- Прежде чем явиться сюда, я изучил материал, касающийся этой кометы.
- Стало быть, вам известна легенда об исполнении желаний.
- Считается, что горожане Эндикотта, родившиеся в год появления кометы, могут при следующем ее возвращении загадать желание, и оно исполнится, когда Боб в третий раз появится в небе над вашим городом. Да, я знаю это предание. По-моему, весьма странная легенда.
- А также верная.
- Да ну? - Скептически протянул он.
- Я родилась в год кометы, - тихо проговорила девушка. - При последнем возвращении кометы мне было пятнадцать лет.
Джеймс испытующим, серьезным взглядом поглядел на Кирби. Кое-что ему еще предстоит узнать. "Что могла пожелать такая женщина в пятнадцать лет? - гадал он. - Новый автомобиль? Парня для школьного бала? Получить на выпускном экзамене пятерку по алгебре? Избавиться от прыщей?" Он попытался представить ее подростком, но тут же решил, что она мало изменилась с тех пор.
- И при последнем возвращении Боба ты загадала желание? - осведомился Джеймс.
- Да, - ответила ему девушка.
- И что же ты пожелала?
- Любви, - без долгих слов заявила она. - Той самой любви, когда два человека живут душа в душу и остаются верны друг другу и в болезни, и в здравии, и в богатстве, и в бедности, пока смерть не разлучит их. Той любви, что заканчивается созданием семейного очага и топотом маленьких ножек.
Ее тихое признание потрясло Джеймса. Он был ошеломлен, возмущен и напуган. Ошеломлен тем, что пятнадцатилетняя девушка уже задумывалась о замужестве, возмущен тем, что она впустую потратила желание, не загадав что-нибудь более стоящее, и напуган тем, что если Боб и исполнит ее желание, то, видно, за его, Джеймса, счет.
Какое-то мгновение он не спускал с нее изумленного взора. Наконец, обретя дар речи, Джеймс недоверчиво спросил:
- Ты могла загадать лишь одно желание, и ты пожелала выйти замуж и родить детей?!
Явно не понимая его удивления, она в ответ тоже изумленно воззрилась на него и промолвила:
- Ну да.
- И на такую чепуху ты впустую израсходовала свое желание?
- Не впустую, - защищалась девушка. - Желание мое благородно, искренно и…
- Кирби, зачем ты загадала иметь мужа и детей, если это и так в твоей власти - стоит лишь тебе захотеть? Ну, разумеется, желание твое пустое.
- Откуда мне было знать, что случится в будущем? - воскликнула она. - Впрочем, ничего до сих пор и не случилось! Боб не исполнил моего желания!
- Да, и только потому, что ты оскорбила его подобной пустяковой просьбой.
Девушка раздраженно вздохнула.
- Господи, как же вы смешны!
- Это я-то смешон? - возразил он. - Послушай, ведь это не я упустил прекрасную возможность загадать стоящее желание, а ты.
- О, и что бы вы загадали, мистер Самый Желанный? Особенно если вы достигли всего, чего хотели.
Джеймс ответил не сразу, а пристально посмотрел ей в лицо, впиваясь взглядом в прекрасные черты. Наконец он тихо-тихо промолвил:
- У меня есть не все, чего я хочу.
- Ч-что же вам е-еще нужно? - запинаясь, проговорила девушка.
Не произнеся в ответ ни слова, Джеймс решительно повернулся кругом и сел на прежнее место у стола. Ему зачем-то понадобилось, чтобы некое пространство разделяло их, и в то же время он не хотел выпускать ее из виду.
- Из твоих слов следует, - тихо произнес он, - что, будь я местным, ты бы клюнула на меня. Так? Если нет больше никаких препятствий, чтобы узнать тебя поближе, тогда быстренько принеси мне телефонный справочник. Я созвонюсь с риелторской фирмой и куплю дом по соседству… шутки в сторону… минутное дело.
Кирби отрицательно покачала головой.
- Вы полагаете, будто, благодаря деньгам и известности, все ваши прихоти будут тут же исполняться?
Смотря ей прямо в глаза и уверенно улыбаясь, он промолвил:
- Конечно.
