- Здесь установлены камеры наблюдения? - спросил он, придав голосу необходимую строгость.
- Да, сэр, конечно, - нервно ответил охранник, который не имел понятия, что именно случилось на вверенном ему объекте, но чувствовал общее напряжение. - Четыре камеры по периметру и столько же внутри.
- Запись ведется круглосуточно?
- Да, сэр, но ночью у нас включается только наружное освещение, а потому внутренние камеры не работают.
- Мне нужны записи за последние три дня. Со всех камер. Надеюсь, пленки у вас здесь?
Охранник кивнул.
- Ну так что же вы стоите?
Не прошло и часа, как Тед с помощью бригадира строителей обнаружил чужака на одной из пленок. Впрочем, толку от этого было мало - шпион, вероятно, заметил камеры и прятал лицо. Пришлось просматривать остальные записи. Время шло, и Тед уже начал терять терпение. Они определенно имели дело с профессионалом. В конце концов ему все же удалось найти кое-что подходящее - парень не успел отвернуться и камера довольно четко запечатлела его профиль.
Распорядившись сделать десять распечаток кадра, Тед Кэхилл взялся за бригадира, но здесь его ждала неудача. Новичок пришел на замену внезапно заболевшему рабочему и назвался Томом Хенсли. База данных выдала трех Томов Хенсли, ни один из которых не имел ничего общего с неизвестным.
Поиски грозили затянуться до бесконечности, и Теду ничего не оставалось, как обратиться за помощью к бывшим коллегам. Отправив фотографию по факсу старому знакомому, он не ждал скорого ответа и был приятно удивлен, получив сообщение уже через десять минут.
Еще через четверть часа Тед Кэхилл имел весь пакет информации по Кевину Моррисону. Операция переходила в завершающую стадию. Тед связался с Чико.
- Ты нашел машину?
- Нет, - коротко и зло ответил Чико. - Ищу.
- Хватит топтать тротуары. Я его вычислил. Возвращайся.
Кевин позвонил около восьми вечера.
- Как ты?! Все в порядке?! - крикнула Джессика в трубку.
Весь вечер ею владело непонятное, беспричинное беспокойство, и она бесцельно переходила из комнаты в комнату, пытаясь найти себе какое-то занятие, отвлечься и успокоиться. В итоге звонок застал ее в ванной - Джессика решила заняться стиркой и даже успела заложить белье в стиральную машину.
- Да. Все хорошо.
- Ты… свободен? - Она хотела спросить, придет ли он, но в последний момент язык слегка скорректировал вопрос.
Впрочем, Кевин все понял верно. Понял и рассмеялся.
- Свободен. И у меня хорошие новости. Может, сходим куда-нибудь? Сегодня я готов выполнить любое твое желание, даже самое фантастическое.
- Серьезно? - Его шутливый тон мгновенно рассеял дурное настроение, и Джессика поймала себя на том, что уже улыбается.
- Абсолютно. Так что?
- Ладно, ловлю тебя на слове. - От одного лишь звука его низкого, с легкой хрипотцой голоса у нее начинала бурлить кровь. Мужчине с таким голосом надо работать на "горячей" линии, отвечать на звонки одиноких особ, не дающих покою ночным радиоведущим и подробно излагающих в прямом эфире свои эротические фантазии. - У меня есть такое желание.
- Говори.
- Догадайся сам.
Несколько секунд Кевин молчал. Потом:
- Ты дашь мне еще полчаса? Надо заскочить домой, посмотреть один телефон.
- Позвони в справочную, - посоветовала Джессика.
- В справочной его нет. О, я же оставил у тебя свой ноутбук. Заглянешь?
- Конечно. Где искать?
Вечер выдался чудесный, и Кевин, забежав в супермаркет за бутылкой шампанского, решил прогуляться пешком. Район, где жила Джессика, очевидно, процветал. Здесь не было многоэтажек, а вот новостроек хватало. В районе Рейнбоу-стрит селились главным образом те, чей доход превышал сто тысяч долларов в год и кто мог позволить себе купить уютный домик с лужайкой, подземным гаражом и небольшим двориком, то есть главным образом представители среднего класса, люди, добившиеся кое-чего в жизни и теперь желающие только одного: наслаждаться обретенным покоем и достатком.
