5
Принудительная диета
Джессику разбудил настойчивый звук далекого колокольчика.
Спросонья молодая особа, еще не разлепив глаза, ощутила на безымянном пальце кольцо, золотое обручальное кольцо.
И мгновенно вспомнила о скоропалительном браке, о великолепном подарке и намеченном ужине.
Колокольчик продолжал трезвонить.
И наконец-то Джессика догадалась, что Томас, ее Томас, приглашает супругу к накрытому столу.
Новобрачная отшвырнула больше не нужное свадебное платье и вышла на кухню в том самом скромном костюме, в котором была во время судьбоносного ланча.
Томас, ее Томас, заметно посвежевший и взбодренный после ванны, благоухал лечебно-оздоровительными ароматами.
В утепленной бархатной куртке и свободных брюках супруг, важно и торжественно восседающий в торце стола, выглядел, по крайней мере, радушным лордом.
Кухня, освещенная лишь тремя канделябрами да потрескивающим камином, располагала к беседе ни о чем.
За узкими стрельчатыми окнами вечер нехотя переходил в ночь, украшенную бледными звездами.
Джессика на правах несомненной хозяйки заняла почетное место по правую руку от мужа.
Трапеза началась с клюквенно-черничного напитка, способствующего выведению шлаков из организма.
Рядовой семейный ужин без жареных лягушек, без фаршированных улиток, без печенья "Руаяль".
На этот раз Джессику потчевали исключительно продуктами, несомненно продлевающими жизнь.
Каждое блюдо пожилой джентльмен сопровождал коротким, но содержательным комментарием:
- Милая, этот салат очень полезен для организма, так как содержит витамин С, кальций и пищевые волокна, при этом в нем ограниченное количество калорий и полное отсутствие натрия.
- Ой, я его очень боюсь.
- Кого, милая?
- Натрия.
- Да, весьма вредный элемент, в отличие от кальция.
- Я его, дорогой, обожаю.
- Кого, милая?
- Кальций.
- И это разумно.
Джессика пыталась заменить отсутствие пряностей и острых специй хотя бы юмором.
Но Томас, ее Томас, упорно сохранял излишнюю серьезность.
- Рекомендую брокколи под сыром, в этом блюде - полная дневная норма аминокислот.
- Учтем на будущее.
Джессика изящно положила себе полную тарелку брокколи, хотя терпеть ее не могла с детства.
- Отведай-ка, милая, вот эту прелесть - норвежская лососина, запеченная в собственном соку, с лимоном.
- Это чудесно, дорогой. И главное, главное…
Молодая особа так и не сумела подобрать термин, который бы поразил в самое сердце и желудок пожилого джентльмена, озабоченного кислотно-щелочным балансом.
- Главное - полезно, милая. Фосфор, фосфор, фосфор!
Джессика послушно ела, не замечая ни вкуса, ни нюансов.
Несмотря на удручающе скучную атмосферу вечерней трапезы, новоиспеченная хозяйка замка ощущала эмоциональный подъем.
Джессике очень хотелось выразить Томасу, ее Томасу, накопившуюся благодарность.
Броситься на шею.
Расстегнуть куртку.
Стянуть брюки.
А дальше - сплошная эротическая фантастика.
Под столом. На столе.
На мозаичном полу, холодном и гладком.
А может, устроить мастер-класс, не слезая со стула?
Но молодая особа сдержала экзальтированный порыв, боясь причинить неудобства пожилому джентльмену, так основательно пережевывающему безвкусную, но полезную во всех отношениях пищу.
Джессика ограничилась наисчастливейшей улыбкой.
Вряд ли Томас, ее педантичный Томас, захочет начать первую брачную ночь не в полночь, как обещал, а прямо сейчас, во время ужина.
Вряд ли…
Полуголодный муж ответил удвоенной работой челюстей.
Джессика не отставала - надо было подкрепиться как следует на всякий случай.
Вдруг придется раскачивать супруга до самого рассвета?
Вдруг потребуется много физических затрат на поднятие тонуса?
Вдруг сексуальный брачный спринт, подобающий молодоженам, превратится в нудный марафон с негарантированным финишем?
Но Томас, ее Томас, отличающийся свойством пресекать ненужные мысли и мечты взбалмошной супруги, вновь мгновенно вернул Джессику к пищеварительному процессу.
- О чем ты задумалась, милая?
Джессике хотелось сказать, что она теперь понимает, почему предыдущие жены ударялись в экстрим.
Пресность меню.
Пресность разговоров о вреде излишеств и пользе умеренности.
Пресность выражения лица новобрачного…
От этого сбежишь в горы на самый лавиноопасный участок.
От этого прозеваешь голодного крокодила.
От этого утопишься в океане, кишащем акулами.
Но молодая особа воздержалась от зачитывания обвинительного вердикта.
