Снежная Королева - так называл Ник Чериш свою жену, холодную красавицу Линду. Лишь после его гибели тоскующая вдова узнает, что он "отогревался" в объятиях любовницы. Некто публикует скандальные сведения о ее покойном муже. Линду осаждают репортеры, и она в отчаянии соглашается на предложение партнера по бизнесу укрыться в его "лачуге" на отдаленном острове. Там, в объятиях красавца Коннора, оттаивает, наконец, сердце Снежной Королевы. Но ее испытания на этом не заканчиваются…
Дебора Тернер
Развеянные чары
Пролог
Коридоры были длинные, темные и пустые. Много коридоров. Вдоль них тянулись двери. Некоторые без ручек.
По одному из коридоров торопливо шла молодая черноволосая женщина. Она точно знала, что где-то здесь находится очень важная дверь, та самая, за которой ее ждут свет и тепло. И больше не будет нескончаемых коридоров и дурацких дверей без ручек.
Тьма осторожно ползла впереди женщины, невидимыми и тревожными глазами заглядывая в бледное и решительное лицо.
Тьма не любила, когда по коридорам бродили посторонние. Но вначале она была довольно мирной и даже благожелательной. Женщина слышала звуки музыки, счастливый смех очень маленького ребенка, чьи-то оживленные разговоры и снова смех. На этот раз мужской.
Женщина совершенно точно знала, что смеется светловолосый веселый парень в летном шлеме. Она понятия не имела, что это за парень.
Тьма пахла алыми цветами и белым снегом, хотя черноволосая женщина не знала, как пахнет снег.
Коридоры петляли, раздваивались, расходились в стороны и убегали во тьму. Они, как и тьма, боялись и не любили посторонних.
Видимо, женщина шла в правильном направлении, хотя она и об этом понятия не имела.
Тьма заволновалась и сгустилась. Идти стало трудно, дышать - тяжело.
За одной из дверей отчаянно заплакал ребенок, очень маленький, наверное, новорожденный. Неожиданно крик оборвался на самой высокой, пронзительной ноте, и от этого стало тоскливо и жутко.
Женщина упрямо шла вперед. Ей нужна была всего одна дверь, та самая, за которой свет и тепло и нет дурацких коридоров с дверями без ручек.
Гул вертолета, раскат грома, страшный треск…
Кричит, захлебывается криком ребенок.
Выстрел. Мертвая тишина. Звук падающего тела.
За что ты так со мной, отец?
Черноволосая женщина зажимает рот руками, давится беззвучными слезами, хочет позвать, но не знает имени…
Тьма давит, душит, отталкивает, пытается расплющить хрупкое тело, не пустить вперед, туда, где тепло, где солнце, где можно дышать…
Женщина вырывается из невидимых щупалец, бежит со всех ног, роняет на бегу туфлю, но не останавливается, потому что Бог его знает, что это за сказка, может, про Золушку, а может, и про Синюю Бороду.
Тьма вытягивается, свивается в кнут, цепляется за черные волосы, но женщина уже схватилась за резную ручку двери, рвет ее на себя, распахивает дверь. Тьма взвизгивает сотней голосов, обожженная до смерти ярким солнцем, и втягивается обратно в коридор…
Женщина радостно вскрикивает, бросается вперед…
…И падает в пропасть без дна, летит, окутанная солнечным светом, и не за что уцепиться, нет спасения и не будет никого, кто помог бы, подхватил, вытащил, унес на руках…
Быстрая тень крылатого хищника, стерегущего добычу на скалах, бросается наперерез падающей женщине…
Последнее, что она увидела, были немигающие золотые глаза огромного орла.
1
Едва войдя в комнату, Коннор увидел Линду Чериш. Одновременно он почувствовал, как его бросило в жар и волна дикого, первобытного желания на секунду затопила все тело. Он тряхнул головой, пытаясь избавиться от наваждения.
Какого дьявола! Как эта холодная красотка ухитряется проделывать с ним такие трюки? Ведьма она, не иначе.
