– Спасибо, что сообщила мне, дорогая. Но ведь я не нянька Ронни Бредли. По крайней мере, пока. Желаю вам хорошо провести время…
– Джуди! – вскричала Милли, поняв, что та собирается положить трубку. – Я хочу, чтобы он ушел отсюда!
– Он обязательно уйдет, – успокоила ее Джуди. – Завтра утром у него назначено интервью с корреспондентом какого-то женского журнала, так что он непременно вернется к себе в гостиницу.
– Но…
– Послушай, дорогая. Он ничего не разбил?
– Именно об этом меня спросил фотограф, – медленно произнесла Милли.
– Естественно. Видишь ли, когда Ронни бесится, он крушит все вокруг. Но тебе не о чем беспокоиться. Завтра рано утром, после того, как уйдут эти щелкоперы, отправишь его домой. – И, словно вспомнив о чем-то, Джуди добавила:
– Да, заставь его расписаться в книге гостей. По-моему, у Пита есть такая.
Довольно хихикая, она повесила трубку. Милли с отвращением посмотрела на издававший короткие гудки телефон и направилась обратно в гостиную, чтобы сообщить Бредли, что он был прав.
Однако там никого не было. Милли вышла на террасу. Там его тоже не было, как, впрочем, и в коридоре, и в кабинете Пита. Дверь в ванную была открыта настежь, но свет там не горел.
– Рональд, где вы? Похоже, вам действительно придется остаться. Я постелю вам…
И тут Милли осенила догадка. Она подошла к двери спальни и толкнула ее. Посередине широченной кровати Пита, небрежно раскинувшись, глубоким сном спал полностью одетый Рональд Бредли.
Теперь, когда противник больше не наблюдал за ней, к Милли неожиданно вернулось чувство юмора. Она весело засмеялась. Незваный гость спал на единственной кровати в квартире.
Милли почувствовала, что страшно устала. У нее не было сил будить его и снова сражаться с ним. И она решилась. Тихо подойдя к кровати, она прилегла на самом краешке и тут же провалилась в забытье.
***
Милли проснулась в обычное для себя время. Солнце светило в комнату сквозь занавески. Но это были не ее занавески. Тут она все вспомнила и слегка приподнялась на локте.
Справа от нее кто-то зашевелился, слегка посапывая. Она взглянула в ту сторону. В это трудно поверить, но она провела всю ночь – или, по крайней мере, ее большую часть, – доверительно прижавшись к Рональду Бредли. Его рука и сейчас небрежно лежала на ее бедре.
Милли взглянула на эту большую и сильную руку, беззаботно расслабленную во сне, и у нее встал ком в горле. Она нервно сглотнула и, стараясь не дышать, начала осторожно отодвигаться. Рука чуть дернулась и по-хозяйски обняла ее бедро. Милли замерла. Рука стала поглаживать ее, но она видела, что Бредли так и не открыл глаз.
Сжав зубы, Милли решила переждать эти вызывающие у нее чувство неловкости ласки и дождаться, когда он снова уснет. Но тут его глаза открылись.
Какое-то мгновение Бредли казался удивленным. Потом сознание полностью вернулось к нему, и его губы раздвинулись в уже знакомой ей улыбке, которую никак нельзя было назвать доброй. Его рука скользнула вниз и мягко сжала ее колено. Милли не смела даже шевельнуться.
– Прекратите, – хрипло произнесла она. Его улыбка стала еще шире. Он не сводил глаз с ее лица. Как паук, опутывающий свою жертву, он сознательно парализует мою волю, подумала она, и эта мысль помогла ей сбросить его колдовские чары.
Она отодвинулась и собралась уже соскользнуть с постели, но не тут-то было. Схватив ее за руку, Бредли пресек ее попытку подняться.
– О нет! – простонала Милли.
Рональд притянул ее к себе. Он казался равнодушным, почти скучающим, но его поцелуй был совсем другим.
Я не могу пошевелиться, подумала Милли, и, что еще хуже, не хочу.
Он мягко рассмеялся.
