- В нашем доме, на нашей постели, у меня под носом и с моей лучшей подругой!
- Может ли быть что-то хуже этого, - сухо прокомментировал Блейк.
- О, может, когда ты застукала его один раз, простила, а потом нашла его и эту же подругу в постели снова! - пробормотала она.
Блейк нахмурился и чертыхнулся.
- После развода он исчез и даже не знает, сын у него или дочь.
Он снова выругался.
- Значит, после родов ты не имела ни моральной, ни физической поддержки?
- Сначала мне помогал отец.
- Минуточку. - Он сурово сдвинул брови. - Люку семь недель. Твой отец был жив, когда он родился?
- Ну, конечно. Джайлз был так счастлив, что стал дедушкой. Бывало, он сидел и смотрел на Люка, словно тот самое бесценное сокровище на земле.
- Так когда именно, - мягко пробормотал Блейк, - он умер?
- Чуть больше трех недель назад, - прошептала Николь дрожащим голосом.
Он выглядел искренне потрясенным.
- Я не могу выразить, как мне жаль. Я был суров с тобой. А ты прошла через ад, - хрипло проговорил он, поднес ее руки к губам прижался к ним нежным, полным затаенной страсти поцелуем.
- Я очень сильно любила его, - выдавила Николь. - Мне так его не хватает.
Блейк еще крепче сжал ее руки, но ничего не сказал. Большим пальцем он легонько поглаживал внешнюю сторону кисти, пока Николь боролась со слезами.
- Как ты теперь справляешься? - тихо спросил он.
- Папа продал пару своих картин, и покупатель очень любезно заплатил деньги непосредственно мне. Я унаследовала его коттедж, так что у меня есть дом, а со временем и его сбережения, когда душеприказчики сделают свою работу. Я могу зарабатывать даже пока Люк маленький, потому что могу заниматься реставрацией керамики на дому. Так что мне повезло.
- Ты уже распланировала свое будущее, - заметил он, нахмурившись.
- Мне надо думать о Люке.
- Ты счастлива у себя во Франции?
- Была, - честно ответила она. - Но смерть папы все изменила. И боюсь, что теперь, когда я разведена, мои приятели-мужчины считают меня легкой добычей, а женщины опасаются меня.
- Не могу их винить, - сухо заметил Блейк.
- Но я никогда не уводила чужих мужчин! - возразила она.
- Но это вполне может произойти помимо твоей воли.
- Нет! Я не такая! - настаивала Николь. - Я не разлучница.
- Ты сексуальна и свободна. Мужчины находят это неотразимым.
Она раздраженно вздохнула. Хотя в том, что он говорил, была доля правды.
- Может быть, - размышляла она, - мое положение пробуждает в мужчинах рыцарский инстинкт. Они хотят утешить меня.
- Возможно, - отрывисто бросил он. - За последние месяцы ты определенно настрадалась.
- А беспокойство о репутации отца добавляет мне переживаний, - мягко напомнила она.
Молчание, которое последовало, сказало ей, что он принимает решение относительно нее.
- Я думаю, - в конце концов сказал он, - ты действительно…
- Заслуживаю доверия.
- Николь. - Блейк нахмурился. - Я знаю, что выгляжу щепетильным, старомодным и чересчур осторожным, но всю жизнь меня учили защищать Крэнфорд и семью Беллами и ставить их интересы на первое место. - Он еще больше помрачнел. - Тот, кто наследует эту землю, должен быть готов к тому, что нужды Крэнфорда превыше всего. У нас имеются традиции, которым мы должны следовать.
- Я понимаю, - кивнула Николь. - Ты привык тщательно взвешивать свои решения. Но поверь, я не представляю угрозы для Крэнфорда!
Он глубоко вдохнул, словно сомневался в ее словах.
- Ты просто не знаешь всех проблем.
- Так расскажи мне, - предложила она.
- Не могу. Когда-нибудь, возможно. Ты остаешься у нас, но я должен попросить тебя не рассказывать никому о нашем родстве.
- Ты хочешь, чтобы я лгала?
- Не совсем. Позволь мне объяснить. Судьба свела нас вместе. И судьба распорядилась так, что мы пробудем в одном доме некоторое время, пока Люк не выздоровеет.
