– Мистер Бирс позволил мне понять два новых положения, которые я не рассматривала раньше. Мне будет необходимо рассмотреть их в моем исследовании. – Лицо Шанель сияло от удовольствия, делая ее еще более привлекательной в глазах Дамиана.
Эта сторона в ней очень нравилась ему. После Дамиан убедился в том, что у Шанель была возможность пообщаться не только с лектором, но и с главой департамента, контролировавшего ее исследование. В это время ее начальник метал в женщину обвиняющие взгляды с другой стороны зала.
– Твой начальник, кажется, не рад тебя видеть здесь, – негромко заметил Дамиан.
– Ему вообще не нравится, когда кто-то из его ассистентов завязывает знакомства вне его департамента. – Шанель казалась абсолютно спокойной.
– Но это непредусмотрительно с его стороны.
– Он великий ученый, но как человек… – Шанель пожала плечами. – В любом случае у меня нет желания уходить с кафедры.
– Почему бы и нет?
– В этом слишком много политической подоплеки. – Шанель казалась почти виноватой. – Мне же нравится заниматься наукой.
В этот момент она была очень похожа на своего отца.
– Почему ты хмуришься?
– Родители были бы больше довольны мной, если бы у меня были амбиции. Если бы они вообще у меня были.
– Да?
– Когда "Уилкс и Таннер" предложили финансировать мое образование, они дали понять, что я могу выбрать любой университет.
Эта информация не стала открытием для Дамиана. Но теперь ему представилась возможность узнать, почему Шанель выбрала местный университет, когда с ее головой и результатами экзаменов она могла претендовать на место в самом престижном университете.
– Ты окончила университет Вашингтона?
– Да, он находился недалеко от дома. Мне не пришлось переезжать.
Жаль. Это могло оказать большую услугу как самой Шанель, так и ее матери.
– Ты до сих пор близка с матерью?
Дамиан понимал ее, хотя никогда бы не признался в этом ни единой душе. Родители дали ему лишь имя, никогда не поддерживали, но он все еще пытался воссоединиться с ними. Всю свою юность он ждал того момента, когда они признают, как были не правы. Но когда этого не случилось, когда он уехал учиться в Штаты, ему пришлось признать, что этого, наверное, не случится никогда.
– Я до сих пор пытаюсь наладить с ней отношения. – В голосе Шанель звучала меланхолия, которая ему не нравилась.
– Но вы слишком разные.
– Да, я та, которую можно назвать странной.
– Ты не странная. – Шанель казалась ему уникальной.
– Но я не та дочь, о которой она мечтала. Моя сестра гораздо более соответствует ее ожиданиям.
– Это же смешно! Ты такая, какой должна быть.
– Иногда мне кажется, что ты говоришь от души.
Ей снова удалось удивить его: Шанель была права. Сейчас он, как никогда, говорил чистую правду, на время позабыв о своей главной задаче.
Шанель не была уверена в том, как правильно следует приглашать мужчину к себе для того, чтобы заняться с ним сексом. Дамиан со своей стороны не делал ничего, что могло упростить ей эту и без того непростую задачу. Несмотря на поцелуй, Шанель все же не была уверена, что он согласится. Весь вечер Дамиан галантно ухаживал за ней, чтобы она получила удовольствие от времени, проведенного вместе. Но она ни разу не поймала на себе такого взгляда, который бы говорил о желании. Вместо этого ей даже стало казаться, что он несколько отстранился. Он не мог смущаться ее потому, что являлся девственником, это уж точно не так, но почему тогда он так себя вел? Это тревожило Шанель.
Она ничего не могла с этим поделать: несмотря на то, как ее тело стремилось познать Дамиана, часть ее все еще настаивала на том, что это должно стать чем-то особенным. Хотя бы значить для него то же, что и для нее самой. Да, Шанель отлично понимала, что это было далеко от современного подхода к жизни. Все, начиная от родителей, которые давно махнули рукой на отсутствие у нее любовных отношений, до друзей, отказавшихся понять ее романтический подход к сексу, все пришли к единому мнению, что ее девственность – лишь очередной показатель того, как мало она вписывается в окружавший ее мир.
