- А что тут знать? Если бы все получали от работы кайф, никто не заводил бы служебных романов. Иначе тоска смертная! Хоть в конторе, хоть в больнице, хоть за прилавком, да хоть где ради денег проторчать полжизни!
- Ты меня не слушаешь, Марта! Ирен не торчит в конторе, она там хозяйка. Понимаешь, Ирен - хозяйка фирмы! Я только сегодня это понял!
Марта молча прикурила новую сигарету и протянула пачку Арни. В общем-то, логично, подумала она, как это я сразу не сообразила. Иметь квартиру в таком дорогом доме, как наш, какой-нибудь курьерше не по карману. Взять хоть безумную мадам Накорню, генеральскую вдовушку, все ее прежние мужья - не простые смертные: адвокат, владелец пароходной компании, депутат парламента…
- Но кто же тогда твой чудо-покупатель? Ты же сам говорил, что он ее шеф?
- Он ее компаньон.
- Ты опять встречался с ним? Он хотел еще что-то купить? Или это она тебе сама сказала? Когда? Ты мне не говорил!
- Этой ночью. Я ей не поверил, решил, что шутит. А с тобой мы сегодня еще не виделись.
- А теперь ты решил поверить, раз она не пришла?
Небось на содержании у своего мелкотравчатого патрона, наконец-то поняла Марта, вот и боится уезжать, чтобы не потерять богатого благодетеля. А он-то наверняка женат и ночует дома. Но зачем огорчать Арни?
- Вот увидишь, прибежит в последнюю минуту! - ободрила она приунывшего влюбленного.
Глава 53, в которой Мишель взял картинки
- Я и взял картинки, - развел руками Мишель, - ты не сердись, мы теперь уже можем себе это позволить, теперь на нашем обороте двенадцать тысяч практически не скажутся!
И тут я, как последняя дура, разревелась. В голос! И, естественно, выложила все до последнего словечка. И сны про Ганну тоже, а ведь о ней Арни так и не узнал, потому что… Я не могла объяснить этого Мишелю, пока не рассказала ему жестокую сказку про девушку и волка. Леду слушал как завороженный.
- Видишь, Рири, я все-таки оказался прав, поставив на "Красную Шапочку". Такой фольклорный вариант для взрослых, уверен, что долгими зимними вечерами его рассказывали с более пикантными подробностями. - Он подмигнул и взглянул на часы. - До поезда еще вагон времени. Перекусим, заскочишь домой, и я съезжу с тобой на вокзал.
- Ты тоже думаешь, лучше вернуть ему и билет, и деньги? - всхлипнула я.
- Зачем? Отправляйся в Милан. Твой Арни, конечно, не ангел, но, уверяю, он тебя не съест. А я уж как-нибудь недельку-то выдержу один. Я вчера целый день практиковался.
- Ты серьезно?
- Вполне.
- А потом что меня ждет? Ты подумал? Становиться бесплатной натурщицей и мадам Кохенеринг в придачу?
- В Бельгии женщины не меняют фамилий… - попытался остановить меня Леду, но безуспешно.
- Бросать с таким трудом развернувшийся бизнес? Сеть магазинов, запатентованные лекала, пора думать о фирменной символике! Столько лет к этому шли, ты забыл, как мы начинали? А теперь фирма! И ты хочешь, чтобы я все бросила? Ради чего? Ну, ну, скажи! Ради чего?
Леду терпеливо выслушал мою истерику, закурил и серьезно произнес:
- Насчет символики ты как всегда права, Ририш. Будете гулять по Милану, вот и придумаете. Он ведь у тебя профессиональный художник.
- А потом что? - Я взяла сигарету.
- Потом поженитесь.
- Во-первых, он мне не предлагал…
- Предложи сама, вы же без ума друг от друга в постели!
- Вот именно! Только в постели! Это-то и есть "во-вторых"! Кроме секса у нас нет ничего общего! Я же тебе все рассказала, неужели ты не понял, что я, как человек, абсолютно не интересую его! Ему плевать: кто я, что я! Он ведь точно такой же, как твой Вендоль: одна извилина, повернутая на постель. По его мнению, даже Джоконда думает о сексе!
- А ты сама, о чем ты думаешь, когда видишь его? О высоком? Как же! Только о том, чтобы он поскорее завалил тебя!
- Вот именно, Мишо! - Я даже не обиделась, потому что это была чистая правда. - И ты предлагаешь мне связать с ним свою жизнь! Может быть, я старомодна, но я считаю, что между мужем и женой должна быть любовь.
- Это и есть любовь! Что же еще? - От изумления Мишель закашлялся, поперхнувшись дымом. - Что же тогда любовь, по-твоему?
- Ты называешь любовью не любовь, а физическую близость. Но у меня есть душа, ум, наконец, способности…
- Если бы мне нужны были ум и способности, - перебил меня Мишель, выразительно подняв руку, - я женился бы на тебе, а не на Жаклин.
