Как только Брейди предложил ей работу, Эспин не покидало ощущение, что здесь что-то не так. Она старалась убедить себя, что это всего лишь игра воображения, но его пренебрежительный тон подкрепил подозрения. Предвыборная кампания походит на ведомый твердой рукой корабль, и Брейди как капитан должен быть осведомлен обо всех подробностях плавания.
Эспин тут же упрекнула себя за торопливость суждений.
- Что ж, хорошо, - кивнула она.
Пришла Лорен и протянула ей розовую кофточку:
- Это для вас.
- Почему? Что не так с моей одеждой?
Черная юбка до колен, черный хлопчатобумажный свитер, скромное жемчужное ожерелье, которое Марго взяла у своей сестры.
Брейди надел пиджак.
- Я не шутил, когда говорил, что вы выглядите так, будто собрались на похороны.
- А вы нет? - пробормотала Эспин, глядя то на него, то на Лорен.
Та объяснила почти игриво:
- Нам нужно что-то положительное, чтобы подчеркнуть, как хорошо все это для предвыборной кампании.
- Розовое?
Эспин не любила розовый цвет.
- Розовое отлично смотрится по телевизору, поверьте.
Брейди поддержал ее:
- Лорен знает, о чем говорит. Как только вы переоденетесь, мы начнем.
Он не сказал: "Не хотите ли вы переодеться?" или что-то в этом роде. Он же босс. Он считает, что она выполнит приказание. Ладно. Эспин взяла кофту у Лорен. Та объяснила, где находится дамская комната.
- Я сейчас вернусь. - Эспин оглядела его точно так же, как он недавно оглядел ее, и изобразила на лице улыбку. - Симпатичный галстук, между прочим.
Глаза Брейди сузились, словно он не до конца поверил комплименту. Но все-таки он кивнул:
- Спасибо.
Это была детская выходка, однако Эспин стало немного легче.
- Все прошло прекрасно. Молодец, Эспин!
- Спасибо. - Молодая женщина повернулась в кресле, чтобы оказаться лицом к Брейди. Когда последний репортер удалился, она вернула розовую кофту, сняла ожерелье и сменила туфли на кроссовки. - Я нервничала немного сильнее, чем предполагала. Но, по крайней мере, не запиналась.
Брейди собирался быстро сделать комплимент и идти дальше, но неожиданно сел на ее стол:
- Вы выглядите очень естественно перед камерами. Говорите ясно и четко, но не сухо, искренне, но с достоинством. Золотую середину трудно найти. Вы с этим справились.
Эспин улыбнулась:
- Ой, надо же. - Она указала на компьютер. - Уже стали поступать электронные письма, а один из сотрудников сенатора переслал старые послания. Конечно, потребуется время, чтобы разобраться со всем этим, но мне начинает нравиться работа.
- Рад это слышать.
Брейди говорил искренне. Волна отхлынула, кризис миновал. Сенатор Маршалл считается теперь слугой народа, сознающим свою ответственность, новатором. Его ставят другим политикам в пример. Результаты опросов Брейди собирался проверить через несколько дней и не сомневался, что рейтинг отца вырос.
Так почему он все еще беседует с Эспин вместо того, чтобы заняться одним из многих неотложных дел?
Потому что это доставляет ему удовольствие. Брейди научился понимать людей, видеть, как мимика и жесты противоречат их словам, и гордился этим навыком. Эспин легко было понимать. Она была открытым, дружелюбным человеком. Она не притворялась. Такие качества очень хороши для ее новой "должности": они притягивают людей, им становится проще говорить о своих проблемах.
Тому, кто замечает едва заметные признаки, мысли Эспин видны как на ладони. Эспин считает его не только привлекательным. Жарким. Просто дымящимся.
Брейди был реалистом в вопросах секса. Женщины из всех слоев общества флиртовали с ним, искали встреч. Он был богат, влиятелен, имел связи, ему везло. К тому же - в качестве бонуса - у него были прекрасные гены.
Но отношение к нему Эспин глубоко проникало в его плоть и душу. Она была равнодушна к тому, что он - Брейди Маршалл. Скорее, это ее раздражало. Эспин гораздо больше интересовалась человеком, сто ящим за этим именем. Все это было написано на ее лице.
