– Не забывай, что мне было всего восемнадцать, Себ. Он всячески демонстрировал свой интерес ко мне. Я была такой неискушенной, что сразу растаяла. Он говорил, что потерял от меня голову, но боялся в этом признаться, потому что проигрывает в сравнении с красивыми юношами. Он пытался бороться с собой, но чувства ко мне сильнее его. И я, глупышка, уши развесила, когда он сказал, что встречаться мы можем только тайно. Сейчас мне в этом стыдно признаться, но я чувствовала себя чуть ли не героиней романа – все было так таинственно и волнующе. – Мари усмехнулась. – Позже я узнала то, что было известно всем, кроме меня: в начале каждого учебного года он заводит интрижку с молоденькой студенткой. Я стала посмешищем. Нужно признать, ничего противозаконного он не сделал. Я была совершеннолетней, а значит, должна была нести ответственность за свои поступки. Просто я была глупа и наивна.
– Если об этом знал весь колледж, значит, и администрация была в курсе. Почему они не провели расследование или хотя бы не поговорили с ним?
Мари хмыкнула и пожала плечами:
– Чего бы они добились? Он бы все отрицал. Его слово – против моего. И потом, я снова оказалась бы в центре внимания, а мне этого не хотелось. Но на следующий год скандал все-таки разразился. Девушка, на которую он положил глаз, попыталась покончить с собой. К счастью, неудачно. Вскоре после этого он подал в отставку…
Себ нелицеприятно высказался по поводу Адриана на двух языках.
– Я снова хочу попросить у тебя прощения за тот день, – сказал он. – У меня состоялась крупная ссора с матерью, а она всегда пробуждает самое плохое. Хотя, конечно, это не оправдание. Во мне все кипело, а ты попала под горячую руку, предоставила возможность выпустить пар.
– Я тоже была не совсем права, – с усилием проговорила Мари. – Будем считать, что мы в равном положении?
– Только если подтвердим это делом, – блестя глазами, заявил Себ.
Она опустила ресницы, чувствуя, как кровь прилила к щекам.
– Согласна.
Себ не стал спешить. Дважды, умопомрачительно медленно, он подводил Мари к грани, и только на третий раз они перешагнули ее вместе.
Отдышавшись, она перевернулась на живот и взглянула на него.
– Мне нужно вернуться к себе и одеться. – Она зевнула. – Что подумает твоя бабушка?
– Не забывай, мы женаты.
Гладкий лоб Мари прорезала морщинка, когда она взглянула на обручальное кольцо.
– Не по-настоящему. Полагаю, ей об этом неизвестно?
– Бабушки нет. Она заходила попрощаться. – Уголки его губ поползли вверх. – Несколько дней она проведет у своей сестры. Моя двоюродная бабушка упала.
– Она сильно пострадала?
– Мне показалось, что бабушка больше беспокоится о лошади.
– Твоя двоюродная бабушка ехала верхом?
– Да, она упала с лошади.
Себ откинул покрывало и встал, нисколько не смущаясь своей наготы. Мари, окинув взглядом его мускулистую фигуру, почувствовала, что ей становится жарко.
Их взгляды встретились. Секунды хватило на то, чтобы ее нервную систему охватил хаос.
"О боже, я стала ненасытной!" – мелькнуло у нее в голове.
– Похоже, ты не очень волнуешься, – стараясь не смотреть на него, заметила Мари. – Разве в ее возрасте благоразумно садиться в седло?
Себ засмеялся, подошел к окну и распахнул его, позволяя ветру и аромату жасмина ворваться в комнату.
– Маргарита планирует умереть верхом – она говорит об этом всем, кто советует ей подумать о возрасте.
Он присел на кровать, чтобы надеть джинсы. Мари коснулась его спины. Себ встал и застегнул молнию. На его лице мелькнуло странное выражение, но он быстро отвернулся. С перекатывающимися под кожей мышцами, босоногий, с грудью, блестевшей, как золото, и щетиной на лице он был похож на пирата. Быть таким сексуальным противозаконно.
