– Можете не сомневаться, – процедила Мари сквозь зубы.
– Великолепно, – кивнул Себ. – В таком случае вам лучше узнать о нас.
– Что узнать? – не поняла она.
– У меня уже готова история наших отношений, – не давая ей опомниться, продолжал он. – У нас был бурный роман, но, как часто бывает, мы очень сильно поссорились, хотя сейчас даже не помним, с чего все началось. Не так давно мы случайно встретились, уступили внезапно вспыхнувшей страсти и провели вместе ночь. Но к тому времени у нас обоих были новые отношения, поэтому мы постарались как можно скорее забыть ту ночь. Я понятия не имел, что вы забеременели, пока не появились в соборе. Но стоило мне вас увидеть, как я понял, что вы – любовь всей моей жизни.
Это было произнесено таким сухим тоном, что по сравнению с ним даже голос робота показался бы живым. Мари уставилась на Себастьяна, как зачарованная.
– И этому поверят?
– У меня нет вашего актерского таланта, – признал он. – Я человек бездушный. Но дело в том, что королевская семья потратила на эту сделку не меньше времени, чем я, да и средств вложила не меньше. Так что искренность чувств их не заботит.
– Похоже, они такие же пустые люди, как и вы.
– Они реалисты.
– Вы не заметили существенного изъяна в вашем плане? Я не жду ребенка. Прикажете мне запихивать подушку под джемпер?
– В этом не будет необходимости. Во время медового месяца вы трагически потеряете ребенка.
– Вы все предусмотрели.
– Я умею принимать решения на ходу.
– И от скромности вы не умрете, – ужалила его Мари.
Себастьян не ответил на выпад.
– Что скажете, Мари Джонс? Через полтора года вы сможете начать жизнь с чистого листа – с финансовым вознаграждением, чтобы облегчить этот процесс. Цифра, которую я предлагаю…
– Нет.
Мари покусывала нижнюю губу. Лицо ее было сосредоточенным. Наконец она вздохнула и посмотрела на него.
– Эта сумма должна в точности совпасть со стоимостью лечения Марка. Только тогда сделка состоится. – В ее глазах светилась решимость.
– Вы отказываетесь от нескольких миллионов фунтов.
– Мне все равно.
– Предлагаю вам подумать.
Мари негромко рассмеялась, затем резко оборвала смех.
– Поздновато мне думать, вы не находите? И еще: вы сказали, что это деловое предложение. Значит, вы не ждете, что?..
– За секс мне платить еще не приходилось.
Себ окинул взглядом ее грудь с эротично проступавшими под мокрой тканью сосками. Он потянулся и убрал со щеки девушки потемневшую от дождя прядь волос.
Мари напряглась, кожу ее начало покалывать.
– Хорошо, я выйду за вас, но спать с вами не буду.
На его лице появилась улыбка удовлетворения.
– По опыту я знаю, что не стоит смешивать бизнес и удовольствие, но все же давайте не будем в этом клясться.
Мари вздрогнула. Вся эта авантюра приобрела реальные черты. У нее появилось ощущение, что она заново переживает детский кошмар – карусель, на которой она каталась, все кружилась и кружилась, не позволяя девочке сойти.
Его улыбка пропала, и он мягко добавил:
– Может, в следующий раз вам повезет больше?
Мари нахмурилась, покачала головой и повторила, как попугай:
– В следующий раз?
– Будем надеяться, что когда-нибудь вам встретится мужчина, которому не довелось быть публично униженным вами. Кстати, не вздумайте искать мистера Совершенство или легкое развлечение на стороне, пока мы официально не разведемся.
Пытаясь скрыть смущение, Мари приняла безразличный вид, пожала плечами и осведомилась:
– Это будет напечатано в брачном контракте мелким шрифтом?
– Нет, крупным, – отрезал Себ. – Если это послужит для вас утешением, вы не единственная, кто в течение полутора лет будет обречен на целомудрие.
