- Ну-ну, - проговорил Сержио, поддев ее личико кончиком пальца за подбородок. - Ты, я вижу, действительно чем-то очень расстроена, склонна обобщать не в мою пользу. Очень жаль. Мне, право, не хотелось бы, чтобы ты несправедливо страдала. Уверен, ты легко найдешь себе другую работу. Увидев одну только твою мордашку, любой работодатель мужского пола предоставит тебе список вакансий на выбор, - издевательски заключил босс.
Кэти закусила нижнюю губу словно от невыносимой боли.
Сержио молчал, обдумывая.
- Кем бы ты хотела работать? - наконец спросил он Кэти.
Девушка недоверчиво посмотрела на Сержио.
- Кем? Где? - продолжал допытываться он.
- В секретариате... Как начинающая, помощник. Я не претендую на большее. Я знаю оргтехнику. Мне нужен только шанс. С моим резюме его никто не предоставит.
- Это можно. - Сержио Торренте кивнул. - Я займусь этим. На меня работает сеть кадровых агентств...
- Вы поймите, я не прошу ни о чем исключительном. Мне нужна лишь работа, за которую можно зацепиться. Я умею трудиться.
- И не только, - прошептал Сержио, взяв Кэти за руку.
- Я здесь не для этого, - сдавленно проговорила она.
- Твой пульс говорит об обратном, - сказал мужчина, поцеловав ее запястье. - Хотел бы я, чтобы ты летела сегодня со мной.
- Это невозможно, у меня еще работа, - взволнованно отозвалась девушка, с ужасом понимая, как сложно, как не хочется отклонять его небрежные ухаживания.
- Что за работа?
- Я работаю официанткой. Еще и учусь, - призналась Кэти.
- А у меня рейс. Увидимся, когда вернусь... Через две недели, - пробормотал Сержио, припав к ее губам.
- Две недели... - страдальчески проговорила Кэти, как если бы две недели означали вечность.
Сержио по привычке бросил взгляд на запястье, когда лимузин приближался к зданию аэропорта.
- Куда-то подевались мои часы. Ты их нигде не видела, когда убиралась? - невзначай спросил он.
- Ваши часы? Мне кажется, вы сняли их тогда... - сказала она смущенно. - Не смотрели возле шахматной доски?
- Возможно, - отозвался Сержио. - Проводишь меня? - спросил он, выбираясь из лимузина.
- Это не слишком удачная идея. Будет лучше, если мы не станем показываться на публике, - неуверенно возразила Кэти.
- Тогда подожди в лимузине. Я свяжусь кое с кем касательно твоего трудоустройства. А если мои часы и впрямь там, где ты говоришь, то за мной должок, - пошутил босс.
Стоя возле лимузина, припарковавшегося чуть поодаль от главного входа аэропорта, Сержио извлек из кармана сотовый телефон. Моментально дозвонившись и поговорив с кем-то по-итальянски, он удовлетворенно отключил связь и, заглянув в салон, сообщил Кэти:
- Ну вот, все устроено, если тебя, конечно, интересует работа в приемной канцелярии "Торренте-Групп".
- Мне назначили собеседование? - старательно сдерживая восторг, спросила девушка.
- Без собеседования. На ближайшие три месяца работа тебе гарантирована, а если произведешь положительное впечатление, тебя возьмут и в штат... Обратишься к Бриджит Кёрк. Знаешь такую? Ее известят о моем распоряжении, -объявил босс, и Кэти кивнула.
- Спасибо, мистер Торренте, - с искренней признательностью проговорила Кэти.
Сержио деловито забрал свой багаж и, сообщив девушке, что водитель отвезет ее туда, куда она попросит, сухо попрощался и направился к центральному входу аэропорта.
Шофер не трогался с места, пока босс не исчез за стеклянными дверями, смешавшись с толпой. После этого он внимательно и бесстрастно выслушал адрес и развернул лимузин.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Сияющая Кэти Гэлвин стояла перед зеркалом.
- Надень на нос солнцезащитные очки, да покрупнее, а на лицо - скучливое выражение, и легко сойдешь за поп-диву, - пошутила из-за ее спины Бриджит Кёрк.
