Он внимательно посмотрел на стоявшую перед ним девушку и понял, что ему будет очень нелегко уговорить ее выйти за него замуж. Кэтрин была темпераментной, соблазнительной, непостижимой. И он страстно желал, чтобы она принадлежала ему.
Граф решил поменять тактику. Ему совершенно не хотелось ссориться с Кэтрин, он с большим удовольствием поцеловал бы ее. Поэтому он в очередной раз улыбнулся и проговорил:
– Мне казалось, во всяком случае, я надеялся, что ты испытываешь ко мне симпатию. Я не прав?
– Одержимость – это не симпатия, – заявила Кэтрин. – Так же как желание – не любовь.
Грэнби пожал плечами и продолжал:
– Говоришь, любовь? Что ж, любовь в браке также не помешает.
– Не помешает? И только?
– А ты любишь меня? – спросил он неожиданно. Вопрос застал Кэтрин врасплох, и она не смогла произнести ни слова. – Вот видишь, – усмехнулся Грэнби. – Ты хочешь, чтобы я признался в глубоких чувствах к тебе, а сама их не испытываешь. – Граф решил, что пришло время обидеться. – Любовь может быть реальностью, а может и не быть. Я еще не до конца разобрался в том, что происходит, но это не значит, что у меня нет сердца. Это также не значит, что у меня нет чувств. Я желаю тебя, Кэтрин, но также знаю, что уважаю тебя как личность. И, конечно же, ты зажигаешь во мне огонь, но этого стоит ожидать, когда людей объединяет страсть.
Кэтрин не знала, что ответить. Граф говорил так, как будто мысль о женитьбе принадлежала ему, а не тете Фелисити. Но этого не могло быть. К тому же Грэнби мог бы получить любую другую женщину – почему же его выбор остановился на ней? Потому что она в какой-то степени задела его самолюбие? Тут она подумала об Урагане, но Кэтрин сразу же отбросила эту мысль – ни один мужчина не сделает предложение только для того, чтобы заполучить коня.
А может, удастся уговорить Грэнби забыть о браке, предложив взамен жеребца?
Кэтрин по-прежнему молчала, и граф вновь заговорил:
– Если хочешь знать мое мнение, то я думаю, что мы прекрасно подходим друг другу. Видишь ли, следует принять во внимание одно важное обстоятельство...
– Какое?
– Нас явно влечет друг к другу.
– Боюсь, что этого недостаточно, – возразила Кэтрин. – Почему я должна рисковать всей жизнью ради минутного удовольствия? Это было бы неразумно.
Грэнби рассмеялся.
– Оказывается, ты знаешь, как заставить мужчину усомниться в своих силах.
– Тебя – усомниться в своих силах?
– В общем, я хочу, чтобы ты оказалась в моей постели. Я чудовище, не так ли?
– Во всяком случае, это свидетельствует о том, что мне не стоит рисковать и выходить за тебя замуж.
Грэнби невольно вздохнул. Было очевидно, что уговорить Кэтрин не так-то просто.
– Скажи, но почему ты так решительно настроена против брака? У меня сложилось впечатление, что у твоих родителей были чудесные отношения.
– Так говорит мой папа, – согласилась Кэтрин. – Но я, к сожалению, не помню маму.
– Тогда вспомни Дентов, Джона и Эмму. Разве они не счастливая пара?
– Да, пожалуй.
– Почему ты решила, что замужества следует избегать во что бы то ни стало? – допытывался граф. – Ты не скажешь мне, в чем причина?
Кэтрин ненадолго задумалась. Решив, что у нее нет оснований что-либо скрывать от графа, она заговорила:
– Мои самые близкие подруги недавно вышли замуж. Обе теперь несчастны. Сара вступила в брак с так называемым джентльменом, который превратился в тирана, как только закончился их медовый месяц. Она не может и вздохнуть без того, чтобы любимый муж в чем-нибудь не упрекнул ее. К тому же он очень жестокий, причем эта черта его характера проявилась только после свадьбы. Сара описывала случай, когда ей приходилось прятаться, закрываясь на ключ, так как она боялась, что он применит к ней физическую силу. Другая моя подруга вышла замуж за очаровательного джентльмена только для того, чтобы обнаружить, что он предпочитает жене горничных.
