Старшеклассница из простой английской семьи, мечтающая стать хирургом, на подготовительных курсах знакомится со студентом-медиком, отпрыском аристократической фамилии. Между молодыми людьми возникает взаимное чувство, но слишком многое их разделяет… Через девять лет судьба вновь сводит их: она проходит практику в отделении "скорой помощи", он в этой же больнице работает хирургом-ординатором. Любовь вспыхивает с новой силой, однако ей предстоит выдержать экзамен на прочность, а героям - сделать выбор между семьей и карьерой или найти компромисс.
Элис Детли
Спустя годы
1
Нет, все-таки расставаться нужно без всяких объяснений! Сентиментальные слова, тягучие, как патока… Энтони Элдридж поморщился.
Интересно, что она сейчас делает? Впрочем, он пожал плечами, какое ему теперь до всего этого дело! У нее, похоже, извращенное представление о любви. Хотя, что с нее взять… Семнадцать лет… девчонка! Наверное, решила, что, сказав "а", не обязательно говорить "б"… Нда! Весьма примитивная уловка…
С отчаянием и даже с каким-то ожесточением, поскольку был самолюбив, он вскочил и включил телевизор.
Провинциалка, дуреха… Ну откуда такое недоверие? "Энтони, а вдруг я забеременею? Что тогда?.."
О Господи! Неужели это всего лишь предлог?
А нежность, привязанность, потребность в общении, желание не расставаться ни на минуту? Ведь было же, было…
Если это не любовь, то что?
А может, ей просто не дано любить? Значит, надо ее забыть. И чем скорее, тем лучше. Странная, однако, штука жизнь! Оказывается, самым чужим может стать тот, кого любил, подумал Энтони устало.
Впрочем, наверное, виноваты они оба…
Устроившись поудобнее в кресле, он погрузился в раздумье, стараясь привести в порядок мысли и чувства, но ничего не получалось: все так запуталось, что Энтони уже не мог понять, каким образом выбираться из руин прежде столь упорядоченной жизни.
На экране почему-то пропало изображение, лишь бился, как сердечная мышца, маленький световой пульс.
Энтони впал в тяжелый, без сновидений, сон, время от времени просыпаясь, - в комнате было тихо, а тишина всегда вызывает беспокойство.
Когда за окном сгустились сумерки, сон стал спокойнее: в темноте спать не так тревожно…
- Да говорю вам, это он! Своими глазами видела!
Лина Нэвилл, дежурный врач отделения "скорой помощи" и травматологии больницы святого Варфоломея, подойдя к приоткрытой двери в ординаторскую, услышала, с каким жаром старшая медсестра Мэри Карбайд отстаивает свою точку зрения - на этот раз в самом прямом, а не в переносном смысле.
- Мэри, я заинтригована, - сказала Лина, входя в ординаторскую. - И кого же вы видели? - спросила она, приветливо кивнув трем молоденьким медсестрам-практиканткам.
Улыбнувшись в ответ, девушки немедленно перевели взгляд на старшую медсестру отделения - для них истину в последней инстанции.
Яркая блондинка с голубыми глазами с поволокой и обладательница аппетитной фигуры, Мэри Карбайд постоянно досаждала весьма привлекательной "новенькой" докторше Нэвилл, поскольку имела обыкновение принимать в штыки все и вся, если усматривала хоть малейший намек на соперничество.
Что касается профессионализма, старшая медсестра была вне всякой конкуренции! Она знала себе цену, и ее ценили. Впрочем, деловые качества всегда в цене там, где занимаются делом, а не псевдодеятельностью.
Смерив Лину ледяным взглядом, Мэри повела пышными плечами и с явно наигранной неохотой ответила:
- Нового хирурга-ординатора. Между прочим, перспективный кадр…
- У нас чуть ли не каждый год новый хирург-ординатор. - Лина улыбнулась. - А в этом есть нечто особенное? И какой же смысл вы вкладываете в словосочетание "перспективный кадр"?
Закатив глаза, Мэри Карбайд перевела дыхание - и от волнения роскошного бюста едва не лопнул халат на груди.
