- Может быть, перейдем в гостиную? - предложила хозяйка дома. - Я к вам присоединюсь через минуту. - Она принялась убирать со стола грязную посуду.
- Пусть мужчины от нас немного отдохнут, - сказала Эмили. - А мы, женщины, займемся привычным делом.
Выпроводив Чарли и Винни из кухни-столовой, Эмили и Норин стали переносить в раковину тарелки, ножи и вилки.
- Все было просто прекрасно! - с улыбкой воскликнула Норин. - Я не припоминаю, когда папа в последний раз так смеялся.
- Он славный человек. - Эмили порозовела.
- Он вам симпатичен, да? - спросила Норин.
Щеки соседки стали пунцовыми.
- Твой отец мне всегда нравился. - Она прикрыла щеки ладонями. - Посмотри на меня, Норин! Я смущаюсь, как школьница.
- Вы ему тоже симпатичны, Эмили. - С этими словами Норин обняла ее за плечи.
Они понимающе переглянулись и дружно взялись за мытье посуды. Работа спорилась. Норин чувствовала себя легко и уверенно. Задуманное ею мероприятие удалось, Чарли и Эмили, несомненно, подружатся. А это уже хорошо. И кто знает, возможно, их отношения со временем обретут романтический оттенок.
- Спасибо за помощь, - сказала Норин, когда вся посуда была вымыта. Она обернулась и оцепенела: Эмили судорожно вцепилась в край стола, прижав другую руку к груди, и тяжело дышала. Лицо ее побледнело как мел и болезненно исказилось. - Присядьте, все будет хорошо. - Норин пододвинула ей стул. - Папа! Винни! Скорее!
Эмили упала на пол.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
- Вызовите "неотложку"! - крикнул Винни.
Пока отец Норин звонил по телефону, Винни присел на корточки рядом с Эмили. Ее веки дрожали, а пальцы сжимали платье на груди. Винни погладил ее по руке.
- Не волнуйтесь, все обойдется. Держите меня за руку, вот так, хорошо.
Норин переминалась с ноги на ногу, не зная, чем помочь в этой ситуации. В кухню вбежал Чарли.
- Врачи скоро приедут!
- Вы слышали, Эмили? - улыбнулся Винни. - Так что крепитесь, вам помогут. Это я во всем виноват: переборщил со своими шуточками, вот ваше сердечко и не выдержало с непривычки.
Эмили улыбнулась уголками губ. По ее щекам скользнули слезинки. Именно в этот миг Норин почувствовала, что любит Винни. В его глазах светилось неподдельное сочувствие, а голос звучал настолько ласково и проникновенно, что не оставлял сомнений в своей искренности. Такого человека нельзя не полюбить, сколь тщательно ни скрывал бы он свою ранимую душу за маской беспутного донжуана.
Прибывшие вскоре врачи осмотрели больную и унесли ее в машину. Винни вызвался сопровождать Эмили, а Чарли и Норин последовали за "неотложкой" на автомобиле.
Когда они вбежали в приемную больницы, Винни был уже там.
- Что с Эмили? Как она? - спросила Норин.
- Пока неизвестно. Нужно ждать, что покажет обследование. Главное - что она в сознании, это обнадеживает, - ответил Винни, взяв ее за руку.
- Давайте присядем, - кивнул Чарли на пластиковые стулья у стены. - Возможно, ждать придется еще долго.
Все трое сели, Норин - между мужчинами.
- Все случилось совершенно внезапно, - сказала она. - Ни с того ни с сего схватилась за сердце и побледнела. Зря я позволила ей помогать мне! Ведь я знала, что у нее слабое сердце.
- Если бы ты дала ей понять, что считаешь ее инвалидом, она бы смертельно обиделась, - заметил Чарли.
- Это верно, - согласился Винни, дружески пожимая Норин руку.
Его участие было как нельзя кстати: лишь сейчас Норин поняла, насколько напугана случившимся и как много значит для нее пожилая соседка. Все минувшие четыре года эта мужественная женщина ненавязчиво помогала им с отцом пережить горе. Норин зажмурилась и стала молиться о ее выздоровлении.
