- Конечно, - сказала она с уверенностью. Кевина, однако, не могли обмануть ее смелые слова.
- Посмотрим, - сказал он мягко, но с явным вызовом в голосе. - Кто спустится вниз последним, проигрывает пари.
- Каковы ставки?
- Придумаем позже.
- Не выйдет. Я всегда хочу наверняка знать, во что играю, чтобы знать, буду ли я играть или нет, - возразила Джессика, прежде чем успела сообразить, что говорит с пустотой. Кевин уже повесил трубку.
Она кинулась в спальню и быстро переоделась в купальник красновато-коричневого цвета, который очень шел ей и прекрасно сидел на ее фигуре. Высоко вырезанный по бокам, он делал ее длинные ноги еще длиннее, а вырез впереди в форме петли подчеркивал полноту ее грудей. По дороге к лифту она на бегу набросила тонкий халатик поверх купальника.
Джессика нервничала, ожидая, пока лифт мучительно медленно доберется до ее этажа, как будто от этого зависело что-то очень важное. В лифте ее нетерпение усилилось, когда он замедлил ход и остановился на девятом этаже. Там ее ждал Кевин. Какое-то мгновение она собиралась помешать ему войти, но поняла, что он ее пересилит.
- Все-таки я тебя опередила, - говорила она, пока они спускались.
- Это ты так думаешь, - ответил он с дьявольской усмешкой. Не успела открыться дверь, он первый выбежал в вестибюль.
- Ну, ты… - сказала она сквозь зубы, выбегая следом.
Он пересек вестибюль и вышел в дверь легкой, вразвалочку походкой, оставив ее далеко позади себя. Когда она подошла к океану, он был уже по пояс в нежных волнах.
- Иди в воду. Вода чудная, - пригласил он с самодовольной усмешкой.
- Ты самый настоящий предатель, Кевин Лоуренс! - обвинила она, входя в воду следом за ним.
Он кивнул с апломбом.
- Возможно, ты права. Я ненавижу проигрывать. Кроме того, я не мог отказать себе в удовольствии выиграть пари у такой красивой леди, особенно когда ставки так высоки.
- Так каковы ставки? - спросила она уже с безразличием, лениво плывя рядом с Кевином и наслаждаясь ласкающими ее тело волнами океана.
- А я не говорил? - спросил он невинно.
- Ты отлично знаешь, что нет. На самом деле, если бы ты так невежливо не повесил трубку, я бы могла прекрасно выиграть это соревнование.
- У тебя не было шанса, - сказал он уверенно. - Я видел все твои движения, тебе бы' не удалось.
- Ты не видел всех моих движений, - возразила она и вспыхнула, потому что его взгляд стал очень пристальным и он стал придвигаться, не оставляя пространства между ними.
- Может быть, ты проявишь заботу и покажешь мне то, что я упустил? - спросил он низким, соблазняющим голосом, нежно притягивая ее к себе, пока их тела легко не коснулись друг друга, гораздо более обольстительно, чем это было днем.
Он наклонился к ней, приблизившись лицом, и Джессика почувствовала, что врастает в дно океана, не в силах вырваться из его объятий и, если быть честной самой с собой, не желая вырываться. Ее тело само прильнуло к нему, отлично вписываясь в мужественные контуры. Их ноги сплелись, и ее руки судорожно уперлись в его влажную грудь. Хотя вода, заключившая их обоих в свои объятия, была прохладной, их голые тела излучали неистовый жар.
Мучительно медленно губы Кевина легко дотрагивались до ее рта. Джессика слизала языком соленые капли с его губ, и это ее внезапное движение побудило его предпринять более смелую атаку на ее и без того закружившуюся голову. Его язык нащупал ее, затем нырнул глубже в рот.
От Джессики не укрылось, какой эффект оказывал на Кевина этот страстный контакт, но он старался изо всех сил не дать своей новой знакомой взять над ним верх. Его мускулы напряглись и стали каменными, пока он боролся с собой, полный решимости не торопить события уйти за пределы того, что она готова была принять, как будто знал, что может ее спугнуть. Когда она невольно вздрогнула от пробудившихся от долгого сна чувств, он отпрянул и посмотрел на нее вопросительно, продолжая крепко держать ее за талию.