Кэти была одета в желтое ретро-платье, стилизованное под шестидесятые, цельнокроеное, чуть приталенное и идеально легшее на ее фигуру. Несмотря на столь броский цвет, платье как нельзя лучше сочеталось с мраморной кожей и платиновыми волосами девушки.
Кэти Гэлвин впервые получила возможность надеть что-то, что приближало ее к образу благополучия хотя бы внешне. Все последние годы ее гардероб знал лишь только старые джинсы, футболки и джемперы с распродажи и униформу тех организаций, в которых ей проходилось трудиться не на самых представительных ролях.
Но и это было лишь эпизодической вспышкой женского счастья, за которую Кэти следовало благодарить чрезвычайно расположенную к ней Бриджит Кёрк, что девушка и делала неустанно. Именно Бриджит показала ей этот замечательный магазинчик, где можно было по сходной цене приобрести классические наряды всемирно известных домов моды прошлых лет. Бриджит внушила сомневающейся Кэти, что для женщины в бизнесе вложения во внешний вид столь же необходимы, как и вложения в образование и здоровье.
- Даже не представляю, как смогу отблагодарить вас!
- Ты сделала это уже несчетное количество раз, милая, - рассмеявшись, отозвалась Бриджит.
Начав работать в приемной канцелярии, Кэти Гэлвин не бросила работу официантки, она была занята в вечернюю смену. Девушка очень хорошо знала, как изменчива судьба. Даже сейчас, когда, казалось, настала полоса везения, она титаническими усилиями воздерживала себя от упования на постигшую ее удачу. Во-первых, потому что в основании удачи стоял сомнительный эпизод близости с боссом; во-вторых, она считала саму надежду расслабляющим средством, не приносящим в итоге ничего, кроме разочарований.
- Знаю, как пристрастно вы относитесь к внешнему виду служащих. И сделаю все, чтобы ему соответствовать.
- Я бы не назвала этот наряд офисным. Скорее, как неформальное исключение по пятницам. Но для свиданий ты экипирована, - улыбчиво объявила Бриджит Кёрк.
- Но у меня нет времени для свиданий, - простодушно отозвалась Кэти.
- А ты найди, - настоятельно проговорила Бриджит. - Молодой женщине важно с самого начала самостоятельной жизни серьезно заглянуть в себя и расставить приоритеты. Прошли те времена, когда общество диктовало ей ограниченную традициями и условностями роль. И это, сказать по правде, отнюдь не облегчило нам жизнь. Теперь, чтобы не стать жертвой изменчивых обстоятельств, следует четко уяснить для себя, что сделает тебя счастливой, а что - лишь дань необходимости. Если профессия захватывает тебя более чем что-либо еще, дерзай, не жалея себя. Занятость, бессонные ночи - все это окупится сторицей. Но если ты вынуждена гнуть спину лишь потому, что тебе не на кого рассчитывать, кроме себя, но грезы твои о любви, то найди возможность претворить их... Можешь не объяснять мне, дорогая, как это сложно. Знаю. Но за собственную судьбу отвечаешь только ты.
- А если мои мечты нереалистичны, беспочвенны, смешны, что тогда?
- Мечты есть мечты, милая. Не суди себя строго. Но если страстно желаешь, то добивайся! - призывно воскликнула Бриджит.
Кэти еще раз посмотрела на свое отражение. И на лице ее изобразилось сомнение.
- Не трусь, Кэти, но и не пускайся во все тяжкие. Крайности не для тебя... Впрочем, я знаю, о ком сейчас твои мысли, - заметила Бриджит, хитро посмотрев на девушку.
Кэти не знала, как догадалась старшая подруга, но с тех пор, как улетел Сержио Торренте, а она начала работать в приемной канцелярии "Торренте-Групп", он звонил ей уже четыре раза, и вовсе не по делам. Босс осведомился, как она осваивается с новыми обязанностями, как ладит с новыми коллегами, рассказал о холодных водах и скалистых берегах суровой Норвегии, о людях, с которыми ему приходится иметь дело, сдержанных на первый взгляд, обстоятельных в деле и неожиданно радушных, когда становишься им ближе. Тамошние партнеры подготовили к его визиту насыщенную экскурсионную программу, и Сержио спешил поделиться с Кэти - именно с ней! - тем, что его наиболее поразило.
