- Да, - рявкнула она, снова удивляясь его способности выбирать крайне неудачный момент. Он снова застал ее не в лучшей форме.
- Ты говоришь не своим голосом. У тебя плохой день?
- У меня плохой месяц, - ответила она мрачно.
- Почему бы мне не подняться к тебе и не попытаться улучшить его? - предложил он бодро. Как всегда, его, казалось, ничуть не пугало ее плохое настроение. Ей был отвратителен его уравновешенный, добродушный юмор.
"Улучшить мое настроение?" - думала она саркастически. Ну и денек! Все было нормально, пока он не возник и все не спутал своим легким юмором и неотразимой сексуальностью. Но, прежде чем она успела попросить его оставить ее в покое, чтобы привести в порядок свою душевную сумятицу, он добавил:
- Я буду через минуту. - И повесил трубку. Она вздохнула. Он снова одержал верх.
Она ползала на четвереньках перед дверью квартиры, подбирая рассыпанные вещи, когда услыхала, как открывается дверь лифта. Она не поднимала головы, пока он шел к ней, но ее сенсорная антенна уловила момент, когда он оказался рядом.
- Это что, вроде игры в камушки? - спросил он весело, опускаясь рядом с ней на пол. Она уничтожающе ухмыльнулась, но он полностью проигнорировал это, подобрал целую горсть мелочи, заколок и газетных вырезок и отдал ей. Она кинула все это в свой кошелек и потянулась за ручкой. В это время он накрыл ее руку своей, и ей с трудом удалось подавить необъяснимое желание заплакать. Ей хотелось кинуться в его надежные объятия, хотя она знала, что именно он, а не весь этот беспорядок в холле был проблемой.
- Джессика, в чем дело? - спросил он мягко, со сжавшимся сердцем глядя на ее расстроенное выражение лица. Вот он снова в роли Ланцелота, спасающего девицу из беды. Но что было странно, так это то, что Джессика, старавшаяся казаться неуязвимой, сама вызвала к жизни эту его покровительственность. - Что с тобой?
- Ничего, - сказала она, уставившись на пуговицы его рубашки, чтобы не встретиться с ним глазами.
- Ну, раз ты так говоришь… - согласился он. - Полагаю, совершенно нормально для человека ползать перед дверью своей квартиры почти в слезах.
- Я просто уронила свой кошелек, когда бежала к телефону, - сказала она обиженно.
- И?
- И ничего.
- Тогда, черт побери, Джессика, почему ты не смотришь на меня? - потребовал он ответа, вдруг приходя в ярость от того, что она снова воздвигла между ними непреодолимую стену. Затем, вдруг догадавшись, сказал - Не говори, что ты сердишься потому, что я не звонил несколько дней.
- Две недели, - уточнила она, сразу пожалев, что сказала эти слова неисправимой собственницы.
- Мне все равно, даже если бы это было два месяца. Я не обязан докладывать. Мне казалось, мы договорились, - сказал он намеренно сдержанным, холодным тоном, несмотря на чувство, что лучше собственнический инстинкт, чем равнодушие. Его злость немедленно исчезла, уступив место пробуждающемуся желанию.
Она взглянула на него, увидела застывший блеск в его глазах и неправильно поняла, в чем дело. Она опустила ресницы и отвернулась.
- Я понимаю, - согласилась она, - Кевин, прости. Я веду себя, как мегера. Клянусь, я совсем не такая на самом деле.
- А почему вдруг ты решила экспериментировать на мне? - осведомился он ласково.
Она покачала головой и грустно хмыкнула, вспомнив объяснение Джерри.
- Один мой друг думает, что ты подвернулся как раз вовремя, чтобы разделить со мной возрастной кризис.
- А ты как думаешь?
- Может быть. В самом деле, ни одна женщина тридцати девяти лет в здравом уме и твердой памяти не будет вести себя как незрелый подросток, если ей мужчина не звонит две недели. Тридцатилетний мужчина, с которым она едва знакома. - Когда она снова встретила его взгляд, в нем все еще сияла глубина, но было и еще что-то. Возможно, прощение. Но скорее всего желание. - Я скучала по тебе, - призналась она, отваживаясь ответить на то, что, ей показалось, она увидела в его глазах.