- Самый прямой! - Медсестра посмотрела на Лину в упор. - Он без пяти минут лорд, потому как единственный сынок у престарелого пэра.
- Интере-е-есно! - протянула Лина. - Все-то вы, Мэри, знаете! - Подойдя к перевязочной тележке, она вынула из стойки ампулу с пенициллином, пощелкала по ней ногтем, посмотрела на свет и поставила обратно. - Кстати, как у нас дела с противостолбнячной сывороткой? А то лорд Хирург-ординатор задаст нам всем хорошенькую трепку, если что не так…
- Ну это навряд ли! Ведь Энтони Элдридж - истинный аристократ, - сказала Мэри с расстановкой и облизнула губы. - А что до сыворотки, так вы как в воду глядели. Он такой красавец, что как увидите - так и остолбенеете. И никакая сыворотка не поможет! Берегитесь, девочки! - Она обернулась к практиканткам, смотревшим на свою наставницу во все глаза.
Лина подошла к холодильнику, достала бутылку минералки, налила полстакана, сделала пару глотков.
- Доктор Нэвилл, что с вами?! - всполошилась Мэри. - Да на вас лица нет! Вам нехорошо? - Кивнув на шкафчик с лекарствами, спросила: - Может, накапать чего-нибудь?
- Спасибо, не надо! - Лина сделала еще глоток. - Голова ни с того ни с сего закружилась. Наверное, спазм…
- Вам виднее. Спазм так спазм. А я, признаться, подумала, вы, случаем, с ним не знакомы?
- Откуда? - ответила Лина с излишней поспешностью. - В стране двадцать с лишним медицинских учебных заведений, и, надо думать, среди студентов есть и аристократы. Но мне не довелось познакомиться ни с одним сиятельным отпрыском… - Она перевела дыхание и, чувствуя, что переигрывает, нарочито уверенно добавила: - Нет, я его не знаю.
А я его и на самом деле не знаю! - с горечью подумала она. Девять лет назад по наивности полагала, что знаю Энтони Элдриджа, и этот "истинный аристократ" чуть было не воспользовался моей незрелостью и неопытностью. Кто я была тогда? Наивная доверчивая дура - если уж называть вещи своими именами…
Лина покосилась на старшую медсестру отделения, поправила выбившуюся из-под шапочки прядь каштановых волос, лихорадочно соображая, что бы такое еще сказать, но тут, на ее счастье, пронзительно зазвонил телефон. Экстренный вызов!.. Значит, ситуация критическая, под угрозой чья-то жизнь. Позабыв о "перспективном кадре", Мэри помчалась на сестринский пост.
У каждого бывают дни, когда прошлые беды начинают казаться ничтожными. Люди в белых халатах, для которых облегчать страдание ближнего - дело привычное, живут с подобным ощущением постоянно.
Сигнал о несчастье с кем-то, Лине пока неизвестным, мгновенно вытеснил из головы мысли об Энтони Элдридже, и Лина чуть ли не бегом поспешила следом за Мэри Карбайд. Когда она подбежала к посту, старшая медсестра уже положила трубку.
- Везут ребенка, - сообщила она. - Девочку двух лет. Собака покусала лицо. Бультерьер… Есть рана на шее. Не исключена травма дыхательных путей. - Старшая медсестра, как всегда в таких случаях, была предельно лаконична. - Пытаются ввести трубку, но мешает отек.
- Вызовите дежурного анестезиолога. И пошлите в реанимацию сестру поопытнее! Пусть готовит педиатрический аппарат искусственного дыхания. - Лина была собранна, голова прояснилась, будто и не было бессонной ночи. - Они не сказали, девочка в сознании?
- Не сказали.
- В таком случае, как только ее привезут…
Договорить она не успела: за окном у заднего входа в приемное отделение коротко взвыла сирена "неотложки". Сердце Лины сжалось, адреналин погнал кровь по жилам.
- Приехали! Скорее в приемное! - бросила она на ходу.