Мари любовалась им.
– Скажи, тебя не беспокоят возможные последствия этой ночи? – неожиданно спросил он.
Она была озадачена и смущена. Пытливо вглядываясь в лицо Себа, Мари пыталась соотнести его сухой тон с нежными и страстными возгласами любовника, который показал ей, что она ничего не знает о своем теле. Но нет, даже лицо его стало другим.
– Ты принимаешь таблетки?
Мари рассеянно поинтересовалась:
– Зачем мне их принимать?
– Я не предохранялся. Ты можешь забеременеть.
Ее словно ударили. Мари с шумом втянула в себя воздух, ее глаза расширились.
– У тебя привычка заниматься незащищенным сексом с незнакомыми женщинами? – пытаясь совладать с тревогой, поинтересовалась она.
Точеные черты лица Себа обострились, на скулах заходили желваки.
– Это было в первый раз. Прости.
Плечи Мари обмякли.
– Я тоже прошу прощения. Я виновата так же, как и ты.
Он издал хриплый смешок.
– Может, мы виноваты оба, но я виню только себя. Если ты забеременела, о полутора годах придется забыть. Я не допущу, чтобы моего ребенка воспитывал другой мужчина.
Мари ответила не сразу.
– У меня не будет ребенка.
– Может, и нет. Поговорим об этом, если возникнет необходимость.
Она покачала головой:
– Ты невозможен. Теперь я не смогу думать больше ни о чем.
"Это будет катастрофа", – едва не простонала Мари. Впрочем, даже слово "катастрофа" не в состоянии описать ловушку в виде брака с мужчиной, который ее не любит. Она всегда сочувствовала тем людям, которые продолжали жить вместе ради ребенка. У нее нет желания пополнить их ряды.
Себ сжал челюсти.
– Какова вероятность?
Мари с недоумением посмотрела на него.
– Что ты забеременела.
– О! – Она покраснела, произвела в уме подсчет. – Весьма высокая, – призналась Мари.
– Почему?
Она закрыла лицо руками и застонала.
– Мне нельзя иметь ребенка!
– Успокойся. – Себ опустился рядом с ней, взял ее за руки. – Я знаю, ты не хочешь детей…
– Кто сказал, что не хочу? – вскинулась Мари.
– Ты говорила.
– Не своих. В мире много детей, которым нужен дом. Я хотела взять приемных.
Себ закрыл глаза и запрокинул голову – ему еще никогда не было так плохо.
– Что делать? – поторопила его Мари.
Медленная опасная улыбка, заигравшая на губах мужчины, не ослабила напряжения, туго натянувшего кожу на его скулах.
– Я думаю, а ты меня отвлекаешь.
Она проследила за его взглядом и прикрыла груди простыней, после чего возмутилась:
– В такую минуту тебя интересует секс?!
– Я способен на многое, – заверил ее Себ. – Как тебе такой вариант? Мы прерываем наш медовый месяц и немедленно возвращаемся в Мэндевилл. Нам необходимо проконсультироваться с гинекологом.
– Хватит!
Совсем недавно она была желанной женщиной, с которой он хотел заниматься любовью. А сейчас она уже… мать?
Мать… Ее тело с некоторым запозданием отозвалось волной дрожи. В отличие от своей матери, она никогда не сможет отказаться от ребенка.
Но Себ! Что, если он предложит аборт?
Себ словно догадался, о чем она думает.
– Перестань! – не выдержал он. – Послушай, я тоже не собирался заводить детей в ближайшее время, но…
Мари стало немного легче. Но она столько лет оберегала свое сердце и как только позволила себе ослабить оборону… Почему ей так не везет с мужчинами?
– Что мы будем делать, если я забеременела? Каков твой план?
– Разве это не очевидно?
– Не для меня.
– Мы будем жить в браке. – Себ испытующе взглянул на нее. – Ты удивлена? А что ты предполагала услышать?
