Любой здравомыслящий человек согласится с такого рода рассуждениями, подпишется под ними и приведет не один пример, иллюстрирующий их бесспорную истинность.
Но что же происходит с этими благоразумными и здравомыслящими людьми, когда напасть сваливается на их голову? Что заставляет их, позабыв собственный опыт и отвергнув предостережения друзей и близких, бросаться с головой в омут?
Ответа на этот вопрос пока нет, а если когда-нибудь и появится благодетель человечества, который разложит все по полочкам, найдет объяснение едва ли не поголовного безумия и предложит рецепт исцеления, нетрудно предположить, что это самое человечество побьет его камнями, изгонит в пустыню или в крайнем случае заткнет уши.
Джессика Фоллетт ни на секунду не задумалась о том, какими последствиями обернется для нее обращенная к Кевину просьба, а Кевин, принимая ее в объятия, вряд ли заглядывал в будущее дальше, чем на ближайшую ночь.
Самое удивительное, что даже утром ни один из них не пожалел о сделанном шаге.
Первым указанием на то, что что-то не так, стало изумленное выражение, появившееся на обычно скорбно-печальном лице Роуз Макговерн в тот момент, когда она, оторвавшись от какой-то бумажки, посмотрела на переступившую порог Джессику.
- Доброе утро, миссис Макговерн.
- Доброе утро, мисс Фоллетт, - пробормотала секретарша.
Мисс Фоллетт? Что это со старушкой Роуз? Догнала двадцать первый век? Не придав происшествию особого значения, Джессика попросила вызвать Бетти Молино и прошла в кабинет. Чтобы не терять времени в ожидании подруги, она позвонила матери и, коротко рассказав о событиях минувшей ночи - разумеется, вторая часть в историю не вошла, - сообщила, что придет к обеду, так как ей необходимо поговорить с отцом.
- У тебя какие-то проблемы? - встревожилась миссис Фоллетт. - Может быть, мне стоит попросить Майкла…
- У меня нет никаких проблем, мама, и, пожалуйста, не беспокой Майкла по пустякам.
В офис ворвалась Бетти. Рухнув в кресло, она бросила на стол какую-то папку, подняла скатившийся карандаш, выпрямилась и застыла с открытым ртом, вонзив взгляд в некую точку под левым ухом Джессики.
- Что случилось? У меня выросли усы? Или…
- Да, - пробормотала Бетти и тут же поправилась: - То есть нет. С усами все в порядке. В смысле они не выросли.
- Тогда что ты на меня так смотришь? - Джессика рассмеялась. - Сначала Роуз, теперь…
- Значит, Роуз тоже заметила? - Бетти покачала головой. - Плохо.
- Что заметила? Что плохо? - встревожилась Джессика. - Ну? Выкладывай!
- Да уж придется. Ты как на работу добиралась?
- Ммм… на машине. - Джессика умолчала о том, что приехала с Кевином на "астон-мартине". В ее "вольво" кончилось масло, а времени было в обрез.
- Слава богу, что не на автобусе.
- Почему? Хватит говорить загадками. Объясни наконец, в чем дело!
Бетти хмыкнула.
- Посмотри на себя в зеркало.
Джессика достала из сумочки пудреницу.
- И что? Цвет лица здоровый. Тушь не течет. Прыщика на носу не наблюдается.
- Уж лучше бы прыщик. Ты на шею посмотри.
Джессика вскинула голову, вытянула шею, слегка повернула пудреницу и охнула.
- Боже!..
Нельзя сказать, что пятно так уж бросалось в глаза на фоне смуглой, загорелой кожи, но его форма…
- Да-а, глазки горят, щечки пылают, губки опухли да еще и это. Интересно, где ты провела ночь? - ехидно осведомилась Бетти. - Может, расскажешь, я бы тоже сходила.
- А что, все так явно? - стараясь не смотреть на подругу, спросила Джессика.
- Да уж. Если бы ты повесила на грудь плакат "Я ПЕРЕСПАЛА С МУЖЧИНОЙ", и то было бы не так заметно.
Джессика вздохнула.