В недолгих, но насыщенных телефонных разговорах он уже упомянул, что родился в настоящем итальянском дворце в семье, принадлежащей к старинному аристократическому роду.
Сердце Кэти заныло от отчаяния. Надо же было случиться такому, что они исключительно не подходят друг другу. Он знает свою родословную, уходящую корнями в глубь веков, она же, жалкий подкидыш, представления не имеет, кто ее настоящие родители. Он сказочно богат, она безнадежно нищая.
Но он великодушно дал ей шанс, и ее благодарности не было предела. Теперь, работая в приемной канцелярии- принадлежавшего Сержио Торренте рекламного агентства, девушка была намерена показать себя наилучшим образом и по возможности выбелить свою несправедливо запятнанную однажды репутацию.
А еще он заручился ее обещанием сыграть новую партию в шахматы.
Кэти недоумевала относительно того, что же он под этим подразумевал, буквально или иносказательно он хочет сыграть с ней, если памятовать о том, чем обернулась их первая партия. Его предложение, безусловно, обрадовало ее, хоть она и предприняла все увертки девичьего благоразумия, чтобы замаскировать радость под вынужденное согласие. Кого она этим обманула? Такой вопрос не стоял.
И ждала она его возвращения с потаенной нетерпеливостью.
- Кэти...
Кэти Гэлвин вздрогнула и пошатнулась, услышав этот голос.
Девушка еще не обернулась, но уже лицезрела мысленным взором этого статного смуглого красавца. И удивилась, когда вместо предполагаемого безукоризненного костюма увидела на нем футболку цвета темного шоколада и столь же бесхитростные просторные хлопковые брюки.
Он встретил Кэти в беломраморном холле высотного здания, где находился офис его компании, и, судя по всему, дожидался ее намеренно.
Кэти подошла к нему, не проронив ни слова, но одарив всеми, какими только возможно - смущенными, восторженными, многообещающими, признательными, обожающими - взглядами.
От проницательности Сержио Торренте не ускользнуло, что происходило это вопреки ее желанию, но именно таковое и представлялось наиболее ценным.
Честолюбивый мужчина был бесконечно польщен, сладострастный мужчина - обнадежен.
Он просто взял девушку под руку и подвел к своей машине у входа и усадил на переднее пассажирское сиденье, затем сел на место водителя. Спустя несколько минут он уже гнал автомобиль по улицам города, так и не встретив ни единого возражения со стороны пассажирки.
Кэти даже не представляла, что можно сказать. Каждая приходившая на ум фраза казалась ей неуместной, да и Сержио сохранял патетическое молчание, а уж он-то лучше ее знал, как следует себя вести. И, сколь бы это ни показалось странным, Кэти расслабилась, предоставив все его воле.
- Здесь твоя квартира? - наконец заговорила она, когда Сержио остановил машину на закрытой парковке импозантного здания.
- Да. А что? - спросил в свою очередь он.
- И мы пойдем туда? - робко поинтересовалась девушка.
- Мне это кажется хорошей идеей. Уверен, тебе там понравится...
- А... как я доберусь домой? - внезапно обеспокоившись, спросила Кэти. - Ты хочешь, чтобы я поднялась к тебе. Это значит, ты хочешь... Ты намерен располагать мной каждый раз, когда захочешь... Так ты это себе представляешь? - путано, нервозно, сбивчиво проговорила Кэти.
Сержио Торренте напряженно посмотрел на нее.
- Нет... Нет... Думаю, мне лучше уйти... Если я поднимусь к тебе... Ничего хорошего... Я не должна... Нам не следует...
- Замолчи, - резким тоном пресек ее начинавшуюся истерику Сержио. - Ты мне должна только откровенный ответ на мой вопрос.
- Какой вопрос?
- Ты взяла мои часы?