Когда-то и у него был такой же домик в пригороде Чикаго. Когда-то и он думал, что покой и достаток пришли навсегда, что беда никогда не заглянет в окно, не постучит в дверь.
Каким же наивным он был! Каким самодовольным! У судьбы свои правила, и правила эти суровы и беспощадны. Ты можешь быть законопослушным гражданином, любящим отцом и мужем, вежливым соседом и хорошим полицейским, но это вовсе не служит гарантией того, что однажды все не переменится.
Тот день останется в его памяти навсегда. День, когда судьба в лице Фреда Скарлатти бесцеремонно лишила его самого дорогого, в одно мгновение превратив рай в ад, жизнь в бессмысленное существование, оставив в душе незаживающую рану. Он помнил свое отчаяние, сменившееся по прошествии времени полным безразличием. Друзья пытались что-то сделать, пробудить в нем хоть какой-то интерес к окружающему миру, но все было напрасно. Месяца через три Кевин осознал, что Чикаго превратился для него в кладбище, а дом в склеп. Он бросил все, ушел с работы, продал дом и перебрался в Спрингфилд, где купил скромную квартиру и получил лицензию частного детектива.
На первых порах его поддерживал Джек Арбетнот, старый друг, переехавший в столицу штата несколькими годами раньше. Потом стали появляться женщины. Обычно их хватало на один вечер, и Кевин старался организовать все так, чтобы просыпаться утром в компании лишь себя самого, не видеть рядом чужое лицо, не слушать пустую болтовню.
Кто бы мог подумать, что Джессика окажется другой.
Какой? Он не мог подобрать точных слов. Удивительная. Красивая. Сексуальная. Сильная и решительная. Нежная и застенчивая. Умная. Список можно было продолжать до бесконечности, но никакие эпитеты не выражали суть того, что она сделала с ним. Как будто открыла ему глаза. Кевин не позволял себе думать о будущем, запрещал себе мечтать. С Джессикой он жил настоящим. Когда она была рядом, прошлое отступало, а будущее не имело значения. Нет, имело. Но только с ней. Он стиснул зубы, представив, как через несколько минут войдет в ее дом, окунется в атмосферу тепла и заботы, которую она создавала так легко.
И что потом? Не забывай, что она еще замужем. Вполне возможно, что ее чувства к Майклу не остыли. И что ты можешь ей дать? Ты, человек с ледышкой вместо сердца. Не позволяй себе мечтать, строить планы… Переживешь ли ты еще один удар?
Кевин остановился, едва не выпустив из рук пакет - грудь резко сдавило невидимыми клещами, перед глазами завертелись красные круги…
- Что с вами? - Девочка с огромным догом на поводке осторожно тронула его за рукав. - Вам плохо, мистер? Вызвать "скорую"?
Кевин покачал головой.
- Нет, спасибо.
- Но вы такой бледный…
В серых глазах девочки запрыгала вдруг тревога - наверное, родители учили ее не заговаривать с незнакомыми мужчинами. Что ж, они правы. Маньяком может оказаться каждый. Даже он, Кевин Моррисон.
- Все в порядке. - Кевин выпрямился, глубоко вдохнул и старательно улыбнулся. - Похоже, желудок повздорил с обедом.
Девочка неуверенно кивнула и торопливо зашагала прочь.
Хватит, приказал себе Кевин. Сейчас ты увидишь Джессику, так что соберись.
Он прошел еще сотню метров, свернул на дорожку к знакомому двухэтажному особняку, поднялся по ступенькам к двери и нажал на кнопку звонка.
- А теперь - улыбайся.
Женское любопытство такая же опасная штука, как мужская самоуверенность, что доказывает известная история про Синюю Бороду и его семь жен. Продиктовав Кевину телефон, Джессика уже собралась было выключить ноутбук, но взгляд ее наткнулся на папку "Письма". Интересно, кому он может писать? Заглядывать в чужие письма неприлично, но что было бы с человеческой цивилизацией, если бы люди соблюдали все правила?
