– Вам нужно подумать о том, как искупить более серьезные проступки, милорд. Я прожила долгую жизнь, и годы не прошли для меня даром. То, что произошло здесь, не нуждается в каких-либо объяснениях. Тем не менее, я хочу напомнить вам, что вы находитесь в доме сэра Хардвика в качестве гостя. Надеюсь, милорд, вы не забыли об этом?
Грэнби кивнул:
– Да, разумеется, не забыл. И, конечно же, я переговорю с сэром Хардвиком. Сегодня вечером, после ужина.
– Есть ли необходимость поторопиться с венчанием? – осведомилась леди Форбс-Хаммонд.
– Нет. – Грэнби отрицательно покачал головой и тут же напомнил себе, что "необходимость поторопиться" едва не возникла, и ему лишь чудом удалось взять себя в руки. Впрочем, этим, возможно, и не стоило гордиться. – Но вы уверены, что ее отец не будет против этого брака?
– Разумеется, он не станет возражать. Ведь мы с вами прекрасно понимаем: отправляя Кэтрин в Лондон, я рассчитывала именно на подобный брак. Полагаю, вы вполне подходящий претендент на ее руку. Правда, я не думала, что стиль вашего предложения окажется... таким нетрадиционным.
– Самая трудная задача – убедить невесту, – сказал Грэнби. Он вдруг сообразил, что Фелисити, возможно, станет его союзницей. – Очень может быть, что она откажется выйти за меня замуж. Вы об этом подумали?
Леди Форбс-Хаммонд внимательно посмотрела на собеседника.
– Милорд, у меня есть собственное мнение по поводу того, почему все произошло именно таким образом. Я уверена, вы проявите деликатность и не станете рассказывать сэру Хардвику о сегодняшнем происшествии. Что же касается самой Кэтрин, то могу сказать следующее: иногда она бывает ужасно упрямой, но вы сумеете ее убедить. Ведь ваши чары распространяются не только на эту спальню, не так ли? Так что мы вполне могли бы объявить о вашей помолвке на приеме у Уолтемов. А затем уже последует представление Кэтрин в обществе в качестве вашей законной супруги.
Хотя Кэтрин все еще оставалась девственницей, Грэнби подумал, что, может быть, стоило предложить более короткие сроки. Ему вдруг пришло в голову, что она использует это время для того, чтобы как-нибудь расторгнуть помолвку.
– Мне кажется, вам не очень-то хочется вступать в брак, не так ли? – неожиданно спросила Фелисити.
Грэнби знал, что должен был испытывать именно такие чувства. Более того, одна только мысль о возможном вступлении в брак должна была повергнуть его в ужас. Но перспектива жениться на Кэтрин почему-то нисколько его не страшила.
– Нет, вы не правы, – ответил он с улыбкой. – Я чувствую, что очень хочу жениться на Кэтрин. Меня смущает только ее настроение. Если говорить откровенно, то я не знаю, как она отнесется к моему предложению. Видите ли, все ее поступки... были весьма противоречивы.
– Обычное поведение молоденькой девушки, – заявила Фелисити. – Но здравый смысл, в конце концов, возобладает. Я позабочусь об этом. – Она направилась к выходу, но у двери задержалась. – Я, конечно же, очень довольна тем, что у моей Кэтрин появилась перспектива выйти замуж за такого влиятельного и знатного человека, как вы. Но я не настолько бессердечна, чтобы не осведомиться о менее формальных сторонах этого брака. Скажите, вы действительно к ней неравнодушны? Вы позаботитесь о том, чтобы Кэтрин была счастлива?
– Я сделаю все возможное, чтобы она не пожалела о нашем браке, – ответил Грэнби. И он нисколько не покривил душой.
Фелисити окинула его пытливым взглядом. Потом вдруг улыбнулась и сказала:
– Думаю, что вы это сумеете. Да, мне почему-то кажется, что все у вас будет хорошо.
Глава 13
Сидя в своей комнате, Кэтрин безучастно смотрела в окно. Тихое тиканье фарфоровых часов минуту за минутой отмеряло время. За окном же накрапывал дождь, хотя еще час назад ярко сияло солнце.