- Часы? - непонимающе повторила за боссом Кэти.
- Да, часы. Я уже спрашивал тебя о них, когда вылетал в Норвегию. Это ты помнишь?
- Помню, - подтвердила Кэти, облизнув пересохшие от волнения губы. - Я сказала тебе тогда, куда ты, по-моему, их мог положить.
- Однако, как ты понимаешь, там их не оказалось, иначе я не спрашивал бы тебя сейчас. Теперь же я вынужден поставить вопрос жестче, поскольку мои люди выяснили, что за тобой имеется уже один привод за воровство, который ты намеренно скрыла, устраиваясь на работу в мою компанию. Можешь не отрицать, я видел копии официальных документов. Спрашиваю последний раз, мисс Гэлвин: вы украли мои часы?
Кэти закрыла лицо руками. Девушка явственно видела, как в очередной раз рушится тот песочный замок, который она для себя воздвигла.
Каждый момент своего двухнедельного счастливого бытия она сознавала, что обратный отсчет включен. С каждой секундой ей остается все меньше и меньше радоваться, ибо отпущенный ей лимит счастья стремительно тает.
И вот этот роковой миг настал. Она вновь обвинена, и прежняя клевета только усугубляет нынешнее недоразумение. Какими доводами и убеждениями несчастная вроде нее сможет отмыться ото всей этой лжи?
- Ты была последней, кто видел их на моей руке, - продолжал Сержио Торренте. - Ты утверждаешь... Но...
Кэти была словно в тумане, урывками слышала его голос, сама же вспоминала все свои злоключения.
- Я не брала твои часы.
Ее голос прозвучал, тихо, но убежденно. Таким же образом она могла сказать и "будь что будет, но я все стерплю".
- Это ложь. Уверен, точно такой же ложью было и твое скромничанье, - безжалостно объявил Сержио. - Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, на что падок мужчина вроде меня. Что ж, ты меня просчитала. Но украсть часы - это так мелочно и глупо! Другая на твоем месте сделала бы все, чтобы украсть мое сердце. А затем присвоить половину состояния...
- Ну и радуйся, что я глупая! Как и тому, что ты так своевременно меня разоблачил! - выкрикнула Кэти, стараясь удержать свои слезы. - Но я не трогала твои часы!
Сержио вышел из машины и бесцеремонно выдернул из нее Кэти, до боли стискивая ее руку.
- Считай это гражданским арестом, дорогуша. Ты пойдешь ко мне. И не выйдешь из моей квартиры до тех пор, пока не признаешься в содеянном.
- Это незаконно! - воскликнула Кэти.
- Ты будешь говорить мне, что законно, а что нет? Ты потеряла это право, когда преступила закон. В суде тебя будут судить как рецидивистку, стоит мне только дать этому делу ход! - грозно отчеканил Сержио, вталкивая до смерти перепуганную девушку в лифт.
- Но это ошибка. Как ты не понимаешь?
- Ренцо Каталлоне не мог ошибиться. До того, как стать главой моей службы безопасности, он более двадцати лет проработал в полиции.
- Меня осудили по навету, - прошептала Кэти, прекрасно сознавая, какую реакцию вызовет это ее заявление.
- Ха! Конечно! - бросил он ей в лицо, все так же небрежно толкая ее по коридору в направлении своей квартиры. - Уверен, каждый заключенный в любой тюрьме мира, что бы ни вменяли ему в вину, утверждает то же самое!
- А господин Каталлоне читал материалы дела?! - в отчаянии воскликнула Кэти, когда Сержио грубо толкнул ее на диван в гостиной.
- Будь уверена, - заручился Сержио.
- И он готов объяснить, куда я дела это пресловутое серебро? Все обвинение строилось на подкинутом в мои вещи молочнике. Но ведь пропало много больше. А хозяева были должны мне за несколько месяцев работы. Денег от них я не получила. По справедливости это их следовало предать суду! - неистово воскликнула бледная как полотно девушка.
- Но ты в отместку решила присвоить их столовое серебро, - ехидно заметил Сержио. - Так же, как присвоила мои часы в оплату за удовольствие.
