- Нет, Лина! Я не кичусь своим происхождением и никогда не кичился. Если хочешь знать, зачастую оно мне только мешает. Во всяком случае, в медицине сослужило мне плохую службу. Да-да, можешь мне поверить! Понимаешь, у людей возникает предубеждение и за титулом они не видят человека. Правда, некоторые женщины на него, как говорится, западают, но разве можно уважать женщину, если она интересуется тобой исключительно из-за твоего положения в обществе?
- Надо думать, именно поэтому ты умолчал о нем, когда мы познакомились?
Энтони нахмурился.
- Ты прекрасно знаешь, почему я так поступил. Вовсе не потому, что боялся, будто ты клюнешь на то, что я сын лорда. Стоило мне заглянуть в твои зеленые глазищи, и я сразу понял - эту девушку подобная мишура не интересует. Я ничего не сказал, потому что не хотел тебя отпугнуть. Да-да, титул может отпугнуть! - упрямо повторил он. - Поверь, я не собирался быть с тобой снисходительным! Просто хотел провести с тобой один день и быть самим собой. Понимаешь? - Энтони помолчал. - И все так и вышло. Когда я увидел тебя - юную, глазастую и трогательную - мне сразу показалось, что я в тебя влюбился. А после того как провел с тобой день, уже не сомневался в своем чувстве. - Он покачал головой, грустно улыбаясь своим воспоминаниям. - Ты была такая непосредственная, пылкая и нежная! И такая… чистая!
Лина опустила веки - чтобы спрятать смущение и слезы, готовые вот-вот хлынуть из глаз, - тронутая искренностью его слов, но все еще не смея им верить.
- Когда я сказал, что хочу увидеть тебя снова, я не лгал. Я представлял наши с тобой встречи после лекций, свидания, прогулки по городу… А потом, в ту ночь, когда мы чуть не стали любовниками, ты произнесла фразу, которая меня страшно взбесила.
Лина недоуменно вскинула брови, перебирая в памяти события той давней ночи.
- Что именно?
- Ты сказала: "А вдруг я забеременею? Что тогда?" Разве не помнишь?
Ну конечно Лина помнила. Она и по сей день не могла забыть безрадостную картинку из детства: Нэнси Хилл, сама почти ребенок, бредет по улице, понуро толкая коляску с младенцем.
- Помню, - подтвердила она. - Но я не…
- Твои слова вернули меня с небес на землю! - оборвал ее Энтони. - У меня словно раскрылись глаза. Я понял, что мы чуть не натворили, и ужаснулся. Ведь ты рассказывала мне, с каким трудом тебе удалось продолжить учебу, как ты уговаривала родителей разрешить тебе поступать в медицинскую школу. Представил, на какие жертвы им пришлось пойти… И тут появляюсь я, взрослый человек, студент-медик, - и затаскиваю тебя в постель, ничуть не заботясь о последствиях! Ты свела меня с ума, Лина, я на самом деле обезумел от страсти… Еще чуть-чуть - и мы совершили бы непоправимое! Уничтожили бы твою карьеру, которая даже не успела начаться. Неужели ты не думала об этом?
- Думала, но это не объясняет, почему ты меня бросил. Ведь мы могли… - Она осеклась.
Но Энтони понял ее без слов.
- Да, мы могли предохраняться. И могли продолжать встречаться, но…
- Но что? - нетерпеливо переспросила Лина, больше не боясь смотреть Энтони в лицо. Интуиция подсказывала ей, что он говорит правду.
- Я вдруг понял, что, если мы так поступим, наши отношения неизбежно сойдут на нет. Против нас было все. Ты училась в школе, я - в колледже. Любовь помешала бы учебе, и не только твоей, но и моей. Потом я сдал бы экзамены на степень бакалавра и меня направили бы на практику куда-нибудь в захолустье, где я работал бы за двоих, и времени на свидания у нас вечно не хватало бы. Я понял, что все это может разрушить наши отношения, а рисковать ими я не мог, они были для меня слишком дороги. И ты была для меня слишком дорога. Пойми, я не хотел тебя потерять!
Лина почувствовала, как на душе от облегчения потеплело. Энтони замолчал, и она, тая под взглядом любимых глаз, попросила:
- Говори!