Тем более что впереди еще оставалась первая брачная ночь, которая должна была начаться ровно в полночь.
У Джессики еще оставалась пусть и слабая, но все же надежда, что старенький Томас, ее Томас, наконец-то проявит себя как бравый муж, как достойный мужчина…
6
Боевая готовность
До заветного часа оставалось каких-то пятнадцать минут, а молодая жена все не могла выбрать наряд, в котором подобало встретить законного супруга.
Джессика обнаженной стояла перед старинным трельяжем.
Воспоминания о прошлых сексуальных похождениях только запутывали ситуацию.
Джессика закинула руки за голову, придавая грудям нужную объемность и возбуждающую упругость.
Механик из автосервиса лишил девственности юную смазливую дурашку, не утруждая себя раздеванием объекта минутной страсти.
Джессика повернулась боком, разглядывая свой достаточно сексапильный и аппетитный силуэт.
Механик только спустил дурашке трусики до колен, а сам лишь расстегнул брюки.
Джессика, невзирая на легкую прохладу, создаваемую кондиционером, прошлась вокруг балдахина.
Было так неудобно задирать ноги к ушам на заднем сиденье разобранного автомобиля.
Джессика вернулась к зеркалу.
Потерять невинность - и при этом даже не увидеть инструмента, которым осуществился сей акт.
Джессика подмигнула отражению сдобной грации.
Только почувствовать там, где положено, упругую безжалостность и обжигающую напористость.
Джессика снова напрягла груди, чтобы растревожить соски до нужной кондиции.
Зато рекламный агент просветил ее, что процесс надевания презерватива - это прерогатива слабого пола…
Джессика выпрямилась.
Кстати, рекламный агент всегда начинал веселую ночку с совместного принятия душа.
Джессика повторила обход ложа предстоящей любви.
Ну и, разумеется, до самого рассвета они кувыркались в постели абсолютно голые и даже завтракали в чем мама родила.
Джессика распахнула шкаф, забитый бельем от лучших европейских кутюрье, - бельем, готовым к носке, бельем, конечно же, идеально подобранным под ее фигуру.
Джессика выбрала из всего белья голубые трусики с алыми розочками.
Томас, ее Томас, конечно же, не уподобится вульгарному и неотесанному механику.
Джессика, надев трусики, опробовала интимный атрибут на легкость снимания.
Предстать совершенно голой - значит оскорбить супруга.
Настоящий мужчина обожает раздевать женщину. Надо дать ему такую возможность…
Джессика укомплектовала свой постельный вид полупрозрачным лифчиком.
Томас, ее Томас, должен хотя бы чуток потрудиться над распростертым в ожидании ласки телом.
Джессика изобразила перед трельяжем весьма откровенную позу, способную соблазнить даже самого холодного из снеговиков, даже самого равнодушного к земным страстям призрака, даже самого неуверенного в своем потенциале мужа…
7
Долгожданная близость
Только Джессика закончила свои эротические приготовления, как башенные часы натужно пробили двенадцать раз.
И тотчас же, без предварительного стука в дверь, вошел Томас, ее Томас.
Пожилой джентльмен в темном проеме напоминал материализовавшееся привидение.
Джессика, узрев оригинальный наряд экстравагантного супруга, едва удержалась от сногсшибательной реплики о маразме, который крепчал.
Томас, ее Томас, вырядился для первой брачной ночи во фланелевую ночную рубашку до пят, и к тому же белую, как саван.
Джессика от неожиданности сотворила глупейший книксен, который не произвел на уравновешенного мужа никакого действия.
Супруг приблизился.
Супруг оглядел партнершу, готовую ко всему.
Супруг начал командовать тоном занудного педанта, ценящего во всем только правильное и полезное:
- Ложись, милая, вот сюда.
Джессика исполнила приказ с ретивостью истового новобранца.
- А теперь давай-ка обе руки.
Устраиваясь на подушке, Джессика только сейчас заметила, что в стену вделаны специальные медные кольца для наручников.
Муж, по-прежнему оставаясь в ночной рубашке, извлек из накладного кармана шелковые ленточки.
Джессика притворно закрыла глаза, сигнализируя о том, что ее устроят любые, даже самые извращенные намерения.
Не притрагиваясь ни к лифчику, ни к трусикам, основательный супруг привязал руки послушной жены к медным кольцам.
- Тебе удобно, милая?
Джессика хотела сказать, что не будет возражать даже против укусов в попку.
Но лишь ответила односложно и коротко:
- Да!
Томас, ее Томас, больше не говоря ни слова, наконец-то, наконец-то, наконец-то приступил к исполнению супружеских обязанностей.
Ловко расстегнул бюстгальтер.
Джессика одобрительно улыбнулась, ожидая увлекательнейшего продолжения.
Томас, ее Томас, небрежно швырнул полупрозрачный лифчик на пол.