- Ты в порядке? - спросил он. Джессика была поражена, услышав искреннюю нотку беспокойства в его голосе.
- Конечно, - сказала она, тряхнув головой. А потом более непринужденным тоном добавила - А почему бы нет?
- Хороший вопрос, - ответил он. - Не думаю, чтобы тебе хотелось на него ответить.
Ее снова потрясла его проницательность. Это было приятно и вместе с тем приводило в замешательство, что этот человек не только не разозлился, что ему пришлось прервать обольщение, но он понял ее глубоко засевшие страхи, которые ей сначала надо было преодолеть, а уже потом дать развитие их отношениям. Он был прав, что она еще не готова поделиться вслух своими чувствами. Как ни странно, но только теперь она поняла, что в течение многих лет ей вообще не хотелось делиться своими чувствами. И тем не менее за это короткое время с Кевином она поняла, что этот момент быстро приближается и ей остается только глубоко заглянуть к себе в душу и выкинуть старые обиды.
- Я не уверена, что сама знаю все ответы, - призналась она как нельзя более откровенно. - Мы могли бы поговорить об этом в другой раз?
- Мы могли бы поговорить об этом в любое время, когда ты будешь готова, - сказал он, нежно целуя ее. - Я принимаю тебя такой, какая ты есть, Джессика. Со всеми твоими тревогами и прочим. В один прекрасный день, если ты мне позволишь, я постараюсь помочь тебе преодолеть все это. До этого ты сама устанавливай скорость.
- Ты удивительный человек, - сказала она искренне. - Я начинаю радоваться, что встретила тебя.
- Больше не боишься?
Она покачала головой, потом широко улыбнулась.
- Я в ужасе.
- Может быть, это не так плохо. По крайней мере, это означает, что ты хоть что-то чувствуешь. У меня такое впечатление, что ты не позволяла себе этого долгое время.
- Ты прав, - призналась она, не желая уточнять, сколько времени горечь по поводу Тодда отравляла ее эмоциональную жизнь. - Спасибо за то, что ты не торопишь события.
Он криво ухмыльнулся.
- Не перехваливай меня. Я вовсе не такой благородный. Я просто сообразил, что, если сильно нажму на тебя, ты можешь просто вырваться из моей жизни.
- Сомневаюсь, что мне удастся вырваться, - решила она. - Я могла бы уйти, прихрамывая, но вырваться - это сейчас за пределами моих возможностей.
- Это вдохновляет. Я всегда был способен догонять хромающих женщин.
- Что касается "догонять", - сказала Джессика, внезапно почувствовав необходимость сменить тему, - ты все еще не сказал, что именно я потеряла, позволив тебе опередить себя.
- Обед, конечно.
- Только и всего?
- Если ты, конечно, не предложишь более значительный приз, - предположил он с надеждой.
- Нет, конечно, - быстро запротестовала она. - Но я согласна на обед. Куда ты хочешь, чтобы я тебя пригласила?
- К себе домой. - Увидев ее удивление, он добавил - Я хочу, чтобы ты приготовила обед. Мне интересно знать, оправдаешь ли ты мои ожидания на кухне, как и в других комнатах.
- Я не припомню, чтобы хвасталась чем-нибудь уникальным в моем доме, мистер Лоуренс, - ответила она, стараясь скрыть свое волнение под сдержанным видом.
- Вы не знаете, чего я жду, миссис Уоррен, - сказал он искушающе, несмотря на внутренний голос, тревожно предупреждающий, что игра выходит из-под контроля. Голос напомнил ему, что с этой женщиной вообще не стоит играть. С такой женщиной можно играть только насовсем. Он не послушался предупреждения. - Просто поверь мне на слово, что ты прошла все тесты на отлично, - сказал он.
- Это комплимент?
- Безусловно. Редкой женщине это удается.