Но для Шанель занятие любовью было чем-то большим, нежели связь между двумя телами. Шанель никогда не хотелось секса как такового. И она не была уверена в том, какое влияние он сможет оказать на ее чувства сейчас, если она поддастся искушению. Некоторые вещи воспринимаются по-иному, когда тебе девятнадцать или двадцать девять.
Ей бы не следовало так тщательно думать об этом. Шанель ничего не могла поделать с собой – она нервничала. Чем старше она становилась, тем больше ценила любой контакт с другим человеком. Секс должен был стать наивысшей степенью близости.
Нужно признать, в прошлом Шанель никогда не чувствовала такой глубинной жажды, что возникла у нее при поцелуе с Дамианом. Нет, она не была глупа или наивна. Смерть двоих близких людей, которых она потеряла в нежном возрасте, сделала ее более чем сдержанной. Ей стало очень нелегко открываться людям, особенно мужчинам. Она лишилась отца и дедушки, любивших ее безгранично. Отчим ее скорее ненавидел. Что касается матери… Шанель давно уже не была подростком, но мать этого не замечала.
В конце концов, Шанель была взрослой женщиной, она сама могла решать, приглашать ли Дамиана к себе домой.
Машина мягко притормозила у тротуара. Заглушив мотор, Дамиан отстегнул ремень безопасности. Возможно, ей и не придется ничего решать?
– Ты поднимешься ко мне?
– Я провожу тебя до двери.
– В этом нет необходимости. – Шанель захотела ударить себя по губам. – В смысле… Я хотела сказать, если ты хочешь, то конечно. – Да, так звучит гораздо лучше.
Дамиан заметно удивился:
– Разве я хоть раз не провожал тебя до дома?
– У нас было только три свидания… – Едва ли у них было время завести какие-то привычки.
Эти слова слишком быстро слетели с ее губ, Шанель почти сожалела о них. Да о чем она вообще думала? О какой постели может идти речь, когда они провели едва ли больше минуты наедине друг с другом. Но воспоминания о поцелуе были еще слишком свежи, ее тело изнывало, желая продолжения.
Все то время, что они ехали в машине, Шанель провела в раздумьях, но это ни на йоту не приблизило ее к принятию решения. Она застыла в нерешительности. Дамиан распахнул дверцу с ее стороны и чуть подался вперед, протянув руку:
– Ты идешь? – В элегантном смокинге он был очень сексуален.
Ее пальцы дрожали, пока она расстегивала ремень безопасности. По его глазам было заметно, что он понимает причину ее волнения.
– Не делай так…
Понимающий взгляд стал ироничным:
– Не делать чего?
– Что ты себе вообразил? – Шанель выбралась из машины, не приняв его протянутой руки.
Игнорируя ее попытки держаться подальше, Дамиан положил руку Шанель на талию, прижав ее к себе, пока они приближались к зданию:
– Твоя компания мне приятна.
Жар снова заполыхал в ее теле, живо напомнив о том, почему уже через три свидания она захотела расстаться с девственностью.
– Я все еще не уверена, зачем мы…
– Ты живешь здесь?! – Дамиан проводил Шанель в неохраняемое здание.
Отсутствие консьержа было камнем преткновения между Шанель и ее матерью. И если бы она была обеспокоена ее безопасностью, Шанель бы еще подумала о необходимости переезда. Но это была лишь обеспокоенность публичным имиджем.
– Мне действительно не нравится, что никто не охраняет вход в дом, – настаивал Дамиан, пока она искала ключи.