Он печально улыбнулся.
- Поэтому я решил дать тебе возможность спокойно заниматься тем, о чем ты мечтала, - учиться на хирурга. Я не имел права обременять твою жизнь лишними проблемами. А потом, когда ты выучишься, я нашел бы тебя и вернулся в твою жизнь. - Он нахмурился. - Лина, неужели ты думаешь, что я оказался в больнице святого Варфоломея по чистой случайности? Я искал тебя и нашел.
Однако кое-что, по мнению Лины, Энтони упустил из виду.
- А вдруг я встретила бы кого-нибудь на своем пути?
Он пожал плечами.
- Пришлось рискнуть. Впрочем, - Энтони самодовольно ухмыльнулся, - я был уверен, что ты никого не встретишь.
- Какая самоуверенность! - Лина притворилась разгневанной, но подумала: он прав и прекрасно знает, что прав. - А что, если бы ты кого-нибудь встретил?
Энтони заглянул ей в глаза и тихо признался:
- Я знал, что никого не встречу.
- Энтони… - еле слышно выдохнула она.
- Что?
Лина улыбнулась новой улыбкой - улыбкой женщины, уверенной в себе и готовой к пробуждению чувственности.
- Пойдем в постель, - шепнула она.
Он невнятно пробормотал что-то очень ласковое и очень важное, и от одних его интонаций Лина затрепетала от радости.
- Лина, ты удивительная женщина! Ты знаешь это?
И, не дожидаясь ответа, Энтони поднял ее на ноги, заключил в объятия и поцеловал с такой неистовой страстью, что Лине почудилось, будто она вот-вот умрет от сладостного восторга.
- Любовь моя! - шептал он ей прямо в губы. - Если бы ты знала, сколько ночей я мечтал об этой минуте!
- Я знаю! - чуть слышно вымолвила она, и все доводы разума дружно улетучились. Она запустила пальцы в шевелюру Энтони, погладила сильную шею, широкие плечи. - Знаю…
Его рука тут же стянула с Лины топ и обхватила обнаженную грудь так нежно и нетерпеливо, словно Энтони больше не мог ждать ни секунды. Прикосновение его руки к обнаженной коже подстегнуло возбуждение. Они и так слишком долго ждали! Лина почувствовала, как ее захлестнула и понесла горячая волна желания.
Ее пальцы торопливо ослабили узел галстука Энтони, но внезапно тишину комнаты разорвал пронзительный звон. На миг оба замерли, а телефон все звонил и звонил. Экстренный вызов!
9
- Черт!!! - взорвался Энтони и, подойдя к телефону, снял трубку, не сводя с Лины разочарованного взгляда.
Откинув на спину разметавшиеся волосы, она молча смотрела на него - и сердце щемило от сладкой боли. Господи! Как же она его любит!
- Элдридж слушает.
По его помрачневшему лицу Лина поняла, что дело серьезное. Положив трубку на рычаг, Энтони заспешил к двери, бросив на ходу:
- Прости, дорогая! Я в травматологию. Везут пострадавших в дорожно-транспортном происшествии.
- Случай тяжелый? - спросила Лина.
Он кивнул.
- Похоже на то. Пострадали четыре подростка. Их сейчас извлекают из машины.
- Какой ужас!
Перехватив взгляд Энтони, Лина вспомнила о беспорядке в своей одежде и, торопливо натянув топ на обнаженную грудь, нахмурилась. Судя по всему, ночь предстоит напряженная. В будни дежурит только один травматолог, и, поскольку случай тяжелый, в отделении наверняка будет запарка.
- Ты иди, - сказала она, - а я сбегаю к себе за халатом и приду помочь.
- Отлично.
Энтони улыбнулся и вышел, а Лина, выскочив в коридор, поспешила к себе, переоделась и, на ходу натягивая халат, побежала в отделение "скорой помощи".
В отделении было необычно тихо. Дежурил - а значит, и был за старшего - Билл Смит.
- Пришла на подмогу, - сказала Лина.
Билл кивнул.
- Энтони меня предупредил.
- Что делать?