У него была тяжелая неделя, кульминацией которой стал изматывающий и бесконечно долгий перелет из Канады в Австралию, однако один-единственный взгляд на Линду - и Коннор с тоской подумал, что совершил бы еще десять таких перелетов, лишь бы увидеть ее.
- О, какие люди! И какая честь для нас! Томный голос принадлежал Пенни Стюарт, вошедшей в комнату вместе с Коннором. С шутовской почтительностью она поклонилась красавице Линде, затем снова повернулась к спутнику и продолжила свое томное мурлыканье:
- Ну, какова наша маленькая принцесса? Видали, как она вела себя в церкви? Ни звука, даже когда священник брал ее на руки и кропил святой водой. Я лично полагаю, малютка унаследовала от Кая спокойный характер и выдержку. Прелесть, а не девочка!
Коннор почти не слушал Пенни. Линда, слегка улыбаясь, прошла мимо. Запах ее духов, возбуждающий, эротичный, облаком окутал на мгновение Контора, нежная рука чуть коснулась его руки… Коннор едва сдерживался.
Вообще-то жизнь научила его быть циничным. С тех пор, как имя Коннора Брендона надежно закрепилось в списках ведущих адвокатов Канады, а состояние стало измеряться шестизначными цифрами, множество женщин, красивых, эффектных и сексуальных, стали осаждать его со всех сторон. Всех этих гордых внешне особ объединяло одно: желание выйти замуж за молодого и богатого красавца. Для этого они были готовы на все, и нельзя сказать, что Коннор всегда оставался безучастным. Однако ничто не могло сравниться с тем чувством, которое он испытывал по отношению к Линде Чериш. Яростное, неизбывное, первобытное желание мужчины-самца, смешанное с целомудренным восхищением средневекового рыцаря. Достаточно было увидеть ее. Услышать ее голос. Просто вспомнить о ней…
Должно быть, она и впрямь была немного ведьмой, эта черноволосая красавица, чьи фиалковые глаза драгоценными сапфирами горели на бледном лице, чья кожа напоминала ослепительно белый снег, слегка окрашенный последними лучами заката, чей голос походил на странную, прекрасную и грустную музыку.
Губы Коннора исказила горькая и сардоническая ухмылка. Неприступность Линды сравнима лишь… один ад знает, с чем она сравнима, но только вот ему, Коннору, нет до этого никакого дела. Это просто химия, гормоны в крови, плотские желания, ничего больше.
В самом деле, ведь даже в одной улыбке Пенни сердечности больше, чем во всем прекрасном и грациозном теле Линды. Снежная Королева по сравнению с ней - добрая фея-крестная и само обаяние. От Линды Чериш холодом веяло за милю. Нет, все его чувства не имеют никакого отношения к душе и рассудку. Сплошная физиология. Единственное, что не на шутку злило Коннора, так это необходимость постоянно контролировать себя в присутствии Линды, а это утомляло и портило настроение.
Золотокудрая Пенни повисла у него на локте и промурлыкала:
- Не правда ли, прелестная картина? Линда с младенцем на руках, а рядом Джой, счастливая мать и жена. Кстати, мне все-таки кажется, что все эти слухи насчет Линды и Кая… что они якобы любовники… все это ерунда. Посмотри на Джой, она абсолютно счастлива! Пенни была его другом, но что-то в ее голосе насторожило и расстроило Коннора. Девушка не сводила взгляда с Линды и продолжала все тем же странным, исполненным горького ехидства голосом:
- Линда, разумеется, достаточно хладнокровна, чтобы остаться в дружеских отношениях с бывшим любовником и даже подружиться с его женой, но не думаю, что Джой пошла бы на это и согласилась принимать ее в доме.
Коннору была ненавистна сама мысль о связи Кая и Линды, но между ними явно что-то было, это чувствовалось. Впрочем, Коннор хорошо разбирался в людях и мог голову дать на отсечение: что бы ни связывало Кая и Линду в прошлом, оно там, в прошлом, и осталось.
Мужественное, немного суровое лицо Кая не отличалось подвижностью и выразительностью черт, однако, глядя на это лицо, никто в мире не смог бы усомниться в том, какие чувства он испытывает к своей жене Джой.