Сарказм, звучавший в голосе Кэтрин, развеял подозрения Грэнби, что она просто упрямилась. Граф знал, что существуют такие пары. Многие из его знакомых вполне подходили под описание Кэтрин. Но к Стерлингу и Уолтему это не относилось.
– Кэтрин, я могу отвечать только за себя. Поверь, я никогда не обижал женщин. Что же касается диктаторских черт характера, то думаю, что в некоторой степени я ими обладаю, но они не настолько выражены, чтобы заставить мою жену страдать.
Кэтрин чувствовала, что ей очень хочется поверить графу. Она готова была уступить, и это ужасно пугало ее. Собравшись с духом, она заявила:
– И все же у нас ничего не выйдет. Потому что мы не любим друг друга.
– Тогда выбирай: либо брак, либо скандал, – заявил Грэнби. – Как ты думаешь, что выберет твой отец?
– Не смей меня запугивать! – закричала Кэтрин. – Ты не заставишь меня пойти к алтарю!
– Я не принуждаю тебя.
Она бросила на него яростный взгляд.
– Но ты все расскажешь отцу, и он сделает это за тебя, не так ли?
– Я не хочу говорить твоему отцу ничего, что может поставить тебя в неловкое положение. Но я очень хочу, чтобы ты стала моей женой.
Кэтрин в очередной раз убедилась, что Грэнби на редкость упрям. Но она знала, что должна скоро появиться в гостиной, поэтому решительно заявила:
– В дальнейшем обсуждении нет смысла. Я не могу принять твое предложение.
– Я смогу заставить тебя передумать. Кэтрин не выдержала и снова перешла на крик:
– Я не выйду за тебя замуж! И никакие уговоры не смогут изменить моего решения!
Грэнби с невозмутимым видом пожал плечами:
– Возможно, ты все-таки изменишь свое решение. Какое-то время они молча смотрели друг на друга.
И тут Кэтрин вдруг почувствовала, что ей хочется принять предложение графа. Ох, она совсем запуталась... И ничего бы не случилось, если бы она не зашла сегодня к нему в комнату!
– Я вижу, что мы зашли в тупик, – проговорил, наконец, Грэнби. Он подошел к Кэтрин вплотную и заявил: – Или ты соглашаешься обручиться со мной, или я буду вынужден скомпрометировать тебя. Выбирай.
– Ты не посмеешь!
Кэтрин могла бы завизжать, но она не сомневалась: к тому времени, когда кто-нибудь добежит до комнаты, Грэнби сделает так, что все подумают, что она кричала от удовольствия, а не от страха. Если бы это происходило впервые, ей бы удалось отговориться, но во второй раз не удастся.
– Уверяю тебя, посмею, – возразил Грэнби. Он протянул руку и дотронулся до ее щеки. – Прямо здесь и сейчас.
– Я не боюсь тебя, – сказала Кэтрин, призывая на помощь всю свою храбрость.
– Напрасно. Я могу быть очень опасным, когда чего-нибудь очень захочу.
Граф осторожно провел кончиком пальца по ее губам, и Кэтрин в ужасе вздрогнула. Она почувствовала себя глупой мышью, оказавшейся в когтях огромного и хитрого кота. Собравшись с духом, девушка взглянула прямо в глаза графа. Он смотрел на нее с усмешкой, и эта его усмешка окончательно убедила ее в том, что он не шутит. Если у нее и были сомнения по поводу серьезности его намерений, то теперь она уже нисколько не сомневалась: этот человек ни перед чем не остановится.
Кэтрин хотела оттолкнуть графа и выбежать из комнаты, но в то же время ей хотелось, чтобы он поцеловал ее. Она совершенно не понимала, что с ней происходит, но ей казалось, что она твердо знает одно: граф желал ее, но в его чувствах не было глубины, не было того, в чем она нуждалась. Страсть – да. Вернее, вожделение. Но, увы, Грэнби никогда не сможет ее полюбить, никогда не отдаст ей свое сердце.
