- Люси от вас в восторге, - с улыбкой сообщил Адам. - Спасибо, что уделяли ей так много времени.
- Нам это было только приятно, - сказал граф, легким кивком отвечая на благодарность. - Она напомнила мне Флору в том же возрасте. Однажды, когда мы были в Венеции…
- Папочка, воздержись от анекдотов о моем детстве, - мягко остановила его Флора. - Уверена, они никого не интересуют.
- Полагаю, вы были несносным ребенком, - сказал Адам.
- Если что и было во мне несносного - так это любопытство. Здесь я мало отличалась от Люси. Кстати, сегодня мы с вашей дочкой провели добрый час в библиотеке - прикидывали на карте Монтаны ваши возможные маршруты. С утра она была как на иголках - вас ждала.
- Да мы и сами не знали, что все так затянется, - произнес Адам, медленно потер лоб тыльной стороной ладони и потянулся к графинчику с виски.
- У вас усталый вид, - сказала Флора, ловя себя на неподобающей, супружеской интонации.
Адам взглянул на нее поверх только что наполненного хрустального стакана. В голосе девушки он услышал не чинный интерес супруги, а живую озабоченность страстной любовницы.
- Во время погони особенно не разоспишься, - ответил молодой человек, стараясь говорить предельно официальным тоном. Только так он мог отвлечь свои мысли от неприличных картин интимной близости с Флорой Бонхэм. - Три дня в пути…
Адам сделал большой глоток виски. Надо было подкрепиться, дабы достойно противостоять соблазну.
- Это опять племя Черноногов похитило ваших лошадей? - спросил лорд Халдейн.
- Ну да, покоя от них нет. Но трусы. Когда мы их настигли и чуток прижали, они побросали лошадей и дали деру. - Тридцать миль по пересеченной местности и несколько ожесточенных кровавых стычек его нарочито небрежный рассказ превратил в немного утомительное, однако забавное приключение.
- Как вам мои лошадки? Всех успели разглядеть? - обратился хозяин к лорду Халдейну. Ему явно не хотелось вдаваться в подробности рейда против конокрадов. При подобных разговорах белые женщины вечно задают вопросы, на которые скучно и тошно отвечать.
- Да, мы времени не теряли, - ответил Джордж Бонхэм. - И не скрою от вас - впечатление сильное. Вы тут чудесно поработали. Вопрос лишь в том, о цене какой из ваших красавиц мы сумеем сговориться. Флоре особенно нравится ваша гнедая - та, крупная, которая отлично берет препятствия - смело и с ходу.
Адам про себя заметил: раз понравилась самая прыгучая кобыла - стало быть, Флора любит охоту и знает в ней толк. Еще одна неожиданная деталь к интригующему портрету мисс Бонхэм.
- А папе приглянулся ваш вороной. Он считает, что на скачках в Аскоте жеребец запросто обойдет хваленых коней графа Хантли.
- Мой воронок пробегает милю за минуту сорок шесть, - сказал Адам. - Дьявольская резвость!
- Люси уже похвасталась, - усмехнулся лорд Халдейн. - Она у вас такая умница. Знает время каждой скаковой лошади.
- И немудрено, ведь на пробных пробегах секундомер у нее в руках, - спокойно заметил Адам, словно умение работать с секундомером - в порядке вещей для трехлетних девочек. - Вы хотите выставить воронка в Аскоте уже в этом году? В таком случае с переправой через океан придется здорово поторопиться.
- Нет, это терпит. Отложим до будущего сезона. Я надеюсь пробыть в бассейне реки Иеллоустон до самой осени. Впрочем, индейцы могут вытурить меня прочь гораздо раньше, если им надоест, что я путаюсь под ногами и лезу с расспросами.
Адам неопределенно пожал плечами.
- Ну, что касается моего племени, - сказал он, - то тут вы можете быть спокойны. Большинство абсароков настроены дружелюбно по отношению к бледнолицым - есть давняя традиция мирного общения. Мы доверяем местным властям… покуда речь не заходит о земле. Тут их порядочность кончается. Мой отец понимал, что договор со здешним начальством может оказаться ничего не значащей бумажкой. Поэтому он позаботился о том, чтобы исконные земли абсароков были закреплены за нами специальным актом Конгресса. И, невзирая на это, я вынужден с оружием в руках доказывать всякой сволочи, что долина целиком принадлежит мне.