Мисс Коннот сокрушенно замотала головой.
- Быть может, где-нибудь в другом месте, но не здесь. Не в Эндикотте.
- Да, пожалуй, у вас тут все не как у людей, - согласился он.
- Вот почему я не хочу отсюда уезжать.
- Откуда ты знаешь? Быть может, тебе понравится другой мир.
Она отрицательно тряхнула головой.
- Мне и здесь хорошо, спасибо.
Кирби подняла голову, и их взгляды встретились. В ее глазах царила отчужденность. От нее веяло равнодушием, будто девушка на какой-то момент забыла, кто она и где.
- Вафли на завтрак? - спросила она. При столь приземленном, совершенно домашнем вопросе по его телу пробежала теплая дрожь.
- Превосходно. Чем я в силах помочь?
Казалось, его предложение о помощи удивило ее, но больше всего изумился сам Джеймс. У него вдруг пропало отвращение к кухне, ведь он будет помогать шеф-повару Кирби. И если она не попросит его надеть легкомысленный розовый фартук с кошками, то…
Вот еще диковинка. Он впервые сам готовит завтрак. Джеймс всегда заказывал столик в ресторане, и обычно за завтраком он и обедал, ведь раньше полудня мистер Неш редко вставал. Он даже не держал дома съестных припасов, кроме огромной машины для попкорна и - не стоит упоминания - ящика с весьма хорошим коньяком.
Джеймс ожидал, что его недолгое пребывание в Эндикотте будет полно чудес и волшебства, но при этом полагал, что виной тому станет Боб. Появление кометы, раз в пятнадцать лет, сулило незабываемое зрелище. Потом было бы что вспоминать всю жизнь.
Но изящная блондинка, предпочитающая носить невзрачную одежду и принимать голышом солнечные ванны, наполнила окружающий мир волшебными красками. Она до сих пор не отпускала его, стояла перед глазами и своими чарами влекла к себе. Связь с ней могла продлиться не несколько недель, а гораздо дольше…
Кирби уже преподнесла ему немало сюрпризов, а ведь знакомы они всего несколько дней. "Как я смогу расплатиться с ней, - ломал он голову, - за новые и столь незабываемые впечатления?"
Когда Джеймс пытался разрешить сей вопрос, по нему пробежала дрожь возбуждения, и ответ был найден. "Пожалуй, - подумал он, - я сумею вернуть ей все долги. Благодаря Кирби я испытал дотоле неведомые ощущения. Пожалуй, я ее тоже могу кое с чем познакомить".
Затем, пряча улыбку от Кирби, он подумал, что не будет никаких "пожалуй".
- Итак, это платформа для оберцеремониймейстера, гм?
Джеймс крайне осторожно дотронулся до уродливого сооружения из папье-маше, стоявшего в пак-гаузе судоремонтного завода. Кирби отсюда начала ознакомление оберцеремониймейстера с городом. Мисс Коннот хотела похвастаться… э-э… гм… замечательной… да, именно… платформой, где он будет восседать на троне во время трехчасового космического парада.
Перед распахнутой дверью за их спинами Огайо мирно несла свои грязные бурые воды на юго-запад, подчеркивая голубизну утреннего неба. Порывы теплого ветерка, залетая в пакгауз, продували огромное железное помещение и трепали распущенные волосы Джеймса, бьющие его по глазам. Он машинально убрал непослушные пряди назад за уши.
Четыре дня минуло с тех пор, как он согласился стать центральной фигурой на фестивале в честь Боба, и до сих пор не мог, сколько ни старался, понять, почему с его уст слетело "да". Выходит, что его "нянька" повлияла на его решение. Однако, к его неудовольствию, Кирби постоянно, где бы они ни появлялись, держалась от него на солидном расстоянии.
А показываться вместе им приходилось гораздо чаще, нежели он предполагал. Конечно, будь на его месте Руфус Лейдло, или Дайрдри Мэхони, или еще какая-нибудь взращенная здесь знаменитость, мисс Коннот, верно, чаще бы сопровождала его. Но не-е-ет. Он - Джеймс Неш, странствующий повеса, повсюду вселяющий страх в сердца непорочных дев. Ей каким-то образом удалось отказаться от своего обязательства, данного организационному комитету, развлекать оберцеремониймейстера.