Два щелчка и… Что это? Файлов в папке оказалось только два: "Дж. Ф.-1" и "Дж. Ф.-2".
Дж. Ф.? Ее инициалы? Уж не пишет ли Кевин письма ей?
Еще два щелчка.
Всего-то. Письмо, которое прислал ей тот маньяк. Но откуда оно у Кевина? Наверное, получил из полиции, от Арбетнота. Жаль, а она-то надеялась…
Почти автоматически Джессика открыла второй файл. То же письмо. Но зачем ему два?
Она пробежала глазами текст. Текст тот самый… почти. В душе шевельнулось беспокойство. Что-то не так. Пробегая текст, взгляд как бы зацепился за что-то. За что?
И тут ее осенило. Ошибка! В полученных ею письмах слово "Фоллетт" было написано с ошибкой: Фоллет. С одним "т". Здесь же ошибки не было.
И что это значит? Ничего. Возможно, Арбетнот, набирая на компьютере текст письма, сам исправил ошибку.
Но ведь текст - улика. Опытный полицейский не мог допустить такую небрежность. Тем более дважды.
А если… Еще два щелчка мышкой. Так… дата создания… Невозможно! Файл был создан еще до того, как Джессика получила письмо! Она проверила второй - результат такой же.
Нет, не может быть… этого не может быть.
- Успокойся, - прошептала Джессика. - Возьми себя в руки и найди разумное, логичное объяснение.
Дверь едва открылась, как Кевин понял: случилось что-то страшное, непоправимое. Джессика молча повернулась и прошла в гостиную. Встревоженный, он последовал за ней.
- Что с тобой, Джесс?
Она кивком указала на раскрытый ноутбук.
- Что? - не понял Кевин.
- Я хочу, чтобы ты объяснил, откуда у тебя эти два письма.
Он сразу все понял и опустил голову.
- Ну же? Скажи что-нибудь. - Джессика смотрела на него почти с надеждой: сейчас Кевин все объяснит, ее подозрения рассеются и они вместе посмеются над ними.
Но Кевин ничего не говорил.
- Почему ты молчишь? Почему?! - с болью воскликнула она. - Это ведь ты их написал, верно? Вы вместе с Арбетнотом задумали эту игру? Но зачем? Для чего? Ты же не знал меня. Я не сделала тебе ничего плохого.
- Джесс, послушай…
Уж лучше бы он молчал. Уж лучше бы не приходил сюда. Уж лучше бы украл ее драгоценности и деньги и убрался из города… улетел… исчез насовсем… и не появлялся больше перед ней.
- Джесс, я не знал…
Она покачала головой.
- Не надо. Все кончено. Уходи.
Дверь закрылась. Она осталась одна. Снова. Ну и что? Ей не привыкать. Разве последний год не прошел в одиночестве? Разве одиночество препятствие для счастья? У нее есть работа, родители, друзья, знакомые… Свет не сошелся клином на Кевине Моррисоне. Она молода. Все еще впереди. Все еще можно поправить.
Джессика прошла в кухню. Когда-то они с Майклом решили, что кухня будет их семейным очагом. Здесь было все - огромный холодильник, который они регулярно заполняли, новейшая электроплита с грилем и духовкой, микроволновая печь, вытяжной шкаф, прекрасная мебель, барная стойка и еще много-много разных разностей. Но сейчас кухня выглядела пустой, неживой, холодной, и открытая бутылка вина на столе казалась неуместной выходкой, чем-то вроде смеха на похоронах.
Есть не хотелось. Джессика убрала в холодильник салат, нарезанный тонкими пластинками сыр, блюдо с фруктами и подошла к окну. Небо на западе затянули серые облака, и повисшее над горизонтом солнце смотрело на нее мутным желтым глазом.
День заканчивался, и в эту минуту у Джессики не было ни малейшей уверенности в том, что наступающая ночь когда-нибудь сменится рассветом.