- И еще ты должен лучше узнать меня, - горячо воскликнула Николь. - Понять, что я открытая книга.
- Часть которой, - предостерег он, - должна оставаться закрытой.
Она нахмурилась:
- Что ты имеешь в виду?
- Николь, я не могу позволить тебе жить ни в этом доме, ни где-либо поблизости до тех пор, пока ты не согласишься держать в тайне наше родство. В противном случае я вынужден буду настаивать, чтобы вы с Люком переехали в какую-нибудь частную лечебницу неподалеку, пока ты не будешь уверена, что он вполне здоров для обратной дороги.
- Я не уверена, - медленно заговорила она. - Мне трудно принять тот факт, что ты стыдишься меня.
- Дело совсем не в этом, Николь.
- Тогда в чем? - нетерпеливо воскликнула она.
- Это сложно. Ты уже знаешь, что у меня больная мать.
Выражение ее лица тут же стало сочувствующим:
- Да, Джозеф сказал мне. Как, должно быть, тяжело тебе видеть ее такой больной. Я испытала это на себе.
- Я ничего не могу сделать. Откровенно говоря, - сказал он напряженным голосом, - она умирает.
- Какой ужас! - теперь пришла ее очередь быть утешителем. - Вы очень близки?
Глаза Блейка стали задумчивыми и грустными:
- Она многим пожертвовала ради меня, - тихо ответил он. - Она очень сильно любит меня, Николь. И я люблю ее.
- Какое ужасное время для тебя. Я знаю, что ты чувствуешь, - горячо воскликнула она.
- Тогда ты поймешь, почему твой приезд ошеломил меня. Она очень слаба, и я хочу, чтобы ее последние дни были спокойными и счастливыми.
- Конечно, но как могу я…
- Ты дочь Джайлза. А она ужасно разозлится и разнервничается, если узнает, что ты в доме.
- Она твой источник, да? - догадалась Николь. - Она рассказала тебе всю эту ложь?
- Мать абсолютно уверена в том, что говорила, - возразил Блейк. - Она чуть не впала в истерику, когда рассказывала мне о Джайлзе. До того момента я ничего о нем не знал. Никто никогда не произносил его имя и не упоминал о нем. Нет ни его фотографий, ни портретов. Мы, Беллами, держимся вместе. Однако твоего отца даже стерли с семейного древа.
Николь почувствовала беспомощность. Блейк любит свою мать. Естественно, он верит ей. Николь подумала, что даже она поверила бы в эти россказни, если б не знала так хорошо своего отца.
- Я не хочу расстраивать тебя, - твердо сказала она, - но твоя мама ошибается.
Он поморщился.
- Мы ходим по кругу. Я воздержусь от решения до тех пор, пока не буду знать наверняка. Сейчас важно лишь то, что она не должна знать ничего помимо того, что ты моя подруга. Все остальное не только ускорит ее смерть, но и не даст ей умереть со спокойной душой. - Его голос изменился, стал тверже, решительнее. - Я этого не допущу. Ты понимаешь?
Ее восхищало то, как он защищал свою мать, даже несмотря на то, что она не права.
- Да. И, учитывая обстоятельства, мне бы тоже не хотелось расстраивать твою маму, - горячо заверила она.
- Значит, ты согласна?
- Да. Я вполне счастлива побыть подругой какое-то время.
Она сделает все на свете ради будущего, которое мечтает построить с ним. Радостное волнение охватило Николь. Она знала, что рано или поздно сумеет доказать невиновность отца. И тогда они с Блейком смогут дать волю своим истинным чувствам. Ее лицо расплылось в улыбке.
- Спасибо, - пробормотал он с облегчением и поцеловал кончики ее пальцев. Подняв глаза, он улыбнулся. - Черт. Надеюсь, я поступаю мудро.
- О да! - счастливо воскликнула она. - Мы разгадаем тайну и станем настоящими кузенами. Джозеф с Люком познакомятся друг с другом. Может, вы сможете приехать к нам в гости во Францию на летние каникулы. Это так чудесно, Блейк, знать свои корни, знать, что у тебя есть родные.
Наклонившись вперед, Блейк нежно поцеловал ее в губы.
- Я доверяю тебе.