- Жаклин вовсе не дура! - Я даже обиделась за кузину, хотя никогда не испытывала к ней особого расположения. - У нее тоже есть способности! Она прекрасная пианистка!
- Я же ничего не имею против! Пусть, раз ей нравится, ради условной государственной пенсии раз в неделю преподает музыку в школе. Я же не лезу в ее дела, я спокойно это терплю, потому что она совершенно обалденная в постели!
- Да? А вид на Эйфелеву башню?
- При чем здесь башня? - отмахнулся Мишель. - Или ты намекаешь на то, что я женился по расчету?
- Разве нет?
Он ответил не сразу.
- В общем-то, и по расчету тоже. Просто у нас с Жаки все совпало: любовь и расчет в одном флаконе! Понимаешь, повезло. Но ведь твой-то тоже не нищий? Или я не так понял?
- Нет, конечно. У него все есть: дом, яхта…
- Тогда зачем ты сбила меня с мысли? Я хотел сказать, что не потерпел бы, если бы жена лучше меня разбиралась в коммерции и давала советы.
- Даже если бы это были дельные советы?
- Тем более. Ты ласкаешь женщину в постели, а она лежит и думает: ну и кретин же ты! Извини, этак не начнешь, не кончишь…
- Я не предполагала, что ты такой пошлый.
- Я сказал: извини! - взвился Леду. - Ты сама завела этот разговор. "У нас нет ничего общего!" Что ты можешь иметь с ним общего? Он мужчина, а ты - женщина. Это совершенно разные вещи! Ну, не знаю, как дождь и кошка!
- И кто же кошка?
- Да никто! Просто я к тому, что между ними нет ничего общего. Когда идет дождь, он не выбирает, какую ему мочить кошку, белую или серую!
- К чему ты клонишь со своими дурацкими аллегориями?
- Ни к чему я не клоню!
- Нет, я все поняла. Ты считаешь, что мужчинам, в принципе, безразлично, с кем спать. Ты об этом? Что и женщинам тоже все равно, как и кошкам, под каким им дождем мокнуть? Знаешь, ни одна кошка, ни серая, ни белая, без особой нужды не станет бегать под дождем!
- А если ей в кайф? - неожиданно предположил Мишель. - Если была дикая жара и она чуть не изжарилась в своей меховой шкурке? И вдруг пошел приятный дождик…
- Я и говорю, что нужны какие-то особые обстоятельства, чтобы кошка по доброй воле полезла под дождь! Она же не идиотка! Ты что, Мишо? - Я вдруг заметила, что он буквально давится, сдерживая смех.
- Ририш! - Он фыркнул и заржал в голос. - По-моему, идиотка - это ты. Сидишь тут, рассуждаешь про каких-то кошек, вместо того чтобы давно быть на вокзале. Молчи. - Он чуть не зажал мне рот рукой. - Твой Арни - нормальный мужик. Я же с ним общался. Я еще подумал, сухой, жилистый, такой до ста лет будет детишек стругать. Копия мужа бабушкиной сестры. Я знаю, что говорю. У них самый младший родился, когда у старшего уже были внуки… Все будет хорошо. Я сам тебя на вокзал доставлю и из рук в руки передам. И чтоб шафером пригласили!
Я все-таки попыталась вякнуть еще что-то, но Мишо поднял телефонную трубку и позвонил в ближайшее кафе с просьбой принести нам чего-нибудь горячего и бутылку коньяку.
- Я же за рулем, - возразила я.
- Это тебе с собой, стресс снять. Я ведь уже сто раз сказал, что сам отвезу. А бизнес никто тебе бросить не позволит, поняла? И потом, мы же говорим: туалет от Кардена, от Лорана, или там от Шанель, чем хуже, к примеру, от мадам Арнюль?
- Это его имя, а не фамилия…
- Неважно, как зовут будущего мужа, важно, сколько он будет приносить в дом!
- Туалет бывает не от Шанель, а в стиле Шанель…
- Все, молчи. - Леду поморщился и нетерпеливо махнул рукой. - Ты все равно сейчас ничего не соображаешь. Кошка под дождем!
Глава 54, в которой до отхода поезда тридцать пять минут
- До отхода поезда тридцать пять минут, - констатировал Мишо, когда мы усаживались в его машину, потратив драгоценные полчаса на обед и подписание каких-то сверхсрочных документов. - Заезжать к тебе уже некогда, одежку купишь себе в Милане, кредитки и косметика у тебя всегда с собой, так что мы спокойненько успеваем, если, конечно, не попадем где-нибудь в пробку.
Естественно, мы застряли практически у вокзала. Пробка двигалась черепашьими темпами, и Мишель предположил, что за двадцать минут я вполне доскачу и на своих двоих.