Как только санитар распахнул заднюю дверцу машины "скорой помощи", Лина забралась внутрь и склонилась над носилками с лежавшей без движения белокурой малышкой.
Девочка была в сознании и не мигая смотрела мимо нее. Шок! - отметила про себя Лина. Дыхание затрудненное, но стабильное.
- Не удалось нам малышку интубировать, - сообщил водитель, помогая санитару снимать со стойки капельницы пластиковый пузырь с физраствором. - Очень уж сильный отек. Тут без анестезиолога не обойтись.
- Уже вызвали, - сказала Лина, поддерживая катетер с иглой, введенной в вену девочки, пока водитель и санитар извлекали носилки из машины и заносили в приемное отделение. - Как зовут девочку?
- Холли… Холли Батлер.
Лина наклонилась к девочке и негромко произнесла, едва не касаясь губами окровавленного ушка:
- Холли, детка, я - доктор. Мы тебя полечим, и все будет хорошо! Ты меня слышишь?
Девочка все так же смотрела куда-то невидящими глазами.
- Когда это случилось? - обратилась Лина к водителю.
- Минут двадцать назад. Слава Богу, мы вовремя подоспели!
- А что же родители? Ну разве можно оставлять без присмотра такую кроху?!
- Какой уж тут присмотр! - Водитель чертыхнулся. - Мать, судя по всему, та еще шлюха!
- С чего вы взяли? - Лина бросила быстрый взгляд на ребенка.
- Дружок этой, с позволения сказать, мамочки, - он брезгливо поморщился, - нажрался с утра пораньше и приперся за известной нуждой, прихватив с собой свою псину. Ну и прямиком в койку! А ты, Холли, говорит, пока поиграй с собачкой… Представляете?
- Представляю… Ну и где же мать?
- Едет следом на такси. На пару со своим дружком…
Лина покачала головой.
- Почему же вы не взяли ее в машину? Она, наверное, рвалась к дочке.
- Да ну ее! Форменная истеричка эта миссис Батлер. Орала как резаная…
- Ничего удивительного! Все-таки мать…
- Бросьте, доктор! - Водитель взял на полтона выше. - Я повидал на своем веку всякого, но чтобы баба висла на шее у хахаля, да еще и успокаивала, мол, никакой компенсации за увечье дочки взимать с тебя не стану… Тьфу! - И он в сердцах выругался.
Лина сокрушенно покачала головой и распорядилась:
- Перекладывайте ребенка на каталку - и в реанимацию. Поаккуратнее с капельницей, пожалуйста!
К величайшему облегчению Лины, анестезиолог был уже на месте. Не окажись его там, ей бы пришлось интубировать самой, а ввести дыхательную трубку в крошечную трахею ребенка не так-то просто: не имея специального навыка, можно промахнуться и попасть в пищевод.
Пока анестезиолог занимался дыхательными путями, старшая медсестра Карбайд измерила пульс и кровяное давление, а Лина, осторожно промокнув стерильной салфеткой сукровицу с лица девочки, осмотрела рану.
На левой стороне от виска до подбородка зияла глубокая рваная рана. Глаз чудом уцелел. Лина невольно содрогнулась: шрам может остаться на всю жизнь. Холли вырастет, а этот изъян лишит ее любви, простого женского счастья…
- Как дыхание? - спросила она у анестезиолога.
- Стабильное. Она приходит в себя.
Слава Богу! Раз состояние малышки стабилизируется, остановка дыхания ей пока не грозит, обрадовалась Лина и, повернувшись к старшей сестре, распорядилась:
- Мэри, вызовите, пожалуйста, пластического хирурга.
- Пластического хирурга? - переспросила та с ехидцей. - А вы что, сами зашивать не станете?
- Не стану! - с трудом сдерживая раздражение, отрезала Лина. - Не понимаю, к чему эта дискуссия. Сестра Карбайд, вы вызовете пластического хирурга или мне придется заняться этим самой?
Метнув на доктора Нэвилл злобный взгляд, Мэри молча отправилась выполнять распоряжение.