- Скольких ты тестировал? Он попытался подавить улыбку.
- Гораздо меньше, чем ты, очевидно, предполагаешь, судя по твоему выражению лица, - поддразнил он. - Но, вернемся к обеду. Во сколько я должен прибыть?
- Ты имеешь в виду сегодня?
- Конечно, сегодня. Я не хочу давать тебе время заказывать еду из ресторана. Я хочу, чтобы это было истинно твое, Джессика Уоррен, угощение, приготовленное экспромтом, как будто бедный голодный знакомый неожиданно появился на пороге как раз в обеденное время.
- Ты не похож на голодного, - сказала она, рассматривая его мускулистое тело, на котором сверкали капли соленой воды.
- Но я на самом деле голоден, - настаивал он. - А ты, моя дорогая, это исправишь. Если, конечно, у тебя уже нет планов на сегодняшний вечер.
Джессика колебалась. Сказать, что она занята, позволило бы ей легко избавиться от него, привести в порядок разгулявшиеся, к ее изумлению, в последние пару дней эмоции. Но, не вняв своему инстинкту самосохранения, она сказала:
- Нет, у меня нет планов. Мне обычно требуется спокойная, субботняя ночь в одиночестве, чтобы прийти в себя после трудовой недели.
- Значит, на этой неделе будет по-другому. Во сколько мне прийти? - спросил он.
По садящемуся солнцу, окрасившему западную часть неба в розовые тона, Джессика догадалась, что уже около пяти часов.
- Как насчет шести тридцати? Ты сможешь выдержать или упадешь в голодный обморок?
Казалось, он серьезно обдумывает ее вопрос.
- Думаю, что сумею продержаться, - сказал он наконец, беря ее за руку и выводя на берег.
Они быстро вытерлись и пошли к дому, а потом молча поднялись на лифте. На своем этаже Кевин сжал ее руку перед тем, как оставить ее наедине со своими мыслями, мечущимися от предвкушения паники и вида своего скудного холодильника.
Память не обманула ее. Она нашла там пакет замороженных куриных грудок. Положив их в микроволновую печь размораживаться, она отправилась в кладовку за рисом, затем достала из холодильника лук, зеленый перец и грибы. За полчаса она сделала аппетитный сметанный соус, вылила его в сотэ из цыпленка и приготовила рис. С бутылкой холодного шабли будет то, что надо.
У нее едва хватило времени для быстрого душа и просушивания густых волос. Несколько драгоценных минут она потратила на нервные размышления что надеть, остановившись в конце концов на слаксах и шелковой блузе.
Она едва успела нанести последние штрихи косметики, как услышала стук в дверь. Едва взглянув на свое отражение в зеркале, она присмотрелась к морщинкам вокруг глаз, заметным только ей одной, как она надеялась. Кевин постучал еще раз, на сей раз более нетерпеливо, и, оторвавшись от критического осмотра, она поспешила к двери, замирая от забытого чувства возбуждения и страха.
Видя, как он заполнил собой дверной проем, Джессика снова была потрясена его природным магнетизмом.
На нем были потрепанные джинсы, которые обтягивали его худые бедра и мускулистые ноги. Рубашка, наоборот, была нелепо строгой, из голубого хрустящего хлопка в тонкую, чуть более темную полоску. Из-под засученных рукавов виднелась загорелая кожа, покрытая золотистой дымкой волос. Расстегнутый воротник рубашки оголял достаточную часть груди, чтобы руки Джессики задрожали от желания дотронуться и почувствовать его тепло и биение сердца. Борясь с этим импульсом, но не в силах заговорить, она просто посторонилась, чтобы дать ему войти.
- Пахнет замечательно, - заметил он, одобрительно потягивая носом и направляясь прямо на кухню.
- Хорошо, что я не стала зря тратить дорогие французские духи на мужчину, которого интересуют только ароматы моей кухни, - сказала она с притворным раздражением.
- Я займусь тобой позже, - пообещал он с озорным блеском в глазах. - Между тем, не любовью единой жив человек.