- Насколько я понимаю, вы имеете в виду скотоводов? - сказал лорд Халдейн.
- Да, - со вздохом подтвердил Адам. - В последнее время их тут развелось больше чем нужно. Индейские территории для негодяев вроде как ничейная земля - им плевать даже на постановление Конгресса.
- Неужели они и вас воспринимают как заурядного индейца, с которым, по их мнению, можно не очень-то и считаться? - спросила Флора. - Не сочтите этот вопрос бестактным - я ведь знаю, что вы никоим образом не открещиваетесь от своего происхождения и от культуры своих предков. И тем не менее…
- Разумеется, у богатых в этом мире меньше проблем, - ответил Адам. Похоже, он не закрывал глаза на сложности жизни и подобные расспросы нисколько не задевали его. - Да и звонкий титул кое-что значит в здешнем "высшем обществе". На сборище у судьи Паркмена вы могли убедиться, как пыжится местная публика, как она силится выглядеть респектабельной. - Широко улыбнувшись, Адам заключил: - Словом, цвет моей кожи и длина волос значат в наших краях куда меньше, нежели мое богатство и графский семейный герб.
- Да, здесь все не так, как в других землях, - иронически заметила Флора. Воспитанная в широких взглядах, девушка взирала на нестерпимую претенциозность света не без обоснованного цинизма. К тому же в глубине души она предполагала, что случай с Адамом Серром усугублен еще и вульгарной трусостью монтанского белого сообщества - едва ли не раболепное отношение к графу-полуиндейцу по меньшей мере наполовину дань тому, что он испытанный храбрец и великолепный стрелок.
- Следует ли сделать вывод, что вы предпочитаете простую жизнь вне обременительных условностей света? - с несколько дерзкой улыбкой осведомился Адам, окинув быстрым взглядом сторонницу неприхотливой жизни, которая полувозлежала на диванчике в расслабленной позе светской львицы - в дорогом вечернем платье, с бриллиантовым колье на шее и бокалом шампанского в руке.
- Да, мне частенько случается выбирать именно простую жизнь, - ответила Флора, решительно парируя желчный выпад хозяина ранчо. - Я полагаю, вы тоже с детства умеете пользоваться вилкой для рыбы и носовым платком, и это не побудило вас отречься от древних традиций своего народа. Хорошие манеры никак не ставят меня на одну доску с расфуфыренными дурами, у которых на уме одни танцы и женихи.
- Друзья мои, время ли затевать спор о демократии в Америке? - шутливо перебил дочь лорд Халдейн. - У вас обоих матери-американки, так что вы имеете право судить, а я, как чистый англичанин, вынужден помалкивать.
- А мы не спорим, папа, - улыбнулась Флора. - Только слегка пикируемся. Глупо тратить столь прекрасный вечер на препирательство по общим вопросам. Подлить тебе коньяку?
- Нет, спасибо. Мне еще над дневником работать. - Поставив пустой бокал на стол, он встал, обозначил легкий поклон в сторону хозяина дома и произнес: - Надеюсь, вы извините меня. Я удаляюсь к себе наверх. - Затем, с многолетней привычкой заботливого отца, машинально добавил: - Флора, не засиживайся допоздна.
- Хорошо, папа.
После того как лорд Халдейн поднялся в свою комнату, Адам спросил:
- А что, обычно вы склонны засиживаться допоздна?
- Случается.
- И потом, конечно, просыпаетесь после полудня. - Про себя Адам закончил: совсем как моя жена и все прочие аристократки.
- Нет, я не люблю спать до полудня. А вы?
- Упаси Господи! Столько дел! Да и Люси имеет привычку очень рано вставать.
- Я заметила. Сегодня утром мы совершили прогулку верхом. Она отличная наездница.
- Это потому, что учитель хороший - ее двоюродный брат.
- Она рассказывала.
- Большое благо иметь поблизости столько родственников.