Так продолжалось, пока Джеймс не позвонил Кирби и не настоял на том, чтобы девушка проявляла подобающее уважение к оберцеремониймейстеру. Он, черт подери, желает ознакомиться с городом! И сегодня же.
Вновь обратив свое внимание на платформу, мистер Неш пришел к выводу, что троны, особенно левый, могли бы быть и получше. Основанием платформы служил трактор, на три четверти залепленный газетными полосами, залитый клеем и краской. Сооружение возвышалось футах в десяти над землей и не казалось безопасным. Оно напоминало Джеймсу две огромные игральные кости, какие можно видеть в Лас-Вегасе.
- Гм, а, собственно, какая основная мысль парада? - осведомился он у Кирби.
- Жизнь - это игра в кости, - ответила она ему.
- Да, мне сие известно, - промолвил мистер Неш, - но все же какова главная мысль парада?
Девушка, прищурив глаза, посмотрела на него.
- Так это и есть основная мысль. Жизнь - это игра в кости. Четвертый класс миссис Меруин написал лучшие сочинения на эту тему. Их работы намного превосходили остальные.
Махнув головой, Джеймс прогнал сюрреалистическое чувство, грозящее захлестнуть его тем скорее, чем больше нового он узнавал про этот городишко.
- И четвероклашки справились, правда?
Кирби утвердительно кивнула головой.
- Ого, школа, видно, здорово изменилась с тех пор, как я учился в четвертом классе.
- Да, век живи, век учись.
Мистер Неш собирался уже осведомиться, какое отношение имеет тема сочинения "Жизнь - это игра в кости" к возвращению кометы, но вовремя решил, что это ему ни к чему. Повернувшись к Кирби, он лишь спросил у нее:
- В каких мероприятиях мне предстоит принять участие в качестве оберцеремониймейстера?
- Ну, до парада ни в каких, - ответила ему мисс Коннот.
Джеймс снова обратил свой взор на платформу:
- Осталось всего два дня. Ты уверена, что ее закончат к сроку?
- Полагаю, тут затруднений не возникнет.
Он вновь взглянул на девушку и еле удержался, чтобы не нахмуриться. Опять на ней какое-то несуразно сидящее бесформенное платье, видно перешедшее по наследству от старшей сестры Лауры Эшли Коннот. Старомодное платье с длинными рукавами, огромными складками, цветами и здоровым бантом. И в довершение всего крохотные туфли без каблуков.
Почему она постоянно напяливает на себя всякую дрянь, ведь он собственными глазами видел, какое невероятно прекрасное тело скрыто под этими тряпками? Это же не имеет смысла. Особенно с тех пор, как она вознамерилась захомутать какого-нибудь холостяка. Если девушка думает, что ее наряд привлечет мужчин, то она еще более наивна, чем он считал.
- Ну, поскольку до парада два дня, - вновь начал Джеймс, - то мне кажется, мы могли бы провести какое-то время вдвоем.
- Гм, я говорила, что у меня сегодня деловой обед? - тут же осведомилась Кирби. Она взглянула на наручные часы, и ее брови явно в притворном изумлении взметнулись вверх. - Фу-ты, осталось меньше часа. Совершенно вон из головы. Мне стоит поторопиться. Я покажу вам город в другой раз, ладно?
Мистер Неш чуть не заметил, что сейчас лишь начало десятого и еще рановато для обеда даже в центральном часовом поясе, но тут громкий хлопок двери заставил его попридержать язык. Они одновременно повернулись к двери на противоположной стороне пакгауза. Внутрь вошел высокий блондин в забрызганном краской комбинезоне.
Не заинтересовавшись новым лицом, Джеймс вновь посмотрел на Кирби и увидел, что она уж точно не осталась равнодушной к появлению мужчины. Краска прилила к ее щекам, и они очаровательно порозовели. Они пунцовели всякий раз, когда девушка смущалась. Джеймсу уже казалось, будто она приходит в замешательство каждую минуту.
- Привет, Тедди! - крикнула она, и на ее устах заиграла застенчивая улыбка.
