Миг возникшей было близости миновал. Филипп не понял, почему его вполне естественное объяснение столь странно подействовало на Санди, но ничего выяснять не стал. В собственных глазах он оправдался, ему стало легко, он чувствовал себя достойным любви. А Санди, оказывается, совсем не так неуязвима, как хочет показать.
Он сумел задеть ее, растревожить, и поэтому сказал особенно нежно:
- Я знаю, что все непросто, и не тороплю тебя. Помни только: я с тобой, я все время с тобой, я без тебя не могу! Я потерплю день, другой, а потом буду опять звонить, и когда-нибудь ты мне ответишь!
- Хорошо-хорошо, все может быть. - Санди чувствовала, что дала слабину, и спешила уйти, разговор становился мучительным. - Прости, я очень тороплюсь. Пока!
- Пока!
Помахав, Санди плавной летящей походкой двинулась по набережной. Филипп смотрел ей вслед. Одухотворенной - вот какой она стала. Одухотворенной. Слово, которое он никак не мог поймать, наконец пришло к нему. И очень скоро придет и эта красивая женщина. Нужно только еще подождать немного. И напоминать о себе. Все время напоминать о себе.
Глава восьмая
Прошлое и настоящее
Переоборудование чердака в мастерскую затянулось. Поль велел начать с окон. Одно плотник расширил, и на чердак хлынул поток света, в котором весело заплясали пылинки. Второе прорубили - Поль любил закатное солнце, что так мягко золотит сгущающиеся сумерки. Главное было сделано. Остальное: настилка полов, обшивка стен, стеллажи - пошло своим чередом. Поль трудился наравне с плотником, добровольно нанявшись в подмастерья, наслаждаясь запахом свежеструганного дерева. А когда вымел мусор и оглядел свою новую мастерскую, она напомнила ему Санди - такая же веселая и золотистая. И Поль засмеялся, подмигнув своему отражению в стекле: молодец! Все идет правильно. И у самого живот подтянулся, приятно посмотреть! Даже борода, словно повеселев, за курчавилась. Держись, Париж!
Поль вдруг почувствовал, что готов встретиться со своим прошлым. Теперь, когда в его голове роилось столько замыслов, ему захотелось увидеть свои старые работы, взглянуть на них свежим глазом, оценить. Интересно, какими они ему покажутся?
Он позвонил Мишелю Пелетье, приятелю, которому перед отъездом в Валье сдал мастерскую.
- Приедешь? Отлично! Давно пора! - обрадовался Мишель. - Очень жаль, что не встретимся! Я на корриду в Испанию, есть одна идея. Ключ оставлю у консьержки, так что хозяйничай.
Поговорив с Мишелем, Поль позвонил Санди и с удовольствием услышал ее ясный теплый голос.
- Назначаю вам свидание в моем прошлом, - с комической важностью сказал он.
- Предпочитаю в будущем, - с живостью откликнулась Санди. - С прошлым вы разберетесь без меня. А как только разберетесь, позвоните. Я буду ждать.
- Вот не думал, что вы так серьезно относитесь к моему прошлому, - улыбнулся Поль.
- Имейте в виду, ждать вам придется недолго, я мигом расправлюсь со своим прошлым и позвоню.
- Буду рада. - Санди и в самом деле радовалась: похоже, Поль выздоровел или близок к выздоровлению.
- Но на всякий случай запишите телефон моей мастерской. Если я закопаюсь, вы меня вытащите.
- Запишу, но вытаскивать не буду!
- Ох, какая грозная! Тогда до встречи!
- До встречи!
Поль повесил трубку, продолжая улыбаться. Разлука с Санди, как ни странно, не тяготила его, он просто не ощущал ее, постоянно ведя с приятельницей мысленный шутливый разговор. А душное плотское придыхание, которое мешает друг друга слышать, порождает взаимную неловкость и исчезает только в постели, в их отношениях отсутствовало. Санди одарила его счастливой свободой общения со всем миром, которой Поль не уставал наслаждаться. Давно уже он не чувствовал себя таким молодым, его так и подмывало напроказить, подшутить, подурачиться. Он шутил сам с собой и сам же хохотал во все горло.