Перемена в погоде вполне соответствовала настроению Кэтрин: еще совсем недавно она была счастлива, как никогда, и вот сейчас, как никогда, несчастна.
Кэтрин старалась не думать о Грэнби, но, конечно же, у нее ничего не получалось; она снова и снова вспоминала о том, что произошло в его спальне, и не уставала обвинять себя за чрезмерную уступчивость и легкомыслие. Если бы не ее легкомыслие, ничего бы не случилось, и ей не нужно было бы сейчас со страхом ждать появления тетушки.
Тут образ графа в очередной раз предстал перед ее мысленным взором, и она вполголоса пробормотала:
– Нет. Ты больше меня не проведешь, лорд Грэнби.
Кэтрин поднялась со стула и принялась расхаживать по комнате. Она пыталась осмыслить ситуацию, в которой оказалась, но ее постоянно преследовала одна и та же мысль – мысль о том, что Грэнби снова ее одурачил.
Внезапно раздался стук в дверь, и почти тотчас же на пороге появилась тетя Фелисити. К удивлению Кэтрин, она сказала:
– Если ты хочешь отдохнуть, прежде чем мы поговорим, я зайду позже.
– Нет-нет, заходи.
Едва лишь тетушка вошла, как в дверь снова постучали. Это была Агнес, которую Кэтрин давно уже ждала. Горничная поставила на столик поднос и стала заваривать чай. Кэтрин же тем временем пыталась собраться с мыслями.
Как только горничная удалилась, Фелисити проговорила:
– Лорд Грэнби поговорит с твоим отцом сегодня вечером, сразу после ужина.
– Поговорит с отцом?! Но зачем? Он хочет переложить всю вину на меня?
– Сейчас не время искать виноватого, – заявила леди Форбс-Хаммонд. – Сейчас надо расплачиваться за содеянное. Лорд Грэнби взял ответственность на себя. Он собирается ясно высказать свои намерения.
– Свои намерения? – Кэтрин покачала головой. – О чем ты говоришь?
– Разумеется, о свадьбе. Из подобной ситуации есть только один выход.
– Свадьба?! – в ужасе воскликнула Кэтрин. Вскочив со стула, она чуть не разлила чай. – Нет, я ни за что не выйду за него замуж! Это абсурдная затея.
Но тетя Фелисити, казалось, не слышала ее слов. Она с невозмутимым видом продолжала:
– Лорд Грэнби поговорит с твоим отцом о помолвке. Так как необходимости торопиться нет, о вашей помолвке будет должным образом объявлено. Что же касается свадьбы...
– Не будет никакой помолвки! – закричала Кэтрин. – Как тебе могла прийти в голову мысль, что я захочу выйти замуж за этого человека? Он негодяй! Обворожительный, утонченный, но негодяй! Он думает только о себе! Нет, я ни за что за него не выйду.
Леди Форбс-Хаммонд внимательно посмотрела на девушку:
– Ты хочешь сказать, что он принудил тебя к тому, что случилось сегодня?
Кэтрин медлила с ответом, и подобная нерешительность выдавала ее с головой.
– Нам нет смысла жениться, – пробормотала она наконец.
– Не болтай глупости. – Фелисити сделала резкий жест рукой, давая понять, что отметает эти детские отговорки. – Хоть ты и воспитывалась без матери, но в здравом уме тебе не откажешь. Я не знаю всего, что случилось между вами, но мне хватает ума понять: сегодняшнее происшествие не просто девичье увлечение.
Кэтрин молча подошла к окну. "Ну, как объяснить тетушке то, чего я сама не понимаю?" – спрашивала она себя. А если бы она попыталась рассказать о своих чувствах, то это еще больше укрепило бы тетю в мысли, что брак между ними – самый благоразумный выход из ситуации.
Разумеется, Кэтрин не могла отрицать, что ее охватывал вихрь чувств при каждой мысли о графе. Но испытывал ли он такие же чувства по отношению к ней? Она очень в этом сомневалась.
– Пришло время поговорить откровенно, моя дорогая, – сказала Фелисити. – Ты его любишь?