Джессика замлела, ожидая дальнейших развратных действий.
Как-никак, предыдущие три жены наверняка обучили пожилого джентльмена многому.
Джессика поплотней сжала ноги.
Мужчинам нравится преодолевать сопротивление.
Но Томас, ее Томас, лишь робко коснулся пальцами голубых трусиков - сначала верхней алой розочки, потом средней и наконец самой нижней.
Джессике хотелось чем-нибудь подбодрить заторможенного мужа, каким-нибудь откровенным действием или выражением…
Но молодая жена ограничилась лишь коротким вскриком и выразительным закусыванием нижней губы.
Но Томас, ее Томас, вдруг оперативно сдернул с блаженствующей супруги голубые трусики с дразнящими воображение алыми розочками… Ловко сдернул сразу до пят.
Возникла непредвиденная пауза.
Джессика открыла глаза, опасаясь, что мужа внезапно парализовало от избытка адреналина в крови.
Но Томас, ее Томас, даже не стал разоблачаться до положения вожделенного мужа, а лишь задрал ночнушку до пупа.
Нет, Джессику поразил не вид старика, готового к немедленному акту.
Более всего Джессику удивил самостоятельно надетый, еще за дверью, презерватив.
Молодая особа, распятая на кровати, сдержанно хмыкнула.
Пожилой джентльмен пыхтел, не обращая внимания на реакцию партнерши, озабоченный лишь выведением оскафандренного, едва державшегося господина на орбиту наслаждения.
Джессика предупредительно развела колени, силясь представить медленно развивающуюся ситуацию глазами пожилого джентльмена.
Наверное, в данный момент она напоминает лягушку, приготовленную к разделке, но никак не женщину, отдающуюся по любви, а тем более - по расчету.
Джессика вдруг поняла, что у тех, трагически погибших трех предыдущих жен было явно другое расположение вагины.
Но наконец Томас, ее Томас, догадался принять ее ноги на плечи.
Джессика разозлилась на привязанные руки, на невозможность помочь мужу в этом непростом деле нахождения оптимальной позы.
Но вот Томас, ее Томас, все-таки попал в цель.
Джессика ободряюще взвизгнула.
Джессика принялась сокращать нужную мускулатуру, подчиняясь движениям сопящего мужа.
Расслабление.
Сокращение.
Расслабление.
Сокращение.
- О, Томас! То-о-мас!
Пожилой джентльмен постепенно втянулся в исполнение прямых супружеских обязанностей.
Но Джессика, раззадоренная медленным началом, так и не дождалась последующего ускорения.
- То-о-о-мас!
Муж не имитировал всепоглощающую страсть, а тем более не изображал сексуального гиганта с неумеренными претензиями.
Джессика на всякий случай постонала, словно поймав нежданный оргазм.
Томас, ее Томас, в неспешном ритме, следя за собственным пульсом и дыханием, все-таки умудрился закончить нудный и бесстрастный коитус.
Не стягивая презерватива, утомленный исполнением долга муж неспешно развязал партнерше руки.
- Ты в порядке, милая?
Джессике хотелось прокричать в эти потухшие глаза и поникшую образину всю правду, заявить, что так обращаются лишь с резиновыми бездушными куклами.
Но плохо удовлетворенная супруга ответила кратко:
- В полном.
- Тогда спокойной ночи.
И Томас, ее Томас, удалился к себе.
В проеме двери мелькнула его белая ночная рубашка до пят, мелькнула, как саван привидения.
Башенные часы пробили один раз - иронично и насмешливо, как бы отсчитав число совершенных актов.
Так первая брачная ночь скукожилась до часа.
И Джессика вновь для продолжения кайфа обратилась к воображению, чтобы вызвать из небытия призрак непокорного юноши Ральфа, побрезговавшего старухой баронессой.
Но вместо субтильного призрака вдруг явился не кто иной, как Ральф, кладбищенский смотритель.
И они снова любили друг друга прямо на холодной и печальной плите. Под неистовое пение кладбищенских птиц…
Джессика вскрикнула от полученного удовольствия.
Джессика угомонилась и расслабилась.
Теперь у нее была альтернатива.
Если супруг завтра ровно в полночь не придет, то его успешно заменит воображаемый могильный ковбой.
И она, усмехнувшись, подумала, что кладбищенский Ральф, наверное, все-таки лучше Ральфа-призрака…
8
Скучная неделя
А потом началась обыкновенная супружеская жизнь.
Встречались за прекрасно сбалансированным завтраком, сбалансированным по калориям, витаминам, жирам, углеводам и белкам.
Встречались за обедом - не менее сбалансированным.
Встречались за ужином.
Почему-то все блюда, приготовленные супругом, теряли во вкусе и своеобразии.
Но пожилой джентльмен по-прежнему держал инициативу в своих руках.