- Ты не пожалеешь об этом, - пообещала она, и глаза ее сияли, как звезды.
- Надеюсь, что нет. А сейчас, - заявил он, энергично вскакивая на ноги, - меня ждут дела. Принять душ и побриться для начала! - Он улыбнулся, внезапно став беззаботным. - Располагайся и чувствуй себя как дома. Миссис Картер, начинает работу в одиннадцать, а Мейзи уже где-то здесь, если тебе что-то понадобится. Где кухня, ты знаешь. Составь список необходимых покупок, и тебе все доставят. Ланч в час. Тогда и увидимся, но если забеспокоишься насчет Люка, скажи кому-нибудь, и со мной свяжутся по мобильному. Хорошо?
Николь кивнула. Он заколебался, затем наклонил голову и снова поцеловал ее долгим и крепким поцелуем.
Глава девятая
Утро было чудесным. Освободившись от страха, что Люк серьезно болен и что Блейк может вышвырнуть ее прежде, чем она закончит свои расспросы, Николь снова наслаждалась жизнью.
Он собирается расследовать слухи об ее отце. Это прогресс. Как и его признание, что их влечет друг к другу, подумала она, переполненная радостным ожиданием.
Николь поиграла с сыном, покормила его, переодела, затем непринужденно поболтала с миссис Картер.
Во время этой беседы Николь узнала кое-что о жене Блейка. Таня в самом деле была очень красивой и ужасно испорченной. И, как и говорил Блейк, было ясно, что она не пользовалась популярностью в деревне.
Миссис Картер хлопотала, выкладывая раскатанный пласт теста на консервированные персики и с поразительной ловкостью защипывая края.
- Вашему малышу намного лучше. Сыпи уже почти не видно, так почему бы вам не прогуляться, пока он спит? Я присмотрю за ним. Вам надо отдохнуть, а солнышко очень полезно.
- Я бы с удовольствием, - заколебалась она, - но…
- Идите, идите. - Две пухлые руки подтолкнули ее к открытым дверям. - У вас есть час. Потом возвращайтесь к ланчу. Никаких возражений. Мистеру Блейку эта идея тоже бы понравилась.
- Да? - Она жаждала услышать о нем как можно больше.
- Он всегда любил быть на свежем воздухе. Не мог подолгу сидеть взаперти и частенько, когда шел дождь, потихоньку удирал из дома и возвращался через несколько часов, мокрый до нитки и грязный, но счастливый. Такой уж непоседа, прямо ртуть в жилах, ей-богу! Нет для него большей радости, чем скакать на лошади или работать на свежем воздухе.
- А он… - Николь заколебалась. Не хотелось показаться чересчур любопытной. Но кухарка поощрительно улыбнулась, и она рискнула. - Он похож на своего отца… или его кузена?
Миссис Картер фыркнула:
- На отца? Да ни капельки! О мертвых плохо не говорят, но мистер Дарси управлял Крэнфордом из рук вон плохо. Мистер Джайлз, заметьте, был хорошим парнем. Всегда был вежлив со мной - а я в то время была всего лишь скромной служанкой.
- Но он уехал, - осторожно сказала Николь, радуясь тому, что кто-то, наконец хорошо отозвался о ее отце.
- Какие-то семейные неприятности. - Рот миссис Картер внезапно плотно захлопнулся. - Больше ничего не скажу. Идите. Погуляйте хорошенько, а потом отдадите должное моему ланчу.
Николь засмеялась, понимая, что больше ничего не узнает. В другой раз, подумала она.
- Вы ангел! - заявила молодая женщина, поворачиваясь и целуя пухлую красную щеку. - Спасибо. Я вернусь и помогу накрыть на стол.
- Посягать на мою территорию? - вскричала повариха в ужасе. - Из-за вас лишусь работы. Ну-ка, марш отсюда. Нечего путаться у меня под ногами, - добродушно заворчала она.
Хихикая, Николь выскочила за дверь. Как же ей здесь нравится! Счастливая, она неторопливо пошла по саду, восхищаясь цветами и мечтая сделать наброски, как только у нее будет свободная минута.
Пройдя сквозь кованые железные ворота она очутилась на конюшенном дворе. На огромном лугу паслись несколько лошадей, но звуки нетерпеливого фырканья и ржанья доносились и со стороны конюшни.