Спустя полчаса к ним вышел врач и, сообщив, что Эмили увезли в операционную, посоветовал им возвращаться домой и там ждать результата.
- Поезжайте домой и отдохните, - сказала мужчинам Норин, когда врач ушел. - А я дождусь исхода операции и позвоню вам. Билли все равно ночует у друга.
- Я тоже могу остаться, завтра у меня выходной, - заявил Винни.
- А тебе, папа, утром на службу! - напомнила Норин отцу.
Чарли не был в больнице с тех пор, как умерла его супруга. На лице бывалого пожарного читались печаль и тревога,
- Я, пожалуй, тоже посижу здесь до конца операции, - сказал он.
- Операция может продлиться несколько часов, папа! Поезжай домой, прошу тебя. Как только что-то станет ясно, я с тобой свяжусь. Обязательно!
- Хорошо. - Чарли запустил в шевелюру пятерню, наклонился к дочери и поцеловал ее в щеку. - Передай Эмили, если представится такой случай, что мне было очень приятно провести с ней вечер. - Он обнял Норин и торопливо ушел.
- Давай спустимся в кафе и выпьем по чашке кофе, - предложил Винни.
- Напрасно ты остался, - вздохнула Норин.
- Нет, я хочу побыть с тобой. - Винни взял ее под локоть. - Пошли, здесь готовят самый отвратительный во всем Риджвью кофе. Я слышал, туристы специально приезжают сюда, чтобы отведать этот уникальный напиток.
- Ну разве можно отказаться от подобного предложения? - улыбнулась Норин.
Маленький зал оказался почти пустым. За столиком в углу читала газету медсестра. Поодаль пожилая супружеская пара молча переживала, пожимая друг другу руки. Винни и Норин взяли по чашке кофе и присели за свободный столик.
- Терпеть не могу больницы, - глухо произнес Винни.
- А кто их любит? - отозвалась Норин.
- Мне кажется, в них всегда пахнет утратой и болью, - сказал Винни.
Норин удивленно посмотрела на него. По щекам Винни ходили желваки, в глазах застыла тоска. Поймав на себе ее взгляд, он заморгал и расплылся в улыбке:
- Запах антисептиков не назовешь божественным!
Норин хотелось выяснить причину печали, промелькнувшей в его глазах, но она сообразила, что разумнее не задавать вопросов. Помолчав, она сказала:
- В больницах случаются и приятные события: люди выздоравливают, рождаются дети...
- Только не говори об этом сыну, - попросил Винни. - Он примчится сюда и будет требовать младенца.
Норин не смогла сдержать смех: это действительно могло произойти. Она отхлебнула из чашечки и покосилась на пожилых супругов, по-прежнему пытавшихся превозмочь свою боль.
- Я рада, что ты остался со мной, - сказала Норин. - Вдвоем легче осилить горе.
Он накрыл ее ладонь своей ладонью.
- Я не мог иначе.
По телу Норин растеклось тепло. Винни овладевал ее сердцем, удивительным образом проникая сквозь все защитные барьеры. И все же она не могла ему поверить, раз он с самого начала прямо заявил, что останется холостяком, не желая обременять себя ни супружескими, ни родительскими обязательствами.
Она высвободила руку и обхватила ладонями чашку. Анализировать свои чувства ей не хотелось, в них лучше разобраться потом, когда станет известно, как прошла у Эмили операция.
- Кофе здесь и в самом деле чудовищный, - наконец нарушила она тишину.
- Это одно из немногих явлений нашей жизни, в которых можно быть уверенным, - улыбнулся Винни. - В любом кафетерии при больнице посетителям гарантирован отвратительный кофе.
Она попыталась изобразить на лице ответную улыбку, но, к собственному ужасу, расплакалась. Нервное напряжение нескольких минувших часов лишило ее самообладания.
Винни пересел на соседний стул и обнял ее за плечи.
- Не надо плакать, Норин! Все будет хорошо.
Он погладил Норин по волосам.