Она рискнула бы всем, если бы согласилась выйти за него замуж. И вполне могло так случиться, что она оказалась бы в ловушке – так же, как Сара и Вероника. В этом случае ей пришлось бы всю жизнь провести с человеком, который не любит ее.
Грэнби склонился к Кэтрин, чтобы поцеловать ее, но она отвернулась.
– Я отдам тебе Урагана, – проговорила она неожиданно.
– Кого?..
– Урагана. Ты ведь хочешь этого, не так ли? Ты приехал в Стоунбридж, чтобы купить лошадей для своих конюшен. А когда увидел жеребца, то решил, что должен непременно его купить. Так вот, цена Урагана – моя свобода и твое обещание покинуть дом, не поговорив с моим отцом.
Граф в изумлении уставился на девушку; ему казалось, он ослышался.
– Ты что же, решила подкупить меня?..
– Называй это как хочешь, – бросила Кэтрин. Воспользовавшись замешательством графа, она отошла от него подальше. – Ты получишь Урагана, если положишь конец этому... издевательству.
Тут Грэнби почувствовал, что его изумление сменяется гневом. Ему казалось, что его еще ни разу в жизни так не оскорбляли. И впервые в жизни ему захотелось применить физическую силу к женщине. Но он тотчас же понял, что должен, во что бы то ни стало, держать себя в руках.
Криво усмехнувшись, граф направился к Кэтрин, но она тут же попятилась к двери. Грэнби видел, что девушка вот-вот выбежит из комнаты, поэтому остановился. Пристально глядя ей в глаза, он проговорил:
– Значит, ты предлагаешь мне жеребца? Впервые мою честь измеряют подобным образом. Скажи точно, сколько стоит твоя свобода? А если я захочу больше, чем одного коня? Может, ты уговоришь отца отдать мне еще и трех породистых кобыл? Я обратил внимание на чалую лошадку. Если подобрать подходящего жеребца, она произведет на свет прекрасное потомство. А впрочем... – Грэнби, казалось, о чем-то задумался. – А почему, собственно, я обязательно должен выбирать? Женившись на тебе, я получу и тебя, и Урагана, не так ли?
Кэтрин не знала, что ответить. Подобная мысль не приходила ей в голову, так как она предполагала, что Грэнби с радостью ухватится за возможность уклониться от брака. Но оказалось, что она ошиблась. Было очевидно, что граф действительно намерен жениться на ней и отказываться от своего намерения не собирается.
Девушка молчала, и Грэнби вновь заговорил:
– Скоро мы должны спуститься вниз. Я бы очень хотел продолжить наш разговор, но тебе нужно переодеться.
– Но ты не ответил на мое предложение. Я предложила тебе Урагана...
– Мой ответ – нет, – перебил граф.
Тут он шагнул к Кэтрин, привлек ее к себе и поцеловал. И Кэтрин даже не попыталась воспротивиться; едва лишь губы их соприкоснулись, как она почувствовала, что именно этого и хотела – хотела, чтобы Грэнби обнял ее и поцеловал.
Когда же Грэнби прервал поцелуй и отстранился, он уже знал, что добился своего – заставил Кэтрин подчиниться ему. Мысленно улыбнувшись, граф решил, что теперь пришло время напомнить девушке: когда он станет ее мужем, он потребует к себе уважения. Строго взглянув на Кэтрин, Грэнби чуть приподнял ее подбородок и, глядя ей в глаза, проговорил:
– А если ты опять поставишь под сомнение мою честь, то очень об этом пожалеешь.
– Как ты можешь говорить о чести? – пробормотала Кэтрин. – Ведь ты хочешь насильно заставить меня выйти за тебя замуж. Уверяю тебя, ты ничего не получишь, кроме непослушной жены.
– А я уверяю тебя, что получу гораздо больше. – Граф улыбнулся и, не сказав больше ни слова, вышел из комнаты.
Кэтрин тяжко вздохнула и пробормотала:
– Напрасно я сказала ему про жеребца.