- Мы с Люси ездили к реке и видели вигвамы.
- Да, она говорила.
Засим повисла напряженная тишина. Светская болтовня давалась трудно - оба слишком отчетливо помнили ту ночь в каретном сарае.
- Я…
- Я оч…
- Говорите вы первой, - спокойно произнес Адам. Флора робко сглотнула. В последний раз такую жуткую застенчивость она испытывала еще подростком!
- Я очень сожалею, - выдавила девушка, - что своим приездом поставила вас в неловкое положение.
- Да, я вас не ожидал.
- Понимаю.
- Извините меня за прямоту.
- У вас есть другая? Навязываться и быть третьей лишней не в моих привычках.
- Другая?
- Я имею в виду близкие отношения с другой женщиной.
Он медлил с ответом. Небольшая ложь избавила бы его от хлопот. Однако он предпочел правду:
- Нет.
- Стало быть, я сама по себе вызываю у вас чувство неловкости.
- Нет, - мягко возразил граф, - это не совсем так. И вы прекрасно знаете, что на самом деле все гораздо сложнее.
Флора несколько мгновений молча созерцала золотистую влагу в своем бокале, затем набралась мужества и снова подняла глаза на Адама.
- Вы утомлены. А я еще больше утомляю вас.
- Да нет же, я не… - Тяжелый вздох. - И вы меня не…
- Что ж, это отсутствие красноречия весьма красноречиво.
- Вы меня неправильно поняли.
Она откинулась на диванные подушки и секунду-другую не спускала с него глаз.
- Так, значит, вы измотаны - в самом широком смысле слова. Да?
Вопрос отчасти поставил Адама в тупик - в чем признались недоуменно взлетевшие брови.
- Возможно, возможно, - осторожно проронил он.
- Значит, мне следует ждать, когда вы сами попросите? Но ждать мне будет так мучительно…
- Боже, Флора… - Он даже закрыл на мгновение глаза. - Не произносите подобных вещей!
- Прощу прощения. В другой раз буду щадить вашу стыдливость.
- Послушайте, - вдруг взорвался молодой человек, - вы снились мне всякую ночь с тех пор, как я вернулся из Виргинии! И я ворочался в постели, словно последний дурак!
- О, как романтично!
Адам в ярости уставился на Флору. Насмешливую улыбку на ее губах он считал в высшей степени неуместной.
- Послушайте, это никак не изменит вашу жизнь, - сказала она.
- "Это"? Что вы имеете в виду, говоря "это"?
- Постель со мной. Теперь я, надеюсь, ясно выразилась? Я не мечтаю стать вашей женой.
- О, подобные разговоры мне не внове.
- Хотите сказать, вы слышали их слишком часто?
- По крайней мере на один раз больше, чем хотелось бы.
- Ну, я не она.
- Знаю. И проблема именно в этом.
- Вы сами делаете из этого проблему. Совершенно напрасно.
Адам вздохнул, расслабил напряженные мускулы, свободней вытянул ноги в кожаных штанах, но так и не опорожнил свой стакан с виски, продолжая бессмысленно греть его в руке.
- Сколько вы здесь пробудете?
- У вас на ранчо - совсем недолго. А вообще в Монтане проведу все лето и осенью отправлюсь на полуостров Юкатан.
- Чего ради?
- Там меня будут ждать друзья. Мы совершим экспедицию в Тикаль, древний город индейцев-майя. Так что я не повисну камнем у вас на шее.
- Извините за грубую прямоту, но мне сейчас не с руки заводить какие-либо отношения с женщиной, которая имеет силу вторгаться в мои сны. Мы с Люси только-только начали жить спокойно, без нервотрепки. И я не хочу возвращаться в знакомый хаос!
- Речь идет только о постели, Адам. Смешно так пугаться.
Молодой человек пристально посмотрел на дерзкую собеседницу. Она восседала на позолоченном диванчике тициановой Венерой - роскошнотелая, нежнокожая, пышноволосая…
- Как будто вы предлагаете мне чашку чаю, - пробормотал он.