Анестезиолог, высокий, худощавый мужчина средних лет, спокойный и невозмутимый, как и все люди его профессии, вскинул бровь.
- Производственный конфликт? - спросил он, когда старшая сестра Карбайд закрыла за собой дверь.
- Пустяки… Показывает характер, - ответила Лина, обрабатывая салфеткой подбородок ребенка.
- Может, стоит доложить заведующему отделением? - предложил он.
Лина покачала головой.
- Сама управлюсь, - твердо сказала она и, заметив краем глаза показавшуюся в дверном проеме высокую фигуру в белоснежном халате, оглянулась.
Рассмотреть вошедшего она не успела - ее сразил до боли знакомый голос:
- Всем привет! Что будем зашивать?
Сосчитав до десяти, Лина встала и, шагнув навстречу, на миг задержала взгляд на жетоне, приколотом к кармашку халата: "Энтони Элдридж. Хирург-ординатор". Истинный аристократ и без пяти минут лорд! - припомнила она восторженные комментарии Мэри Карбайд.
Проглотив ком в горле, Лина взглянула на девочку и как можно ровнее произнесла:
- Вообще-то мне нужен именно пластический хирург.
Тем временем Энтони уже снял халат и теперь вытаскивал золотые запонки из манжет накрахмаленной стильной рубашки в полоску.
- Увы! В данный момент все пластические хирурги заняты, - усмехнувшись, сообщил он. - Зато я свободен. Сестра, принесите-ка мне парочку перчаток девятого размера!
Мэри Карбайд выросла словно из-под земли и уже стояла наготове с перчатками нужного размера, ловя глазами каждый жест хирурга-ординатора, как преданная собачонка.
Вернувшись к операционному столу, Лина продолжила обрабатывать рану, а сердце чуть не выпрыгивало из груди.
- Сестра, готовьте местную анестезию, - услышала она бархатный голос.
Сочный баритон Энтони Элдриджа пьянил как доброе вино. Однажды услышав, его невозможно было забыть. Он волновал и обволакивал, действуя безотказно на всех особей женского пола независимо от возраста.
Лина окончила обработку раны, и Энтони, готовый накладывать швы, едва слышно поблагодарил:
- Спасибо.
На миг их глаза встретились, и Лине показалось, будто ее внезапно подхватил и закружил вихрь чувств.
- Пойду успокою мать девочки, - пробормотала она.
Но Энтони вряд ли ее слышал, да, пожалуй, и не заметил, как она ушла. Он приступил к работе: ловко орудуя шприцем, обкалывал рану обезболивающим.
Лина позвонила в приемное отделение и попросила прислать к ней мать Холли Батлер. Пошла в свой кабинет, села за стол и, положив перед собой карточку учета поступлений по "скорой", бесстрастно отметила, что у нее дрожат руки.
Ну разве могла она предположить, что ей снова доведется встретиться с Энтони? Она запретила себе думать об этом - хотя, если откровенно, в глубине души хотела его увидеть. Лина вздохнула. Девять лет, девять долгих лет прошло с тех пор, как они расстались…
Девять лет упорной учебы… Лекции, ночные бдения над учебниками, изнурительная практика… Скоро стукнет двадцать семь. Пора бы поумнеть, но куда там! Стоило услышать его голос - и глупое сердце снова трепещет, как у школьницы на первом свидании!
Набралась ума, нечего сказать! А ведь думала, что повзрослела, научилась понимать, что к чему… Неужели я позволю Энтони лишить меня зрелости, достигнутой с таким трудом за все эти годы?
Ни за что!
В дверь негромко постучали, и Лина инстинктивно выпрямилась, расправила плечи и постаралась придать лицу безучастное выражение.
- Войдите!
Дверь распахнулась, и в кабинет одновременно вошли женщина и мужчина, видимо мать Холли и ее дружок. Женщина цепко висла на руке своего спутника с таким видом, будто только что выиграла ценный приз в лотерее. Мужчина был щедро расписан татуировками и "благоухал" перегаром. Лина подавила отвращение, решив оставаться бесстрастной. Как профессионал она прекрасно понимала, что руководствоваться эмоциями, принимая решение, - последнее дело.