Гастон Криде, сосед Поля, с неодобрением покачивал головой, глядя на чудаковатого племянника покойной мадемуазель Кремер. Он не одобрял легкомыслия нового хозяина виллы, но, разумеется, не вмешивался: каждый волен обращаться со своим добром, как ему хочется. Однако вопиющая бесхозяйственность надрывала рачительное сердце рантье, и Гастон с горечью созерцал запустение, постигшее чудесный сад. А сколько земли пропадает даром! У мадемуазель Кремер всегда было образцовое хозяйство, каких только овощей и фруктов она ни разводила! А наследник оказался непутевым: то сидел как сыч, а теперь свистит с утра до ночи и просвистит-таки последнее.
Поль догадывался, что вызывает у соседей недоумение и неодобрение, но был так занят собой, что ему было не до кого. Чем больше он думал о путешествии в прошлое, тем соблазнительнее оно ему представлялось. За год разлуки с Лолой он очень изменился, и ему хотелось понять в чем именно.
В субботу ранним утром Поль не без волнения сел в машину. После тихого сонного Валье Париж ошеломил его шумом, обилием машин и людей на улицах, и он почувствовал себя безнадежным провинциалом. Даже машину вел поначалу с немалым трудом. Но очень скоро Поль освоился и почувствовал себя в кипучей столичной жизни как рыба в воде. Добрался до своей улицы и радостно вздохнул: оказалось, соскучился. Взял у консьержки ключ и стал подниматься на последний этаж, с удовольствием отмечая, что цвет стен остался бежевым, а лестница все так же поскрипывает.
Мастерская встретила его родным запахом красок и растворителя, но на вид стала совсем другой: теперь в ней царил беспорядок Мишеля Пелетье. Поль распахнул сначала окно, взглянул на парижские крыши, а потом заторопился в кладовку - там в образцовом порядке покоилось на полках его прошлое: папки с рисунками, картины. Он стал извлекать холст за холстом на свет, расставлять вдоль стен, и скоро отовсюду смотрела на него пустой чернотой глаз загадочная недоступная Лола.
Поль придирчиво приглядывался к портретам и не мог не усмехнуться. Черт подери! Чего-то я, конечно, достиг! Выразительный энергичный мазок, нервность ломаных линий, чистый холодный цвет. Стиль, безусловно, есть, но почему-то с души воротит. Скучная живопись. Бездушная. Интересно, почему я раньше этого не замечал?
Вдруг взгляд его упал на незатейливый набросок: Лола сидит на табуретке в своей любимой позе: поджав ноги, уронив между колен руки, вобрав голову в плечи - усталый нахохленный воробушек. А вот другой: по-детски обиженное личико с горестной складкой у губ...
Вглядываясь в наброски, Поль вдруг увидел Лолу такой, какой, наверное, она и была: простенькой, бесхитростной, деловитой. Вытирая пыль, она бесшумно сновала с тряпкой по мастерской, деловито стучала каблучками, уходя за покупками. Словно наяву, Поль услышал ее хрипловатый низкий голос, голос уроженки юга, и впервые сообразил, почему Лола упрашивала его поехать к морю - ей хотелось тепла, солнца. А зимой она, наверное, просто-напросто мерзла в их просторной и не слишком-то теплой мастерской.
Он видел в ней Кармен, а она была маленькой птичкой, которая всеми силами пыталась свить себе теплое гнездышко. И безуспешно. Поль не умещался в ее гнезде, он вообще был другой породы, очевидно из тех, что не гнездятся. И Лола ушла с тяжелым грузом обид и болезненных воспоминаний. Поль от души пожелал, чтобы и для Лолы прошлое стало мирной гаванью, где никогда не штормит, где утихают все бури.
Пепел перегоревшей любви таил в себе остатки тепла, и Поль, готовясь развеять его по ветру, невольно грелся.