- Это так несправедливо! - всхлипывала она. - Ведь Эмили такая замечательная, добрая женщина.
- Это верно. Но что поделаешь, если порой с хорошими людьми происходят скверные вещи, - пытался успокоить ее Винни.
Его проникновенный голос и ласковые прикосновения к волосам лишили Норин остатков воли. Слезы хлынули ручьями по ее щекам. После перенапряжения последовала разрядка.
Винни понял, что ей нужно выплакаться, и крепче прижал Норин к себе. Она заплакала еще громче.
- Все в порядке. - Он гладил ее по спине, повторяя: - Все хорошо.
Норин уткнулась лицом ему в грудь и разрыдалась. Она давно не плакала и теперь разом освобождалась и от страха за несчастную Эмили, и от собственных опасений и предубеждений, закупоренных на многие годы в ее душе. А еще ей было чуточку жаль себя, неисправимую дурочку, влюбившуюся в мужчину, который теперь ее обнимал и утешал.
От чистой сорочки Винни пахло свежестью, в его сильных руках ей было так спокойно и уютно, что хотелось остаться в них навсегда. Норин с трудом высвободилась, устыдившись своей слабости, и сказала:
- Извини.
- Не нужно стыдиться слез, без них на душе не сверкали бы радуги! - сказал Винни.
- Сам придумал?
- Нет, - подкупающе улыбнулся Винни. - Мне это объяснила Эмили, правда другими словами.
- Какая она чудесная женщина! - снова нахмурилась Норин. - Я так беспокоюсь за нее. Наверно, пора вернуться в приемный покой: вдруг уже что-то известно.
- Пошли, - кивнул Винни.
Он обнял ее за плечи, и она не отшатнулась: ей стало приятно, что этот легкомысленный мужчина все же поддержал и утешил ее в трудную минуту.
Новостей о состоянии Эмили не было. Дежурная сестра сообщила им, что операция продолжается. Норин и Винни заняли свои прежние места на стульях вдоль стены приемного покоя. Она склонила голову ему на плечо и тихо сказала, глядя на стрелки круглых настенных часов:
- Похоже, нам придется просидеть здесь всю ночь.
- Мне тоже так кажется, - ответил Винни, крепче прижимая ее к себе.
Следующие несколько часов тишину приемного покоя, как это ни странно, практически ничто не нарушало. Только молодая супружеская пара привезла ребенка с приступом рвоты да вбежал растерянный мужчина, умудрившийся пораниться, открывая банку консервов. Странное затишье для отделения неотложной помощи...
К полуночи Норин уже дремала на плече у Винни, согревая дыханием его шею. Рука, которой он обнимал ее, давно онемела, но он не шевелился и не убирал руку, боясь разбудить женщину.
Его тоже клонило ко сну, но он не позволял себе подремать, опасаясь, что к нему вернется старый кошмар о долгих часах, проведенных в больнице в ожидании известия о Валери. Именно тогда он и возненавидел специфический больничный запах.
А вот запах волос Норин был свеж и приятен. Они рассыпались по плечу Винни мягким шелковым покрывалом, и, любуясь ими, он забыл о маленьких неудобствах, которые испытывал, сидя в одной позе несколько часов кряду. Норин уронила руки на колени и казалась поразительно беззащитной, как недавно, когда рыдала на его плече.
Но Винни знал, что она сильная, стойкая женщина. Не каждая отважится в одиночку растить ребенка. Это было хорошо известно Винни по собственному опыту: ведь он тоже вырос без отца.
Ему вспомнился последний телефонный разговор с матерью. Все-таки он правильно сделал, что позвонил ей! Давно было пора вспомнить о своих родных. Прощаясь с мамой, Винни дал ей слово вскоре снова позвонить и непременно поговорить по телефону с сестрами.
Даже маленькому Билли хочется иметь семью. Именно это естественное желание, стремление почувствовать себя частью сплоченной ячейки, и обусловило его наивное требование к Винни подарить им с Норин малыша.