Глава 14
Вернувшись к себе, Кэтрин долго не могла успокоиться. В волнении расхаживая по комнате, она думала о разговоре с графом. Выходит, он действительно собирался попросить у отца ее руки. А может, он все-таки шутил, развлекался таким образом? Кэтрин пыталась успокоить себя мыслью, что Грэнби просто играет с ней, что он уйдет с ее отцом в библиотеку только для того, чтобы поговорить о скачках или о политике. Возможно, он решил преподать ей урок, возможно, эта игра скоро закончится.
Но все же Кэтрин прекрасно понимала, что граф не шутил и действительно решил жениться на ней. И виновата в этом только она сама. Она проявила непростительное легкомыслие и в результате оказалась в такой ужасной ситуации. Наверное. Многие девушки радовались бы, что все так удачно разрешилось, ведь граф не отказывался на ней жениться, напротив, настаивал на браке, но она, Кэтрин Хардвик, имела свое собственное мнение на этот счет.
Кэтрин взглянула на часы и стала переодеваться к ужину. Если бы у нее было больше времени на размышления, она, возможно, что-нибудь придумала бы и сумела бы избежать замужества, но, увы, ее время истекало. Через несколько минут она должна была появиться внизу. Причем ей следовало мило улыбаться и делать вид, что она безмерно счастлива.
Спускаясь в гостиную, Кэтрин уже нисколько не сомневалась: сказав графу "да", она добровольно заточит себя в тюрьму. В тюрьму, где ее будут держать под замком, в то время как граф сможет вести себя так, как ему захочется. Увы, таковы были правила игры, и она не могла их изменить.
Кэтрин остановилась на середине лестницы и, положив руку на полированные перила, сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. В конце концов, она решила: не следует подчиняться обстоятельствам, надо постараться сделать все, что в ее силах, чтобы заставить графа отказаться от женитьбы. Да, у нее еще было время, чтобы все изменить.
Но в таком случае ей следовало вести себя сегодня вечером как можно лучше. Она ничего не добьется, если не станет скрывать свой гнев. Значит, ей действительно придется мило улыбаться и скрывать свои истинные чувства. Что же касается отца... Скорее всего он не откажет Грэнби, но это еще не означало, что она обязательно выйдет за него замуж. Помолвку можно расторгнуть.
Решив, что еще не все потеряно, Кэтрин приободрилась. Когда она входила в гостиную, ее улыбка казалась вполне естественной. Фелисити сидела перед камином, в котором развели огонь, – после дождя заметно похолодало. Сэр Хардвик еще не спустился, но граф уже находился в комнате. Стоя рядом с Фелисити, он держал в руке бокал с бренди и с улыбкой слушал собеседницу.
Заметив Кэтрин, Грэнби повернулся к ней, и девушка тут же поняла, что уже не чувствует прежней уверенности. В растерянности глядя на графа, она подумала: "Господи, почему же этот мужчина влияет на меня?"
Граф подошел к ней и склонился над ее рукой.
– Ты чудесно выглядишь, – сказал он. Понизив голос, добавил: – Так чудесно, что хочется тебя поцеловать.
Ошеломленная тем, что его дерзкие слова оказались созвучны ее желаниям, Кэтрин пробормотала:
– Добрый вечер, милорд.
Она сразу же направилась к тете, рядом с которой можно было чувствовать себя в относительной безопасности.
Фелисити попивала свой излюбленный херес, и казалось, что она очень довольна всем происходящим. Кэтрин поцеловала ее в щеку и села в кресло, стоявшее рядом. На графа она старалась не смотреть.
– Ты действительно чудесно выглядишь, – сказала Фелисити, а затем вдруг заговорила о погоде, очевидно, она не хотела торопить события.
Грэнби же, облокотившись о каминную доску, с улыбкой смотрел на девушку, которую собирался взять в жены. Она выглядела необыкновенно женственно и невероятно чарующе в платье из темно-зеленого шелка. И ей были очень к лицу тонкие нити жемчуга, переплетенные на ее изящной шее. Граф взглянул на ее руки. На пальцах не было колец, и он решил, что ей прекрасно подойдет обручальное кольцо с изумрудом, дополненное такими же колье и серьгами – его свадебным подарком.
Грэнби гордился своим вкусом, во всяком случае, он почти безошибочно определял, какие драгоценности подойдут той или иной женщине. А Кэтрин подходили именно изумруды – в этом не могло быть ни малейших сомнений.