Джеймс обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как крутанулся вокруг своей оси незнакомец. На его лице было написано удивление. Его явно поразило то, что он здесь не один. Но, увидев Кирби, мужчина улыбнулся. Так улыбается отец, гордый за родную дочь, которая под его руководством в совершенстве освоила удар в пах перед своим первым свиданием.
- Привет, Кирби, - ответил Тедди. Подняв руку и помахав ею, он направился к ней. - Платформа получается на славу, верно?
Мисс Коннот, не спуская глаз с лица Тедди, утвердительно кивнула головой. Что-то сжалось внутри Джеймса, когда он увидел, что она вновь покраснела. "Да, малый не плох, - признал мистер Неш, - если вам, конечно, нужен голубоглазый блондин нордического типа с веснушками и золотистым загаром". Впрочем, Джеймс всегда считал таких людей ужасными занудами. "Разумеется, - тут же подумал он, - подобное соображение никогда не отбивало, во всяком случае у меня, охоту к голубоглазым блондинкам, но все же…"
- Я… э… - начала Кирби, запинаясь на каждом слове. - Джеймс, это Тедди Гундерсен. Он член комитета, отвечающего за постройку платформы. Тедди, это Джеймс Неш.
- Мистер Гундерсен, - официально приветствовал того Джеймс.
- О, оберцеремониймейстер. - Тедди понимающе кивнул головой.
"Ага, и не забывай о том, приятель", - подумал мистер Неш, удивленный внезапно охватившим его приступом какого-то смутного чувства.
- Рад нашему знакомству, - радостно проговорил мистер Гундерсен. Затем он обратился к Кирби: - Ну и каково твое мнение о платформе?
Девушка нервно заправила шелковистую прядь почти белых волос за ухо, и Джеймс неожиданно поймал себя на желании протянуть вперед ладонь и вернуть прядь на прежнее место. Пусть бы она, извиваясь, ниспадала ей на плечо. Однако он взял себя в руки, словно юноша в пору своего первого увлечения, и, затаив дыхание, ждал, что она ответит.
- Ты с детьми проделал большую работу, - сказала мисс Коннот Тедди.
Мужчина обернулся, посмотрел на творение рук своих и согласно кивнул головой.
- Да, вид что надо. Завтра закончим - и делать нечего.
Кирби снова тряхнула головой. Она по-прежнему нервничала.
- Мне бы хотелось как-нибудь выразить тебе свою признательность за все твои немалые труды.
На сей раз Тедди отрицательно помахал головой.
- Не стоит. Нам было весело сооружать платформу. Дети были в восторге.
Мисс Коннот, волнуясь, опять посмотрела на него.
- Нет, мне хотелось бы выразить свою благодарность тебе, - снова повторила девушка, делая ударение на последнем слове.
- Да будет, Кирб. Я ведь уже сказал, что нам всем было…
- Нет, - прервала его мисс Коннот, пытаясь втолковать ему собственную мысль. - Я желаю выразить тебе свою благодарность. Не детям. Тебе.
- Но дети…
- Как насчет обеда у меня дома? На следующей неделе? - энергично спросила она.
Мистеру Нешу захотелось захлопать в ладоши, когда малый наконец понял, куда клонит Кирби. К сожалению, единственной наградой Джеймсу было безумное, затравленное выражение, появившееся на лице Тедди.
- А, ясно. Гм… благодарю, Кирб, но я… гм… я полагаю, что это ни к чему.
- Но мне хотелось бы как-то выразить тебе свою благодарность. Я приготовлю обед, а затем мы могли бы…
- Нет! Никакого обеда! - отнекивался мистер Гундерсен, отступая назад. С каждым мгновением в нем росло подозрение.
- Однако мне хотелось бы…
- Нет! - с непреклонностью вскричал он, поднимая руки и выставляя ладони перед собой, словно защищая свою мужскую честь от покушения. - Правда, тебе не обязательно выражать мне свою благодарность.
- Но, Тедди…
- Я… гм… мне надо бежать.