Мысли же женщины были заняты тем, как именно соблазнить его: очаровывать или действовать решительно, что больше соответствовало его характеру. Они зашли в квартиру, Дамиан закрыл за ними дверь. Разве он не хотел только проводить ее? Значило ли это что-то? Если бы Дамиан просто хотел проводить ее из вежливости, то они бы попрощались на лестнице…
– Хочешь чего-нибудь выпить или… – Или, например, не хотел бы он ее? Неужели она действительно собиралась это сделать. Но Шанель знала: она действительно готова к этому.
– Я бы с удовольствием, но не сегодня.
Его слова подразумевали, что он хочет уйти, но то, как он закрыл за собой дверь, придавало его словам совершенно другое значение.
Шанель не ответила, у нее перехватило дух от его близости. Впервые она начала понимать, как могло случиться так, что ее мать забеременела от мужчины, так не похожего на нее саму. Сексуальное влечение – очень мощная сила.
– Человеческая химия гораздо сильнее, чем я полагала.
– Потому что тебе еще не доводилось ощущать подобное с другим человеком? – В его словах не было ни тени сомнений.
Шанель не отрицала: было невозможно опровергнуть очевидное.
– Но я уверена, тебе такое приходилось испытывать не раз.
Что-то неуловимое омрачило его лицо, какая-то тень. Удивление? Смущение?
– Нет.
– Но это ты остановился тогда.
– Это было нелегко.
Сказал ли он это для того, чтобы она чувствовала себя лучше?
– Что ж, мне приятно это слышать. – Ее слова были полны сарказма.
Дамиан прищурился, в его глазах она заметила раздражение, но уже через мгновение ничего не стало. Шанель это нисколько не удивило, она предполагала, что он прекрасно умеет справляться со своими эмоциями, никогда не теряет над собой контроль. Может, только привычка к самоконтролю помешала Дамиану отдаться страсти. Несмотря на то, что он тогда хотел ее, он в конце концов остановился, и сейчас он едва сдерживался – она смогла прочитать это в его темных глазах. Шанель поймала себя на мысли, что готова поцеловать его, хотя никогда не делала этого первой.
– Ты хочешь остаться? – переспросила она упрямо. Шанель никогда не была женственной в полном понимании этого слова, кокетство, ужимки и флирт не были ее сильной стороной.
Дамиан улыбнулся:
– Ты хочешь этого?
– Я не знаю.
Он замер, пораженный:
– Ты не знаешь?
Шанель лишь покачала головой.
– Еще недавно ты была более уверенной в том, чего хочешь. – В его голосе звучало недоверие.
Шанель молча кивнула, не отрицая очевидного. Отговорки не были ее сильной стороной.
– Я едва знаю тебя.
– Но что ты чувствуешь?
Ею вновь овладело отчаяние, как бывало с ней и прежде. Его слова были правильными, выражение лица соответствовало им, но она все равно чувствовала, что Дамиан честен не более чем наполовину. Шанель казалось, что за ужином он был другим.
– Ты уже знаешь о том, что сможешь попасть в мою постель без лишних усилий.
– Обещаю, что буду очень стараться. – Чувственное обещание слышалось в его голосе, в каждом слове.
По телу Шанель пробежала дрожь, но не потому, что она опасалась того, что может произойти дальше, а потому, что она желала этого. Желала так сильно, как никогда прежде.
– Это не то, что я имела в виду. – Ее голос стал хриплым, но она не хотела этого замечать.
– Так что же ты имела в виду, маленькая моя? – Его глаза потемнели, сделавшись почти черными, дыхание участилось.
– Едва ли меня можно назвать маленькой… мой рост выше среднего.
– Не уходи от ответа.
– Я и не пыталась. – Шанель лишь хотела прояснить ситуацию, проанализировать ее. В анализе данных и состояла в основном ее работа, но это касалось сферы ее деятельности, того, что она знала и понимала. Все другое было для нее абсолютно незнакомой территорией. Поэтому она решила продолжить говорить о пустяках, избегая более важных тем. – Твой рост также выше среднего роста мужчин в Америке, так что я справедливо могу казаться тебе невысокой.