Неважно. Даже если бы Кай стоял между ними, Коннор бы не сдался.
Неслышно возник официант.
- Шампанского?
Пенни несколько вымученно рассмеялась и взяла бокал дрожащими пальчиками.
- Прелестно! И день сегодня замечательный. Я вообще люблю весну. Снова хочется жить и любить, правда, Коннор?
Коннор краем уха слушал беспечное щебетание Пенни, а сам не сводил глаз с женщины, подчинившей себе все его мысли и желания.
Линда Чериш сидела на мягком диване, и впервые, пожалуй, ее лицо излучало тепло и свет. На руках у нее лежала маленькая дочь Джой и Кая, Элли. Джой наклонилась к Линде и что-то сказала, обе рассмеялись. Малютка изумленно вытаращила блестящие глазенки и осторожно тронула пухлой ручкой щеку Линды, та поймала эту крошечную ручонку и нежно поцеловала ее.
Коннор почувствовал, как холодный пот выступает у него на висках, а мышцы живота сводит в тугой комок. Он хотел эту женщину, он страстно желал ее!
Над его ухом прорезался голосок Пенни, нежный голос маленькой ядовитой змейки:
- Я лично удивлена такой любовью к младенцам! Линда ведь никогда не любила детей. Когда они с Ником поженились, она категорически отказалась их заводить, хотя Ник этого очень хотел.
Вот теперь Коннор совершенно точно был уверен: Пенни что-то недоговаривает! Он повернулся к женщине, слегка выгнув одну бровь и явно намереваясь ее расспросить поподробнее. Пенни поднесла к губам бокал, словно щитом прикрылась от его взгляда, от его невысказанного вопроса.
- Я и не знал, что ты была знакома с ними обоими.
Пенни передернула плечами.
- Ну, с Линдой мы учились в одном классе еще в школе. Она, разумеется, была гордостью школы и отрадой учителей - знаешь, такая миленькая, хорошенькая отличница, никогда в жизни не забывающая приготовить уроки и складывающая табели с оценками в специальную шкатулочку. А я… я была главным клоуном класса. Она меня презирала. Нет, ты только не подумай, что я ее до сих пор за это ненавижу. Это было двадцать лет назад. Дети жестоки, знаешь ли. Мы устраивали ей жуткие вещи! Мы были просто детьми.
Да, только вот не в том ли дело, что Линда не умеет забывать обид?
Коннор отпил шампанское и невинно осведомился:
- А с ее мужем ты тоже в школе познакомилась?
Вот чего он не ожидал, так это яркого, почти болезненного румянца на щеках Пенни.
- Нет… он был старше на три года и учился в другой школе. Его смерть стала для всех нас настоящей трагедией, Коннор. А Линда… она меня поразила. Ни единой слезинки не проронила на похоронах, хотя в душе у нее, возможно, бушевал ад.
Не хочешь ли ты намекнуть, Пенни, что Линда не любила своего мужа?
Честно говоря, Коннор уже жалел, что затеял этот разговор, поэтому постарался завершить его как можно тактичнее.
- Я слышал, у них была большая любовь.
Лицо Пенни окаменело, и лишь в глазах плескалось целое море тоски и горечи. Потом длинные ресницы опустились, и Пенни абсолютно светским тоном произнесла:
- Да, так говорили. Именно поэтому трудно поверить, что она спала с Каем. Тем более что к тому времени, когда об этом заговорили, со дня смерти Ника и года не прошло. Как-то это не вписывается в образ безутешной вдовы, не находишь? Кроме того, Ник…
- И что же Ник?
Коннор искренне надеялся, что голос не подвел его и вопрос не выглядел слишком нетерпеливым и бесцеремонным. Пенни слабо и устало улыбнулась.
- Да ничего особенного. Просто, знаешь, когда мужчина обнаруживает наутро, что вчера вечером он женился на Снежной Королеве… Случаются депрессии. Ой, извини, мне надо кое с кем поздороваться. Увидимся, Коннор!
