Но она не может сказать ему. Не скажет, что несколько недель назад - возможно, в ту самую первую ночь - они создали новую жизнь. Говорить еще слишком рано, но Шарлотта почти уверена.
Она не могла думать о ребенке как об ошибке, ибо жаждала материнства, даже если и отвергала своих немногочисленных поклонников, которые были у нее за эти годы. Разумеется, это означает, что ей придется продать домик и снова переехать в какую-нибудь другую часть страны, на этот раз как вдова, носящая ребенка своего покойного мужа. У нее большой опыт игры и притворства, хотя нет особого желания снова менять серые платья на черные.
У нее будет достаточно денег, и, видит Бог, в ней достаточно любви, чтобы вырастить ребенка. Она знает, что Бэй не оставит своего сына или дочь, но боязнь стать для него обузой, нахлебницей на следующие двадцать лет разрывала ей сердце. Ему нужно жениться на милой юной девушке и жить нормальной жизнью. А она не сможет стоять рядом и наблюдать за этим. Она должна исчезнуть.
Но быть может, она просто выдает желаемое за действительное?
Он провел пальцем по щеке, стирая слезинку, которую она не собиралась проливать.
- Прости, я был таким животным, Шарли. Это было слишком грубо?
- О нет. Это было бесподобно. - Она тихонько шмыгнула носом, а потом отпустила свой острый язычок. - Бесподобно, как всегда, хотя твоя голова раздуется до размеров воздушного шара, если я и дальше буду так расхваливать тебя.
Бэй усмехнулся:
- Мужчину перехвалить нельзя, любовь моя. Скажи что-нибудь еще.
- И не подумаю! - Она попыталась слезть с колен, но его руки держали ее как железные обручи, а плоть внутри ее дернулась с возрожденным интересом. - Отпусти же меня! Миссис Келли может вернуться в любой момент, - взмолилась Шарлотта.
- Сомневаюсь. Но если и вернется, то просто увидит тебя сидящей у меня на коленях. А спереди ты полностью прикрыта, к моему глубокому сожалению. Из-за спешки у меня не было времени уделить должное внимание твоей великолепной груди. Думаю, - пробормотал он, проводя губами по шее, отчего по коже побежали мурашки, - это надо исправить.
Его руки быстро справились с пуговицами. Он легко освободил одну грудь из лифа и наклонился, чтобы подразнить и пососать. Ощущения были одновременно и пыткой, и экстазом. Вдруг его губы прекратили свою сладкую пытку, и он снял Шарлотту с колен.
- Что… почему?
Он приложил палец к ее губам.
- Я хочу смотреть на тебя, Шарли. Хочу видеть твое прелестное лицо. - Бэй повел ее к мягкому дивану с горой подушек на нем. Если б не рука, поддерживающая ее за талию, ноги Шарлотты подкосились бы. Она была пьяна от желания. Бэй снял с нее платье и уложил на бархат, но Шарлотта была слишком охвачена страстью, чтобы возражать. А потом его темный пылающий взгляд затянул ее в водоворот неистовых эмоций, и ей стало все равно.
Что, во имя всего святого, с ним такое? Правда, его слуги прекрасно сознают и принимают тот факт, что он страстный мужчина. Они и глазом не моргнули, когда он поселил любовницу в доме на Джейн-стрит или когда бесстыдно волочился за бойкими вдовушками и спал с ними в своем городском доме. У его шеф-повара француза даже имелось стандартное меню для романтического ужина, которое никогда не менялось, несмотря на смену гостий Бэя.
Но чтобы заниматься любовью среди бела дня прямо в гостиной - такое бывало с ним редко. Очевидно, он не способен контролировать себя, когда дело касается Шарли. За какой-то час он гордо довел ее до оргазма столько раз, что и не счесть. Сейчас она лежала под ним, пылающая и теплая, и ее белая кожа разрумянилась, а тяжелая масса волос стекала по дивану до самого ковра. Он накрутил локон на пальцы и поднес к носу. От ее волос пахло апельсиновой кожурой и лимонами. Насколько ему известно, у нее нет дорогих духов, только какие-то брусочки мыла, которые она взяла с собой в дорогу. Мыло, которое она сделала сама, своими покрасневшими от работы руками.