10
Сколько Энтони Рашмор себя помнил, он всегда играл вторые роли. И дело не в том, что ему недоставало амбиций - проблема крылась в другом: Энтони не хватало духу сделать последний шаг. Ум, работоспособность, исполнительность позволили ему несколько лет назад стать заместителем главного редактора "Кроникл" Кеннета Баркли. Когда Баркли собрался на покой, Рашмор не сомневался, что займет вакантное место. Не сомневался настолько, что даже пообещал жене новую машину. Удержать такую радость в себе Лиз не сумела и поделилась ею с подругами. Не остановившись на этом, она посетила автосалон, где интересовалась не самыми дешевыми моделями.
Приезд из Чикаго дочери Рэймонда Фоллетта и ее назначение на пост главного редактора застигли Энтони врасплох. Удар был слишком силен, и незадачливый соискатель даже слег на пару дней. Но еще больше огорчилась Лиз, чьи мечты рассыпались как карточный домик. Через полгода рухнул брак.
Энтони Рашмор справился с разочарованием и даже не подал виду, что чем-то огорчен. Он первым поздравил нового главного редактора от имени всех сотрудников и пожелал всяческих успехов.
Джессика, как и ее отец, отнеслась к нему с полным доверием, и все было бы чудесно, если бы не проникший в душу Энтони яд обиды. Яд отравлял мысли, а из отравленных мыслей мало-помалу складывался план. Энтони решил, что вопреки всему станет во главе "Кроникл". Постепенно все остальное потеряло для него интерес. Он перестал ходить в театр, покупать новые книги, встречаться с женщинами, потому что посвящал каждую свободную минуту разработке такой комбинации, которая со стопроцентной гарантией привела бы его к заветной цели.
Главная проблема заключалась в том, что между ним и креслом главного редактора стояли двое: Джессика Фоллетт и Билл Стентон. В случае ухода Джессики назначение ее преемника зависело целиком от главного акционера, и рассчитывать на его благосклонность Энтони не имел ни малейших оснований. Следовательно, убрать предстояло обоих.
Однажды в руки Энтони попал "Трактат о военном искусстве" древнекитайского полководца, стратега и философа Суньцзы. Рассуждения старика совершенно неожиданно увлекли стратега двадцать первого века и легли в основу его плана. Суть сводилась к следующему: если у тебя два врага, то, во-первых, постарайся не допустить их союза, во-вторых, не трать силы на то, чтобы сражаться с каждым из них в отдельности, и, в-третьих, попытайся столкнуть противников между собой.
Как столкнуть Джессику и Билла? Да, большой симпатии между ними не замечалось, но и воинственных намерений в отношении друг друга они явно не демонстрировали. Шли недели и месяцы, а дело не сдвигалось с мертвой точки. Однако Энтони Рашмор не терял терпения, находя успокоение в китайской поговорке, гласящей, что "если долго сидеть на берегу реки, то однажды мимо проплывет труп врага".
Древняя мудрость не подвела, и в конце концов повод представился: стоило Джессике уйти в отпуск, как Стентон прислал в редакцию Пола Бродерика. Игра началась.
Самое отвратительное в жизни то, что она продолжается независимо от того, как ты себя чувствуешь.
Утром, отправляясь на работу, Джессика думала, что весь мир замрет в ужасе, увидев ее покрасневшие от слез глаза и ощутив ее боль. Однако никто ничего не заметил. Никто даже не посмотрел на нее, а дежуривший на стоянке Сол Деррик встретил привычным:
- Доброе утро, мисс Фоллетт. Похоже, будет дождь. - Охранник похлопал по своей культе. - Всю ночь ныла.
- Сочувствую, Сол. - Джессика мельком взглянула на соседнее место - "астон-мартин" отсутствовал.
День шел в привычном режиме, двери в кабинете не закрывались, телефон звонил не переставая, Роуз ворчала, и Джессика уже сожалела, что у нее всего пара рук и одна голова. Около полудня напряжение немного ослабло, и ей удалось выкроить пять минут, чтобы выпить кофе. Именно в этот момент в кабинет заглянул Энтони Рашмор.
- К тебе можно?
- Конечно, Тони, заходи. Кофе будешь?
Он скривился.
- Нет, спасибо. Я перешел на цветочный чай.
- Может, ты и курить бросил?