– А как насчет любви? – Слова дались ей с трудом.
– Вот без этого пока придется обойтись. Главное, чтобы ребенок ни в чем не нуждался.
– А если ребенка не будет? – все-таки спросила она, не разобравшись, какое желание в ней преобладает.
– Я предлагаю вернуться в Мэндевилл и все выяснить.
Мари неохотно кивнула.
Глава 10
Телефон Мари ожил, как только самолет приземлился. Она обнаружила штук десять пропущенных звонков и в два раза больше сообщений, и все – от брата.
Содержание сообщений было примерно одинаковым: "Черт, ты где? Вытащи меня отсюда!!! Я на последнем издыхании. Здесь не доктора, а изверги".
Палец Мари замер над кнопкой вызова. Она кусала губы. Себ оказался прав, предсказав реакцию Марка. И она чуть было не бросилась на выручку. Что, если пора разорвать этот круг, и не столько ради себя, сколько ради брата? Мари медленно, преодолевая внутреннее сопротивление, убрала телефон в сумку.
В дороге они едва обменялись парой слов. Правда, Себ несколько раз пытался начать разговор, но она его не поддержала.
Когда они шли к ожидающему их лимузину, Мари остановилась и взглянула на Себа.
– Извини, что дулась в самолете, – сказала она.
Вообще-то она наказывала его за то, что он ее не любит. Честно говоря, это было бессмысленно. Она должна быть благодарна Себу за то, что он с ней честен.
Он склонил голову набок, на его лице мелькнула тень улыбки.
– Дулась? Я не заметил. Кстати, если бы мы остались в Испании, моя бабушка могла бы лишить нас возможности побыть наедине.
Что было одной из причин, почему он решил увезти Мари в Англию. Себ наконец осознал, насколько сильно притяжение между ними. Он предполагал, что близость уменьшит степень его влечения, но по непонятной причине желание только усилилось.
– Если ребенок будет, а сомнения на этот счет пока остаются, нам придется многое обсудить без свидетелей. Тебе понравится Мэндевилл. Это чудесное место для ребенка. Там просторно.
Мари вспомнила слова Себа, когда увидела великолепный белый особняк. У нее перехватило дыхание. Просторно? Да здесь можно разместить толпу!
Себ взял ее за руку, но она, помедлив секунду, высвободилась. Он стиснул зубы. Мелочь – а задело его это неимоверно.
– Думаю, ты быстро привыкнешь, – сказал он.
– Раз здесь много места, значит, мы будем жить отдельно? – Мари прикусила язык и, закрыв глаза, с отчаянием ждала ответа.
– Мари Джонс, я возжелал тебя с первой встречи. – Ее глаза распахнулись. – И все еще желаю, – продолжил Себ. – Мы будем спать в одной постели. Секс был бесподобный.
Он не любит ее, он желает. Она ему не нужна, он всего лишь ее хочет, а это огромная разница. До этого момента Мари не знала точно, чего хочет она. Теперь ей стало ясно: гораздо больше, чем предлагает Себ. Ее сердце пронзила боль. Она влюбилась? Когда? Почему именно в него?
Как безнадежно запуталась ее жизнь всего за несколько дней!
Себ затруднялся истолковать выражение ее лица. Еще больше его озадачила новая нотка в ее музыкальном голосе, когда Мари беспечно заявила:
– Что ж, тогда мы можем получить удовольствие друг от друга.
Он расстроился. Но разве не это ему нужно? Что с ним творится?
– Пока не узнаем наверняка, – добавила она.
Себ кивнул и постарался заглушить беспокойство.
Впервые зайдя в дом, Мари решила, что никогда не сможет расслабиться в окружении этого великолепия, больше подходящего музею, но три недели спустя она вполне освоилась.
И тревожилась по поводу того, что ей трудно будет от этого отвыкнуть.