- Привет! - крикнула она стройной энергичной фигурке, в которой узнала Сьюзи.
- Здравствуйте! - Сьюзи подбежала со взволнованном видом. - Как ваш малыш?
- Намного лучше, спасибо. Думаю, скоро совсем поправится, - ответила Николь, тронутая искренним интересом Сьюзи. - Mon Dieu! - воскликнула она, испуганно вздрогнув от грохота колотящих по двери ближайшего стойла копыт.
- Это Странник, - объяснила Сьюзи со смехом. - Жеребец Блейка. Настоящий дьявол. Никто не может справиться с ним, кроме хозяина. Блейк здорово умеет обращаться с лошадьми. А вот и он сам.
Николь огляделась, но ничего не увидела.
- Я поражена. У вас, должно быть, слух как у летучей мыши.
- Нет! Это у лошадей! Смотрите!
Все лошади на поле подняли головы, и даже на расстоянии было видно, как они навострили уши.
Блейк появился в поле зрения. Николь затаила дыхание, когда он приблизился к воротам в поле, но его конь перескочил их без видимых усилий. Пасущиеся лошади приветственно заржали, поскакав ему навстречу.
- Хотела бы я обладать такой властью, - с завистью проговорила Сьюзи. - У него родство со всеми животными. Раненые птицы, лисы, барсуки… Скольких из них он вылечил, и не счесть. У Джозефа такой же дар. Он не ведает страха, и животные, наверное, чувствуют его любовь к ним.
- Во Франции, - задумчиво проговорила Николь, очарованная общением Блейка с лошадьми, которые толкались, борясь за его внимание, - мы говорим про таких, что в них течет цыганская кровь.
Сьюзи усмехнулась.
- Ну, может, и тут не обошлось без маленькой толики цыганской крови. Это бы объяснило его внешность, верно?
Николь хихикнула.
- Беллами пришли бы в ужас, услыхав подобное!
Вскоре Блейк подъехал к воротам во двор. Наклонился, чтобы открыть их и въехав, спрыгнул одним гибким движением. На его лице читалась неприкрытая радость - он увидел Николь.
- Привет! - весело бросил он, занявшись расседлыванием своего коня. Странник выразительно лягнул Дверь, и Блейк рассмеялся. - Приятно видеть тебя здесь, - пробормотал Блейк, игнорируя фыркающего зверя, пытающегося проломить крепкую дверь.
Николь почувствовала, как часто забилось сердце. Он выглядел таким привлекательным. Капли пота покрывали лоб. Глаза сияли, лицо светилось здоровьем. И было что-то мучительно сексуальное в его белоснежной рубашке, плотно облегающих ноги бриджах и высоких сапогах. Ее сердце сжалось от тоскливого желания.
- Полагаю, Люку лучше, иначе тебя бы не было здесь, - предположил Блейк.
- Значительно лучше, - хрипло сказала она. - Сыпь уже почти исчезла.
На мгновенье ее сияющее лицо заставило его замереть.
- Я очень, очень рад.
Сьюзи бросила ему полотенце, и Блейк стал вытирать потное лицо и руки. Это дало ему возможность чем-то занять себя. Иначе он бы схватил Николь и целовал ее, нашептывая невозможные вещи, которые он с ней сделает. Вместо того чтобы утихомирить его страсть, скачка лишь усилила ее.
- Блейк! - крикнула Сьюзи. - Прекрати пялиться на дурацкое полотенце и разберись со своим конем!
- Извини. Задумался. - Он взглянул на Николь. - Я мигом, - пообещал Блейк весело. Ничуть не страшась молотящих в воздухе копыт своего необузданного жеребца, он снял засов с двери в стойло.
- Я плохо разбираюсь в лошадях, - призналась Николь, попятившись назад.
- Поэтому разумнее держаться от них подальше, - предостерегающе крикнул он через плечо.
Как обычно, Странник выскочил как ракета, подбрасывая копыта в воздух, а Блейк пытался удержать уздечку в руках.