"Всего полтора года… а мне двадцать четыре", – подумала Мари, проглатывая подступившие к горлу рыдания.
– Мне кажется, полтора года воздержания предпочтительнее, чем сожаления на всю жизнь, – добавил он.
– А мне кажется, главное – найти подходящего человека.
– Не соглашусь с вами. Главное – помнить, что вечеринка рано или поздно заканчивается.
– Если вы не верите в любовь до гроба, почему хотите жениться? – полюбопытствовала Мари.
На щеке Себа дернулся мускул, губы растянулись в странной кривой улыбке.
– Разве я говорил, что не верю? Страсть – конечно, не совсем то, но у моих родителей она до сих пор так же сильна, как и в начале совместной жизни.
И так же эгоистична и слепа. Их пример – отличный стимул для того, чтобы держать свои чувства под контролем.
Мари была озадачена исходившими от него волнами гнева.
– Что ж, за них можно только порадоваться. – Она взглянула на Себа, пытаясь понять, в чем дело. – Разве не так?
– Любовь моих родителей не мешала им заводить романы на стороне, но в конце концов они снова сходились, несмотря на скандальные разводы и ироничные заголовки в газетах по поводу очередной свадьбы.
Глаза Мари слегка расширились.
– И сколько же их было?
– Они трижды женаты, дважды разведены. Пока.
– Нелегко вам пришлось.
Себ отреагировал холодным взглядом.
– Бросьте, Мари. Мне ваше сочувствие не нужно. Мой дед привез меня из Аргентины в Англию, когда мне было восемь лет. Моим воспитанием, а также воспитанием Флер занимался он.
– Вы часто ездите в Аргентину?
Себ покачал головой.
– Сейчас – нет. После смерти мужа моя бабушка вернулась на родину, в Испанию. Иногда я бываю у нее. – Он протянул Мари визитку. – Этой мой личный номер. Звоните, если у вас возникнут вопросы. Куда вас отвезти?
– Я на машине, – тихо ответила она. – И… что дальше?
– Мы поженимся. Это несложно устроить.
– Когда?
– Я сообщу.
Глава 6
Мари укладывала вещи, когда зазвонил ее мобильный телефон. Обнаружив его под ворохом нижнего белья, она взглянула на дисплей и ответила. В школе Хлоя два года была ее помощницей.
– Хлоя, привет!
– Это правда? Они тебя турнули? – Не дожидаясь ответа, молодая женщина продолжила с возмущением: – И это законно?
– У меня временный контракт со школой. Он заканчивается в конце четверти. – Не так давно Мари намекнули, что ее могут взять на постоянную работу, но теперь этому не бывать. – Мне выплатят выходное пособие и дадут хорошие рекомендации.
А Себастьян? Он тоже даст ей хорошие рекомендации, когда истечет срок их контракта? Мари с трудом подавила истерику.
– Все равно, это ужасно, – заявила Хлоя. – И так считаю не только я, все мы. Ты самая лучшая учительница в школе. Что ты собираешься делать?
– Хочу немного попутешествовать.
Мари не распространялась на эту тему, даже беседуя с Марком, хотя Хлоя проявила больше интереса к ее планам, нежели брат.
Марк почти не слушал ее, когда она сообщила, что уедет. Все, о чем он мог говорить, вертелось вокруг его перевода в частную клинику.
– Я знал, что все будет тип-топ, если ты проглотишь свою гордость. Я понятия не имею, что ты ему сказала, Мари, но это сработало, Себ так и сделал.
– Я ничего не говорила. Почему ты думаешь, что это он?
– А кто? И не смотри так. – Марк вздохнул. – Ты всегда умудряешься все испортить, заставляя меня чувствовать себя виноватым. Почему он не может раскошелиться ради несчастного калеки, который оказался в этой ситуации – давай будем откровенны – из-за него.
Так ли это? Мари больше не могла быть полностью на стороне брата.
– Я не сомневался, что ты поддержишь меня, сестренка. Как всегда.