- Но если серьезно, то я за тебя рада, - сказала Бетти. - Наконец-то. У тебя ведь после Майкла никого не было?
- Никого.
- Бедняжка. И кто наш герой?
Джессика смущенно потупилась. Господи, не успела завести роман, как о нем знает чуть ли не полгорода. С другой стороны, Бетти ее самая лучшая подруга… к тому же, как говорится, шила в мешке не утаишь.
- Кевин Моррисон.
Наверное, если бы она призналась в том, что соблазнила губернатора штата или заманила в постель Джонни Деппа, реакция Бетти была бы сдержаннее.
- Кевин Моррисон? Тот самый? Сумасшедший Коп из Чикаго?
Джессика кивнула.
- Да, тот самый?
Бетти присвистнула.
- Ну ты даешь! Когда же это вы успели?
Выслушав рассказ о ночном происшествии, Бетти развела руками и, убедившись, что дверь плотно закрыта, громко прошептала:
- Это дело рук Стентона. Голову даю на отсечение.
- Стентона? Зачем ему меня пугать? Совет учредителей занял мою сторону. Биллу просто нет смысла идти против всех. Нет, у меня другая версия.
- Какая же?
- Думаю, это тот же человек, который присылал письма. Маньяк. Раньше он только наблюдал, а теперь перешел к активным действиям. То есть болезнь победила окончательно.
- Это тебе Кевин рассказал? - не скрывая скептицизма, поинтересовалась Бетти.
- Нет, не Кевин. Он в маньяка не верит. Я сама так решила. Полистала кое-какую литературу… Знаешь, многих из этих бедняг можно было бы вылечить, если бы они обратились к врачу, специалисту по клинической психологии. Но в обществе слишком прочно укоренилось мнение, что тот, кто ищет помощи у психотерапевта, уже ненормальный, а потому на такой визит мало кто решается. Если у больного есть родственники, они еще могут настоять, но если человек одинок, если он не работает, если всем на него наплевать…
- Понятно, - перебила ее Бетти. - Ладно, думай что хочешь, но помяни мое слово: за всем этим стоит Стентон. Впрочем, ты ведь вызвала меня не для того, чтобы читать лекции о маньяках, верно?
- Ах да, - спохватилась Джессика. - Дело вот в чем. Симс, как ты знаешь, приболел, так что я решила поделить его площадь между тобой и Сарой. Не против, если получишь прибавку?
- Знаешь, я сама хотела поговорить с тобой об этом. Между прочим, ты заметила, что Симс болеет каждый год в одно и то же время?
- Да, конечно, у него сезонное обострение.
- Хотела бы я знать чего, - пробормотала Бетти, недолюбливавшая спортивного обозревателя Гарри Симса с тех пор, как он, набравшись на корпоративной вечеринке, не смог составить ей пару в конкурсном танце, и приз, поездка на уик-энд в Лас-Вегас, уплыл прямо из рук.
- Над чем сейчас работаешь? - спросила Джессика.
- Тема злободневная - основные тенденции осенней моды. Все готово, только Питер задерживает фотографии.
- Я его подгоню, - пообещала Джессика, делая пометку в ежедневнике. - Так что там с основными тенденциями? Не хочется выглядеть огородным пугалом.
Бетти мгновенно оживилась - за изменениями в моде она следила прямо-таки с болезненным интересом и чуть ли не каждый месяц вносила в свой имидж те или иные новинки. Другое дело, что из этого получалось.
- Если коротко, то все должно быть, если так можно сказать, курчаво и пушисто. Очень популярна каракульча. Я видела в одном журнале чудное маленькое пальто из стриженого каракуля. Его можно дополнить какой-нибудь романтической вышивкой или кожаными вставками.
Джессика вздохнула.
- Новое пальто моими планами не предусмотрено. А вот пиджак…
- Пойдешь выбирать, возьми меня. Сейчас в моде пиджаки приталенные, разной длины - от талии до бедер.
- А цвет?
- Ну, цвет ты выбираешь сама. Главное, что пиджак должен быть однотонный. Зато юбки - цветастые.
- Кстати, о юбках.
Бетти перескочила на другую тему с легкостью бабочки, порхающей с цветка на цветок.