Дамиан и в самом деле был много выше ее прежних ухажеров, это не могло не нравиться Шанель. Это, как и многое другое, что она узнала о нем за это время, заставило ее удивляться самой себе. Она никогда не думала, что ей будет нравиться чувствовать себя защищенной рядом с другим человеком. Или то, что разница в росте даст ей подобные ощущения. Но, может, дело было не в чем-то отдельном, но в Дамиане вообще. Что-то неощутимое, что не совсем совпадало с его внешним видом.
– Ты не кажешься мне невысокой. – Он убрал выбившийся из ее прически золотистый локон, лицо Дамиана освещала мягкая улыбка. – Ты именно то, что надо.
Сейчас он снова был действительно искренен.
– Иногда я совершенно не понимаю тебя.
– О чем ты говоришь? – Дамиан удивился, что, как она заметила, не было для него свойственно.
– Иногда мне кажется, ты говоришь то, что думаешь. Но бывают моменты, как, например, сегодня за ужином, когда ты говоришь то, что я хотела бы услышать.
– Я никогда не лгал тебе. – В его тоне слышалась обида.
– Действительно?
– Да. – Уверенность в его голосе не оставляла Шанель места для сомнений. – Правда лишь то, что я ничего не рассказывал тебе о себе.
– Я и не ждала, что ты принесешь на наше первое свидание свое личное дело. – Конечно, Шанель ничего не знала о нем, но разве правильно пытать друг друга уже на первом свидании? – Обо мне ты тоже не знаешь всего.
Кроме прочего, Шанель очень смущал тот факт, что иногда Дамиан внезапно становился похож на ее отчима, но потом Дамиан улыбался, и это впечатление проходило. Шанель была в замешательстве. Она не знала, что и думать.
Глава 3
Сейчас Дамиан не улыбался, но Шанель знала, что мужчина напротив не представляет для нее угрозу. Он не был похож на Перри – отчима, который критиковал ее при каждом возможном случае. В Дамиане слишком много доброты и понимания, и даже если он сам этого не осознавал, Шанель почти не сомневалась в этом.
– Так что ты имела в виду? – переспросил он, возвращая ее к теме их разговора.
– Просто я должна быть во всем уверена. Даже если я не уверена, я просто должна быть такой…
– В чем же ты не уверена?
Может, он действительно хочет это знать? Шанель совершенно не привыкла быть центром чьего-то внимания, когда это не касалось работы. Когда же она находилась с Дамианом, он обращал внимание только на нее, словно для него не существовало ничего более важного, чем она. Он хотел знать то, на что другие реагировали без интереса или с откровенным раздражением. Это было так необычно. Но, хоть Шанель видела это, открываться ему полностью ей было трудно.
– Ты станешь смеяться.
– Это что-то смешное?
– Не для меня.
– Тогда это не причина для смеха.
– Как ты можешь быть таким идеальным?
– До тех пор, пока я идеален для тебя, это имеет значение.
– Ты действительно думаешь так?
– Да. – Он был искренен.
– Но почему?
– Ты чувствуешь что-то другое. – По его тону было ясно, что он уже знает ответ.
– Любви с первого взгляда не существует.
– Может, с некоторыми это и случается.
В комнате стало невыносимо душно.
– Ты хочешь сказать… – у нее кружилась голова, – ты чувствуешь то же самое?
– Мне хочется быть идеальным для тебя.
– Ты действительно хочешь этого?
В этот момент Шанель перестала сомневаться в его искренности. Но ей было трудно представить, что этот мужчина хочет ее именно такой, какая она есть. Дамиан не желал того, чтобы она менялась. Это оправдывало годы, проведенные в семье, где отчим и родная мать не переставали доказывать ей, как она не подходила их окружению. Как сильно похожа на родного отца.
– Да, я хочу.
– У меня никогда не было мужчины.
В этот раз ей не нужно было подтверждения его удивлению. Его рот приоткрылся.