- У тебя своеобразная манера проявлять свои чувства, - ответил он наконец с облегчением. - Мое возвращение никогда раньше так не приветствовали.
- А что бы ты предпочел?
- Поцелуй, это было бы мило, - предложил он, читая ее мысли. Она приблизилась к нему и дотронулась дрожащими губами до его щеки.
- Неплохо. Для начала, - сказал он, привлекая ее к себе и накрывая ее рот своим с жадностью, которая почти лишила ее чувств. Она вжалась в его тело, как будто укуталась в одеяло, защитившее ее своим теплом от холодной пустоты последних двух недель. Замирая от чувства и желая большего, она бессознательно водила руками по его плечам и каменным мускулам рук. Затем ее руки нашли жесткий коврик из золотистых волос на его груди, скользнули между пуговицами рубашки к теплой коже, под которой часто билось сердце в такт сумасшедшей скачке ее сердца.
- Джессика, - пробормотал он быстрым шепотом прямо в губы.
- Что? - ответила она, пьянея от его прикосновения.
- Ты чувствуешь то же, что и я?
Она посмотрела на него влюбленными глазами, которые, как она подозревала, выдавали глубину ее любви гораздо больше, чем ей хотелось бы.
- А что ты чувствуешь? - спросила она.
- Серьезную опасность неприличного поведения прямо на лестничной площадке очень приличного дома, - сказал он торжественно, довольный испугом, отразившимся на подвижных чертах ее лица. Если бы только он мог понять, что в действительности происходит в глубине ее души.
- О, черт возьми, - сказала она, придя в ужас, когда сообразила, где находится, впервые с того момента, когда он обхватил ее своими руками. - Кевин Лоуренс, я никогда еще не вела себя так. Что ты делаешь со мной?
- Я думаю, что совершенно ясно, - сказал он как ни в чем не бывало, взяв в свои ладони ее грудь и большим пальцем лаская сосок, напрягшийся от возбуждения. Электрический ток пробежал по ее телу.
Надо положить конец этому почти публичному спектаклю, подсказывало ее сознание. И сейчас она это сделает, прямо сейчас. Но именно сейчас чувства, которые вызывал в ней Кевин, были слишком восхитительными. Она чувствовала, как ее тело само льнет к нему в неосознанном желании еще сильнее ощутить трепет плоти. Ее движения заставили его застонать.
- Давай войдем в квартиру, - пробормотала она тихо.
Он колебался:
- Ты уверена, что хочешь именно этого? - спросил он, внимательно следя за ней нежными и заботливыми глазами в ожидании ответа.
- Я уверена, - сказала она убежденно, и это была правда. Не думая о последствиях, она хотела Кевина, как никого другого за долгие годы. Наконец с горевшими от удовольствия глазами, она пошутила - Если, конечно, ты не предпочитаешь соблазнить меня на лестничной площадке.
Он криво улыбнулся.
- Нет. В некоторых вещах я, кажется, даже больший консерватор, чем ты.
- Значит ли это, что я должна скрывать все свои порывы страсти? - дразнила она, легкими пальцами касаясь его обтянутых джинсами бедер. Их взгляды скрестились в легкой схватке, пока ее руки продолжали свой путь. Твердость его мускулов под е$ пальцами свидетельствовала об усилиях, которые он предпринимал, чтобы держать в форме свое тело, но его прерывистое дыхание выдавало его с головой, а ей придавало давно потерянное чувство самоуверенности. Кевин зажег в ней желание вопреки всему, но она, несомненно, тоже возбудила его. Когда чувство уверенности в себе вытеснило ее сомнения, она, к величайшему изумлению, поняла, что больше не пугается своих чувств. Она знала, что позже сумеет совладать со своими эмоциями.
- Джессика, - прошептал он хрипло, полузакрыв глаза, в то время как она нежно целовала его пылающую кожу под расстегнутой рубашкой до самого пояса.