Мари не сомневалась, что Себ станет хорошим отцом. Она наблюдала за его общением со сводной сестрой, которая не скрывала, что обожает брата и уважает его. Мари начала сомневаться, верным ли было ее первоначальное мнение о Себе.
С каждым днем она все глубже увязала в своей любви к нему и ничего не могла с этим поделать. Иногда безнадежность ситуации вынуждала ее искать укромный уголок, чтобы выплакаться, хотя, возможно, в этом были виноваты гормоны.
Мари была беременна. Она знала это уже неделю. К счастью, тошноты по утрам не было, но ей совершенно не хотелось кофе, а груди стали сверхчувствительными. Сделав тест на беременность, она ничего не сказала Себу.
Их отношения стали сладкими, как мед. Приторно сладкими. Себ был вежлив и предупредителен, и Мари ничего не оставалось, как придерживаться такой же линии поведения. Однако со временем у нее появилось ощущение нереальности происходящего, словно они были актерами, играющими спектакль для невидимых зрителей.
Только в постели все было по-настоящему. Чрезмерная вежливость улетучивалась, и ее место занимала всепоглощающая страсть. Можно сказать, Мари жила только по ночам. Но мучительные мысли не оставляли: сколько еще Себ будет ее желать? Что будет удерживать его рядом с ней, кроме ребенка?..
Они посетили гинеколога, и Мари сдала необходимые анализы.
– Поздравляю! – сказал врач, вернувшись с результатами.
По дороге домой Себ был неестественно молчалив. Только когда они въехали в рощу, он остановил машину.
– Ты как? – спросил он. Мари не ответила. – Ты рада? – Себ, нахмурившись, изучал ее лицо. – Расстроена?
В его голосе послышалось легкое раздражение.
– Я знала.
Несколько секунд он молча смотрел на нее, а затем дал волю эмоциям.
– Какого черта ты мне не сказала?!
– А ты бы мне поверил?
Пространство между ними заискрило.
Себ опустил голову. Когда он снова взглянул на Мари, на его лице застыла вежливая маска.
– Ты права. Прости.
Она вздохнула:
– Наверное, я тоже виновата.
Себ едва не взорвался. Сколько еще это придется терпеть? Чем ближе он старался к ней стать, тем больше Мари от него отдалялась.
Себ был готов уверовать в то, что он ей безразличен, но ночи, проведенные вместе, убеждали его в обратном! Он жил ради этих ночей!
– Похоже, теперь мы женаты по-настоящему, – заметил он.
Чего не было бы, не будь она беременна. Мари, уставившись в окно, старалась скрыть боль.
– В конце недели состоится званый ужин, если здоровье тебе позволит.
– Я беременна, а не больна.
– Конечно, – согласился Себ. – Я просто хотел узнать, не откажешься ли ты стать его хозяйкой?
– Думаю, я справлюсь.
Она пожалела о своих словах, гуляя по парку, чтобы расслабиться. Помогало это плохо.
– Так, хватит, – вслух сказала Мари, сделала не сколько глубоких вдохов и распрямила плечи.
Она справится. Что из того, что ей еще ни разу не доводилось принимать членов королевской семьи и прочих VIP-персон? Разве они не такие же люди, как все? Главное не то, чего человек добился, хотя это тоже заслуживает уважения. Главное все же – его душа.
Мари вошла в дом, где шли последние приготовления к ужину. Ей снова стало не по себе. Все, кроме нее, были чем-то заняты.
Проходя мимо столовой, она невольно замедлила шаг. Длинный стол бы уставлен массивными канделябрами, хрустальной посудой и серебряными приборами. Молодая женщина-флорист, укравшая столовую цветами, увидев Мари, спросила:
– Что-то не так, миссис Рей-Дефо?
Мари улыбнулась:
– Все выглядит прекрасно. Жалко, что у меня нет вашего таланта. Я могу всего лишь поставить цветы в вазу и надеяться, что их естественная красота отвлечет людей от моей неспособности составить букет.