- Но я предлагаю отнюдь не чашку чаю, - сказала девушка и резко встала. Поставив свой бокал на стол, она сделала несколько шагов к Адаму.
Молодой человек не шевельнулся, не изменил позы, не подобрал ноги. Он смотрел на носки ее туфель. Затем медленно прошелся взглядом по фигуре Флоры - вверх, вверх, вверх, пока не встретился с ее глазами.
- Похоже, эту битву я проигрываю, - хрипло процедил Адам.
- Похоже, - громким шепотом согласилась девушка. Ее взгляд стал опускаться - ниже, ниже, ниже, пока не уперся в продолговатый холм в паху его лосин. Еще полминуты назад там была равнина.
- Закрой-ка дверь, - сказал Адам все так же хрипло, но решительным тоном приказа.
Она подняла глаза, и их взгляды снова встретились.
- А если я не пожелаю закрыть дверь? - с вызовом спросила Флора. Женщина своенравная, извечная упрямица, она шла наперекор даже самым мягким приказам.
- Как вам угодно, - холодно отозвался Адам. Потом он рывком встал, шагнул к Флоре, чуть пригнулся, сгреб ладонью ее платье у колена и хозяйским жестом потянул вверх.
- Могут войти!
- Принимать это как "нет"? - спросил он. Кривя губы в дерзкой улыбке и глядя на Флору с насмешливым прищуром, Адам разжал руку, отшагнул - и вдруг снова опустился в кресло.
- Принимать это как "нет"? - в свою очередь спросила она с такой же дерзкой улыбкой. Краем глаза Флора видела, что его лосины по-прежнему топорщатся в паху.
Он усмехнулся - возбуждающе, чарующе…
- А не закрыть ли нам дверь вдвоем? Она улыбнулась своей маленькой победе.
- А чем плоха моя спальня - или ваша?
С ним случился новый припадок задумчивости. Но, слава Богу, короткий.
- Нейтральная территория предпочтительней, - наконец произнес молодой человек.
Тут Флора с такой стремительностью обрушилась к нему на колени, что он даже крякнул от неожиданности. Обвив его шею руками и приблизив губы к его лицу, она прошептала:
- Было бы славно, окажись на этой нейтральной территории хорошая кровать!
В его объятиях был сущий рай. Она упивалась нежной теплотой и ароматом его кожи, а ягодицами чувствовала его растущее возбуждение - растущее в самом прямом смысле слова. Покуда Флора находилась в нескольких шагах от него, он еще мог сопротивляться. Но когда они были вот так близко…
- Выбирай любую из десятка, - нежно произнес Адам и припал к ее губам. После долгого поцелуя он добавил: - Или выбирай все десять, если предпочитаешь марафон.
- Ммммм… - Она снова потянулась к его губам и в последний момент шепнула: - Показывай!
3
Отчаянно шурша кринолином платья о деревянные стенные панели, он проворно нес ее вверх по узкой и плохо освещенной лестнице для слуг, не желая случайно столкнуться в коридоре с лордом Халдейном. На первой же площадке молодой человек остановился и приник к губам девушки. Они едва не задохнулись в долгом и страстном поцелуе.
- Скорее! - взмолилась Флора, палимая огнем торопливого желания. - Ради Бога, скорее!!!
Темные бархатистые глаза Адама выразительно блеснули в полумраке. Было очевидно, что он распален не менее сильно.
- Подожди самую малость. - Необоримая дрожь в его голосе обещала минуты дикой страсти. - Мы почти у цели.
Он зашагал еще стремительнее, могучими руками ловко ворочая томно расслабленное тело Флоры - чтобы ненароком, в спешке, не ударить ее о перила или о стену. В секунду Адам преодолел несколько ярдов до ближайшей пустой комнаты на втором этаже.
Ногой он бесшумно прикрыл дверь, в темноте нашел дорогу к кровати и опустил Флору на шелковое покрывало.
Пока она резким движением вздергивала платье до пояса, он рвал ремень своих лосин.
Еще мгновение - и Адам уже вошел в нее.
Больше двух недель оба томились желанием, и поэтому сейчас они словно с ума сошли. Это первое соитие после разлуки было таким стремительным и сумбурным, что оставило по себе лишь бессвязное воспоминание. Оба двигались навстречу друг другу с бешеной скоростью, задыхаясь и хрипя.