С нежностью посмотрел он и на свои полотна. Как он был самонадеян, отважен, дерзок! Как верил во всемогущество мастерства! И оно у него, несомненно, было, это мастерство, а вот всемогущество - увы! Он надеялся на себя, и о нем самом кричит каждое из полотен, на котором изображена Лола. О том, какой он энергичный, дерзкий, мастеровитый. А живая Лола смотрит только со случайных набросков, где он ловил характерный жест, позу, движение. И выглядит она очень грустной и озабоченной. Почему-то Полю сегодня казались самыми интересными именно эти наброски, и он вглядывался и вглядывался в них, благодаря грустную Лолу за свои и прося прощения за ее страдания. Долгий мучительный год изменил его, обострил зоркость глаз и сердца. Теперь он видел, каким бесчувственным был тогда...
И ему опять мучительно захотелось работать. Работу он ощущал как счастье. Груз прошлого растаял, больше не угнетал его, не пригибал к земле. Поль торопливо отнес холсты обратно в кладовку и принялся собирать кисти, подрамники, соображая, чего не хватает и что нужно купить. Тянуло побыстрее вернуться в Валье, чтобы завтра... Да, сегодня уже не получится. Но завтра, завтра...
Тишину разорвал громкий телефонный звонок. Да-а, ведь мы еще собирались увидеться с феей, чуть не запамятовал. Хорошо, что она напомнила о себе. Он поднял трубку.
- Поль? - осведомился незнакомый женский голос.
- Да, - недоуменно откликнулся он, не в силах понять, с кем разговаривает.
- Мишель мне сказал, что вы приедете в субботу. Это Анни, подруга Лолы.
Поль тут же вспомнил узколицую голубоглазую шатенку - сработала профессиональная память. С Анни за все время их знакомства он обменялся двумя десятками фраз, не больше, и поэтому Поль по-прежнему недоумевал:
- Рад вас слышать. Чем могу служить?
- Мишель мне сказал... В общем... - Анни мялась, явно не зная, с чего начать. - Вы знаете, Лола сейчас у меня. Она тяжело болела, но сейчас уже поправилась. Осталась только страшная слабость. - Анни говорила теперь очень быстро, набравшись решимости высказаться до конца. - Мишель мне сказал, что из-за разлуки с Лолой вы бросили Париж, уехали в провинцию, сказал, что вы очень переживаете. Простите, что вмешиваюсь, но я подумала, что если вы с Лолой повидаетесь, то и вам, и ей будет легче. Она сейчас не в лучшем состоянии, но из гордости, конечно, не сделает первого шага. А вот если бы вы... Вы помогли бы и ей, и себе...
- Конечно. Непременно. Спасибо за заботу, - промямлил вконец растерянный Поль. - Дайте мне адрес, и я приеду где-нибудь во второй половине дня. Я ведь приехал по делам.
- О, понимаю! Буду вас ждать. Только Лоле скажите, что сами разыскали ее, а то она мне не простит. Сошлитесь на Мишеля, они в дружеских отношениях.
- Хорошо, Анни, хорошо. Около трех я буду. - Поль записал адрес, и они простились.
Несколько минут он сидел, потирая виски, раздумывая, что же делать. Он был готов помочь Лоле, но даже не представлял чем. О совместной жизни не может быть и речи, она канула в прошлое и безвозвратно. Это Поль понял именно сейчас. Денег Лола не возьмет - гордая. Честно говоря, он даже не видел особой необходимости в этом визите, но раз дал согласие, надо поехать, повидаться. Может, он в самом деле чем-то будет полезен.
Поль взглянул на часы и стал поспешно увязывать подрамники, потом взял кисти, коробку сангины, папку с акварельной бумагой. За недостающими красками и растворителем он только-только успевает в магазин. Мишель простит оставленный беспорядок.
Ровно в три Поль звонил в дверь Анни, держа в руках два букетика трогательных фрезий. Открыла голубоглазая шатенка: да, он не ошибся, когда представил подругу Лолы. Судя по животу, она вот-вот родит.
Поль вошел, вручил цветы и понял, что занял собой всю прихожую. Из-за двери высунулся мальчуган лет двух.
- У нас очень тесно, - извиняющимся тоном сказала Анни, - проходите. Лола задремала. Садитесь, мы с Марком пойдем погуляем. Мы только вас дожидались, чтобы открыть вам дверь.