- Мне недавно попалась премиленькая, от Гуччи. Боже, ты бы видела эту прелесть! Узкая, скроена из широких косых полос и украшена атласной лентой! Мечта!
- Да, мечта, - пробормотала Джессика. - Боюсь, что дальше мечты дело не пойдет.
- Ну уж вечернее платье ты обязана иметь. У Гальяно…
Договорить Бетти не успела - дверь распахнулась и возникшая на пороге Роуз с плохо скрытым торжеством объявила:
- К вам из полиции, миссис Монро.
- Джек, дай мне слово, что это был не ты.
- Не я? Ты о чем? - Джек Арбетнот озадаченно посмотрел на друга. - В чем дело, Кевин?
- Дело в Джессике Фоллетт. Зачем ты позвонил мне ночью?
- Подумал, что будет неплохо, если ты окажешься на месте, вот и все. Да что с тобой?
Кевин покачал головой. Вздохнул. Отпил пива.
- Знаешь, Джек, я не могу продолжать. Не обижайся, но то, что мы затеяли… Так нельзя.
Арбетнот с мрачным видом кивнул.
- Ты прав. Мы вели себя, как мальчишки. Затеяли игру и даже не подумали, что играем с человеком. Мне и самому не по себе. Особенно после вчерашнего. Бедняжка, должно быть, ужасно перепугалась. Ты ее видел?
- Да, - коротко ответил Кевин, не вдаваясь в детали своего пребывания в доме Джессики Фоллетт. - Скажи, ты знаешь ее мужа?
- Майкла Монро? Они же развелись.
- Оказывается, нет, хотя живут раздельно. Что он за фрукт?
- Ну как тебе сказать… Работает в рекламном агентстве, любит погулять, но ничего лишнего себе не позволяет. Слышал, что он приехал с ней из Чикаго. С полицией никаких проблем никогда не было.
- А Билл Стентон?
Джек едва не поперхнулся.
- Ну ты замахнулся! Стентон - фигура крупная. В нашем городе он наверняка один из самых влиятельных людей. Ярый противник мэра. Политические игры это его хобби. Но с журналисткой, пусть даже редактором газеты, связываться не станет. Она для него мелочь. Тем более что и газета почти его собственность.
- Тогда как ты объяснишь то, что произошло? Кому понадобилось вторгаться ночью в дом Джессики?
Арбетнот развел руками.
- Скажу одно: никаких следов он не оставил.
- То-то и странно. Ладно. - Кевин допил пиво и поднялся. - Мне пора, Джек. Намечается одно дельце.
- Но за Джессикой ты присмотришь?
- Не беспокойся. У меня к тебе просьба. Можешь навести справки о Майкле Монро? Меня интересует его финансовое положение.
- Сделаю.
Прыгнув в омут с головой, Джессика уже не хотела возвращаться на берег. Да и не могла. Водоворот страсти захватил ее, закружил, завертел, увлекая все глубже и глубже. Когда-то нечто подобное она испытала с Майклом. Но тогда, может быть, в силу молодости и неопытности, любовь воспринималась как данность, как нечто естественное, как праздник, отличающийся, разумеется, от будней, но следующий в одной с ними череде.
Тот огонь давно погас, умер, поглотив весь горючий материал, и в последние месяцы Джессика все чаще склонялась к мысли, что душа ее превратилась в пепелище, занесенное серым безжизненным пеплом и холодными, остывшими угольями.
Одной ночи оказалось достаточно, чтобы зола и шлак были бесследно сметены могучим потоком, а пустырь вдруг ожил, зазеленел ростками свежих, крепнущих с каждым днем чувств.
Судьба сделала ей подарок, дала второй шанс, и Джессика относилась к нему бережно, трепетно, осторожно и с благодарностью.
Она не строила далеко идущие планы, не позволяла себе заглядывать в будущее и не расспрашивала Кевина о прошлом, понимая, что жить можно и нужно только сегодняшним днем, что обещания и клятвы есть первые шаги по дороге в тупик, что там, где возникают разговоры о гарантиях, кончаются истинные чувства, что каждый человек идет в жизни своим путем и попытки шагать вместе приводят лишь к тому, что кто-то один, а то и двое, оказываются за обочиной.
