард, - думаю, что поохотиться мы с Грэйн сможем и завтра, а сегодня отведем вас домой. Вы ведь живете за вересковой пустошью?
Старого Джаспера, по всей видимости, не слишком обрадовало предложение Осгарда. Что, надо сказать, не на шутку удивило молодых людей, хотя после всего произошедшего им казалось, что они начисто утратили способность удивляться. Где это видано, чтобы старик с израненной ногой отказывался от провожатых, тем более, собираясь пройти отнюдь не маленькое расстояние.
- Нет, нет, нет, - замотал головой старик. - Я дойду сам.
- Ну что вы! - запротестовала ошарашенная Грэйн. - Вы ничуть нас не затрудните! Все равно мы шли к вересковой пустоши…
- Нет, нет, нет! - перебил ее Джаспер, на этот раз еще энергичнее размахивая головой, так что куцые белые пряди метлой замелькали в разные стороны. - Даже не думайте об этом!
- Но почему? - спросил Осгард, начавший терять терпение. - Вы что, нам не доверяете?
- Ну что вы! - махнул рукой Джаспер. - Не говорите ерунды! Как я могу не доверять людям, которые спасли мне жизнь? Дело в том, что я прекрасно дойду до… м-м… дома, в чем вы сами убедитесь через некоторое время. Но сначала, - он жестом остановил пытающуюся возражать Грэйн, - я сделаю вам кое-какой подарок. Не совсем, конечно, подарок… Но думаю, что вам, мои юные друзья, Он придется по вкусу.
Старик сунул тощую руку в карман и, некоторое время покопавшись в нем, извлек какую-то пожелтевшую от старости бумагу, сложенную в несколько раз. Он развернул бумаженцию, края которой изрядно потрепались, и повертел ею перед глазами изумленных молодых людей.
- Вы, наверное, слыхали легенду о серебряной дудочке Эйна Ога Маккримонса?
Осгард аж присвистнул от неожиданности, а Грэйн округлила глаза. Еще бы! Кто же о ней не слышал! Каждому ребенку, живущему на острове Скай, любящая мама тысячу раз рассказывает эту старую сказку о Маккримонсе и его волшебной дудке!
Говорят, что этот Маккримонс жил когда-то на острове Скай и, однажды прослышав о соревновании волынщиков, ужасно захотел одержать в нем победу. Дело в том, что победитель становился волынщиком рода Маклеода, а должность эта была очень почетной. Но Эйн играл на волынке не слишком хорошо, а потому был уверен, что победителем ему не бывать. Он сидел на побережье, хоронил свою заветную мечту и вздыхал. Его вздохи услышала фея, и ей стало жаль несчастного Эйна Маккримонса. Она появилась перед ним и пообещала выполнить его самое заветное желание. Разумеется, Эйн Ог не растерялся и загадал: "Сделай меня победителем в состязании волынщиков". Тогда фея протянула ему волшебную серебряную дудочку и сказала: "Быть тебе лучшим волынщиком во всей Шотландии до тех пор, пока с тобой эта волшебная дудочка. Вставь ее в волынку, и она извлечет такую музыку, что никому и не снилось. Но как только ты сам или кто-то из твоих потомков обидите эту дудочку - вы лишитесь волшебного дара". Эйн Маккримонс, естественно, победил в соревновании волынщиков и стал волынщиком рода Маклеода. Дудочку эту он бережно хранил и передал ее своему сыну с тем напутствием, которое дала ему фея. Только как-то раз плыл его непутевый сын на корабле и играл на своей волынке, да на беду началась буря. Дудочка от качки взяла несколько неверных нот, что с ней случилось впервые, а глупый сын Эйна возьми да и обругай дудку. Но этим глупец не ограничился - он швырнул ее на палубу корабля. Тут-то ее и смыло волной. С тех самых пор Маккримонсы потеряли волшебный дар и никогда уже не становились лучшими волынщиками.
- Разумеется, слышали, - рассмеялся Осгард. - Эту сказку с колыбели знает каждый младенец на острове Скай.
- Знать-то знает, - покачал головой Джаспер, - только не сказка это, а быль. И никто не знает, чем она закончилась…