Марк отвел глаза в сторону, и она поняла, что он не желает знать, как все это стало возможным. У него всегда была склонность игнорировать неприятную правду.
Такой способности можно только позавидовать.
Мари ожидала стука в дверь, но тем не менее подпрыгнула.
Она думала, что придет доверенное лицо Себастьяна, поэтому, увидев на пороге его самого, испытала легкий шок. Рот ее приоткрылся, глаза расширились. Мари надеялась, что ей удастся устоять на ногах.
– Что вы здесь делаете? – Это прозвучало скорее как обвинение.
Себ поднял брови и, ни слова не говоря, зашел в квартиру. Ее гостиная подверглась внимательному осмотру.
– Я сказал, в час. Сейчас час дня. – Морщина на его лбу стала глубже. – Вы не готовы?
Мари натянуто кивнула и показала на сумку, прислоненную к дивану.
– Разумеется, готова. Или мне стоит надеть диадему? – Она постаралась скрыть за сарказмом неожиданно охватившую ее неуверенность.
Себ наградил ее нетерпеливым взглядом.
– О чем вы говорите?
– Может, вы считаете, что мне стоит… стоит надеть что-нибудь… э-э-э… – Мари взглянула на свои узкие джинсы и укороченный жакет, который не был застегнут, позволяя видеть шелковый кислотно-желтый топ без рукавов.
Себ осмотрел ее с головы до пят.
– Вы вполне прилично одеты.
– Вообще-то я ждала не вас, – выпалила она. – Я думала, вы пришлете водителя или кого-нибудь еще.
Мари нервничала, но для нее было крайне важно не показать Себастьяну, насколько далека она от спокойствия. Она была напряжена до предела, в душе бурлили противоречивые неоднозначные эмоции, в которых она не могла разобраться. От волнения ее подташнивало.
– Сколько это займет времени?
Себ оторвал взгляд от тонкой полоски кремовой кожи ее живота и прочистил горло, напоминая себе, что все это – только бизнес.
– Полет или?..
– И то и другое, – поспешно объяснила она.
– Самолет компании готов к взлету, так что немного. Поженимся по пути в аэропорт.
– Похоже, идеальное решение. – Голос Мари звучал ясно и холодно, но Себ видел, как дрожат ее пальцы, а глаза бегают; она смотрела куда угодно, только не на него, и напоминала животное, попавшее в ловушку.
Мари обвиняла его в гордости, однако Себ подозревал, что ее собственная гордость заставит ее пройтись по раскаленным углям, но не признаться, что она нервничает. Да он и сам хорош – использует ее в своих целях.
Ну, и кто он после этого?
Но Мари большая девочка, она знала, на что идет. Только по какой-то причине это не уменьшало угрызений его совести.
– Нервничать – это нормально, – сказал Себ.
– Я не нервничаю. Просто я буду рада, когда это закончится.
– Это все ваши вещи? – Он кивнул на сумку.
– Я и так взяла слишком много, потому что не была уверена, что брать. – Мари торопливо подошла к дивану и несколько неловко взялась за ремень сумки. – Я сама, – предупредила она с интонацией человека, приготовившегося к схватке.
Но ее не последовало. Себ наблюдал, как она перекинула ремень через плечо, и позволил себе слабую улыбку, когда сумка ударила Мари по бедру так сильно, что она чуть не потеряла равновесие.
– Очень хорошо.
Мари кивнула, не зная, что ответить.
Она жила на пятом этаже неприглядного кирпичного дома без лифта. К тому времени, как они спустились на третий этаж, Мари пожалела, что Себ не стал ее отговаривать. Преодолев еще пару лестничных пролетов, девушка проглотила гордость и остановилась, чтобы перевести дыхание.
Он тоже остановился, ничуть не запыхавшись, и выглядел при этом как голливудская кинозвезда.
Себ посмотрел сквозь завесу своих неправдоподобно длинных ресниц на ее сумку и спросил:
– Справитесь?