– Как я могу любить Грэнби, если ничего о нем не знаю? – с отчаянием в голосе проговорила Кэтрин. – Я признаю, что вела себя сегодня глупо. И точно так же я вела себя в тот день, когда граф пострадал при падении. Но моя глупость – это не причина, чтобы наказывать меня, заставляя выйти за него замуж. Разумеется, папа не настолько бессердечен.
– Твой отец желает тебе счастья, поверь мне. Грэнби – очень уважаемый человек. К тому же он пообещал мне, что сэр Хардвик не услышит от него ничего лишнего, только необходимые заверения в том, что этот брак принесет вам обоим лишь счастье.
– Счастье? – усмехнулась Кэтрин. – Неужели ты действительно так думаешь?
Леди Форбс-Хаммонд поджала губы.
– Лучше объясни, почему ты не желаешь выходить за него замуж. Ведь ты влюблена в этого мужчину, твое поведение свидетельствует об этом. Кроме того, я должна напомнить тебе о твоей репутации.
– Я все еще девственница, – сказала Кэтрин, отворачиваясь от окна. – Мы несколько раз поцеловались, но это не значит, что я не могу выйти замуж за более подходящего мужчину.
Фелисити тяжко вздохнула и вновь заговорила:
– Право же, Кэтрин, ты упрямишься без всяких на то оснований, поверь мне. Я прекрасно тебя знаю и потому не могу допустить мысли, что твои отношения с лордом Грэнби являются несерьезными. Если бы я не прервала вас сегодня...
– В тот момент я уже уходила из комнаты! – выпалила Кэтрин. – Больше ничего бы не произошло. Я вовремя одумалась.
– Не совсем, – возразила Фелисити. – Твой пылкий темперамент вывел тебя за грань обыкновенного флирта. Твое поведение нельзя извинить или проигнорировать.
– Я сама поговорю с графом, – сказала Кэтрин. – На самом деле он не хочет жениться на мне, я уверена в этом. Его предложение основывается на чувстве долга и обязанности – ты же понимаешь это. Ни то, ни другое не принесет мне счастья.
– Если он так тебе неприятен, то почему же ты оказалась в его комнате?
Кэтрин не хотелось объяснять, как все произошло.
– Я прекрасно знаю, что он не любит меня, – сказала она. – Я для него не более чем развлечение. Уверяю тебя, он негодяй.
Фелисити хмыкнула и потянулась к чашке с чаем. Сделав глоток, она вдруг улыбнулась и сказала:
– Позволь я открою тебе секрет о негодяях, моя дорогая. Они все делают вид, что брак – это финал, которого следует избегать. Они заявляют, что любят свою свободу, однако когда женятся, то становятся самыми преданными мужьями. Я наблюдала это не один раз и уверена, что увижу опять, как только ты обвенчаешься с негодяем Грэнби.
Кэтрин вдруг почувствовала, что у нее начинается головная боль. О Господи, у нее уже ужасно болела голова. Но что же все-таки делать? Может, рассказать обо всем отцу? Нет, отцу рассказывать нельзя, так как в этом случае ей придется признаться, что она ослушалась его и зашла в комнату графа. К тому же Кэтрин не сомневалась: если отец узнает о случившемся в спальне Грэнби, он непременно потребует, чтобы они как можно быстрее обвенчались. Следовательно, она в любом случае обречена. Правда, оставался один выход – уговорить графа покинуть Стоунбридж, не переговорив с отцом. Если он поступит так, тетя Фелисити, конечно, будет в ярости, но легче вытерпеть гнев тетушки, чем устранить катастрофические последствия такого брака. Когда же Грэнби окажется вне пределов досягаемости, можно будет успокоить отца, если потребуется.
– Граф присоединится к нам за ужином, – сказала Фелисити. – Я ожидаю, что ты будешь вести себя наилучшим образом. – Кэтрин молча кивнула, и тетя продолжала: – Видишь ли, женщина не всегда поступает правильно, слушая голос своего сердца, но в данном случае я советую тебе поступить именно так. Забудь о гордости и подумай об ожидающем тебя счастье. Я не могу представить, чтобы мужчина, который так крепко завладел твоим вниманием, оказался недостойным тебя.
– Я не люблю его, – заявила Кэтрин.
– Любовь – это не всегда то, что сразу бросается в глаза, – возразила Фелисити. – Дай себе время подумать об этом. Для одного дня было вполне достаточно опрометчивых поступков.