- У-гу, - сказала она, не замедляя своих намеренных действий.
- Я надеюсь, ты закончишь, что начала, - сказал он ей мягко.
- О, да, - заверила она низким, чувственным голосом.
- Здесь?
Она стала озираться вокруг, принимая решение, ее руки мгновенно остановились на его голой груди.
- Не слишком романтическое место, правда?
- И не очень укромное? - напомнил он.
- О'кей, - согласилась она со вздохом. - Традиции побеждают.
- Только одна из них, - сказал он, вводя ее в квартиру и тихо закрывая дверь. - Если ты сможешь вспомнить некоторые из тех нетрадиционных вещей, которые ты делала минуту назад, пожалуйста, продолжай в том же духе.
- О, я могу вспомнить, - сказала она и окончательно вытащила его выбившуюся из-под джинсов рубашку, освобождая себе доступ к его мускулистому торсу. Пока она покрывала его разгоряченное тело электризующими поцелуями, ее пальцы работали над пряжкой ремня. Расстегнув его, она медленно потянула за молнию, вознаградив свои усилия неоспоримым свидетельством его готовности.
- Боже мой, Джесс, - стонал он хрипло, охваченный волной чувств, вызываемых каждым ее прикосновением. Вдруг он привлек ее к себе, не желая больше быть пассивным партнером в искушении. Ее тело, слившееся с ним, заставило его почувствовать огонь, вызванный ее предыдущими действиями. Его обострившиеся чувства начали захлестывать его, неистово отзываясь на близость с ее вожделеющим телом.
Он начал гладить ее плечи сверху вниз со сдержанной страстью, останавливаясь на ее бедрах, властно придвигая их вплотную к своим. Его губы нежно скользнули по ее лицу, лаская щеки, брови, веки мягкими прикосновениями, прежде чем впиться в ее влажные, манящие губы, приоткрывшиеся от вздоха. Осторожные толчки его языка вызвали такой поток чувств, что у нее начали подкашиваться колени.
Вопрос о том, кто агрессор, больше не стоял. Они были равноправными партнерами, где каждый из них давал и получал удовольствие, прикасаясь, изучая, искушая. Следуя молчаливому согласию, они двинулись к спальне, не отрывая взгляда друг от друга, с трудом дыша и замирая от предвкушения.
Потом чары, казалось, разрушились, и Джессика пристально и долго стала в молчании смотреть на него, внезапно застеснявшись. Долгие годы она абсолютно не испытывала стыда, появляясь перед камерой, а затем и перед всей Америкой со страниц модных журналов едва прикрытой. Своим почти голым телом она привлекала внимание к шампуням, купальникам, но те дни давно прошли, и хотя ее тело ничуть не постарело и не потеряло упругости, она не могла не думать, как оно выглядит в сравнении с молодыми телами тех молодых женщин, которых Кевин, без сомнения, любил.
- Джессика? - спросил он мягко с озадаченным видом. - Что-то не так?
Она тряхнула головой, не желая показывать проснувшуюся неуверенность.
- Тогда иди сюда, пожалуйста. Я хочу посмотреть на тебя. Всю.
Она послушно стала снимать с себя одежду, создавая своей нерешительностью эффект намеренно чувственного стриптиза. Ее глаза не отрывались от глаз Кевина и видели, как они темнели от желания, когда она сначала сняла свою деловую юбку, а затем шелковую блузку. Его явное удовольствие позволило ей смелее продолжать, избавляясь от застенчивости шаг за шагом, с каждой снятой вещью.
Кевин был очарован резким контрастом между образом почти чопорной женщины, в каком она предстает перед обществом, и феерической раскованной женственностью, открывшейся в ней сейчас. Наконец она оказалась перед ним в лифчике и соответствующих ему трусиках бикини, кружева которых оставляли открытыми гораздо больше, чем скрывали. У него перехватило дыхание с первого, взгляда на ее сливочные груди с напрягшимися темными серединками, так соблазнительно виднеющимися под кружевами персикового цвета.