Мари стиснула зубы, выпрямилась и солнечно улыбнулась. От тяжести ныло плечо, но она скорее умрет, чем примет от него помощь.
– Да, спасибо.
– Вы уверены?
– Да, – коротко ответила она.
Для того чтобы преодолеть очередной пролет, ей понадобились все силы.
Поставив сумку на ступеньку и готовясь перебросить ее на другое плечо, она предоставила ему возможность снова предложить помощь. Конечно, она откажется, но услышать это будет приятно. Когда предложения не последовало, Мари скрипнула зубами и пожалела, что наложила туда книг.
Себ стоял двумя ступеньками выше. Он непроницаемым взглядом окинул ее стройное, тренированное, как у спортсменки, тело, обладающее сладострастными изгибами. От Мари исходила невероятная чувственность, которая должна была направлять мысли мужчин в одно русло – секс. По крайней мере, на Себа она действовала именно так.
Мари пошатнулась, и он подавил желание схватить эту чертову сумку. Ей достаточно было попросить его, но она упрямо отказывалась это сделать, так что ему оставалось заскрежетать зубами.
Перед дверью Мари остановилась. Себ правильно истолковал ее неуверенность.
– Когда я приехал, репортеров не было.
– Точно? – Она приподнялась на цыпочки, чтобы взглянуть через пыльное стекло.
Себ все-таки не выдержал. Схватив сумку, он вышел за дверь.
Мари ничего не оставалось, как последовать за ним. Она испытала неимоверное облегчение, когда никто не вынырнул из-за угла, ослепляя ее вспышкой фотоаппарата. Себ направился к автомобилю, припаркованному у тротуара. Это была огромная черная машина с тонированными стеклами.
– Вы сами поведете? – удивилась Мари, увидев, что он подходит к месту водителя.
– Я люблю водить машину. Или вы сами хотите сесть за руль?
Она покачала головой.
– Что ваш брат сказал о нашем браке? – Сам будучи братом, Себ был не очень высокого мнения о парне, который позволяет сестре сражаться за него.
– Мне не требуется одобрение брата.
Что ж, она ловко избежала ответа на вопрос, признал он.
– Вы даже не собираетесь спросить, куда мы едем?
– Все отделы регистрации похожи один на другой.
– Жизнь будет намного проще, если вы перестанете изображать жертву, – протянул он. Мари промолчала и отвернулась к окну. – Я не возражаю против игры в молчанку. Так спокойнее. Но мне еще не встречалась женщина, которая смогла промолчать больше пяти минут.
Мари сдержала резкий ответ, продолжая смотреть в окно.
– Надо же, пятнадцать, – наконец прервал молчание Себ, затормозив перед кирпичным зданием.
– Значит, здесь, – вздохнула она.
– У нас есть время. Могу объехать вокруг здания, если хотите, – сказал он, подавляя желание извиниться.
Мари покачала головой. Не дожидаясь, когда он откроет ей дверцу, она вышла сама. Ощущение у нее было странное. Но и ситуацию обычной не назовешь.
– Тогда зайдем внутрь? – предложил Себ.
Она кивнула, не в силах произнести ни слова. Мари чувствовала себя лицемеркой оттого, что должна будет дать клятву, которая для нее священна. От осознания этого ей стало чуть ли не плохо.
Когда они вошли, Себ потянул Мари в сторону от толпы радостных, улыбающихся людей. В центре стояли невеста, чье платье не скрывало беременности, и жених, который, похоже, еще ни разу в жизни не брился.
Мари проводила смеющуюся толпу взглядом:
– Они кажутся такими счастливыми.
То ли оттого, что на ее лице появилось тоскливое выражение, то ли по какой-то другой причине Себ пожалел, что не купил цветы.
Глава 7
Была полночь, когда Мари вышла из машины, тем не менее на нее сразу дохнуло жарким испанским летом. Она старалась не обращать внимания на настороженность, обручем сковавшую грудь и не оставлявшую ее всю поездку.
Воздух был тяжел и неподвижен.