- Мишо, а Милан - это Италия?
- Она самая:
- А портмоне с документами осталось в моей машине, и вообще, у меня паспорт просрочен…
- Какого лешего! - взорвался Леду. - Что я тебе - птичка?! На крылышках за твоим просроченным паспортом спорхаю и в клювике принесу?! Ты с самого начала не собиралась никуда ехать!
Да, ты сам меня уговорил, мысленно согласилась я. Я еще утром поставила точку, а ты вытянул меня на откровенность! Ты все время пытаешься сделать для меня лучше, а получается только хуже, потому что тебя никто не просит лезть в мою жизнь! Но я промолчала, пожалев Мишеля. Что-то часто мы с ним ссоримся в последнее время.
Глава 55, в которой Арнульф с надеждой смотрел в конец платформы
Арнульф с надеждой смотрел в конец платформы. Ирен все не появлялась.
- Марта, она правда хозяйка фирмы. - Он вздохнул. - Понимаешь, когда все мои картины погрузили и можно было уже ехать на вокзал, я все-таки не вытерпел, решил наведаться к ней на работу. Я перебежал через улицу и уже открыл было дверь конторы, как вдруг обратил внимание на вывеску. Она маленькая такая, невзрачная, мелкие буковки: "И. Валье М. Леду. Готовое платье. Офис и склад"…
- И ты развернулся и ушел?
- Никуда я не ушел! Я поднялся в офис и спросил, могу я видеть мадемуазель Валье? А мне говорят, что хозяев нет на месте. Понимаешь: хо-зя-ев! Ирен - хозяйка фирмы!
- А ты мечтал о домохозяйке?
- Ни о ком я не мечтал! Никто мне не нужен! - с вызовом воскликнул Арнульф.
- Извини. - Марта погладила его по рукаву. - Неуместная шутка. Может быть действительно ее задержали дела. Но ведь вам хорошо вместе и не на век же ты уезжаешь? Жизнь продолжается, Арни! И потом, хозяйка фирмы - тоже человек, тоже женщина.
Радио бесстрастно объявило об окончании посадки и об отправлении поезда Париж - Милан.
- Да. - Арни виновато обмяк. - Потрясающая женщина. Не обижайся, Марта, я не должен был кричать, ты так много для меня сделала. Но я совсем потерял голову. Ты же мой друг?
- Арни, хочешь, я зайду к ней и поговорю? - У Марты вдруг почему-то защипало в носу, она с удивлением почувствовала, что сейчас по-настоящему расплачется. - Я найду, что сказать.
- Не нужно, совсем не нужно. Спасибо тебе за все, но, правда, не нужно. Передай привет Жюлю. Мы еще увидимся на обратном пути.
- Господа, поезд отправляется, - недовольно сказал проводник. - Займите свои места.
- Арни, позвони мне из Милана. Удачи тебе. - Марта едва сдерживала слезы, ей было ужасно жалко Арни, совсем как в детстве кошку Беллу, когда она расставалась с ней, уезжая в отпуск с родителями. - Но я бы поговорила с Ирен…
- Спасибо, не нужно, - еще раз отказался Арни, выглядывая из вагона над проводником, поднимавшим ступеньки. - С глаз долой, из сердца вон! Я позвоню обязательно, счастливо!
Проводник закрыл дверь. Поезд тронулся. Марта помахала Арнульфу рукой. Она видела, что он тоскует. Марта шмыгнула носом и, вытаскивая из сумочки сигареты, не удержалась и погладила лежавший там договор с Маршаном. Совершенно невероятные посреднические проценты были по всем правилам заверены молоденьким нотариусом с Монмартра.
При воспоминании об этом старательном пареньке Марте опять стало весело. Неужели юный мэтр А. Накорню приходится каким-то родственником тропической генеральше с шестого этажа? Почему же он не стал военным? Надо бы порасспросить старушку. В моем деле лишний сюжетец не помеха, улыбнувшись, подумала Марта и щелкнула зажигалкой.
Ох, только бы Арни не устроил чего в Милане! Хоть сама за ним поезжай… Впрочем, перспективная сотрудница Маршана уже там, на открытие выставки прибудет мсье Маршан собственной персоной. А он вот у меня где! - Марта сжала сухонький кулачок и машинально взглянула на часы. Домой, скорее!
Иначе Жюль обидится, что я не посмотрела его передачу. Он же обязательно позвонит перед началом. Мой пузатик… Приготовлю-ка я ему сегодня куриные грудки на пару, и можно нафаршировать перцы овощами и гречкой. Успею. Марта еще раз посмотрела на часы, все равно он не явится раньше одиннадцати! Только бы опять не выпил… Она вздохнула. Совсем не бережет себя в последнее время…
Глава 56, в которой я вышла на балкон
Я вышла на балкон, приказав себе не думать ни о чем, связанном с Джокондой, с волками и уж тем более с Арни, а просто смотреть на лунную дорожку, бегущую на ту сторону реки. Те же самые бабочки переливались в лучах фонарей. И Нотр-Дам, как обычно, гордился своими конструкциями и причудливым острым шпилем. И моя соседка слева, тоже как обычно, сидела перед сном среди своих буйных зарослей.