И она не флиртовала с ним, что делало ее еще привлекательнее. Эспин уникальна. Во многих отношениях.
- Чему вы ухмыляетесь? - рассмеялась она. - Вы похожи на кота, который съел канарейку. Я вижу перья у вас на губах. Что я упустила?
- Ничего. - Ее взгляд обвинял Брейди во лжи, но он ни в коем случае не мог сказать ей правду. - Один из людей Марка Тейлора позвонил пару минут назад. Они в ярости оттого, что мы первые пригласили вас.
- Я и не знала, что это в некотором роде состязание.
- Конечно, состязание. Политика - жестокий, травмирующий спорт. Кто колеблется, проигрывает. - Удовольствие оттого, что они обставили Тейлора, было подпорчено ощущением, что он все-таки поступил не совсем этично. - Вам предстоит многому научиться, Эспин. Да, приглашая вас, мы хотели унять шумиху, но, если вы посмотрите шире, поймете: ваше присутствие в команде во многих отношениях положительный фактор.
- Я рада. Кстати, вы предугадали реакцию прессы. Вы действительно знаете, что делаете. Вашему отцу повезло.
Если бы она знала…
- Это семейный бизнес. Дело Маршаллов.
По лицу Эспин проплыло малюсенькое облачко.
- И вам нравится?
- Политика? Не всегда. Кампании - да.
- Я имела в виду - носить такое имя.
Или Эспин чрезвычайно проницательна, или не понимает, какую струну задела. Брейди склонился к последнему, пожал плечами и ответил нарочито беззаботно:
- Это же только имя.
- Но "роза, как ее ни назови, все ж дивно пахнет".
- Или колется, если речь идет о политике.
Эспин улыбнулась, но он видел, что не вполне убедил ее.
- Вся ваша семья связана с политикой. Что, если вы вдруг решите, что политика вам не нравится, и захотите заняться чем-то еще?
До сих пор никто не задавал ему такого вопроса.
- Ничего страшного. Мы же не мафия.
- Но вы участвуете в этом бизнесе.
- Я мог бы то же самое сказать о вас. - И, увидев вопрос на ее лице, Брейди пояснил: - Вы тоже идете по стопам своих родителей.
- Это единственное, что я знаю, - вздохнула она. - Так меня воспитали, такую веру внушили.
Он понимающе кивнул:
- Трудно противиться, когда это - единственное, что вы знаете…
- Человек должен идти туда, куда его тянет.
Он хотел бы, чтобы она выразилась по-другому.
Слово "тянет" повлекло Брейди туда, куда ему вовсе не следовало заходить.
И тут его телефон начал вибрировать, напоминая, что надо заниматься делами, а не болтать со служащей.
- Это моя бабушка. Я могу проигнорировать лидера большинства…
Эспин с усмешкой кивнула:
- Но не бабушку. Я прекрасно вас понимаю.
Эспин повернулась к компьютеру, и Брейди отошел, на ходу разговаривая по телефону.
Эспин смотрела на экран, но ничего не видела. Решительно, Брейди - загадка. Он мог быть суровым, формальным, изворотливым политиком, но это была лишь одна грань его натуры, о чем свидетельствовал разговор, который они только что вели. В Брейди Маршалле было нечто большее, чем видел белый свет.
Он умел обаять собеседника, стать свойским парнем. Эспин не доверяла этой черте хотя бы потому, что это могла быть политическая необходимость, и в то же время ей хотелось верить Брейди.
Нравится он ей или нет? Умение Брейди быть то одним, то другим - от ужасающе грубого до обезоруживающе обаятельного - не позволяло ей решить что-то определенное. Он, несомненно, интересовал ее, она могла целый день с удовольствием смотреть на него, но не могла понять. И это раздражало.
Возможно, Эспин выводил из равновесия именно тот факт, что ей нравилось смотреть на Брейди. Если бы кто-нибудь сказал ей, что ее гормоны начнут танцевать из-за кого-то вроде Брейди Маршалла, она рассмеялась бы такому человеку в лицо. Эспин привлекали идеалисты, увлеченные, жаждущие перемен, обожающие бродить по лесам и горам.