- "Скорые" вот-вот подъедут. Посмотри, пожалуйста, пришла ли ночная сестра, и попроси ее вызвать еще несколько сестер. Придется иметь дело с родственниками. Ну а потом возвращайся в отделение.
- Ладно.
Лина разыскала ночную сестру, только что заступившую на дежурство.
- Сейчас привезут четыре ДТП. Случай тяжелый. Проследите, чтобы родственников не пускали в отделение. И вот еще что: передайте в приемное, пусть объявят, что больным с небольшими травмами придется немного подождать.
- Передам. Хотя больным с небольшими травмами это вряд ли понравится.
Лина побежала встречать машину к дверям, где уже стояла группка врачей, и среди них Энтони, а увидев водителя, поняла - дела очень плохи. Бледное, с землистым оттенком лицо, в глазах - ужас. И ведь не новичок… Работает на "скорой" лет десять. Говорят, их трудно удивить - ведь иной раз они за одну ночь насмотрятся такого, что другой на их месте потерял бы сон на целый месяц!
- Кто дежурный из отделения "скорой"? - спросил водитель через силу.
Билл шагнул вперед.
- Я.
- Тут… - Водитель проглотил ком в горле. - Тут у меня… летальный исход. Засвидетельствуйте смерть, доктор, и я сразу отвезу тело в морг. Должен предупредить вас, что у нее… - Он замолчал и оглянулся, будто боясь, что его могут услышать родственники, хотя знал, что им сюда вход заказан. - Ей… ей отрезало голову. - Голос у него дрогнул. - На вид совсем девчонка, от силы лет шестнадцать…
Билл полез в машину, а Лина инстинктивно положила руку на плечо водителя и, заметив, что того трясет нервная дрожь, властно распорядилась:
- Отвезете тело в морг и сразу сюда. Попьете чаю и примите успокоительное. Не вздумайте в таком состоянии выезжать на вызов. Вы меня поняли?
- Да, доктор, - пробормотал он, словно послушный мальчик, и вернулся в машину.
Раздался вой сирен - подъехали сразу еще три "неотложки", и началось такое, что потом Лина с трудом припоминала лишь обрывки той страшной ночи.
В коридор одну за другой ввозили каталки, прикрытые окровавленными простынями, - и все забегали, засуетились, выкрикивая короткие команды…
Человеку непосвященному вся эта лихорадочная активность показалась бы беспорядочной, но на самом деле медики работали организованно и дружно, как отлаженный механизм, - каждый на своем месте, движения выверены, ни одного лишнего слова.
По дороге в отделение реанимации Лина заметила в коридоре двух мрачных полицейских, которые терпеливо дожидались, пока врачи разрешат им опросить потерпевших.
Лина взглянула на носилки, пытаясь визуально определить тяжесть ранения еще до осмотра. У нее сжалось сердце. Девочка лет пятнадцати… Спутанные волосы, запекшаяся кровь на белом как мел лице, глаза закрыты - по тому, как опущены веки, Лина поняла, что она в сознании. На белой простыне прямо на глазах росло зловеще алое пятно.
Едва успели закатить каталку в палату, как привезли следующую.
- Давайте ее вон туда! - велела Лина санитару, и они вдвоем водворили каталку на свободное место.
Тем временем Энтони осматривал третьего пострадавшего, хирург-стажер и операционная сестра стояли рядом, ожидая указаний. Пришла дежурная ночная сестра и сразу направилась к Лине за распоряжениями.
- Будьте добры, помогите мне снять у нее показатели! - скомандовала Лина, кивая на каталку с девочкой, а сама, как автомат, натягивала перчатки.
Ситуация была тяжелая, но предельно простая. В подобных экстренных случаях работа медиков ограничивается лишь первостепенными мерами спасения жизни - обеспечить дыхание, остановить кровотечение и восстановить потерянную жидкость.
- Экстренную бригаду вызвали? - спросила Лина.
- Скоро будут.
Первым появился анестезиолог из экстренной бригады.
- Остальные на подходе. Кому нужна моя помощь?
- Мне! - отозвалась Лина. - Девочку нужно интубировать.