- Конечно-конечно, - рассеянно отозвался Поль, беря стул и придвигая его к кушетке, на которой спала Лола.
Анни еще повозилась в прихожей, одевая малыша, потом хлопнула дверь.
Поль сидел и смотрел на спящую Лолу. Может быть, он впервые как следует рассмотрел ее: худенькую, изможденную. Какая Кармен? Какое пламя? Какие страсти? Сколько глупостей он навыдумывал! Стыдно вспомнить. Да, этой худенькой маленькой Лоле непременно нужно помочь. Впрочем, и Анни тоже - со дня на день в этой тесноте появится новый обитатель, тут не до подруг.
Вглядываясь в спящую, Поль с грустью чувствовал, что былая страсть улетучилась без следа. Может, она и не вспыхнула бы, если б он сразу увидел Лолу такой, какой видел сейчас. Его подвело собственное воображение. Но тем легче теперь предложить помощь старинной приятельнице, перед которой невольно оказался виноват.
Лола проснулась, и, глядя в открывшиеся черные, когда-то казавшиеся ему бездонными глаза, Поль невольно подумал, насколько выразительнее и богаче оттенками серые.
- Ты? - изумилась Лола. - Откуда?..
- Приехал за тобой. - Полю не хотелось ничего объяснять, он органически не был приспособлен к объяснениям.- Мишель наверняка тебе говорил, что я живу теперь в Валье, а мне он сказал, что тебе нужен свежий воздух. Так что собирайся.
- Подожди, Поль. Все так неожиданно. Хотя Мишель действительно убеждал меня, что после воспаления легких лучше всего пожить в деревне.
- Меня он в этом убедил, - энергично подхватил Поль. - Давай собираться, у нас мало времени. Ты знаешь, я терпеть не могу бестолковых разговоров!
Лола невольно усмехнулась: Поль есть Поль, терпением он никогда не отличался. Об отъезде он говорил как о деле решенном. И, как всегда, совершенно не интересовался ее мнением. Хотя сейчас ее мнение и в самом деле ничего не значило, у нее просто нет другого выхода. Мишель давно убеждал ее вернуться к Полю, расписывал, как тот страдает, считал, что без нее он загубит свой талант. Может, и в самом деле ее судьба быть музой художника Кремера.
За этот год, что Лола помыкалась по белу свету, ничего лучшего для себя она не нашла. Да и на что может рассчитывать девушка без образования? На место горничной в третьесортном отеле со всеми вытекающими последствиями?
Поль, видя, что Лола погрузилась в глубокое раздумье, принялся ее торопить: нужно поскорее ехать, в Валье тоже еще нужно устроиться, а завтрашний день Поль ни за что не хотел терять!
- Я тебе очень благодарна, Поль, - наконец со вздохом сказала Лола. - Надеюсь, что буду тебе в помощь.
- Конечно, будешь. Безусловно, - машинально отвечал Поль, прикидывая, сколько времени уйдет на сборы и когда вернется Анни, не попрощавшись с которой они все равно не могут уехать.
- А где Анни? - вспомнила о подруге и Лола.
- Пошла гулять с малышом.
Но Анни оказалась легка на помине, в прихожей хлопнула дверь, заливался смехом малыш. Узнав новость, Анни просияла.
- Я так рада за вас обоих! Надеюсь, теперь вы сумеете сохранить свое счастье. Я так боялась, что Лола вам откажет, но настоящая любовь преодолевает все препятствия. Видите, у вас есть надежда, Поль!
Он поддакивал, благодарил за добрые пожелания, особенно в них не вслушиваясь и нетерпеливо ожидая, когда же можно будет ехать. Наконец, радостно подхватив два чемодана и объемистую сумку, Поль погрузил их в машину.
Женщины между тем взволнованно переговаривались, пока Лола переодевалась.
- Вот видишь, он влюблен в тебя по-прежнему, - щебетала Анни, - полон нетерпения. Подумай, кто еще будет к тебе так относиться. Не бросайся хорошим человеком.