Видя теплый блеск одобрения во взгляде Кевина, Джессика молча поблагодарила французского дизайнера белья и сняла эти последние предметы, чтобы наконец предстать перед ним гордо и сознательно голой.
- Знаешь что, леди? - прошептал он, нагибаясь, к ней, чтобы поцеловать трепещущие груди и слегка пройтись языком по каждой затвердевшей верхушке. - Ты была права.
Запрокинув назад голову и вжимаясь в него, она тихо простонала.
- В чем? - спросила она, глотая воздух, которого стало не хватать, когда его горячие влажные губы застряли на ее чувствительном соске.
- У тебя совершенно особенные движения. - Тебе нравятся? - спросила она, когда он схватил ее на руки и положил осторожно на кровать.
- Очень, - заверил он, нежно устраиваясь поверх нее.
Продолжая ласкать ее руками и ртом, он, наконец, соединил свое дрожащее, вожделеющее тело с ее, жаждущим принять его, и начал ритмичные движения, которые очень быстро переросли в захлебывающееся, огнедышащее море страсти. Джессика приподняла свои бедра навстречу его настойчивым толчкам, и оба они в головокружительной спирали понеслись ввысь.
Руки Кевина были все более властны, когда касались ее самых чувственных мест. Его язык в полной гармонии с толчками тела углублялся в рот и возвращался обратно, отчего Джессика готова была взорваться изнутри от переполняющих ее чувств.
- Кевин, пожалуйста! - Мольба рвалась из самого нутра, подгоняя его к кульминации. Никогда раньше она не ощущала такой жгучей необходимости освободиться, такого властного желания завершения, такого опасно захватывающего слияния с другим телом. Она и представить себе не могла, что существует такая красота совершенной любви.
- Сейчас, любимая? - спросил он задыхаясь. Он понимал, что еще одно движение - и он не сможет больше контролировать себя, и в тот же момент услышал ее просьбу.
- Да, сейчас! - крикнула она, еще крепче прижимаясь к нему, как будто они на самом деле могли стать единым целым.
Дошедшая до высшей точки кульминация их страсти обрушилась последней, мощной волной, как фейерверк на Четвертое июля, оставляя за собой горячий след сверкающих чувств, играющих в каждой клеточке их тел. Когда потрясение после взрыва немного улеглось, Джессика пробормотала во влажное плечо Кевина:
- Добро пожаловать домой. - Затем, уютно устроившись в его объятиях, она мирно уснула.
Глава пятая
Перед рассветом Джессику разбудил мелодичный шелест пальм. Несмотря на ранний час, удовлетворенность наполняла ее счастливое тело. Она лениво потянула свои слегка ноющие мышцы. Томное движение вызвало приятные воспоминания от ночных занятий любовью.
- Похоже, ты чем-то необыкновенно довольна, - заметил хриплый голос, привлекая внимание к мужчине, виновнику ее теперешнего состояния.
Она с улыбкой встретила сонный, искушающий взгляд Кевина. Волна желания нахлынула на нее при виде голого торса, как будто ее страсть навсегда сорвалась с тормозов. Она поддалась своему настоятельному, неконтролируемому желанию ощутить его упругую мужскую силу. Она слегка пробежала пальцами по его мускулистым плечам и груди. Остановилась, чтобы подразнить его затвердевшие соски, затем ее рука смело ринулась ниже и стала рисовать колдовские круги вокруг его пупка, прежде чем перебраться ниже, когда она услышала его бездыханный стон, наткнувшись на пульсирующее свидетельство его мужского начала.
Устроившись на нем, она стала целовать каждый кусочек его тела, предварительно дотрагиваясь легкими мучительными прикосновениями. Как и ночью, он предоставил ей инициативу, только слегка постанывая от ее влажных ласк, становящихся все более интимными. Только когда он был на грани потери над собой контроля, она откатилась от него. Сильная рука немедленно обвила ее талию и пригвоздила к постели.
- Куда ты собралась, женщина? - проворчал он хрипло, замирая от близости.