– Это не совсем то, чего вы ожидали? Она подняла затуманенные глаза.
– Что?
– Вы забрались в мою постель, – пояснил он нарочито суровым тоном, – уже после того, как я уснул. Не припомню, чтобы я приглашал вас.
Милли снова попыталась высвободиться, но Рональд Бредли, казалось, не замечал этих попыток. Его объятия напоминали железные тиски. Никогда в жизни Милли еще не чувствовала себя такой беспомощной.
У нее сложилось отчетливое впечатление, что он ужасно сердит, а его деликатность – скорее результат разностороннего опыта. Он словно наказывал ее за что-то.
Задыхаясь, Милли попыталась оторваться от его губ, но тут же смолкла.
Рональд плавным движением перевернулся, и мгновение спустя Милли уже лежала на спине, а он оказался сверху. Она в ужасе закрыла глаза.
– Очень хорошо, – целуя ее веки, насмешливо произнес он.
Шон никогда не целовал ее так… А это было так приятно! Она почувствовала, как его пальцы расстегнули верхнюю пуговицу ее блузки. Затем Рональд склонился над ней, и острое чувство наслаждения пронзило ее, когда его губы коснулись нежной кожи груди. Она потянулась к нему, и тут резкая боль пронзила ее запястье. Милли непроизвольно вскрикнула.
Он на мгновение замер.
– Отпустите! – взмолилась она.
Бредли отодвинулся, и она села на кровати, вытянув больную руку перед собой, а потом склонилась над ней, словно убаюкивая.
– Что случилось? – резко спросил он. Милли закусила губу. Боль начала стихать, но ее последствия – чувство слабости и какой-то беззащитности – снова в полной мере возвратились к ней.
– Мое запястье, – наконец прошептала она. – Оно сломано.
– Но ведь вы без гипса. – В его голосе прозвучало что-то похожее на обвинение.
– Да, – сказала она. – Его сняли пару недель назад, и осталась только шина, благодаря которой запястье остается зафиксированным. Вчера вечером я сняла ее.
– Зачем? Чтобы приласкать меня? Милли густо покраснела, не смея взглянуть на него.
– Нет. Я надеваю ее, только когда хожу за покупками или веду машину.
– Или когда ходите на вечеринки, – сухо добавил он.
– В общем, да. Но я на них почти не хожу.
– Черт! – помолчав, сказал он. – Это серьезный перелом?
Пальцами правой руки Милли осторожно ощупала больное запястье. Сможет ли она когда-нибудь играть, как прежде? Никто не мог дать ей никаких гарантий на этот счет.
– Не знаю, – тихо произнесла она. – Врачи сказали, что не очень.
– Ну и?.. – продолжил он расспросы. Почему его это заинтересовало? – удивилась Милли. Никто не расспрашивал ее о руке, ни отчим, ни даже Шон, хотя номинально он все еще был ее учителем.
Не глядя на Рональда, она покачала головой.
– Они сказали, что еще какое-то время она будет болеть. Постепенно пройдет.
– Но ведь вы заорали так, будто вам действительно было страшно больно. Я что, придавил вам руку?
– Нет. – Милли судорожно втянула воздух. – Я сама виновата. Я хотела вытащить ее из-под себя.
– Так значит, вы сами улеглись на нее? – Он протянул руку и взъерошил ей волосы. – Бедная Золушка. Вам не очень-то везет сегодня утром, ведь верно?
Милли вздрогнула, но приказала себе оставаться спокойной.
– Да, утро действительно могло бы быть более удачным, – призналась она. – Особенно если бы вы не называли меня Золушкой и не делали неверных выводов.
В ответ Рональд Бредли лишь скрестил на груди руки. Она заметила, что пуговицы на его рубашке также расстегнуты, и отвела взгляд: вид загорелой кожи будоражил ее, не давая возможности сосредоточиться.
– Какие именно выводы? – поинтересовался он.
– Вы, кажется, считаете, – четко выговаривая слова, произнесла Милли. – что я сама легла к вам в постель, радуясь представившейся возможности переспать с восхитительным Рональдом Бредли.