- Тише, тише, - успокаивал он, поглаживая жеребца в завораживающем ритме. Тот последний раз вскинул мощную голову, низко заржал и присмирел. - Я знаю, - прошептал Блейк, прижимаясь к лошадиным ноздрям. - Ты ненавидишь сидеть взаперти. Я тоже. Но тебе нужно было хорошенько отдохнуть после нашей ночной скачки. Идем.
Он бегом повел послушного Странника к полю и отпустил. Когда ворота были надежно заперты, Николь присоединилась к нему.
- Какой красивый, - восхищенно воскликнула она, глядя, как Странник носится по полю в порыве безумной радости.
- Чистокровный араб, моя слабость, - ответил Блейк, наблюдая за игрой сильных мускулов под блестящей шкурой. Было нечто захватывающее в радостном возбуждении Странника. Оно затронуло в нем какую-то струну. Он тоже может освободиться. Может вырваться на волю, если захочет. Может разорвать путы ограничений, сковывающих его столько лет, и последовать за своими желаниями.
Он искоса посмотрел на Николь. Ветер задувал шелковые пряди ее волос на лицо. Не сводя глаз со Странника, она подняла изящную руку, и длинные пальцы рассеянно заправили волосы за ухо.
Ее лицо было приподнято, солнце освещало высокие скулы и манящую выпуклость груди. Желание ударило Блейка с такой силой, что он вынужден был стиснуть зубы и отвернуться. Его бросило в жар. Сейчас не время.
Он сердито взглянул на Странника, завидуя его свободе, в которой отказывал себе. К черту ограничения! Он знает, чего хочет. И хочет немедленно!
- Идем.
Не дожидаясь согласия, Блейк схватил ее за руку и повел через двор и наверх по ступенькам на сеновал.
Николь бросила один взгляд на гору сладко пахнущего сена и все поняла.
- Ай-ай-ай, мистер Блейк! - пробормотала она, подражая крестьянской девушке. - Что это у вас на уме, сэр?
- Ты, - прорычал он.
Ее глаза стали огромными и чувственными. Улыбка, приоткрывшая губы, была лукавой и совершенно восхитительной.
- Я так рада, - хрипло сказала Николь и протянула руки.
Он грубо схватил ее в свои объятия. Выгнул податливую женскую спину неистовостью своего поцелуя. Через секунду они оказались на сене. Его голова шла кругом. Он не мог ни о чем думать, уже не мог управлять своим телом. Вот что значит по-настоящему предаваться любви, мелькнула мысль. Никаких заученных движений. Лишь чистая, идеальная гармония тел, рук, губ, стремящихся к высшему наслаждению.
Мягкость ее кожи восхищала Блейка. Когда его губы коснулись живота Николь, это было все равно, что почувствовать гладкость атласа. Каким-то образом она оказалась обнажена - хотя он не помнил как - и его рубашка куда-то испарилась.
Николь была такой сладкой на вкус. Он никак не мог насытиться ее ртом, хотя ее ноги обвились вокруг него, и жар тела заставил его вскрикнуть от остроты желания. Ловкие пальцы расстегнули его джинсы, и он почувствовал, как ее руки гладят тугие, крепкие мышцы его ягодиц.
- Николь, - хрипло пробормотал Блейк, ослепленный, сбитый с толку пугающей силой своих бурных эмоций.
Сильнейшая дрожь прошла по нему, за ней другая, когда она просунула руку вниз и коснулась его. Он не мог ждать. Он должен сказать ей об этом…
- Я… не могу… я…
Блейк закрыл глаза. Через мгновение он уже был там, в теплых, влажных, зовущих глубинах. И тогда он получил свою свободу, внезапно окрыленный, опьяненный ею, щедро делясь собой с Николь, зная лишь восхитительно раскрепощающее движение их тел.
Николь вздрогнула, когда серия мощных спазмов пронзила ее тело. Блейк взглянул на нее блестящими от непролитых слез глазами. И в этот момент она влюбилась в него без оглядки. Она читала его душу в этих горящих желанием, любящих глазах. И поняла, что отныне связана с ним на всю жизнь. Что бы ни случилось.
- О, моя дорогая, - прошептал он, нежно касаясь ее лица. - Извини. Я был слишком…
Ее пальчик прижался к его губам. Учащенно дыша, ослабевшая от любви и желания, Николь улыбнулась сияющей улыбкой.