- Не исказил ли ты немножко? На самом деле это звучит "не хлебом единым жив человек".
- Может быть, и так, - сказал он примирительно. - Дело в том, что нужна комбинация, чтобы удовлетворить все мужские аппетиты.
- А в данный момент ты заинтересован в удовлетворении своего желудка, - попрекнула она.
- Именно. Но не беспокойся, любовь моя, ты не так далека от моих мыслей, - сказал он провоцирующе, придвигаясь к ней ближе и одновременно заглядывая в духовку. Ощущение ее теплой податливости рядом с ним вызвало почти непреодолимую необходимость показать ей, как он сильно ее хочет. Еще доля секунды - и он не смог бы совладать со своим желанием. Если бы она еще раз взглянула на него с этой своей мягкой загадочной полуулыбкой, обед превратился бы в обуглившееся крошево.
- Ты знаешь, как польстить женщине, - сказала она.
Пока он открывал вино, она зажгла свечи в столовой и включила стерео, наполнившее квартиру тихой романтической музыкой. Зная, какое Кевин придает значение обстановке, она не гасила свечей все время, что напоминало Рождество. Он был увлечен только едой, поглощая ее с энтузиазмом.
- Ну как, это съедобно? - задала она совершенно лишний вопрос, когда он заглатывал последний кусок.
- Ты заслужила четыре звездочки, - уверил он ее. - Если это не единственное блюдо в твоем репертуаре - ты отличная хозяйка.
- У меня есть еще несколько кулинарных трюков, - сообщила она, забавляя его своим высокомерным тоном. - Но ты должен их еще заслужить.
Он смотрел на нее пристально, снова потерявшись в тайных глубинах ее янтарных глаз.
- Только прикажи, что я должен делать, - сказал он мягко. Она не ответила. Тогда он подошел к ней, отодвинул кресло и повел ее на балкон.
Их обдало свежим вечерним бризом, и под звуки музыки, доносящейся из дома, он обнял ее, чтобы потанцевать. Сначала Джессика держалась скованно, и Кевин догадался, что она снова боится, напуганная близостью и жаром, похоже, охватившем их обоих. Но, медленно танцуя с ней, легко держа ее за талию, он почувствовал, что она начала расслабляться, поддаваясь чарам, идущим от него, рождающим в глубине каждого стремление друг к другу.
Только после того как он это понял, он наклонился над ней и стал слегка щекотать губами ее волосы и, медленно продвигаясь вниз, игриво куснул ее ухо одними губами.
- Ты необычайно прелестная женщина, Джессика, - прошептал он нежно, дыша ей в шею. Мягкость его голоса, ощущение его упругого мужественного тела вызвали у Джессики внезапное желание прижаться к нему и отдаться этой возникшей страсти до полного завершения. Ей вдруг самой стало страшно от силы ее желания.
Что со мной, удивлялась она уже не в первый раз. Она так долго боролась против эмоциональной или даже чисто физической зависимости, что это стало ее образом жизни, однако Кевин прорвал ее защиту, как будто ее и не было.
Она помимо воли придвигалась к нему, неосознанно почти отдаваясь ему. Они уже больше не притворялись, что только танцуют. Они вполне сознательно прижались друг к другу, и Джессика перенесла свою руку, лежавшую у него на плече, пока они покачивались в танце, в его густые волосы на затылке. Она наклонила к себе его голову, и их губы жадно слились в едином порыве. Они оставались в таком положении некоторое время в крепких объятиях друг друга, явно поглощенные взаимной страстью.
Руки Кевина медленно гладили ее тело, легко перемещаясь от плечей такими искушающими прикосновениями, что обжигали кожу даже через тонкую ткань ее блузки. Когда его пальцы коснулись выступов ее груди, она, казалось, увеличилась и стала подниматься навстречу его прикосновениям, и эта напряженность давала ощущение, близкое к обмороку.
Они оба прерывисто дышали, тела были крепко прижаты друг к другу, сердца бились в унисон. Однако, улучив момент, Кевин вдруг посмотрел на часы.