По крайней мере, у нее есть целый месяц, чтобы отдохнуть от забот и тревог. Если это проклятое ненастье когда-нибудь прекратится и выглянет солнце, будут прогулки по берегу, пикники, катание под парусом. Его маленькая лодка спрятана в бухточке под скалами. Он уже сто лет не пользовался ею. Фразьер сказал, что она все еще годна для плавания. Но Бэй не хотел, чтобы что-то тревожило покой Шарли, тихо дышащей с ним рядом.
Глаза ее были закрыты, ресницы подрагивали. На них снова блестели слезы, но она не казалась несчастной. Отнюдь. Похоже, она плакала больше от радостного освобождения, чем от грусти. Вся эта тряска по грязи в наглухо закрытой душной карете стоила того, чтобы залучить Шарли сюда. Впрочем, нельзя сказать, чтобы поездка была такой уж тягостной, ибо Бэй делал все для ее комфорта. Ну, возможно, комфорт - не совсем подходящее слово. Удовлетворение было бы более точным. Он нашел Шарли податливой, гибкой и пылкой даже в тесноте кареты. Она исключительная любовница и стоит той астрономической суммы, которую он пообещал ей.
Он почувствовал угрызения совести из-за того, что прибег к такому подкупу. Ни одна здравомыслящая женщина, как бы она ни превозносила свою добродетель, не отказалась бы от такой суммы. Но какое-то время Бэй был уверен, что именно это она и сделает и даст ему от ворот поворот. В ее упорядоченном, несколько убогом мирке Малых Задворок не было места ни ему, ни его предложению. У нее есть гордость и характер. Но каким-то образом за чаем в тот понедельник он преодолел ее сопротивление и добился отсрочки. В тот вечер он воспользовался ее вялой расслабленностью после секса и уложил большую часть одежды в саквояж - унылые, бесцветные платья, которые ему следовало бы сжечь вместе с ее отвратительными чепцами. Ему хотелось одеть ее с ног до головы в новые наряды, но он рассудил, что все равно будет избавлять ее от одежды так часто, как только возможно. Месяц - не такой уж большой срок, можно потерпеть серые цвета и вдовий стиль ее гардероба.
Однако месяца может быть недостаточно, чтобы исчерпать свою страсть к ней. Бэй коснулся губами ее век, почувствовав вкус слез. Шарли прикусила пухлую нижнюю губу, словно удерживая себя от того, чтобы заговорить.
- Ты как, Шарли?
Она еще теснее прильнула к нему, устраиваясь поудобнее в его объятиях.
- Прекрасно.
Ее теплая ладошка лежала у него на сердце. Его кровь забурлила в ответ. Бархат спинки дивана и безупречного рта Шарли убаюкивали, но Бэй подумал, что им все же лучше встать и привести себя в порядок. Он даже не потрудился попросить миссис Келли запереть дверь гостиной, хотя и был уверен, что она не войдет без стука. Чай давно остыл, крошки от сандвичей подсыхали. Небо снаружи потемнело от грозовых туч, дождь колотил по стеклу, вспенивающийся океан ревел. Это не был обычный, теплый июньский день. Он отражал борьбу, которая шла у Бэя в душе.
Он быстро чмокнул Шарли в нос. Там была веснушка, которую он не замечал раньше, в иссиня-черные волосы прокрались еще несколько серебристых волосков. Он представил ее через двадцать лет, в одном из этих ее отвратительных чепцов, покрывающих жемчужно-белые локоны. Она будет стариться красиво, подумал он, мягкость ее женственного тела смягчит любые морщинки, которые дерзнут появиться. Интересно, где она будет через двадцать лет и с кем? Наверняка она собирается стать женой и матерью. То, что она прекрасная хозяйка, видно по ее маленькому аккуратному домику.
А где будет Бэй? Вероятно, здесь. Соблазны Лондона скоро перестанут манить его - уже не манят. В Байяр-Корте есть несколько проектов по усовершенствованию имения, которые он отложил, не желая беспокоить бабушку. Он знает, что сможет выгодно продать дом на Джейн-стрит. Выстроится целая очередь джентльменов, желающих приобрести один из дюжины домов. А если его сварливой малышки Шарли там не будет, то дом ему ни к чему, ибо нечего и думать о том, чтобы заменить ее кем-то другим.