– Ах, это… – Он явно ни в чем не раскаивался.
– Так вот, вы заблуждаетесь. Если бы в квартире была еще одна кровать или хотя бы диван, то вы наверняка спали бы в одиночестве, а я не бы рисковала второй раз сломать себе запястье.
Бредли нарочито поморщился.
– Это удар ниже пояса. Вы не предупредили меня о своей больной руке.
– Как и о том, что вы заняли единственную в квартире кровать, – добавила она. – Дело в том, что меня просто не было возможности сделать это – вы набросились на меня прежде, чем я успела открыть рот.
Смысл сказанного наконец-то дошел до него.
– Единственную кровать? В такой огромной квартире? Вы, наверное, шутите?!
– Мой отчим Пит, – холодно пояснила Милли, – не часто принимает гостей. У него в квартире есть два рояля, арфа и студия звукозаписи. Здесь есть, где поесть, выпить, поработать и послушать музыку, но гости, как правило, не остаются ночевать, поэтому нет и лишних кроватей.
– Боже мой, – растерянно произнес Бредли. Он внимательно оглядел комнату. – Так это спальня самого маэстро! – В его голосе прозвучали веселые нотки. – Думаю, мне следует принести вам свои извинения.
– Согласна.
Его глаза снова остановились на ее лице, и в этом испытующем взгляде было нечто такое, от чего Милли стало неуютно.
– Считайте, что я извинился перед вами, – наконец выдавил Рональд.
Она резко выпрямилась.
– А теперь, если я снова попытаюсь встать с постели, вы отпустите меня?
Рональда Бредли было невозможно смутить. Он ухмыльнулся.
– Конечно. Особенно, если за это я получу завтрак.
Милли возмущенно фыркнула и, не удостоив его ответа, вскочила с постели. Выходя из комнаты, она отказалась признаться себе в том, что услышала тихий смешок, раздавшийся ей вслед.
***
Телефон зазвонил, когда она, бормоча себе под нос проклятия, готовила кофе. Это был Фред, консьерж.
– Доброе утро, мисс Роббинс. – Казалось, он чувствует себя неловко. – Здесь повсюду фотографы. Они ждут даже на улице.
– Да? – Милли была смущена и одновременно взбешена этим сообщением, но старалась говорить безразличным тоном. – А в мусорном ящике их случайно нет?
– Кажется, двое действительно сидят на них, невозмутимо сообщил Фред, – нацелив свои объективы на входную дверь. Я подумал, что вам будет небезынтересно узнать об этом. Ведь у вас так много вещей, которые нужно будет сложить в машину, – неуклюже добавил он.
– Да, конечно, – согласилась Милли и, поблагодарив консьержа, поспешила в спальню.
Рональд все еще лежал в постели и, опершись на подушки, небрежно листал одну из книг Пита. Очевидно, какой-нибудь широко разрекламированный в прессе детектив из тех, что обычно валялись на прикроватной тумбочке.
– Завтрак готов? – подняв глаза, поинтересовался он.
– Нет.
Милли была слишком взволнована, чтобы обидеться на тон, которым был задан этот вопрос. Рональд словно обращался к прислуге.
Он заметил ее нервозность и нахмурился.
– В чем дело?
– Только что позвонил консьерж. Журналисты ждут нас внизу. Они прячутся даже в гараже, держа наготове свои объективы. Что будем делать?
Его брови поползли вверх.
– Должно быть, им заказан репортаж.
– Это вовсе не смешно, – свирепо произнесла она.
Рональд откинул покрывало, сел и, спустив ноги на пол, стал нащупывать туфли.
– Они под столом, – машинально подсказала Милли.
– Спасибо. – Он надел туфли. – Думаю, в данной ситуации нам придется проявить изобретательность.
В его голосе звучали покровительственные нотки, и Милли разозлилась.
– Что вы собираетесь сделать? Бросить на них мокрые полотенца и убежать? – саркастически поинтересовалась она.