Он все еще не мог прийти в себя от того, с какой страстью отдалась ему Джессика, решив заняться с ним любовью. Ему придавало силы, что он способен довести ее до таких высот. И вместе с тем рождало чувство ответственности. Он сознавал, что она не легко приняла такое решение, хотя и не понимал, какие душевные муки ей пришлось преодолеть.
Его чувства смешались от вида ее внутреннего огня, превратившего ее янтарные глаза в горящие угли, от румянца страсти, окрасившего ее щеки в розовый цвет, от ее чувственных полуоткрытых губ, от темно-красного пламени волос, рассыпавшихся по подушке. Он обнаружил в ней интригующую комбинацию здоровой бесконтрольной страсти и холодной элегантности, что еще больше усиливало сексуальное влечение. Ему бы следовало выпутаться из паутины желания, но она уже опутала его.
Когда в ответ на его вопрос, она сказала легкомысленно - О, я подумала, что могу идти готовить завтрак, раз ты уже проснулся, - его руки замкнулись вокруг нее.
- Единственное, что я хочу на завтрак, это тебя, - пробормотал он, покусывая одними губами ее грудь, пока ее смугло-розовый пик не затвердел и не стал, как плотный бутон. Повторив то же действие с другой грудью, он посмотрел на нее сверху с удовлетворением, видя, что она зажглась его желанием. Продолжая ласкать ее грудь, он гладил мягкую плоть ее живота, шелковистую поверхность бедер, подбираясь к самому чувственному месту. Его пальцы скользили вокруг, а она дрожала от ответного возбуждения. Она придвинулась еще ближе к нему в ожидании большего, ее губы приоткрылись в легком стоне, как он вдруг откатился от нее.
- Кевин? - прошептала она задыхающимся голосом.
- Да, - ответил он невинно.
Когда она услыхала еле сдерживаемый смех в его голосе, она сразу поняла, что он мстит ей за предыдущий дразнящий отказ. Взяв себя в руки и справившись со своим дыханием, она сказала оживленно:
- Что ж, не пора ли мне заняться завтраком. Что бы тебе хотелось? Чего-нибудь с большим количеством протеина, чтобы ты так быстро не уставал? А я-то думала, что у молодых мужчин неисчерпаемый запас энергии.
- Это я устал? - воскликнул он возбужденно. - Иди сюда, бессовестная девчонка, я покажу тебе, сколько у меня энергии, несмотря на то, что я пришел к тебе сразу, как только прилетел из Лондона, и, если мне не изменяет память, почти не спал.
- Ты не говорил мне, что был в Лондоне, - сказала она, с удовольствием возвращаясь в его объятия и чувствуя ладонью, как бьется его сердце.
- Лондон, Париж, Женева и Мюнхен, чтобы быть точным. И я не припомню, чтобы ты меня спрашивала, где я был. Ты была слишком занята яростными нападками за то, что я не звонил, - заметил он, отвлекаясь на вызывающий толчок шелковистого изгиба ее бедра.
- Во всех этих местах есть телефон, не так ли?
Кевин не дал себя подстрекать.
- Кажется, я видел один или два, - согласился он, одновременно водя рукой по теплой коже этого искушающего изгиба.
- Ну?
Он вздохнул с раздражением.
- Я не обязан давать тебе объяснений, - сказал он мягко.
Джессика виновато отвернулась:
- Я знаю.
- Раз ты понимаешь, - сказал он с шутливой серьезностью, - я сделаю, в таком случае, исключение. - Пока его пальцы танцевали эротический танец на ее животе, Джессика его не слушала. Все ее помыслы были направлены на его чувственные действия. - Я не звонил тебе, потому что у меня не было номера твоего телефона.
Она посмотрела на него с недоверием, окончательно отвлекаясь от его прикосновений.
- Но ты звонил мне несколько раз, - ответила она.
- По местному телефону, моя любовь. Но как я обнаружил, когда попытался позвонить тебе из Парижа, в телефонной книге нет миссис Джессики Уоррен.