- Нет. Знаешь, я недавно прочитал, что у человека должен быть баланс между достоинствами и недостатками. Если брошу курить, достоинства резко перевесят и…
- Понятно. - Джессика рассмеялась, забыв на мгновение о своих проблемах. - Тони, я хочу попросить тебя кое о чем.
- Конечно, говори.
Единственным, кто что-то заметил, оказалась Бетти, но и она, узнав, в чем дело, не проявила того сочувствия, на которое в глубине души рассчитывала Джессика.
- Жаль, конечно, что так случилось, но расстраиваться нет причин.
- Как это?
- А вот так. Я бы тебе посочувствовала, если бы у тебя сгорел дом или, например, Цезарь отравился. Это серьезно. А ссора с любовником… - Бетти легкомысленно махнула рукой. - Ерунда.
- Что ты такое говоришь?! - возмутилась Джессика. - Ты же даже не знаешь, из-за чего мы поссорились. Это не ерунда. Я не могу…
- Можешь. Сегодня суббота, верно?
- Ну да… кажется…
- Так вот, по субботам я всегда отрываюсь.
- То есть? Как отрываешься?
Бетти посмотрела на подругу с нескрываемой жалостью и покачала головой.
- В прямом смысле. Заруливаю в какое-нибудь сомнительное заведение, выбираю самого крутого парня, раскручиваю его по полной программе, потом мы снимаем комнатушку в мотеле и устраиваем секс-марафон на весь уик-энд.
- Да-а?
Бетти расхохоталась.
- Зацепило, а? Шучу. Но расслабляться тоже надо уметь. Давай сходим в "Зебру".
- А что это? - растерянно спросила Джессика.
Подруга посмотрела на нее с откровенной жалостью.
- Ты что, с Луны свалилась? Ох, Джесс, жизнь определенно катится мимо тебя. "Зебра" - самый модный в этом году клуб. Конечно, основная масса посетителей - молодежь, но зато отличные напитки, шикарный интерьер и самая отвязная музыка! Глотнешь пару "колес" и кайфуй до утра.
Джессика не всегда понимала, когда Бетти шутит, а когда говорит серьезно. Общаясь с представителями самых разных слоев общества от нечесаных панков до вальяжных аристократов, она сыпала порой незнакомыми словечками, могла с легкостью обсуждать достоинства последней модели "феррари" и стилистические особенности новейшего романа Ника Тошиза, поставить на место вылезшего из подвала бомжа и отшить чересчур настойчивого парня с устрашающими наколками на веках.
- Ну что ты на меня так смотришь? Ни разу "экстази" не пробовала? - Бетти вздохнула. - Все, хватит. Пора менять имидж. Завтра прошвырнемся по бутикам, соберем тебе подходящий прикид, а вечером рванем в "Зебру". И никаких отговорок! Я сама за тобой заеду. Около десяти, о'кей?
- О'кей, - безвольно согласилась Джессика. - Надеюсь, ты не заставишь меня покупать парик или красить волосы под цвет трусиков?
Бетти снисходительно улыбнулась.
- Не волнуйся, у меня есть в запасе кое-что получше. Я тебя так приберу, что и мама не узнает.
Тед Кэхилл мог гордиться собой и рассчитывать на очередной конверт - поручение босса выполнено в короткий срок, личность шпиона установлена, а все остальное его не касалось.
Выслушав отчет, Саймон Киркленд задумчиво потер подбородок.
- Кевин Моррисон? Где я мог слышать это имя?
- О нем в свое время немало писали, сэр. Чикагский полицейский. Прижал хвост одному наркодилеру, Фреду Скарлатти, а тот в отместку приказал расстрелять его семью. Парень потерял жену и ребенка, а когда вышел из больницы, проник в дом Скарлатти и убил его самого и с полдюжины телохранителей. Улик против него не нашлось, присяжные были настроены сочувственно, так что Моррисон остался на свободе. В Спрингфилд перебрался года три назад, занимается частными расследованиями.
- На кого он мог работать в этот раз?
Тед пожал плечами.
- Не могу сказать, сэр. Прослушивающая аппаратура стоит недешево, да и рисковать за тысячу долларов, как вы понимаете, никто не станет.