- Я все понимаю, Анни, - уныло отвечала Лола, - но он жуткий эгоист! Только о себе и думает.
- Ерунда, все мужчины эгоисты. К этому можно приспособиться. Попробуй!
- Я уже пробовала.
- А ты еще попробуй.
- Ладно.
Поль нетерпеливо посигналил, подруги расцеловались, пообещав звонить, сообщать все новости. Обе от души желали друг другу благополучия: обе стояли на пороге серьезных жизненных перемен.
Ведя машину, Поль то и дело искоса поглядывал на Лолу, привыкая к ней и удивляясь собственному равнодушию: рядом с ним сидела совершенно чужая женщина и он не мог понять, что же раньше в ней находил. Но именно поэтому Поль старался говорить как можно ласковее, стыдясь своего безразличия.
Лола же пообещала себе, что постарается позабыть обиды, попробует начать все заново. Может быть, за это время Поль и в самом деле понял, сколько я для него делала, как заботилась! Может, наконец оценил меня по заслугам? Мишель, во всяком случае, уверял, что Поль оценил.
До Валье добрались засветло. Поль с гордостью показывал свои клумбы, а Лолу неприятно поразила скудость маленького дома, неприбранность и запущенность сада, отовсюду веяло сыростью и запустением.
Войдя в комнату с итальянским окном, которую Поль великодушно отвел гостье, Лола зябко поёжилась: огромное окно смотрит все в тот же сырой запущенный сад и на нем нет даже шторы. Да я тут простужусь, а не выздоровею! Зимой здесь будет настоящий холодильник!
Увидев огорченное лицо Лолы, Поль сообразил, в чем дело, и попытался ее утешить:
- Здесь есть камин, его всегда можно растопить. Захочешь, купим обогреватель.
Впервые Поль заметил ее настроение и проявил заботу, это было чудом, и лицо Лолы расцвело улыбкой.
- Я хотела бы повесить шторы.
- В тетушкином шкафу этого добра навалом, завтра выберешь, что тебе по вкусу. И ковер можем постелить. Я-то живу по-спартански, а тебе нужно заботиться о здоровье.
- Спасибо, Поль! - Лола растрогалась, и что-то вроде надежды затеплилось в ее сердце.
- Осматривайся, соображай, что тебе еще нужно, а я пока схожу позову соседа. Надо отнести ко мне наверх оттоманку, мне там спать не на чем.
Лола благодарно улыбнулась: она не без напряжения думала о предстоящей ночи, ей одинаково неприятно было бы и отказывать Полю, и ложиться с ним в постель. Но он проявил деликатность, похоже, его в самом деле волнует ее здоровье. Неужели он действительно изменился?
Постучав, Поль вошел в комнату с охапкой дров, а когда Лола вышла в просторное помещение, которое когда-то служило, очевидно, гостиной, представил невысокому крепышу с седыми висками и живыми карими глазами.
- Гастон Криде, - назвался тот. - А вы с Полем похожи! И не знаешь, а сразу скажешь - родня. Скулы одинаково выступают, и посадка головы... Кузина, что ли?
И Поль, и Лола невольно разом кивнули, про себя немало удивившись неожиданно замеченному сходству.
- Погостить приехали? - добродушно продолжал расспросы Гастон.
- Здоровье поправлять, - ответил за Лолу Поль.
- А что с мадемуазель? - Лицо соседа выразило искреннюю озабоченность.
- Ничего серьезного, просто после воспаления легких врачи посоветовали пожить на свежем воздухе, - объяснила Лола.
- Воздух - первое дело, - оживился Гастон, - у нас его хоть ножом режь, такой воздух! А еще козье молоко. Приходите ко мне каждый день, будете выпивать по кружке парного, вмиг поправитесь. Кузен через неделю вас не узнает.
- Спасибо, весьма мило с вашей стороны, - поблагодарила Лола. - Только я не знаю...
- А я знаю, что мне будет приятно, если такая хорошенькая барышня поправится. Мы, деревенские жители, любим барышень поувесистее, правда, Поль? - И Гастон весело подмигнул. - Ну, сосед, где ваша оттоманка?