Норин нужен совершенно другой человек, мужчина, без сомнений и колебаний способный отдать ей и ее сыну все сердце и всю душу. Он к такому поступку не готов: в своем сердце он хранит память о погибших в огне жене и дочери и не осмелится больше рисковать...
Лишь в два часа ночи в приемном покое появился усталый врач. Винни разбудил Норин, и оба они встали, приветствуя доктора.
- Она перенесла операцию хорошо, - без обиняков сообщил он.
- Можно ее увидеть? - спросила Норин.
- Она сейчас еще под наркозом, ей требуется сон и покой. Поезжайте домой, вам разрешат встречу, когда больную переместят в отдельную палату.
Лишь очутившись на улице, Винни и Норин сообразили, что им не на чем доехать до дому.
- Остается угнать карету "Скорой помощи", - пошутила Норин.
- Я могу вернуться в приемную и вызвать по телефону такси, - предложил Винни.
- До моего дома отсюда не так уж и далеко, всего несколько кварталов. В такую чудесную ночь можно и прогуляться. Пошли пешком? - предложила Норин.
- Потрясающая идея! - согласился Винни.
Взявшись за руки, они пошли по аллее. Полумесяц на черном небе высвечивал только контуры их лиц и фигур. Но и этого оказалось вполне достаточно для Винни, чтобы догадаться, что его спутница наконец расслабилась после пережитого потрясения.
- Вот что я хочу тебе сказать, Норин! - произнес Винни. - Вряд ли кто-то сравнится с тобой в умении устраивать потрясающие вечеринки.
Она звонко расхохоталась, нарушив тишину ночи и вызвав у него улыбку.
- Надеюсь, подобное больше никогда не повторится! Хорошо, что ты остался сегодня со мной, - сказала Норин, сверкнув в полумраке глазами. - Я нуждалась в поддержке.
- Для этого и существуют друзья, - ответил Винни.
Норин сжала его ладонь, и они пошли дальше, наслаждаясь волшебной тишиной ночи. Казалось, что весь мир уснул: ни лай собак, ни шум автомобилей не нарушали благоговейный покой.
- Подумать только, - вздохнул Винни, - ведь именно сейчас в этих домах наверняка кто-то предается в темноте радостям любви.
- По-твоему, это исключительно любовники, но уж никак не супруги, - криво усмехнулась Норин.
- То, чем занимаются супруги, любовью не назовешь. Они пыхтят под одеялом и могут только мечтать, что вновь обретут прежнюю пылкую страсть, соединившую их когда-то, - пошутил Винни.
- Ты неисправимый циник. - Она толкнула его локтем в бок.
- Ох, мое ребро! - притворно простонал Винни. - Я циник. Ну и что?
Норин остановилась и пристально посмотрела на него.
- Иногда мне кажется, что ты специально стараешься всем это внушить. Но больше всего тебе хочется самому в это поверить.
Он деланно рассмеялся:
- По-моему, сейчас слишком рано, чтобы копаться в моей душе! Час психоанализа еще не наступил.
- Вот в этом ты прав, - согласилась она и вновь взяла его под руку, увлекая за собой.
Винни чувствовал, что в отношении к нему Норин произошел коренной перелом. Она стала гораздо откровеннее и менее осторожной. Это одновременно и возбуждало и смущало его.
Разумеется, ее настроение объясняется драматическими событиями этой ночи, совместными переживаниями и взаимной помощью. Не может быть, чтобы Норин прониклась к нему глубоким чувством, позабыв, что их взгляды на жизнь совершенно различны! Винни потер ладонью лицо: он слишком переутомился за эту ночь, вот и лезут в голову дурацкие мысли.
Впереди засверкали огнями окна дома Норин. Винни испытал весьма странное ощущение, что и для него он стал родным. Его автомобиль на подъездной дорожке, казалось, всегда стоял по ночам именно здесь.
Он глубоко вздохнул и спросил, стараясь придать голосу привычный игривый оттенок:
- Ты не хочешь пригласить меня на чашечку кофе?