- Добрый вечер, мадам Накорню, - сказала я ей.
- Добрый, Рири. - Странно, но она улыбнулась очень приветливо. - А ко мне заходил мной внучек. Мой малыш Андре!
Вот в чем причина ее приветливости! - догадалась я.
- Как у него дела?
Любопытствовала я исключительно из вежливости, прекрасно понимая, что таким образом обрекаю себя на бесконечный рассказ о достоинствах ее единственного внука, собственно говоря, даже не внука, а внучатого племянника, которому в нарушение воинских традиций семьи пришлось стать нотариусом по причине плоскостопия.
Но ведь это же лучше, чем тратить силы, заставляя себя гнать прочь всякие противоречивые мысли? Я не ошиблась. Старушенция поведала мне не только о внуке, но и дополнительно, так сказать, в подарок от фирмы, о своей первой любви, имевшей место лет семьдесят пять назад.
- И вы не жалеете, что у вас все кончилось ничем? - спросила я. - Вы же оба любили!
- Деточка, - удивилась бабуля, - как можно жалеть о любви? Это счастье, что она была! Она же не всем дается…
В общем, она осталась вполне довольна мной и пожелала доброй ночи так, как если бы между нами ничего не произошло. Впрочем, она вполне могла и забыть свое недовольство моим поведением. А может, и вообще ничего не было? Нет, было! И старуха права: жалеть не о чем, надо радоваться… Я вздохнула и основательно закрыла балконную дверь.
Как обычно, меня разбудил будильник. Я протянула руку и привычным движением отключила сигнал, но он почему-то не унимался, а стрелки показывали половину четвертого утра. Спросонья я сообразила, что это вопит дверной звонок.
Я открыла и глупо поинтересовалась:
- Ты научился пользоваться дверью?
- Почему ты не поехала со мной? Я сдал картины в багаж и до последней минуты караулил тебя на перроне. Потом проводник загнал меня в поезд, но я еще надеялся, что ты просто опоздала, вскочила в последний вагон и вот-вот придешь. Я не находил себе места. Я выскочил в Дижоне и автостопом полетел в Париж. Что-то случилось?
- Ты бросил свои картины? Они же могут потеряться!
- Куда они денутся! Новые нарисую. - Арни широко взмахнул руками. - Страшнее потерять тебя.
Я поила его кофе, подкладывала бутерброды, а он, машинально поглощая их, пространно и цветисто излагал мне свои чувства. Надо бы снова завести будильник, пока я еще про него помню.
- Я сейчас, - сказала я и прошла в спальню.
- Ты куда? - из кухни спросил Арни с набитым ртом.
- Сейчас приду.
Я включила ночник и протянула руку к будильнику. Рядом с ним на ночном столике серебряно поблескивали мои серьги "из фрагментов и цепочек". Почему я все время забываю про них? Они такие красивые, а когда лежат вместе, похожи на крылья. Пальцами я осторожно поправила на столике спутанные цепочки и перевернувшиеся висюльки со вставками-камешками. Они наивно таращили на меня свои кругленькие бирюзовые глазки.
- Что ты там делаешь? - Арни подошел сзади, обнял меня за плечи, развернул и заглянул в лицо. От него пахло кофе.
Молнии внутри нас благодарно зашевелились. Я прижалась к груди Арни и провела рукой по его волосам, чем еще больше порадовала молнии.
- Ничего особенного, - сказала я. - Просто я расправляла крылья…
Примечания
1
Французский размер женской одежды 46 соответствует российскому 50, а размеры обуви, наоборот, на полтора размера больше: российский 37 - это 38,5 во Франции, - Прим. пер.
2
"Кошон" - по-французски "свинья", "кошонери" - можно перевести как "свинство", а жесткое окончание "нг" не в состоянии выговорить ни один француз. - Прим. пер.
3
Фовизм (от франц. fauve - дикий), течение во французской живописи, возникшее в 1905 г. Но фамилия художника Арнульфа на самом деле вовсе не "дикая", а просто фламандская. - Прим. пер.
4
Исторический центр Парижа, очень дорогой район. - Прим. пер.
5
Город Клермон-Ферран находится в исторической области Овернь. Парижане традиционно не любят выходцев из Оверни, после войны скупивших в Париже и вокруг него много земли и собственности. За патологическую жадность и стремление к накопительству парижане пренебрежительно называют их "оверня". - Прим. пер.
6
Бабушка (франц.). - Прим. пер.