Как только тетя вышла, Кэтрин устремилась к маленькому письменному столику в углу комнаты и написала записку. С силой дернув за шнурок звонка, она вызвала Агнес, которая должна была взять на себя роль гонца.
– Передай эту записку слуге графа, – сказала Кэтрин. – И будь осторожна.
Агнес кивнула и побежала выполнять поручение.
Кэтрин вздохнула с облегчением и приготовилась к свиданию с лордом Грэнби. К последнему с ним свиданию, как она надеялась.
– Пек, сегодня никаких бинтов, – заявил Грэнби. – Я хочу выглядеть как нормальный человек.
Грэнби вышел из гардеробной в одних брюках, и Пек помог ему надеть рубашку. Камердинер долго молчал, наконец, проговорил:
– Видимо, вы с нетерпением ожидаете сегодняшнего вечера, милорд.
– Нетерпение не то слово. Думаю, тебе следует узнать о том, что предстоит серьезный разговор. Я собираюсь попросить руки мисс Хардвик.
Пек воспринял новость с обычным для него спокойствием, то есть так, как будто его хозяин высказал свое мнение о погоде. Тем не менее, он осведомился, почему выбор пал именно на мисс Хардвик.
– Почему мисс Хардвик? – в задумчивости переспросил Грэнби. Он вдруг вспомнил, что всего лишь неделю назад в разговоре со слугой заявил, что не хочет и слышать о браке.
Пек мог подумать, что его околдовали, и в какой-то степени он оказался бы прав. Грэнби чувствовал, что не мог держать себя в руках, когда видел эту девушку. Это значило, что они не смогли бы избежать того, что случилось сегодня. Рано или поздно это все равно бы случилось. Кроме того, брак давал ему возможность обрести желаемое – заполучить Кэтрин в свою постель. Граф изобразил улыбку и ответил:
– А почему бы и нет? Она дочь человека, получившего титул за храбрость. Она молода и красива, к тому же достаточно сильна для того, чтобы рожать детей без последствий для здоровья. Я ведь должен произвести на свет наследника, разве нет?
Пек молча кивнул, но на его лице было написано, что он хочет узнать настоящую причину.
Настоящая же причина заключалась в том, что Кэтрин оказалась солнечным светом, радостью и всем тем, чем Грэнби хотел бы наслаждаться в жизни.
– Видишь ли, с тех пор как я ее встретил, мне не было скучно, – признался Грэнби. – За исключением тех дней, которые я провел в одиночестве, сидя в этой комнате. Этого достаточно?
Камердинер по-прежнему молчал. Но что означало его молчание? Он одобрил выбор? Граф хотел уже спросить об этом, но тут раздался осторожный стук в дверь. Слуга тотчас же открыл, послышался шепот, а затем дверь закрылась, и Пек вручил хозяину записку. Грэнби даже не потребовалось срывать печать, чтобы догадаться: его будущая невеста уже пытается отказаться от помолвки.
Что ж, это не имело значения. Грэнби был абсолютно уверен, что сможет подчинить себе любую женщину, если ему этого очень захочется. Он еще ни разу не потерпел поражения, и мисс Кэтрин Хардвик, какой бы она упрямой ни была, не сумеет устоять перед ним.
И все же граф решил, что сначала следует встретиться с Кэтрин, а потом с ее отцом. Ему казалось, что так он сможет быстрее добиться своего.
Через десять минут Грэнби вошел в маленькую комнатку на втором этаже. Зеленый диван с круглой спинкой и длинной бахромой стоял напротив камина. Рядом находились два кресла и низенький столик. То есть комната производила довольно приятное впечатление, но трудно было представить что-либо более неприятное, чем взгляд, которым одарила графа Кэтрин.
Грэнби изобразил улыбку и спросил:
– Ты хотела поговорить со мной? Пристально глядя на него, Кэтрин проговорила:
– Тетя Фелисити сказала мне, что ты чувствуешь себя обязанным поговорить с моим отцом. Уверяю тебя, в этом нет необходимости. Несмотря на то, что произошло, от тебя никто не требует, чтобы ты женился на мне.
– Мои действия свидетельствуют об обратном, – ответил Грэнби.