И на кухне.
И в спальне.
Томас, ее Томас, нисколечко не изменившийся ни после первой брачной ночи, ни после второй, ни после третьей, приглашал выспавшуюся супругу к столу звоном серебряного колокольчика.
Поедая нашинкованную витаминность, Джессика старалась не вспоминать прошедшую ночь.
Полночные куранты башенных часов, навевающие грусть.
Явление исполнительного супруга, без опоздания.
Осточертевшую ночную рубашку стареющего мужа и надетый еще за дверью презерватив.
С каждым новым половым актом, ничем не отличающимся от предыдущего, - ни ритмом, ни скоростью, ни продолжительностью; с каждой последующей фрикцией Джессике почему-то казалось, что бедный Томас, ее Томас, неотвратимо стареет, стареет и стареет.
В его всегда уверенных и спокойных глазах, мутновато отражающих свет настенного хрустального бра, мелькало что-то, похожее на отчаяние.
Пожилой джентльмен то ли боялся несвоевременной смерти на теле молодой особы, то ли опасался, что никогда не закончит это монотонное и безрадостное действо.
На обед, тоже собственноручно приготовленный по всем правилам здорового, полноценного, научного питания, Томас, ее Томас, тоже звал серебряным колокольчиком.
Между обедом и ужином Джессика, предоставленная сама себе, успевала наиграться в кухне с предметами своей давней мечты.
Включала.
Смотрела.
Слушала.
Оценивала.
Выключала.
И так по многу раз на дню.
Но самым удивительным было то, что, имея полный набор встроенной техники:
Навороченную микроволновку…
Плазменный телевизор диагональю в 50 дюймов…
Стиральную машину с долгосрочной памятью…
Посудомоечное чудо…
Магический агрегат, превращающий ароматные зерна сорта арабика в пенистое капучино, а крупнолистовой цейлонский чай - в крепкий нектар…
Самым удивительным было то, что Джессика тосковала по регулярному посещению бытового отдела супермаркета и привычному листанию глянцевого каталога.
Но вместо шатания по магазину и просматривания страниц с фотографиями новых моделей хозяйку замка ожидал ужин.
А потом - по строгому расписанию…
Полночные куранты башенных часов, навевающие грусть.
Явление исполнительного супруга, без опоздания.
Осточертевшая ночная рубашка стареющего мужа и надетый еще за дверью презерватив.
И половой акт, больше напоминающий банальное и давно наскучившее занятие…
Правда, однажды супруг, исполнив тяжкий долг, изобразил начинающего фетишиста и унес к себе голубые трусики с алыми розочками…
Тогда Джессика едва удержалась, чтобы не спросить Томаса, ее Томаса, о том, что неужели ее трусики пополнили коллекцию, в которой уже находились предметы от бывших жен?
Лыжная шапочка, извлеченная из-под лавины.
Купальник, изодранный акулами.
Перчатка, недожеванная крокодилом.
Да, молодой особе часто приходилось контролировать свой неугомонный язычок.
Чтобы не разразиться неуместным смешком и не выпалить что-нибудь излишне задорное и обидное, жена с раздвинутыми ногами и руками, привязанными к медным кольцам, представляла себе, как из настенного зеркала выглядывает призрак утонувшего Ральфа.
Ему причиталась древняя старуха, цепляющаяся за каждый лишний год никчемной жизни.
Ей - пожилой джентльмен неопределенного возраста.
Наверное, юный Ральф удовлетворял свою развалину гораздо активней и вдохновенней, чем тип в ночной рубашке - ее саму.
Как, впрочем, и тезка призрака, могильный ковбой.
Джессика блаженно постанывала, чтобы хотя бы фальшивым оргазмом поддержать репутацию мужа.
Эх, почему она не догадалась отдаться кладбищенскому мачо прямо на свежевымытой гранитной плите?
С Томаса, ее Томаса, нисколечко бы не убыло.
Если он простил механика из авторемонта, покусившегося на ее девственность…
Если он простил рекламного агента, научившего его суженую сексуальным изыскам…
То наверняка Томас, ее Томас, проигнорировал бы и случайное перепихивание с Ральфом.
Да и связь с призраком строптивого юноши тоже не вызвала бы приступа ревности.
Джессика не забывала изредка повизгивать.
Пусть Томасу, ее Томасу, вспоминается пресловутая точка "Джи-Спот", а не идиотская "Цзу-сань-ли", отвечающая за продление жизни.
А супруг тем временем без малейшего постороннего звука наполнял презерватив семенной жидкостью.
И у Джессики снова и снова возникали странные, но так и не высказанные вопросы.
Зачем Томас, ее Томас, предохраняется?
Скорей всего, от старческих живчиков не забеременеть.
Зачем привязывает руки жены к медным кольцам и не пользуется ее беспомощным положением?