Граф знал о женщинах если не все, то очень многое, и ни одна из них ни разу не оскорбила его, а вот Кэтрин... Он внезапно нахмурился, вспомнив, что она предложила ему жеребца в качестве платы за отказ от женитьбы. Да, такого оскорбления ему до сих пор никто не наносил. А впрочем, не стоит на нее обижаться. Даже хорошо, что она такая дерзкая и непредсказуемая. С ней не скучно. К тому же она вовсе не хотела его оскорбить – просто так получилось.
Что же касается женитьбы, то теперь уже не имело значения, какова причина. Грэнби был абсолютно уверен, что хотел жениться на этой девушке. И он своего добьется. Она станет его женой, и он будет заботиться о ней, и сделает все возможное, чтобы она была счастлива с ним. При мысли об этом граф успокоился, и на лице его снова появилась улыбка.
Тут дверь отворилась, и в гостиной появился сэр Хардвик. Он откашлялся и проговорил:
– Извините, что заставил вас ждать.
Сэр Хардвик подошел к дочери и поцеловал ее. Затем склонился над рукой Фелисити и лишь после этого повернулся к графу. Протянув гостю руку, он проговорил:
– Вы неплохо выглядите. Плечо не беспокоит?
– Спасибо, почти нет, – ответил Грэнби.
Сэр Хардвик налил себе бокал бренди и уселся в кресло неподалеку от камина. Какое-то время хозяева и гость мирно беседовали. Потом в гостиную вошел слуга и пригласил всех в столовую.
Сидя за столом, Кэтрин по-прежнему старалась не смотреть на графа. Иногда она все же бросала взгляды в его сторону, и каждый раз оказывалось, что он смотрел прямо на нее и улыбался ей. "Если Грэнби думает, что уже добился своего, то он ошибается, – говорила себе Кэтрин. – Я ни за что не стану его игрушкой, женой, которую он будет показывать знакомым как трофей, а потом забудет. Забудет, как только в детской появится наследник".
Чем больше Кэтрин думала о замужестве, тем больше опасалась той же участи, что постигла ее подруг, Сару и Веронику. Когда же подали десерт, ей вдруг пришло в голову, что неплохо бы прогуляться ночью по саду. Она решила, что непременно выйдет в сад, даже если придется промокнуть под дождем.
К счастью, сэр Хардвик и тетя Фелисити поддерживали беседу, так что Кэтрин лишь время от времени приходилось отвечать на вопросы.
– Ты знаешь, что тебе понадобится нарядное платье для ежегодного собрания Уолтема? – обратилась к девушке леди Форбс-Хаммонд.
– Для какого собрания? – в смущении спросила Кэтрин; она снова задумалась и потеряла нить разговора.
– Для ежегодного собрания Уолтема в честь открытия регаты, – сказала Фелисити. – У меня есть приглашение. Ты поедешь со мной.
Кэтрин посмотрела на отца, и тот коротко кивнул, давая понять, что Фелисити уже говорила с ним об этом и он согласился. Кэтрин уже знала, что лорд Грэнби и маркиз Уолтем были близкими друзьями, поэтому догадалась, что тетя помогала графу в осуществлении его намерения жениться на ней.
Она появится в обществе под руку с Грэнби, и это станет сигналом для лондонских газет, чтобы официально возвестить об их помолвке.
– Я никогда не была на приеме в честь открытия регаты, – сказала Кэтрин; следуя избранной тактике, – она улыбнулась. – Но с другой стороны, я также никогда не плавала на яхте.
– Это соревнование на скорость, и в нем участвуют яхты членов клуба, – пояснил Грэнби. – В прошлом году Уолтем завоевал приз. Я буду рад прокатить вас на яхте, если захотите.
– Хорошо, если она увидит, что в мире есть что-то еще, кроме конюшни. – Сэр Хардвик выразительно посмотрел на Кэтрин, давая понять, что не забыл о ее обещании без единой жалобы отправиться в Лондон. Конечно, он не подозревал, что скоро узнает о желании лорда Грэнби взять его дочь в жены.