Все кончилось так быстро, что каждый из них про себя подивился краткости этого жгучего наслаждения. Прекрасно… и все-таки слишком мгновенно!
- Прошу… прощения, - пробормотал Адам. Его дыхание еще не пришло в норму, и сердце молотом колотилось в груди.
- Не стоит… из… ви… нений, - таким же прерывающимся голосом отозвалась Флора. - Честное сло… во… Было пре… красно…
Он попытался ответить улыбкой, но и на это не хватило сил.
Улыбнулся Адам много позже, когда опять стал хозяином собственного тела и мозга, когда зажег лампу в изголовье и снова лег, так и не раздевшись, на измятое голубое покрывало.
- Если я ошибаюсь, то лучше солги мне в ответ… - сказал он, лениво и нежно водя указательным пальцем по ее обнаженной ключице, - но мне кажется, что эта комбинация… ну, я и ты… словом, по остроте ощущений то, что между нами, не идет ни в какое сравнение с тем… с тем, что бывало. Я прав?
- А зачем мне лгать? - ответила Флора с шаловливой улыбкой. Измятое платье, вместе с нижними юбками скомканное у самой талии, бесстыже оголяло ее ноги - и кожа повыше шелковых чулок была того же цвета, что и Флорины распаленные щеки.
- Ладно, подправлю вопрос, - произнес Адам, сдвигая подушечку пальца на верхний край ее груди. - Просто скажи мне: я прав или нет?
- Прав, - прошептала она, подаваясь вперед таким образом, чтобы его палец скользнул по лифу платья и оказался на соске. - Пра-а-ав… мммм… совершенно прав!
- Однажды ночью меня так разобрало, - жарким шепотом признался он, поглаживая сквозь тонкую ткань острый холмик соска, - что я чуть было не вскочил на коня - хотел скакать в Виргинию и повидаться с тобой!
- Это было бы замечательно! Зря ты сдержался! - Я хотел ощутить, как твоя ножка прижимается к моей…
- Но потом благоразумие взяло верх, - усмехнулась Флора, - и ты подумал: а стоит ли ради такого пустяка трястись в седле добрый десяток часов!
- Ради "такого пустяка" я трясся в седле хороших три часа - опомнился и повернул назад только у брода через Пайн-Крик.
- Досадно. Ведь я так томилась по любви!
- Тебе хотелось мужчины?
- Я хотела тебя.
Он слегка защемил ее сосок двумя пальцами и строго спросил:
- Спала с кем-нибудь?
- Фу, ты ревнуешь!
- Была бы охота ревновать! - воскликнул Адам, отпуская сосок. Затем, уже с обычной надменной небрежностью уверенного в себе мужчины, осведомился: - Так с кем же ты спала?
- Не твое дело. А чью плоть услаждал ты на протяжении этих двух недель?
- Соревнуемся в пошлости? - уже совсем отчужденным голосом спросил Адам и окончательно убрал руки с ее тела. Теперь он смотрел на Флору с хорошо знакомым циничным прищуром.
- В этих играх я тебе не товарищ, - возразила девушка. - Не путай меня со своей супругой.
- Ты, конечно, совсем другая?
- Две недели я мечтала лишь о тебе и о твоем теле. Как я могла целоваться с кем-то другим? Не говоря уже о прочем! Я не люблю эрзацы.
- Ты уж меня прости, но после нашего ураганного знакомства в доме судьи Паркмена мне не очень-то верится, что ты способна быть паинькой целых две недели!
- Хочешь верь, хочешь не верь - меня это не заботит. Что для меня важно, - тут Флора опять перешла на чувственный шепот, - так это измочалить тебя к утру до полусмерти. Сегодняшняя ночь наша - и я сполна расквитаюсь с тобой за две недели воздержания!
Адам расплылся в довольной улыбке.
- Люблю, когда женщина называет вещи своими именами.
- Когда говорит о телесной любви?
Его улыбка стала еще шире.
- Когда она говорит о телесной любви - со мной.