- Да не брала я ни столовое серебро, ни часы! Вместо того чтобы терзать меня, тебе бы стоило озаботиться, кто же действительно вор в твоем офисе, если часы и впрямь пропали.
Сержио Торренте сквозь прищур долго смотрел на Кэти.
- Ну и хитра! Восхитительный талант. Натуралистичная ложь, невиннейший взгляд, и о-о-очень опытная натура... Но заруби себе на носу, дорогуша: я больше не желаю слышать от тебя наставлений, что мне следует предпринять! Я знаю только об одном воре в моей компании. И этот вор - ты.
- Заблуждения еще никому не приносили пользы! - зло процедила Кэти, решив прекратить бесполезные самооправдания. - Однако завидую самоуверенности людей вроде тебя, - заметила она и тотчас пожалела об этом бесполезном комментарии.
Сержио Торренте сел напротив и склонился к Кэти.
- Давай не будем касаться глобальных тем, но проясним все относительно моих часов, - с терпеливостью сестры милосердия предложил он.
- Давай проясним, - охотно отозвалась Кэти, - я их не брала.
- Не брала?
- Не брала! Могу повторить еще раз сто, если от этого что-то изменится.
- Тогда мне придется передать это дело на усмотрение властей. Тебе бы хотелось этого?
- Нет, не хотелось бы. Ход их мыслей я предвижу заранее. Ты говоришь, что я их взяла, я говорю, что не брала их. Ты - авторитетный и влиятельный человек, у меня был привод за воровство. Исход дела очевиден. Если, конечно, твои часы сами не придут в суд свидетельствовать в мою защиту. Но, похоже, на это рассчитывать не приходится.
- Я очень рад, что ты это понимаешь, Кэти. И мне бы не хотелось, чтобы дело дошло до суда. И что же нам остается? - снисходительно спросил он.
Девушка пожала плечами.
- Может быть, за шахматной доской что-нибудь в голову придет? - игриво предположил Сержио Торренте.
- Хочешь пари?
- Если ты согласишься его принять.
- Я выигрываю, и мы расходимся, ты выигрываешь - и поступаешь как знаешь, - мгновенно предложила Кэти.
- Принимаю вызов. Но на этот раз белыми буду играть я, поскольку именно я требую сатисфакции. И с твоего позволения, я воспользуюсь твоим первым ходом d2-d4, мне он показался весьма нетривиальным.
Он поставил перед ней элегантный шахматный столик и повернул доску белыми к себе. Сделал ход.
Кэти, не задумываясь, отразила его ход встречной ферзевой пешкой.
Сержио сконцентрировал внимание на доске.
Девушка в этот момент припомнила, как, уходя из его кабинета памятной ночью, в горячности бросила, что он шахматист весьма посредственный.
Должно быть, задетый ее замечанием Сержио основательно подготовился к этому реваншу, не случайно же он взялся играть белыми и применил тот же первый ход, характерный для весьма непредсказуемого дебюта.
Кэти ожидала его следующий ход, лихорадочно припоминая теорию.
Сначала Сержио занес руку над фигуркой слона, но, подумав еще, шагнул пешкой, что охраняла короля, на одну клетку.
Основываясь на той же самой теории, Кэти знала, что в данной ситуации ей так или иначе следует белопольного коня переместить на клетку f6, что она и сделала.
Сержио оценил быстроту ее решения и вновь погрузился в размышления.
- Если ты проиграешь, то вернешь мне мои часы, - бросил он, не отрывая взгляда от доски.
- Как я их верну, если у меня их нет? - резонно осведомилась Кэти Гэлвин.
- Меня это не интересует. Таково мое условие.
- Лучшей мотивации к победе не придумаешь, -- отпарировала она.
- Не забывай, что я играю белыми.
- К девятому ходу я сравняю шансы, - уверенно объявила девушка.
- Мне нравится твой настрой, детка, - снисходительно отозвался Сержио и призывно улыбнулся ей, но Кэти осталась холодна к его неуместным заигрываниям, поэтому босс был вынужден вернуться к размышлениям над шахматным раскладом.