– А если бы тетя не застала нас, то ты бы почувствовал себя обязанным пойти к моему отцу? Думаю, нет.
– Сейчас бесполезно предполагать, что бы я сделал, а что нет. Твоя тетя действительно застала нас вместе, и я действительно намереваюсь поговорить о своих намерениях с сэром Хардвиком. У меня есть понятия о чести.
– Но я же не скомпрометирована, – сказала Кэтрин.
– И все же наши отношения нельзя назвать платоническими, – возразил граф.
Кэтрин почувствовала, что краснеет. Она прекрасно поняла, что именно имел в виду Грэнби. Будь он проклят за то, что не поступил как негодяй и не удрал отсюда, как только ему представилась такая возможность.
– Дело не в том, что случилось, – проговорила Кэтрин, – а в том, что случится, если мы поженимся.
– Так что же случится? – осведомился граф.
– Катастрофа! – выпалила Кэтрин. – Ведь мы оба не хотим вступать в брак. Зачем притворяться? Только потому, что так принято? Потому что все девушки должны выйти замуж и родить детей? Потому что графу нужен наследник и, следовательно, жена? Причины такие же смехотворные, как и сама мысль о том, что мы – ты и я – сумеем жить вместе.
Слова Кэтрин нисколько не обидели Грэнби. Примерно такой реакции он ожидал. Более того, именно такая Кэтрин ему нравилась – страстная, импульсивная, волевая. Эти качества и составляли немалую долю ее привлекательности.
Что же касается его чувств к этой девушке... Пожалуй, объяснение, которое он дал Пеку, было почти верным. Кэтрин действительно была красивой и, судя по всему, могла родить прекрасного наследника. И он действительно очень скучал без нее, когда вынужден был лежать у себя в комнате.
Грэнби нисколько не жалел о своем решении жениться на Кэтрин, хотя принял это решение совершенно неожиданно. Брак был для него неизбежным финалом, так как ему следовало продолжить свой род. Но женитьба на Кэтрин сулила еще и немало удовольствий, так что подобному финалу можно было только радоваться. Видимо, ему очень повезло, когда он встретил эту девушку.
Кэтрин молча смотрела на графа. Но он тоже молчал, и это ее раздражало. Когда она писала ему записку, была уверена, что он с радостью ухватится за шанс разрешить ситуацию раз и навсегда. Но Грэнби повел себя довольно странно. Во всяком случае, такого оборота она не ожидала...
Пристально взглянув на графа, Кэтрин проговорила:
– Ты хочешь, чтобы я считала тебя благородным джентльменом, не так ли? Ты желаешь, чтобы я думала о тебе как о человеке, который принес в жертву свою драгоценную свободу ради спасения моей репутации?
Грэнби снова улыбнулся.
– Я хотел бы, чтобы ты думала обо мне как о человеке, который находит тебя невероятно желанной. – Он направился в ее сторону, и Кэтрин отступила к окну. – Дорогая, неужели это так трудно понять?
Кэтрин криво усмехнулась.
– Говоришь, невероятно желанной? Что ж, очень может быть. Но ты забываешь о главном. Я не хочу выходить замуж. И если бы даже захотела, то не за мужчину, который признался, что предпочитает браку холостяцкую жизнь. Так что твоему предложению не хватает энтузиазма.
– Я не помню, чтобы сегодня днем кому-нибудь из нас не хватало энтузиазма, – заметил Грэнби. – Мне кажется, все было совсем наоборот.
– Если бы ты действительно был настоящим джентльменом, ты не стал бы напоминать мне об этом, – Кэтрин. – Что ж, я лишний раз убедилась в том, что была права. Брак скоро станет для тебя обузой, если только ты не найдешь женщину, которая согласится терпеть твои измены. Так что тебе лучше поискать другую жену. Я не смогу быть покорной и смиренной.
– Мне не нужна покорная и смиренная жена.
– Тогда чего же ты хочешь?! – почти в отчаянии воскликнула Кэтрин. – Чтобы я умоляла тебя? Чтобы рыдала и истерично всхлипывала? Это удовлетворит твое тщеславие?
– Видимо, у нас разные намерения, – пробормотал Грэнби.