Бэй сомневался, что ему удастся уговорить ее на каких бы то ни было условиях вернуться на Джейн-стрит. В конце концов, она и в самом деле раздражающе приличная и правильная, несмотря на неоспоримо греховное тело. Он надеялся, она не захочет посетить церковь - ее присутствие привлечет нежелательное внимание. Всем известно, что у него нет никаких родственниц. И у мужчины его класса не может быть "подруг", которые гостят без дуэньи. Даже если он выдаст ее за вдову армейского товарища, пойдут разговоры, и репутация Шарли окажется под угрозой. Чем меньше людей будут знать, что он вернулся, тем лучше.
- Ты что-то вдруг ужасно посерьезнел.
Глаза ее ярко блестели, но слезы высохли. Он улыбнулся, отгоняя прочь свои тревоги.
- Это все проклятая погода. Как я могу покатать тебя на лодке при луне, когда нас скорее всего, унесет прямиком во Францию?
- Ну, с погодой ничего не поделаешь. Но уверена, мы сможем найти другие развлечения. - Она игриво поерзала на нем. Это была та Шарли, которую он любит.
Он снова поцеловал ее, наслаждаясь неповторимым вкусом. Он мог бы целовать ее часами, но бой часов в холле напомнил о времени.
- Думаю, моя дорогая, нам надо помочь друг другу одеться, а потом помочь переодеться к обеду. Насколько я знаю миссис Келли, она наверняка готовит нам что-нибудь соблазнительное.
Она расслабленно вздохнула в его объятиях.
- Боюсь, меня не соблазнить. Едой, во всяком случае.
- Дерзкая девчонка. За чаем ты почти ничего не ела. Не вздумай отказывать себе в еде, чтобы похудеть. Мне нравятся твои женственные формы. - Он погладил рукой ее живот. Она округлая во всех нужных местах. Его никогда не привлекали тощие и костлявые дамочки.
Она хлопнула его по руке.
- Щекотно.
- Все удовольствие испортила, - шутливо проворчал он, затем со стоном сел и поднял Шарлотту. Ее соски заострились у него на груди. - Замерзла?
- Вообще-то сейчас лето. Как я могу замерзнуть? - Она потянулась за чулком на ковре. - Ты разбросал мои шпильки по всей комнате. Как же мне привести в порядок волосы, чтобы пройти мимо слуг?
- Ох, ты так вскружила мне голову, что я совсем забыл. Мы поднимемся по потайной лестнице, так что одеваться необязательно.
Шарлотта заморгала.
- Тут есть потайные лестницы? Ну и ну, не хватает только привидения.
- Ничего особенного. Но есть потайной ход, ведущий из этой комнаты в одну из спален наверху. - Он поднялся с дивана и взял их одежду в охапку.
- Я не пойду наверх голая.
- Ну хорошо. - Он бросил ей рубашку. - Наденьте это, мисс Чопорность. А теперь, если я смогу найти нужную панель…
- Бога ради, надень хотя бы брюки.
- Ты права. На лестнице могут быть пауки. - Он увидел, как она передернулась, и натянул штаны и сапоги. Она присела и обула туфли на босу ногу. - Этот дом очень старый, и он не всегда принадлежал моей семье. Мой дед купил его, когда разбогател, и сменил название.
- Это ведь к неудаче?
- Вполне может быть, но мой дед не верил в удачу, он верил в упорный труд. - Он прошел в угол и стал простукивать панели. Заинтересованная, Шарлотта подошла поближе.
- Ты ведь это серьезно, да? И что, дверь распахнется?
- Если мне улыбнется удача. Я уже давным-давно не пользовался этим ходом. Дом был построен семьей, которая вечно была не в ладах с церковью или законом. Отсюда и потайной ход. Есть еще ступеньки и ход, который ведет к морю. Отец показывал мне, когда я был мальчиком, но после его смерти бабушка строго-настрого запретила мне пользоваться им. Она боялась, что я сбегу.
- И ты слушался?