Она пропустила его к голове больной, а сама отвернула простыню, чтобы выявить источник кровотечения. Это оказалось совсем несложно. Из глубокой раны на руке струилась кровь - судя по интенсивности и ярко-алому цвету, явно из артерии.
- Отсос и артериальный зажим! - скомандовала Лина. - Найдите вену и введите катетер.
Прибыла бригада экстренной помощи, а вслед за ними и бригада ортопедов. В палате становилось все теснее.
- Переломы есть? - спросил ортопед-диагност.
Сестра, работавшая в паре с Линой, кивнула.
- Осмотрите ее ногу, доктор. Как-то странно согнута.
Ортопед был опытным и с первого взгляда определил:
- Классический сложный перелом большой берцовой. Как общее состояние?
- Не очень, - ответила Лина. - Потеряла много жидкости и… Готово! Зажим на месте. Дадим физраствор, а потом ее осмотрит невропатолог.
- У нашего больного внутреннее кровотечение, - сказал Энтони хирургу-стажеру Артуру. - Позвони в операционную. Нужно срочно оперировать.
- Хорошо.
- И свяжись с отделением интенсивной терапии. Пусть готовят как минимум два места. Тьфу-тьфу, чтобы не сглазить! - мрачно добавил Энтони.
Лина потеряла счет времени. Двух пострадавших отвезли на операцию, третьего в палату. А одна уже лежит в больничном морге… Сестры начали наводить порядок - убирали окровавленные простыни, использованные иглы, пустые шприцы и упаковки из-под емкостей для внутривенного вливания.
Усталая, Лина побрела в раздевалку, вымыла руки, всполоснула лицо и постаралась выбросить из головы тягостные воспоминания.
Но как? Одна умерла, другого еле-еле откачали… У девочки, которой она занималась, сломана нога и серьезная рана на руке, но, похоже, она выкарабкается. Что касается мальчика с внутренним кровотечением, то установить точный диагноз, пока его не прооперируют, довольно сложно.
Выходя из раздевалки, она столкнулась с Биллом.
- Я тебя жду, - мрачно сообщил он.
- Зачем?
- Хотел поблагодарить. Ведь ты не обязана выходить до начала смены.
Лина покачала головой.
- Ну что ты! Я рада помочь.
- Лина… - Он осекся и отвел глаза.
- Что?
- Можно попросить тебя об… одолжении?
- Смотря о каком.
- Иди сюда. - Билл провел ее в пустой кабинет и плотно затворил дверь. - Та девочка, которую привезли после ДТП мертвой… Я засвидетельствовал смерть… - Он судорожно проглотил ком в горле. - В комнате ожиданий сидят ее родители. - Билл умолк, а потом, словно его прорвало, на одном дыхании выпалил: - Лина, ты не могла бы сообщить им о смерти дочери?
Она отчаянно замотала головой.
- Даже не проси, Билли. Ни за что на свете!
- Лина, я тебя очень прошу! - настаивал он. - Понимаю, ты думаешь, я прошу тебя об этом, потому что ты женщина и считается, будто бы узнать такое известие от женщины легче. Но дело совсем не в этом! Я никогда не увиливаю от своих обязанностей, но на этот раз я действительно не могу! Лина, будь другом, помоги! Я не смогу посмотреть им в лицо. А ты сможешь. Ведь ты… ты ее не видела… - Его трясло. - А я видел. И не хочу, чтобы они поняли, как… какой это ужас! - закончил Билл, едва не плача.
Лина опустила голову, не зная, что сказать. Да, ей повезло - она не видела несчастную девочку… Значит, на ее лице родители не увидят ничего такого, что умножит их страдания. Не секрет, что от того, как преподнесена страшная новость, во многом зависит и то, как родные воспримут боль утраты.
Скрепя сердце она кивнула, мысленно уже готовя себя к самому тяжелому, что было в ее профессии.
- Ну ладно. Я поговорю с ними.
Лина вернулась к себе в квартиру после полуночи. Проходя мимо двери Энтони, она обратила внимание, что полоски света под ней не видно - значит, он все еще в оперблоке. Налив себе немного коньяку, залпом выпила, и по телу разлилось приятное тепло.