Мамаше чуть больше двадцати, удивилась Лина, разглядывая посетительницу. Всего лет на пять моложе меня, а выглядит… Кожа бледная, с землистым оттенком - видно, по бедности ютится в многоэтажке в промышленном районе… Одета дешево и безвкусно. Босые незагорелые ноги втиснуты в новые, но уже изрядно замызганные туфли, натертые места залеплены пластырем. Вытравленные перекисью блеклые лохмы свисают до плеч, а у корней темнеют отросшие волосы.
Ссутулившись, мать Холли мрачно смотрела на Лину потухшими глазами. Судя по всему, судьба не слишком балует эту женщину, а общество обрекает на подобное существование и ее дочь! - пришло в голову Лине.
Придав лицу участливое выражение, она вежливо спросила:
- Миссис Батлер?
- Не миссис, а мисс! - вмешался мужчина. - Тип, который ее обрюхатил, сбежал и не подумал на ней жениться.
- А вас как зовут? - поинтересовалась Лина.
- Том, - буркнул он. - Том Ричардсон.
- Как… как там моя Холли? - плаксиво спросила мать девочки.
Раньше надо было интересоваться, как там Холли! - с неприязнью подумала Лина, но ответила все же вежливо:
- Доктор накладывает ей швы. Учитывая его профессионализм и юный возраст вашей дочки, будем надеяться на лучшее, но должна вас предупредить - останется шрам. Хирург делает все возможное, чтобы он был как можно незаметнее.
Лина глубоко вздохнула. Полиции еще предстоит разбираться с этим случаем, но и отделению "скорой помощи" и травматологии необходимо знать подробности происшествия.
- Расскажите, как это случилось. Для истории болезни, - пояснила она, обращаясь к матери Холли.
- Глупая девчонка сама раздразнила собаку! - ответил за нее Ричардсон, и его лицо исказил злобный оскал. - Да этот пес никого не обидит!
С трудом сдерживаясь, Лина подумала, не будь она врачом, так бы и врезала этому хаму по физиономии! Впрочем, это вряд ли решило бы проблему… Наверное, сызмальства привыкнув отвечать жестокостью на жестокость, став взрослым, Том купил себе агрессивную собаку и полагает, что она подчеркивает его мужественность.
- А вы видели, как это случилось? - спросила Лина, глядя ему прямо в глаза.
- Нет, не видал.
- Но ведь собака ваша? - уточнила Лина, заполняя карточку.
- Ну моя.
- И вас в момент нападения рядом не было?
- Ну не было.
Лина едва не спросила, как им могло прийти в голову оставить такую кроху наедине со свирепой псиной.
- Так где же вы были, когда на Холли напала собака?
Он гаденько прыснул и не сразу ответил:
- В спальне. - И его брови поползли наверх, а взгляд опустился на грудь Лины. - Хотите знать, чем мы там надумали заняться?
- В этом нет необходимости, мистер Ричардсон! - оборвала его Лина и повернулась к женщине, которая по-прежнему молчала и хлопала глазами. - Мисс Батлер, вы понимаете, что мне придется сообщить о происшествии в социальную службу?
- А это еще зачем?! - встрепенулась женщина. - Чтобы эти умники начали совать нос в мои дела?
Ну и парочка! Неужели до сих пор не поняли, что после подобного случая у них могут забрать ребенка? Господи, прости! Да уж лучше пусть так и будет! Хотя не секрет, что дети, отданные на попечение, тоже страдают от недостатка внимания…
- Кроме того, мне придется сообщить о случившемся в полицию.
- Зачем? - с вызовом спросил Том.
Лина отложила ручку.
- Таких собак следует держать в наморднике, мистер Ричардсон. Полагаю, вам это хорошо известно. Равно как и то, что их нельзя оставлять без присмотра, тем более наедине с малолетним ребенком… - Лина осеклась, поняв, что сделала непростительное: позволила себе высказать свое суждение. Но ведь врачи - тоже люди! Ну как тут сдержишься?!