Она и Кевин провели вместе несколько дней, но уже успели выработать что-то вроде алгоритма встреч. Утром вместе уезжали на работу, чаще всего каждый на своей машине. В половине второго отправлялись на ланч, стараясь не мелькать часто в одном месте, а вечером, часам к семи или восьми, встречались в доме Джессики.
Кевин оказался весьма неплохим кулинаром, не только знающим массу рецептов, в том числе экзотических, но и умеющим приготовить вкусные, иногда просто деликатесные блюда. Джессика же, как ни старалась, с утомительной регулярностью выдавала нечто в лучшем случае относительно съедобное. Какие бы продукты она ни брала, в какой бы пропорции их ни смешивала, результат был одинаково удручающим.
Они ужинали, читали, смотрели телевизор или занимались какими-то другими делами, но в конце концов сходились в спальне.
И ночи были слишком коротки для них.
Майкл увидел их случайно, потому что заглянул в кафетерий "Робуста" только для того, чтобы встретиться с очередным клиентом, владельцем кафетерия. После успешно завершившихся переговоров он остался перекусить и уже допивал кофе, когда в зале появились Джессика и тот парень. Майкл видел их вместе всего во второй раз, но сразу заметил разницу. Тогда, чуть более недели назад, они были каждый по себе, сейчас - вместе. Тогда они были чужими друг другу или, по крайней мере, едва знакомыми. Сейчас - любовниками, Майкл понял это сразу. Когда мужчину и женщину связывают особые отношения, это проявляется во всем: во взглядах, в жестах, в манере держаться, в улыбке… Влюбленные не могут не вторгаться в зону личного пространства друг друга, и если у чужих людей такие вторжения вызывают острое неприятие или в крайнем случае недовольство, то у любовников поощряются и приветствуются.
Они шли между столиками прямо на него, а Майкла словно парализовало. Он понимал, что надо уйти или хотя бы отвернуться, чтобы не встретиться взглядом с Джессикой, но ничего не мог с собой поделать. Откровенно говоря, Майкл не ожидал от себя такой слабости. Он и Джессика не жили вместе более полугода, но он старался не думать о разводе, о том, что между ними все кончено. Оставаясь, пусть не более чем на бумаге, ее мужем, Майкл тешился иллюзией сохранения брака. Да, конечно, он изменял ей, но это ничего не значило, потому что единственной женщиной в его жизни оставалась Джессика. И вот теперь, увидев ее с другим мужчиной, увидев ее сияющие глаза и улыбающиеся губы, Майкл со всей неумолимой ясностью уразумел простую, как топор палача, истину: она любит другого - он потерял ее навсегда.
Они прошли мимо, не обратив на него ни малейшего внимания. Как будто его не существовало. Как будто он был ничтожной песчинкой у них под ногами. Как будто, если бы он прекратил сейчас свое жалкое существование, от этого абсолютно ничего бы не изменилось и глаза Джессики так же лучились бы от счастья, а губы так же улыбались бы - другому.
8
- Бухгалтера! Они же ни черта ни в чем не разбираются. Не понимаю, зачем только мы им платим! Черт возьми, эти ребята зарабатывают столько, что и сосчитать не могут, но при этом не дают ответ на самый простой вопрос. Откуда взялся, например, тот мрамор? Его что, привезли из Италии? Да еще, наверное, тащили вокруг света!
Саймон Киркленд бушевал, стоя на пороге ванной своего будущего дома в пригороде Спрингфилда.
Стрелы раздражения и злости летели в личного бухгалтера мэра, Ричарда Паттерсона, который, впрочем, уже привык к подобным выпадам в свой адрес и воспринимал их спокойно.
- Мрамор действительно из Италии, мистер Киркленд. Впрочем, у нас есть другой, в три раза дешевле. Хотите взглянуть?
- Не хочу, - буркнул мэр. - Все равно обманете. Этот, по крайней мере, мне нравится. Кстати, а почему я не вижу джакузи? Что за ванная без джакузи?
Паттерсон вздохнул и пожал плечами.