– Тебе же двадцать девять.
– Мне еще не скоро на пенсию. – Более того, у нее еще достаточно времени, чтобы выносить здорового ребенка.
Нет, она уже даже не мечтала выйти замуж и родить ребенка. Шанель отказалась от этой идеи, когда поняла, что даже в академических кругах заработала себе славу отщепенки.
– Нет, я не это имел в виду. – Дамиан еще не вполне взял себя в руки. – Ты же образованная, американка…
– Да, но что общего у девственности с докторской степенью по химии?
– Ты действительно невинна?
"Господи, да он слышит себя?"
Хотя да, всем ее знакомым кажется, что она слишком старомодна.
– Даже если бы у меня был секс, я бы все равно была невинной. Секс – это не преступление.
– Но ты понимаешь, о чем я говорю.
– Да, но это звучит так…
Дамиан недоумевающе смотрел на нее.
– Ну хорошо. Да. Я неловкая, я же говорила об этом?
– Ты отрезвляюще пряма. – Но Дамиан не казался разочарованным. Вместо этого он смотрел на нее почти с восхищением. Или она пыталась убедить себя в этом?
– Мама называет это моей фатальной ошибкой.
– Твоя мать не видит в тебе того, что вижу я.
– Хотелось бы верить.
Они оба посмеялись этой шутке, но это не разрядило напряжения. Дамиан положил руки ей на плечи и принялся ласкать ее ключицы подушечками больших пальцев. И, как и раньше, Шанель почувствовала, что ей это нравится. Она выдохнула его имя. Шанель не знала, что это значит, не могла точно сказать, чего хочет. Он не выглядел растерянным, его горящий взгляд был прямым подтверждением его намерений.
– Ты сказала, что никогда не была с мужчиной. Я хочу знать, что это значит.
Только со второй попытки ей удалось справиться с дыханием и заставить онемевшие губы повиноваться.
– Почему это важно?
– Как ты можешь спрашивать такое?
Но разве она уже этого не говорила?
– Ты – моя.
– Три свидания, – напомнила она ему.
– Любовь с первого взгляда, – возразил он.
– Ты… я…
– Мы займемся любовью. Я хочу знать, как далеко ты заходила прежде. – Его пальцы продолжали свои чувственные ласки. – И ты все мне расскажешь.
– Ты за главного?
– Только в постели.
Шанель не была уверена, что поверила ему, но это ее почти не волновало. Когда она с Дамианом, ей нет нужды защищаться, не нужно отстаивать себя. Насколько проще была бы ее жизнь, если бы ей не приходилось делать этого раньше, когда она была в семье. Сейчас Шанель осознала, что хочет ответить на его вопросы, даже нуждается в этом.
– Думаю, это можно назвать глубокими ласками.
– Я хочу, чтобы ты выражалась точнее.
– Нет. – Жар растекся по ее щекам и шее.
Его не должно было это волновать. Девственность не являлась определяющим моментом для современных мужчин. "Как и для современных женщин, – потешался над ней внутренний голос, – но ты тем не менее девственница".
Дамиан наклонился к самому ее лицу и прошептал:
– О да. – Их губы почти соприкасались.
Мысли не могли задержаться в ее голове, ни слова не сошло с ее губ, лишь негромкий стон, который она прежде никогда не слышала. Это было сродни полному подчинению. Это было соблазнительно. Вся атмосфера вокруг них пропиталась почти животной страстью. В приступе отчаяния она закрыла глаза, но это не помогло. Спасения в виде поцелуя не пришло.
– Расскажи мне!
Шанель почувствовала его дыхание на своих губах. Звук его голоса распалял ее еще больше.
– Не было ничего особенного…
– Ты была обнажена?
– Один раз да.
– Хорошо. – Дамиан поцеловал ее, поощряя, но их губы соприкасались лишь мгновение, прежде чем он снова отстранился. – Когда?
– В колледже.
Он ждал продолжения.