Пенни так поспешно кинулась к какому-то седовласому господину и так настойчиво потащила его из комнаты, что это невольно наводило на мысли о паническом бегстве.
Коннор наблюдал за ней, слегка нахмурившись. Пенни была близка к истерике, а в таком состоянии ничего не стоит закатить сцену. Вот только какую сцену? Кому? И за что? Шампанское неожиданно стало совершенно безвкусным.
Обычно женские проблемы мало интересовали Коннора Брендона. Все эти яркокрылые бабочки, кружившие вокруг него в последние годы, вряд ли могли претендовать на звание Мисс Интеллект, однако Линда Чериш к ним не относилась.
Коннору всегда претила мысль, что женщин в нем привлекают прежде всего богатство и известность. Он так часто и так прямо об этом говорил, что недоброжелательниц нажил не меньше, чем поклонниц, однако, глядя на Линду, он почти жалел, что никакие сокровища мира не способны поколебать спокойного хладнокровия этой женщины.
Он желал ее. Но и она что-то чувствовала, это точно. Это было заметно до того, как она взяла на руки ребенка. Какая-то странная тревога ощущалась в ее движениях, смятение сквозило в прекрасных фиалковых глазах и тонкие пальцы нервно комкали батистовый платок. Коннор уже несколько лет вел дела семьи Чериш, после смерти Ника несколько раз встречался с Линдой, но впервые за долгое время они встретились так, как сегодня: мужчина и женщина, между которыми что-то есть.
Кай Свенссон хлопнул его по плечу и развеял чары.
- Молодец, что выбрался, Коннор!
- Старина, крестины твоей дочери - это такое событие, которое никак нельзя было пропустить!
Линда узнала, что Коннор приехал, еще до того, как увидела его. Что-то такое менялось в атмосфере с появлением этого высокого красавца с лицом воина-завоевателя - то ли конкистадора, то ли кондотьера. Нечто, заставлявшее ее трепетать. Знакомый, привычный и размеренный мирок Линды Чериш, молодой вдовы и богатой наследницы, рушился в одно мгновение, словно замок из песка, словно карточный домик. Так было всегда, так случилось и сегодня. Она изо всех сил старалась себя контролировать, но внутри все оборвалось, и сердце глухо бухнуло и замолчало, когда Коннор Брендон вошел в гостиную вместе с Пенни Стюарт.
Ревность обожгла ее так сильно и неожиданно, что Линда поспешила заняться с малышкой Элли, искренне надеясь, что умница Джой ничего не заметила. Элли булькала, агукала и пускала пузыри - красивая тетя ей явно нравилась, в подтверждение чего героиня дня одарила Линду невероятно обаятельной и широкой улыбкой. Линда пригляделась к крошечному ротику, рядом с которым нежнейшие кораллы казались дешевыми пластиковыми игрушками, и воскликнула в искреннем восторге:
- Элли, сладкая фея! Да ведь это твой первый зубик!
Джой улыбнулась и подмигнула дочери.
- У большинства младенцев зубы начинают резаться в полгода. Элли все сделала вовремя, не так ли, дорогая?
Коннор напряженно следил за Линдой из противоположного угла комнаты.
Она с чуть заметной грустью произнесла, не сводя глаз с маленького личика:
- Я не очень-то разбираюсь в детях, Джой.
- Не знаю, не знаю. С этой малышкой ты справляешься отлично. Элли тебя обожает.
Обожающая Линду Элли именно в этот момент громко и протяжно зевнула. Обе женщины весело рассмеялись. Элли изумленно вытаращила на них глазенки, затем довольно загугукала и коснулась ручкой щеки Линды. Та нежно коснулась ее губами и прошептала:
- Я тоже обожаю ее! И вовсе не потому, что она похожа на Кая. Все давно уже в прошлом. Это правда, Джой.
- Не надо извиняться, милая. Я все знаю. И все понимаю. Мы обо всем поговорили, Линда. Пусть прошлое остается в прошлом.
Линда задумчиво гладила малютку по голове.