Бэй ухмыльнулся:
- Иногда. Думаю, последний раз я пользовался этим ходом еще в школьные годы. Было так весело пугать друзей, неожиданно выскочив посреди ночи, как черт из табакерки.
- Полагаю, ты был в простыне.
- Бывало и такое. А! - Он толкнул плечом, и узкая деревянная панель со скрипом открылась.
Шарлотта заглянула в пустоту.
- Темно.
- Зажечь свечу, или ты хочешь прошествовать перед слугами в одной рубашке и с распущенными волосами? Хотя, конечно, ты выглядишь весьма соблазнительно.
- Д-далеко нам идти?
- Да нет, всего несколько дюжин ступенек. Я буду держать тебя за руку и не дам упасть. - Он зажег свечу от пламени в камине и вставил в подсвечник. - Но тебе придется нести нашу одежду.
Шарлотта прижала к груди ком одежды. От холода кожа уже покрылась мурашками. Сейчас ничего так не хотелось, как горячую ванну и лучик солнца. Чего ей определенно не хочется, так это бродить по темному, заросшему паутиной коридору. Но Бэй крепко взял Шарли за руку и потянул наверх по стертым деревянным ступенькам. Она вскрикнула только один раз, когда что-то коснулось ее щеки.
-Тише, а то люди и правда поверят, что в доме водится привидение, - поддразнил Бэй. - Ну, вот мы и пришли.
Перед ними была настоящая дверь с настоящей ручкой. Бэй повернул ручку и ввел Шарли в комнату, мебель которой была закрыта пыльными чехлами. Шарлотта принюхалась и чихнула.
- Мыши, - сказала она.
- Без сомнения. Это крыло закрыто еще с того времени, как я ушел на войну. Мыши, наверное, уже превратились в крыс.
- Брр! - Шарлотта почувствовала, как невидимые зубы впиваются ей в лодыжку. В комнате был полумрак, ставни закрыты. Она подбежала к двери и выскочила в коридор. - В какую сторону?
- Направо.
Она почти бежала, а усмехающийся Бэй следовал за ней.
- Еще раз направо. Пришли.
Шарлотта оказалась у своей двери.
- Не будет ли слишком хлопотно для слуг, если я попрошу перед ужином ванну? - Она была убеждена, что целая армия пауков вьет у нее в волосах свою паутину.
- Моя дорогая, мы все к твоим услугам. Я позабочусь об этом. Завернись в свой дурацкий серый мешок, который ты называешь халатом, и терпеливо жди.
Шарлотта привстала на цыпочки и поцеловала его.
- Спасибо, Бэй. Жаль, что у меня нет ничего красивого, чтобы надеть к обеду.
- Будь моя воля, мы бы обедали нагишом в постели. Ты же знаешь, как я это люблю. - Он вскинул руку, останавливая ее протесты. - Но не сегодня. Сегодня мы будем паиньками. Не могу обещать этого на все время наших каникул.
Шарлотта захлопнула дверь перед его ухмыляющейся физиономией, схватила щетку и стала с остервенением раздирать спутавшиеся волосы. Все ее тело покалывало, ныло, пульсировало. И сегодня они еще будут заниматься любовью на огромной кровати Бэя.
Она достала из платяного шкафа халат и обхватила себя руками. Раскат грома напугал, но молния поразила ее уже давно.
Глава 20
На секунду Шарлотта испугалась, что Бэй останется, и тогда они никогда толком не вымоются. И не оденутся, если уж на то пошло. Все закончится тем, что они будут ужинать в ее или в его комнате, утоляя другой свой голод.
Бэй помог организовать небольшую процессию служанок, которые поднимались по лестнице с горячей водой и пушистыми полотенцами, и даже лично принес большущую бадью, полную исходящей паром воды. Ирен представила двух служанок, сестер Мэри и Китти Гутакер, и объяснила, что они приходят только на день, и каждый вечер возвращаются к себе домой в деревню.
Шарлотта выглянула из окна. Небо было шиферно-серым, дождь лил как из ведра.
- Но сегодня вам лучше остаться, девочки. Наверняка в таком большом доме найдется место, где вы сможете переночевать.