- Сэр, мы ведь уже решили, что джакузи будет в другой ванной, на втором этаже.
- Боже, куда катится Америка! - воскликнул хозяин будущего дворца. - Вкалываешь всю жизнь, гнешь спину, а потом выясняется, что не заработал даже на скромный домишко. Разве это справедливо?
Паттерсон, имевший некоторое представление об истинных доходах мэра; с трудом скрыл усмешку. Называть "домишком" трехэтажный особняк стоимостью в два с половиной миллиона долларов!
Киркленд еще раз оглядел ванную, пожевал губами и взглянул на часы.
- Строители идут по графику?
- В целом да, хотя есть небольшая задержка с доставкой дерна. Обещают ликвидировать в течение месяца.
- Каков общий перерасход?
- Двести шестнадцать тысяч, - четко, не заглядывая в бумаги, ответил бухгалтер.
- Но это все же меньше, чем мы первоначально прикидывали?
- На двенадцать процентов.
- Значит, экономия все-таки есть?
- Да, сэр. Но рассчитывать на эти деньги сейчас еще рано. Строительство завершено примерно на восемьдесят процентов, и дополнительные расходы вполне возможны.
Если Киркленд и имел по этому вопросу особое мнение, он предпочел оставить его при себе и перевел разговор на другую тему.
- Я знаю, как его назвать.
Паттерсон облегченно вздохнул - опасная тема осталась позади.
- Как?
- Я хочу назвать его "Луиза".
- "Луиза". Отлично! - Паттерсон знал, что босс наблюдает за его реакцией, но притворяться не пришлось - восхищение было искренним. Луиза Киркленд, покойная супруга мэра, благородная женщина редкой красоты и исключительных душевных качеств, пользовалась уважением даже у противников своего мужа. - Очень хорошо. Прекрасный выбор. Идеальный вариант.
- Не знаю, - в голосе мэра зазвучала нотка неуверенности, почти робости, - может быть, виллы принято называть как-то иначе, но…
- Ничего подобного, сэр.
- Она мечтала об этом доме, составила общий план, выбрала место… - с грустью продолжал Киркленд. - Жаль, не смогла увидеть воплощение.
- Вы любили ее, сэр, и этот прекрасный дом станет памятником вашей любви, - с самым серьезным видом заверил босса Ричард Паттерсон, нисколько не покривив душой.
Осмотр особняка занял полтора часа, что неудивительно, учитывая придирчивость владельца. Почти в каждой комнате Киркленд находил недостатки: в кухне ему не понравился цвет электроплиты, в одной из гостевых спален критике подверглась кровать.
- Почему она такая высокая? - недовольно спросил он, осматривая установленное под тяжелым балдахином сооружение, на котором вполне могло бы устроиться на ночлег отделение солдат. - На нее ведь без лестницы не заберешься. Сменить.
Паттерсон без возражений сделал соответствующую пометку в блокноте.
Вообще же спальни Киркленду понравились. Гостям предлагалось на выбор несколько стилей: итальянский Ренессанс, французский восемнадцатого века, ультрасовременный.
На строительной площадке Киркленд провел весь день: утром встретился с Паттерсоном, затем лично проследил за ходом работ по шлифовке мраморных колонн, проверил освещение и мебель в баре, а в полдень вызвал главного архитектора Тимоти Росса.
Оставшись наконец один, мэр спустился в винный погреб, свою тайную страсть и подлинную гордость.
Как всем прекрасно известно, истина заключается в вине. Познавшие ее отлично знают, что хранитель истины - продукт капризный, а потому держать его следует не на продуваемом ветрами балконе, не в шкафчике рядом с сахаром и мукой или - не приведи господи - в холодильнике, но в специальном помещении. Одни устраивают винный погребок, другие - небольшой уютный винный кабинет. В любом случае правильно организованное хранилище вина стало в последние годы модной новинкой, критерием вкуса и успешности хозяина дома.
Погребок Саймона Киркленда начинался с двух огромных привезенных из Калифорнии дубовых бочек. Разумеется, никакого вина мэр хранить в бочках не собирался - они выполняли чисто декоративную функцию.