Норин достала из сумки ключи, отперла входную дверь и сказала, обернувшись:
- Уже поздно, Винни. Я устала. - Она тепло улыбнулась, глядя на него голубыми и ясными, как чистое летнее небо, глазами, привстала на цыпочки и чмокнула его в щеку. - Но если у тебя возникло желание назначить мне свидание, то на сей раз я от него не откажусь.
С трудом поборов удивление и радостное предчувствие, Винни поправил локон, упавший на ее лицо, и сказал, любуясь веснушками на ее носике:
- Тогда, может быть, поужинаем у тебя в следующую субботу?
- В котором часу? - выдохнула она.
Их губы соединились в долгом и страстном поцелуе, а сердца забились в унисон. Но в этом единении оба они почувствовали не только вожделение, но и нежность.
- Встретимся в следующую субботу ровно в семь вечера, - сказал Винни и, погладив Норин по щеке, пошел к машине.
Но, лишь добравшись до дома, он осознал, что Норин не просто согласилась на свидание - она отдала ему сердце. Оставалось только решить, как им распорядиться.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
- Вы чудесно выглядите, - сказала Норин, входя на другой день в палату Эмили. Хрупкая, женщина казалась совсем маленькой на больничной кровати, но волосы ее были аккуратно убраны, а губы подкрашены розовой губной помадой. И если бы не трубки и капельницы, окружающие ее, вряд ли можно было бы догадаться, что ночью она перенесла операцию.
Лицо больной было бледным, но глаза весело блестели.
- Как вы себя чувствуете? - спросила Норин, подсаживаясь поближе к кровати.
- Прекрасно, как это ни странно, - ответила Эмили. - Приходится лишь удивляться успехам медицины. Только вчера вечером я приготовилась войти во врата рая, а сегодня утром врач сказал, что к концу недели меня выпишут.
- Великолепное известие, - обрадовалась Норин.
Эмили дотронулась сухими тонкими пальцами до ее руки.
- Извини за доставленное вам беспокойство!
Норин рассмеялась:
- Будем считать, что вы показали нам, что такое эффектный уход. Вам что-нибудь нужно? Я могла бы привезти.
- Нет, милочка. Здесь за мной прекрасно ухаживают.
Норин оглядела палату и заметила великолепный букет на столике в углу.
- Вам уже прислали цветы? От кого же этот подарок?
- От твоего отца. Доставили рано утром. - Эмили густо покраснела. - Вместе с короткой запиской, в которой он приглашает меня на танцы, когда я окрепну. Он пишет, что помнит, как хорошо я раньше танцевала, и хочет проверить, не растеряла ли я свой талант. Надеюсь, ты не возражаешь? Ведь я не собираюсь занять место твоей покойной матери.
- Ну что вы, Эмили! - всплеснула руками Норин. - Я буду рада, если два самых дорогих для меня человека найдут взаимное понимание.
- Твоя мама гордилась бы такой дочерью, - оживилась Эмили. - У нее было доброе сердце. Вы с ней очень похожи.
- Я вспоминаю о ней каждый день, - с легкой печалью сказала Норин.
- Я тебя понимаю, - кивнула Эмили. - Мне тоже не хватает покойного мужа. Но жизнь должна продолжаться! Я рада, что ты снова смеешься и, похоже, о чем-то мечтаешь. Мне понравился твой молодой человек, он вполне тебе подходит.
Настала очередь краснеть Норин. У нее даже перехватило дух при упоминании о Винни. Она облизнула губы, еще помнящие его поцелуи, и сказала:
- Да, он меня забавляет. С ним не соскучишься.
Норин умолчала об иных эмоциях, которые возникали у нее в обществе Винни: он будоражил ее воображение, пробуждал в ней страсть. Щеки Норин залились румянцем.
- И ты ему тоже нравишься, - снова тронула ее за руку Эмили. - Вы могли бы стать хорошей парой. Он хочет казаться легкомысленным дамским угодником и сердцеедом. Но я-то вижу, что он просто скрывает свою затаенную боль. В мои годы это несложно заметить. - Эмили закрыла глаза и уснула.
Норин осторожно высвободила руку и потихоньку вышла в коридор.