- Черт возьми, - пробормотал он, целуя ее еще раз, и затем медленно, с неохотой отпустил ее. Он подумал, что должен уйти. События - касаясь их отношений - развивались слишком быстро. Это уже давно перестало быть игрой и превратилось в нечто более серьезное и опасное.
- Что такое? - спросила она с явным удивлением: Ее руки отказывались покидать чудесное теплое место, которое они нашли в изгибе его спины над поясом джинсов. Он догадывался, что такое случалось с ней не часто, и это тронуло его с такой силой, которую даже уже нельзя было назвать желанием.
- Извини, моя дорогая, но я должен уйти.
- Уйти? - повторила она невероятно повысившимся голосом, - уйти куда? - Ее руки безвольно повисли по бокам.
- У меня назначена встреча, сказал он таинственно.
Она отпрянула от него.
- В такое время? - спросила она саркастически.
- Джессика, - сказал он предупреждающим тоном. - Не надо.
- Не надо что? Не надо подозревать? Не надо сердиться? Ты чего ждал? Думаешь, я могу отключить свои эмоции так же легко, как ты?
- Это не имеет ничего общего с отключением моих эмоций, - сказал он терпеливо. - У меня эта встреча была назначена несколько дней назад. Ее нельзя отменить. Мне надо было сказать тебе об этом раньше.
- Конечно, надо было! - набросилась она злобно.
- Джессика, не пытайся сделать из меня свою собственность, - предупредил он снова твердым голосом, возмущенный ее ревностью. Это облегчало его уход. - Я не позволю. Прости за сегодняшний вечер, я должен был предупредить тебя.
- Не беспокойся, - сказала она холодно, ее оскорбленная гордость придала ей силы оставить его одного на балконе и уйти от него в квартиру. Она решительно выключила стерео, не заботясь, поцарапает ли иголка пластинку. Кевин подошел к ней, хотел что-то сказать, но передумал, только тряхнул головой и пошел к двери.
- Я тебе позвоню, - сказал он, возмущая ее своим спокойствием даже больше, чем с силой захлопнувшейся дверью.
Джессика схватила подушку и швырнула ему вслед.
Как он посмел ворваться в ее жизнь, перевернуть ее, заставив испытать такие чувства, которые, как она долго уверяла себя, умерли навсегда, а потом просто уйти, как будто он зашел только для того, чтобы сказать ей "привет"? Стараясь побороть разочарование и найти ответ на тот вопрос, она занялась мытьем посуды руками вместо того, чтобы воспользоваться моечной машиной. Обычно ей нравилось ощущение от мыльной воды, но сегодня она только напоминала о времени, когда они с Кевином оказались в объятиях друг друга в океане и их скользкие тела горели чувственным огнем от каждого прикосновения их плоти.
Растревоженная этими воспоминаниями, она бросила посуду и отправилась со стаканом вина в гостиную. Глотнув холодного шабли, она постаралась убедить себя, что сегодняшний внезапный конец к лучшему. Возможно, теперь она выкинет Кевина из головы и вернется к тем спокойным дням, когда главной ее заботой была работа и где у нее не было сложностей во взаимоотношениях с людьми.
Конечно, нельзя сказать, что с Кевином не было сложно. Это было слишком ясно. Она уже знала, что он был смешной и непредсказуемый, мужчина, который ловил миг удачи и жил на всю катушку. Короче, он был совсем не таким, как она, полной противоположностью ее склонности к безопасности, во всяком случае, в личной жизни.
А разве не та самая непредсказуемость, которая ей так нравилась в нем, стала причиной неверия в прочность их отношений? Не прошло и нескольких дней, а она уже позволила себе приступ необоснованной ревности. Он достаточно ясно дал. Понять, что не будет терпеть подобных приступов, и был прав. Они взрослые люди и ничем не связаны.
Однако она оказалась неспособной контролировать свои чувства, и это было первым признаком того, что роман между двумя противоположными личностями вряд ли может быть полезным для здоровья.