Мари вытащила телефон и отправила сообщение брату, пожелав ему спокойной ночи.
– Мне думается, вряд ли что-то изменилось в его состоянии. Предыдущее сообщение вы отослали всего час назад, – заметил Себ.
Продолжая использовать ее преданность брату, он тем не менее начал испытывать раздражение оттого, что она не замечает эгоизма Марка. И от ее упорного молчания.
Мари не произнесла ни слова за всю поездку. В смысле ни разу не заговорила с ним, в то время как была само очарование с бортпроводником, который был заворожен ею.
– И вы доказали, что некоторые женщины умеют молчать.
– Если бы вы обратились ко мне, я ответила бы. А пишу я брату потому, что он мне дорог.
Правда, Мари скрыла, что Марк ответил не на все ее сообщения.
Себ повернулся к ней:
– Он был бы вам благодарен, если бы знал, на что вы пошли ради него. Почему вы ему не сказали?
– Марку и без того досталось. Он не должен чувствовать себя ответственным за… Что это значит? – спросила Мари, когда Себ скрипуче рассмеялся.
– Ну и как, вы счастливы в мирке, который существует только в вашей фантазии?
Мари неприязненно взглянула на его четкий профиль.
– Я не ждала, что вы поймете.
– А вы меня испытайте.
Это было настолько неожиданно, что она не сразу поняла, о чем он говорит.
– Я люблю Марка. Он мой брат. – Пожалуй, на этом можно было остановиться, но по какой-то причине Мари добавила: – Я знаю, что он несовершенен, но у него была непростая жизнь. Да еще мать от нас отреклась.
– Вот кем вы себя чувствуете? Отверженными?
Слишком близко к истине.
– Две приемных семьи отказались… О приюте и вспоминать не хочется. Марк страдал из-за меня. Его были готовы усыновить еще в младенчестве, но нас не разрешили разлучать.
– Почему его, а не вас?
– Люди предпочитают миленьких детишек. У Марка были светлые волосы и ямочки на щеках – он был душка. Я была не такой симпатичной.
В ее словах Себастьян не услышал нотки жалости к себе, это была просто констатация факта. Наверное, поэтому ему было сложно подавить внезапно охватившее его сочувствие.
– Разве не все дети – очаровашки?
– Не я. У меня была аллергия почти на все, астма, а вдобавок к этому экзема. Зачем людям лишние проблемы? Марк вынужден был оставаться со мной, а когда нас забирали из приюта, все портил мой взрывной характер – вы видели, на что я способна. Из-за него от нас дважды отказывались. Так что, сами видите: не будь меня, у Марка была бы другая жизнь.
Себастьян выругался. Мари, тревожась, как бы он не подумал, что она давит на жалость, быстро добавила:
– Но не думайте, что у нас все было плохо. В конце концов нас взяли к себе Сьюки и Джек, а людей лучше них трудно представить.
– Вы идете?
Себ понимал, что глупо сердиться на Мари из-за того, что ее не за что презирать. Мари никогда ни о чем не просила и, насколько он мог судить, никогда ничего не получала. Она добилась всего сама, и, черт, она взрослая! Если ей хочется потратить жизнь на то, чтобы выплатить воображаемый долг, это ее дело.
Мари двинулась было вслед за ним, однако остановилась. Он даже не потрудился дождаться ее ответа, будучи уверенным, что она подчинится.
А почему бы и нет? Она вела себя как кроткий ягненок с того момента, когда поднялась на борт самолета.
Мари Рей-Дефо.
Миссис Рей-Дефо.
Мари прижала руку к губам, но смешок все равно вырвался. Она замужем. Чтобы заглушить истерику, она обеими руками сжала горло.
Себ, шагающий впереди, услышал смех и обернулся. Его возмутило, что она все еще стоит возле машины. В темноте был виден лишь ее стройный силуэт.
Он беззвучно выругался. С Мари Джонс все непросто. Она, похоже, родилась для того, чтобы усложнить его жизнь.