– Думаю, мне лучше просто "испариться". – Он взмахнул рукой, подражая фокуснику. – Как призрак, – заговорщически добавил он.
– Но как? Через мусоропровод? – едко поинтересовалась Милли.
Ее словно загипнотизировали плавные движения его артистичных рук, и, хотя Рональд даже не взглянул в ее сторону, она, казалось, физически ощутила его прикосновение.
– Нет.
Он начал застегивать рубашку. Слишком хорошо помня, при каких обстоятельствах она была расстегнута, Милли поспешно отвернулась и уставилась в окно.
– Видно что-нибудь? – спросил он, вставляя в манжеты небольшие серебряные запонки и подходя к ней.
– Н-нет. – Она отодвинулась. – Отсюда видно только дорогу к дому. Что вы собираетесь делать?
Рональд улыбнулся, но его глаза были по-прежнему серьезны.
– Вы тайком выведете меня отсюда. Переодетым.
– Я? Да вы с ума сошли! Каким образом? У меня здесь нет никакой одежды. Да и она была бы вам мала. – Она взглянула на его небритые щеки и по-мужски широкие плечи. – К тому же вы совсем не похожи на женщину.
– Мне и не нужна ваша одежда, – вкрадчиво сказал он. – Мне нужны вы.
– Я? – еле выговорила она. Его глаза смеялись.
– Вернее, чтобы вы сопровождали меня.
– Что вы имеете в виду?
Рональд небрежно оперся о край старинного секретера палисандрового дерева. Заскрипев, тот покачнулся, но Милли сейчас было не до протестов.
– Все знают, что вы сегодня уезжаете – консьерж, ваши соседи, возможно, даже эти парни с фотоаппаратами. – Он пожал плечами. – Вы просто возьмете меня с собой.
– И вы всерьез считаете, что вас не заметят? Но вас не назовешь невидимкой, а эти люди явно знают, кого именно они ждут.
– Я переоденусь, – спокойно повторил он. – У вашего консьержа наверняка найдется лишняя форма. Никто не обратит внимания на человека в форме консьержа, особенно когда он несет чемоданы хорошенькой женщины.
– Почему он должен одалживать вам брюки?
– Как все шотландцы, в душе этот парень-романтик. А вы расскажете ему, что это была любовь с первого взгляда и нам нужно было какое-то время побыть наедине, – подсказал Бредли.
– Я не сделаю этого! – возмутилась Милли.
– Сделаете, – твердо произнес он. – Это вы виноваты в том, что все узнали, где я, а значит, вы в долгу передо мной. Впрочем, поговорить с консьержем я могу и сам.
***
Фред Макдугал был действительно тронут романтической историей, которую поведал ему Рональд. В тихой ярости Милли слушала, как он излагал консьержу свои объяснения, но не могла не отметить, что это было сделано весьма деликатно: Рональд не сказал ничего, против чего она могла бы возразить по существу. Правда, в его тоне сквозил намек на неожиданно возникшее между ними чувство.
В результате они получили от Фреда не только щегольскую форму шофера, но и искренние пожелания удачи.
– Как вы могли?! – свирепо прошептала Милли, когда они по служебной лестнице поднимались обратно в квартиру.
– А что я такого сказал? – невинно спросил Рональд.
– Я имею в виду не то, что вы сказали. А то, как вы это сделали. Он засмеялся.
– Я же актер. Романтические сказки – моя профессия. – Он с загадочным видом посмотрел на нее. – Не волнуйтесь. Золушка, вы уже почти избавились от меня.
– Надеюсь, что это так, – сухо ответила Милли. Вернувшись в квартиру, он быстро переоделся, а она занялась своим запястьем. Бредли с любопытством смотрел, как она надевает эластичную повязку.
– Вы уверены, что действительно можете вести машину с этой штукой на руке?
– Значительно лучше, чем без нее. А сейчас рука действительно побаливает.
Он нахмурился, но это ускользнуло от внимания Милли, занятой последней проверкой списка вещей Пита.
– Пожалуйста, вызовите лифт, – попросила она и взялась за одну из сумок.