- Наша мама будет волноваться, мисс, - сказала Китти, более темненькая из двух сестер. Она была невысокая, тоненькая и выглядела слишком хрупкой для того, чтобы таскать ведра с водой. Хороший порыв ветра мог бы унести ее. Она может подвернуть тонкую лодыжку и свалиться в канаву.
- Не думаю, что она захотела бы, чтоб вы одни в темноте ходили под таким дождем.
- Мистер Фразьер провожает нас, мисс Фэллон, у него есть большой фонарь. - Мэри поймала взгляд сестры и захихикала. Китти покраснела под оборками своего чепца.
- Мистер Фразьер? - Шарлотта подумала, что вспыльчивый солдат - последний человек, которого она могла бы представить в качестве чьего-то ухажера. Но Китти юна, свежа и значительно ниже весьма невысокого мистера Фразьера.
- Тише, Мэри! Вы не подумайте, мисс Фэллон, ничего такого. Ангу… мистер Фразьер просто провожает нас домой. Всю эту неделю он вел себя как настоящий джентльмен.
Шарлотта спрятала улыбку.
- Я немного знакома с мистером Фразьером. Он очень храбрый и преданный. Возможно, если вы заночуете здесь, то сможете узнать его получше. Ирен, пожалуйста, дай знать миссис Келли о моем желании. - Если они все к ее услугам, то почему бы ей не воспользоваться этим?
- Но наша мама…
Мэри ткнула Китти локтем в ребра.
- Она все равно будет дрыхнуть и не хватится нас. Любит прикладываться к бутылке, да.
Китти хмыкнула, не одобряя неблагоразумное поведение своей сестры, но промолчала.
Шарлотта знала, каково это иметь пьющую мать. И отца тоже.
- Значит, решено. Ирен, пойди с девушками вниз и посоветуйся с миссис Келли. Как только поужинаете, можете заниматься, чем пожелаете. До утра ты мне не понадобишься, Ирен.
- Даже не надо помочь вам одеться к обеду?
Шарлотта рассмеялась.
- Ирен, дорогая, ты ведь распаковывала мою одежду. Я не собираюсь ко двору.
- Вам надо было взять с собой то красное платье.
- Мои вещи собирал сэр Майкл и, должно быть, пропустил его. - Шарлотта почти ничего не видела из-за слез, когда бросала свои вещи в саквояж на Джейн-стрит в тот день, когда бежала от Анны Уитли. Главной задачей было как можно быстрее уехать из города. Вернуться в свой домик. К своей жизни. Но она все же взяла непрактичное платье и письма Бэя. Романтическая дура.
Когда служанки ушли, она опустилась в лохань и стала энергично скрести себя мочалкой. Что ж, подумала Шарлотта, потайная лестница могла быть и хуже. Она ужасно не любила пыльные, замкнутые пространства, но Бэй прокладывал ей путь через паутину, таща по лестнице.
Теперь он никогда не заставит ее войти в туннель, ведущий к морю. Когда-то Байяр-Корт был домом контрабандистов. Это привлекало деда Бэя, который и сам любил рисковать. Он купил дом для своей юной жены и исчез, чтобы богатеть дальше.
Шарлотта подумала, что Грейс Байяр была одинока. Она растила сына, а потом внука в этом изолированном великолепии. Дом, с его бесконечными извилистыми коридорами легко мог бы вместить дюжину детей. Шарлотта могла понять, почему Бэй после возвращения с войны предпочел лондонскую жизнь - с плещущимися волнами и колышущейся травой особенно не разговоришься. Куда как веселее окружить себя куртизанками, чем наблюдать, как стареющая бабушка ухаживает за своим садом, хотя он очень сильно любил ее.
Шарлотта вымыла и подсушила волосы, обернув голову полотенцем, порадовавшись бодрому огню в камине. Если б на дворе не стоял июнь, она совсем не удивилась бы, увидев снежные хлопья. Снова закутавшись в халат, она стала расчесывать спутавшиеся пряди пальцами.
Тело ее было теплым и расслабленным, воспоминания о Бэе отпечатались на каждой выпуклости, на каждой впадинке. Она надеялась, что сможет найти в себе силы отсечь чувства, когда закончится их месяц, но это будет нелегким делом. Возможно, самым трудным в ее жизни.