Ничего тяжелее у нее в жизни не было… Как сказать родителям, что их единственная дочь, которой едва исполнилось шестнадцать, погибла? Вот как трагически закончилась для нее прогулка с приятелями на шикарном автомобиле, который ее дружок взял без спроса у родителей! Парень гнал машину по узкому переулку, будто по гоночной трассе. Как показали анализы, он был изрядно пьян. Само собой разумеется, такие подробности Лина несчастным родителям не рассказывала. Слава Богу, это в ее обязанности не входит. Это - дело полиции.
Лине еще не доводилось сообщать родственникам о смерти близкого. Она постаралась подобрать нужные слова, но ведь слова не меняют сути. Оборвалась жизнь. Глупо, по нелепой случайности… Она вздрогнула, вспомнив, как мать девочки неверяще смотрела на нее, а потом пронзительно вскрикнула и лишилась чувств.
Лина приняла душ, высушила волосы и, зевая, покосилась на часы. Начало второго… Давно пора спать, но прежде ей непременно нужно увидеть Энтони.
Надев палевую шелковую пижаму и бархатные китайские шлепанцы, она выскользнула в коридор и поспешила к Энтони. В его квартирке было по-прежнему темно, но дверь оказалась незапертой. Лина вспомнила: он вышел первым, а ей не пришло в голову запирать дверь, поскольку надо было спешить на экстренный вызов.
Кто знает, когда Энтони вернется? Может, через пять минут, а может, через час. Зевнув, Лина рассудила - раз ждать придется долго, стоит расположиться поуютнее. Она забралась в постель, поворочалась с боку на бок и уткнулась носом в подушку - как собака, с нетерпением ждущая прихода хозяина. Вдохнула запах - холодноватый тонкий аромат лимонного мыла и мужской запах, запах Энтони, - который она давно забыла, а сегодня ощутила вновь.
Что же ты не идешь, Энтони? - думала Лина, а веки становились все тяжелее и тяжелее. Она закроет их всего на одну минутку…
10
Когда Лина проснулась, уже светало. Приоткрыв глаза, она увидела Энтони. Он стоял у раковины и брился. На нем были только брюки, и зеркало отражало мускулистую грудь с завитками черных волос. Бронзовая от загара спина, широкие плечи - Лина могла бы пролежать в кровати целый год, просто любуясь им.
- Привет! - не оборачиваясь, поздоровался Энтони.
Лина села и улыбнулась: кошмарная ночь закончилась, наступает новый день.
- А как ты узнал, что я проснулась?
Он обернулся и посмотрел на нее с такой нежностью, что у Лины перехватило дыхание.
- Догадался. Ты стала по-другому дышать, и я сразу заметил. Знаешь, во сне у тебя такое нежное лицо… А еще, я заметил, у тебя длинные ресницы… И какие пушистые! - Энтони произнес это таким тоном, будто сделал удивительное открытие.
- Который час?
- Пять.
Пять часов! - всполошилась Лина. Через час мне на дежурство!
- А в шесть я должна быть в отделении, - упавшим голосом сообщила она.
- Знаю.
Энтони присел на край кровати, но не рядом с Линой, и она подумала: может, то, что произошло между нами вчера, мне всего лишь приснилось?
- Как твой больной?
Энтони болезненно поморщился.
- Умер на операционном столе два часа назад.
- Жаль…
- Мне тоже.
Внезапно Лина ощутила неловкость. Ну действительно: явилась в квартиру Энтони, залезла в его постель, а он даже не сделал попытки поцеловать ее!
- Когда ты вернулся?
- В начале четвертого.
Лина вспыхнула. Выходит, он давным-давно вернулся и даже не подумал… лечь с ней рядом?!
- Нет, я не ложился, - с улыбкой сказал Энтони, словно читая ее мысли. - Я сидел и смотрел на тебя.
- Смотрел?!
- Угу.
После девяти лет разлуки с любимым человеком застенчивость - непозволительная роскошь.
- И тебе не хотелось лечь рядом? - не в силах скрыть разочарования спросила Лина.
- Еще как хотелось, глупышка! Но мне совсем не хотелось, чтобы в самый неподходящий момент меня снова вызвали. Я ждал тебя целых девять лет, Лина. Подожду еще чуть-чуть. И тогда мы не станем спешить.