Флорист тепло улыбнулась:
– Я тоже за естественность. Моя задача – добавить несколько штрихов, чтобы раскрыть красоту каждого цветка.
Они поговорили еще немного. Наконец Мари сказала, что больше не будет мешать ей, и направилась к лестнице.
Но только она взялась за полированные перила, как в воздухе что-то неуловимо изменилось, и кожу на шее начало покалывать. Мари повернула голову, уже зная, что увидит Себа. Он переоделся к ужину и стоял возле библиотеки, которую использовал в качестве кабинета.
Ее пальцы сжали перила. Если бы они были любящими мужем и женой, она подошла бы к нему и поправила галстук. Конечно, это лишнее, зато было бы приятно им обоим. А так… Сердце Мари сжалось. Это все гормоны, убеждала она себя. Во всем виноваты они. Женщина отказывалась признать, что она обманывает себя.
Себ видел, как оживление на лице Мари, пока она общалась с флористом, сменилось настороженностью, которую она приберегла для него.
– Я иду одеваться, – сообщила Мари.
Большинство женщин, которых знал Себ, потратили бы на приготовления полдня. Но он уже не раз видел, как Мари, приняв душ, надевала первую попавшуюся вещь, проводила пятерней по волосам, наносила на губы блеск со вкусом клубники и умудрялась при этом выглядеть бесподобно.
– О чем вы беседовали? – поинтересовался он.
– Так, о цветах. – Она пожала плечами.
– Если не хочешь говорить – твое право.
– Мне нужно одеваться, – сдержанно напомнила Мари.
– Конечно, – вежливо откликнулся Себ.
Этого оказалось достаточно. Все, что накопилось у нее на сердце за это время, выплеснулось наружу.
– То есть ты не возражаешь против моего общения с персоналом? – с вызовом осведомилась она.
Его брови поползли вверх.
– Разве я сноб? По-моему, я стараюсь общаться со всеми уважительно, независимо от социального статуса.
– Да, уважительно – со всеми, кроме меня! – с горечью заявила она.
– Извини…
– Дьявол, Себ! – оборвала его Мари. – Если ты продолжишь вести себя со мной, как робот, я закричу! Я здесь одна, совсем одна. Тебя – настоящего – я вижу только в постели. Мне одиноко. Я не могу работать! Я… – Она зажала рот рукой, запрещая себе продолжать, боясь услышать, что ее никто не держит и она вольна уйти, когда пожелает.
Если бы это было так просто…
Она здесь только из-за Себа – чтобы быть рядом с ним и хотя бы слышать его голос. Чтобы любить его, мучиться из-за безответной любви и в ней же черпать радость.
Одиноко. Это слово билось в мозгу Себа. Предположение, что Мари может уйти из его дома, из его жизни, наполнило мужчину страхом. Все споры с самим собой, которые он постоянно вел, перестали иметь значение. Несомненно было одно: он совершил ошибку, считая, что, если в браке будут отсутствовать эмоции, так будет лучше для них обоих и для будущего ребенка. Однако сейчас, глядя в голубые глаза Мари, выдававшие бушевавший в ней шторм, Себ начал думать, что искорка в браке не помешает, иначе он будет пресным, как пища без соли.
Кровь быстрее побежала по его жилам.
Любовь…
Все это время Себ избегал думать об этом. Однако только любовью можно объяснить, почему он так изменился.
Ему не нужна женщина, которая говорит то, что он хочет услышать, и соглашается с ним во всем. Ему нужна Мари – темпераментная, непредсказуемая, волнующая, искрометная, будоражащая его кровь.
– Ты не права.
Мари застыла, но уже через секунду ее глаза яростно сверкнули.
– В чем именно я не права?
– Ты… не одинока, Мари. – Себу стоило огромного труда произнести это.
– Что ты хочешь сказать?
Но смелость уже покинула его.
– Зайди в библиотеку, когда переоденешься.
Дверь за ним закрылась.