– Ну, уж нет. – Бредли отобрал у нее сумку. – Лифт вызываете вы, а я беру на себя роль носильщика.
Рональд сдержал слово, так что Милли не пришлось нести ничего, кроме набора аудиокассет. В слабо освещенном помещении подземной стоянки, когда они грузили в машину вещи, дежурившие при входе репортеры даже не взглянули на ее спутника.
Рональд взял у Милли ключи, уселся за руль и открыл противоположную дверь.
– Садитесь, мисс Роббинс.
– Но… – заупрямилась она. – Это машина моего отчима. Он доверяет ее только мне.
– Дорогая, не волнуйтесь, я опытный водитель.
Милли едва сдержалась, чтобы не топнуть ногой.
– Ну и что! – громко произнесла она, и тут один из фотографов оглянулся.
– Вылезайте немедленно! – прошипела она. – Или я сделаю так, что вы попадете в газеты как угонщик машин.
Но тот вообще не смотрел в ее сторону. Казалось, его внимание полностью сосредоточено на лобовом стекле, поэтому Милли была застигнута врасплох, когда он схватил ее за плечо и силой втащил в машину.
А репортеры уже бежали в их сторону, держа фотоаппараты наготове.
– Похоже, из-за вас я действительно попаду в газеты, – холодно заметил Бредли, заводя мотор. – Немедленно закройте дверь.
Милли захлопнула дверцу машины и, снова неловко повернув руку, вскрикнула от боли. Рональд Бредли посмотрел на нее непроницаемым взглядом.
– Либо нагнитесь, либо улыбайтесь, – посоветовал он. – Сейчас вас будут снимать. – Под обстрелом слепящих фотовспышек автомобиль быстро выехал из гаража. – Не расстраивайтесь, – спустя некоторое время с усмешкой добавил Рональд. – Даже если фотография будет нечеткой, эти люди обязательно уточнят ваше имя у консьержа. Так что ваши друзья непременно узнают обо всем.
Глава 4
Милли онемела от возмущения.
Нет, его самомнение просто невыносимо. Неужели он полагает, что она действительно хотела, чтобы кто-то узнал о ее отъезде с ним этим ранним воскресным утром?!
– Узнают о чем? О том, что меня похитили? – поинтересовалась она сквозь зубы. Бредли пожал плечами.
– Если вам хочется представить все именно так…
– А как еще это можно представить? – огрызнулась Милли.
Тяжелая машина, визжа тормозами, вписалась в крутой поворот. Рональд посмотрел в боковое зеркало.
– За нами никого нет. По крайней мере, пока. Милли сжала кулачки.
– Послушайте, вы, хулиган! Это что – похищение?
Он метнул взгляд в ее сторону.
– Скорее, хорошо подстроенная ловушка.
– Что?
– Более тщательно подготовленная, чем в первый раз, – пояснил он.
– Вы хотите сказать, что это я подстроила вам ловушку?!
– А разве нет? – Его голос звучал жестко. – Ведь вы вызвали консьержа вчера вечером, к именно вы заорали, как ребенок в фильме ужасов, там, в гараже.
– Но вы пытались украсть машину моего отчима!
Милли едва не задохнулась от несправедливости подобных обвинений.
Бредли нетерпеливо фыркнул.
– Вы всерьез утверждаете, что можете вести эту машину?
– Да, – с достоинством ответила Милли, хотя это не совсем соответствовало действительности.
– Хорошо. Тогда поверните руль и держите его, – решительно скомандовал он и резко свернул к обочине.
– Что? – Она явно смутилась. – Не глупите, я ведь сижу с другой стороны.
– Не так уж это и неудобно. Вы ведь хотите сама вести эту чертову машину! Так покажите, что действительно можете удержать ее на дороге. Давайте!
Бормоча проклятия, Милли попыталась вести машину с пассажирского сиденья. Это было нелегко, и у нее снова разболелась рука. В итоге она отпустила руль.
– Ну, что? – В голосе Бредли не было ни капли сострадания.
Милли поджала губы.
– Чего вы, собственно, добиваетесь?