- Хотела бы я, чтобы этого вообще не случилось. Никогда. И чтобы мне не пришлось с тобой об этом говорить.
- Я же сказала, все в прошлом.
Это было чистой правдой - по лицу Джой все было ясно. Их брак с Каем отличала такая трепетная и нежная любовь, что сиюминутный роман, случившийся еще до их свадьбы, просто не мог ничего изменить. Они бесконечно доверяли друг другу.
- Забудь об этом, Линда. Забудь… как забыла я.
- Ты не просто забыла, Джой. Ты простила. А я этого не заслуживаю.
- В таком случае я скажу, что и тебе пора простить саму себя. Ты привыкла слишком строго судить себя, Линда, а с этим трудно жить. Твоя планка слишком высока, дай себе передохнуть!
- Я такая, какая есть, Джой. Ничего не изменишь.
Линда украдкой оглядела комнату. В углу о чем-то беседовали Кай и Коннор. Два мужчины. Два великолепных мужчины. Джой проследила за, ее взглядом, усмехнулась и ехидно заметила:
- На них обоих можно вешать табличку "Осторожно! Очень Опасные Мужики!". К ним бы в компанию еще кого-нибудь типа Шона Коннери - а всем барышням собраться в противоположном углу комнаты и вздыхать до умопомрачения. Кстати, что ты думаешь о Конноре?
Линда с трепетом подумала о том, что она на самом деле могла бы сказать об этом, и как бы это восприняла Джой, женщина, чей брак с Каем едва не распался по вине Линды.
- Думаю… он очень ничего.
- Он потрясающий! Он сногсшибательный! Он шикарный!
Однако, произнося эти слова, Джой смотрела вовсе не на Коннора, а на Кая, своего мужа, и в глазах ее светилась такая любовь, такая безграничная и беспредельная преданность, что у Линды сжалось сердце. От тоски. Немного - от зависти. Когда-то и она смотрела на мужчину таким взглядом. Когда был жив Ник.
Она торопливо перевела взгляд на девочку, умиротворенно сосавшую свой кулачок. Если бы Ник не уговаривал ее повременить с детьми, их собственному ребенку могло бы быть уже лет пять. Она вздохнула и решила поддержать ни к чему не обязывающий разговор.
- Пожалуй, соглашусь с тобой. Коннор Брендон - потрясающий. Шикарный. И сногсшибательный.
- Нет, насчет "шикарного" я погорячилась. Шикарный мужчина - это когда гора мускулов, глазищи, усищи и постоянная эрекция. Мачо. Коннор не из таких. У него классическая красота. Как и у тебя. Кстати, как и у тебя, у него великолепные мозги.
Линда вскинула голову, готовясь к шутливой перепалке, но Джой с улыбкой подняла руки.
- Знаю, знаю, все знаю и понимаю! Тебе пришлось изрядно потрудиться, чтобы тебя начали воспринимать всерьез. Наш мир не слишком любит умных женщин, особенно если они еще и красивы.
- Ладно тебе, я хотя бы не блондинка. Говорят, им еще труднее.
Джой задумчиво откинулась на спинку дивана.
- Я все думаю, Линда… Коннор так хорош собой, что это наверняка осложняло ему жизнь, когда он только начинал. Многие считали его просто пустоголовым красавчиком.
- Что ж, полагаю, он и это обратил в свою пользу. Они продолжали считать его пустоголовым красавчиком, а когда опомнились, он их всех уже подмял под себя.
Линда вспомнила, как впервые услышала о Конноре Брендоне. После окончания университета он почти сразу основал в Австралии и Новой Зеландии компанию по охране заповедных территорий и практически мгновенно приобрел известность в деловых кругах благодаря своей кристальной честности и безупречному профессионализму. А также благодаря безжалостности и напору в бизнесе. Его сделки всегда становились событием, о них писали в газетах. Коннора Брендона ненавидели, но и, ненавидя, восхищались. Во время их первой встречи Линду поразила чувственная красота его лица, она почти физически ощутила властную мощь его обаяния, и это чувство жило в ней поныне.