И, не говоря больше ни слова, мистер Гундерсен удалился, скрылся через дверь, в которую вошел. Громкое щелканье замка возвестило о его бегстве. И снова Кирби с Джеймсом остались одни в просторном пакгаузе. С минуту стояла тишина. Никто не осмеливался и словом обмолвиться о только что разыгравшейся сценке. К сожалению, Джеймс, никогда не отличавшийся благоразумием, решил, что он не может обойти молчанием происшедшее.
- Знаешь, - тихим и задумчивым голосом произнес он, - тебе следует значительно улучшить свою ТД.
- Что такое ТД? - рассеянно повторила девушка, не сводя взгляда с двери, за которой скрылся Тедд.
- Тактику действий, - пояснил мистер Неш. - Одним словом, она отвратительна. Так тебе никогда не поймать мужчину в свои сети. Ты все делаешь не так.
Девушка повернулась лицом к нему, вызывающе уперлась руками в бедра и зло уставилась на него.
- Я не пыталась поймать, как вы утверждаете, Тедди в сети. Также это относится ко всем мужчинам в городе.
Мистер Неш развел руками.
- Брось, Кирби, - масленым тоном проговорил он. - Я же видел, как ты из кожи вон лезла. Я же видел, чего это тебе стоило. До меня дошли кое-какие слухи, да ты и сама созналась, что прибегала к разным уловкам, дабы сойтись с мужчиной.
Девушка аж задохнулась. Казалось, ее негодование обрело материальную форму.
- К уловкам? Да как вы посмели предположить такое?!
- О, милль пардон, - проговорил мистер Неш отнюдь не виноватым тоном. - Я не хотел что-то предполагать. По-моему, я выразился достаточно откровенно.
В ответ Кирби бросила на Джеймса яростный взор.
Тот и сам не понимал, что на него нашло и отчего он вдруг в столь неприличной форме позволил себе говорить с девушкой. Ему было известно одно: только что он стал свидетелем, как она пыталась очаровать Тедди, тупицу, не заслуживающего этакой чести, и тот даже не осознал, какую женщину, феерию чувственности, он отверг. Ведь, стоя даже поодаль от нее, Джеймс волновался.
- Знаешь, я могу кое-что посоветовать тебе, - сказал он, вторгаясь в ее мысли.
- Вы полагаете, будто сумеете преподать мне уроки обольщения?
- Уж доверься мне. После той сценки с мистером Гундерсеном, коей я был свидетелем, уверяю, ты владеешь кое-какими приемами. - Многозначительно помолчав, он добавил: - Вот только плохо…
Кирби негодующе вскинула подбородок.
- Прошу прощения, но я не думаю…
- Но, к счастью для тебя, - спокойно оборвал ее мистер Неш, - в твоем распоряжении имеется некое лицо, которое в совершенстве изучило искусство обольщения.
- Да, но я же говорю вам, что не…
- Но прежде чем мы пойдем дальше, тебе следует снять это платье.
Глава шестая
От последних слов Кирби почти лишилась дара речи.
- Что? - только и сумела она выдавить из себя. Джеймс увлеченно разглядывал девушку с головы до ног.
- Ага, - наконец промолвил он и решительно кивнул головой, - это платье просто необходимо снять. И, как говаривал мой батюшка, нет иного времени, кроме сейчас.
Кирби лишь ошеломленно смотрела на него. Он хочет, чтобы она сняла платье? Зачем? Впрочем, ей-то известно - зачем. За последние несколько дней он не раз ясно выражал свои желания на сей счет. Но здесь? Сейчас?
- Не здесь и не сейчас, - фыркнув, промолвил мистер Неш, словно прочел ее мысли и нашел их потешными. В оглушительной тишине девушка не сводила с него пристального и изумленного взора. Джеймс же только улыбнулся и сказал: - Пошли. Я отвезу тебя.
И вот она сидит на заднем сиденье "роллс-ройса", в просторном салоне, приятно пахнущем кожей. Раздался едва слышный щелчок, и из колонок, находящихся сзади и по бокам, полилась музыка. От водителя их отделяло дымчатое стекло.
Рядом с ней на просторном кожаном сиденье кремового цвета с самоуверенным видом возвышался Джеймс. На нем были темно-синие брюки и белая льняная рубашка без ворота. Шелковистые волосы рассыпались по плечам. Он был неотразим как никогда.