Она оглянулась. Одно ей определенно в нем нравилось: Брейди был человеком увлеченным. Правда, не тем, что увлекало ее. И еще ее будоражило, когда он так странно смотрел на нее. Наверное, тоже не мог понять.
Лорен шлепнула на ее стол большую коробку и сообщила:
- Тут кое-какие необычные послания, поступавшие в офис сенатора. Возможно, вам будет интересно просмотреть их.
- Хорошо.
- И позвольте мне уберечь вас от расстройства. Не смотрите туда.
- В коробку?
- Нет, я говорю о Брейди. Поверьте, там вас ждет только безумие и разочарование.
Эспин постаралась говорить безразлично:
- Почему вы так думаете?
- Я работаю на Брейди больше трех лет и постоянно вижу одно и то же. Все женщины, оказавшись около него, влюбляются, как девчонки.
- Кроме вас, конечно?
Лорен засмеялась.
- Я этого не говорила. Но свою работу я люблю больше. - Она в упор посмотрела на Эспин. - Брейди никогда не вступает в близкие отношения со служащими. Никогда. Даже если бы вы принадлежали к его типу женщин, он не стал бы завязывать роман с вами.
Эспин почувствовала, что у нее дрожит челюсть. Одно дело - предупреждение о поведении в офисе, и другое - причисление к некоему типу. Не тому типу, кажется.
Лорен подсластила пилюлю:
- Я не хочу вас обидеть, но Брейди не ловит рыбу в здешнем пруду. Вы же понимаете, что женщина, с которой он мог бы связать себя надолго, у нас не плавает.
Эспин задели слова Лорен, но в то же время она понимала, что та права. Брейди - наследник семьи Маршалл, а люди с голубой кровью, властью и деньгами держатся в своем кругу.
- Я ценю вашу любезность, но, поскольку я не гонюсь за выгодой, у меня не должно возникнуть проблем.
- Вы прекрасно выступили на пресс-конференции. У вас быстрая реакция, и вы умеете внушать доверие. Постарайтесь правильно разыграть свои карты, и после выборов вам предложат несколько выгодных мест. Не подводите себя.
- Тогда я лучше вернусь к работе.
Эспин потянулась за коробкой с почтой, показывая тем самым, что разговор окончен, а Лорен отправилась наблюдать за дежурившими у телефонов добровольцами.
Странно, почему многие, ну хорошо, некоторые, не сомневаются, что несколько недель работы на Маршалла заставят ее изменить жизнь.
Просто смехотворно!
Она должна стать протагонистом перемен, а не колесиком в политической машине. Но это был ее первый день на новой работе, и Эспин по-прежнему тревожилась, не совершает ли она предательство. Особенно если кто-то уверен, что она хочет делать карьеру. Может быть, она обманывала себя, когда, поддавшись очарованию Брейди, решила, что в этом есть смысл? Купила товар, потому что ей понравился продавец?
Эспин провела руками по лицу. Она не изменила своим моральным принципам, не предала своих убеждений. Даже ее родители признают, что перемен можно добиться многими способами. Она не обязана всегда стоять снаружи, у запертых ворот. Наверное, стоит войти в здание и сделать что-то изнутри. Если ей не понравится то, что будет происходить, она встанет и уйдет.
Но ей вроде бы начинало тут нравиться. И это Эспин в восторг не приводило.
Глава 4
Эспин быстро стала очень занятым человеком. В пятницу она знакомилась со служащими и добровольцами, ответила на несколько звонков репортеров и быстро усвоила краткий набор сведений о предвыборной кампании. Эспин оказалась более готовой к этой работе, чем ожидала. В конце концов, она была добровольцем всю свою жизнь и в этих вопросах разбиралась лучше постоянных сотрудников. Это было и утомительно, и познавательно.
Отдыха не предвиделось. Если не считать пары субботних часов, когда она помогла Марго в магазине, и очень неприятного разговора с Джекки. Эспин пришлось объяснять, почему она должна на некоторое время отойти от ИПЛ. В остальном выходные прошли в получении и сортировке электронных посланий.
Воскресным вечером Эспин боролась с усталостью с помощью чашки шоколада и музыки диско. Зазвонил телефон. Она выключила музыку, прыгнула на диванчик и ответила на звонок.
- Кажется, вы выдохлись, Эспин.
От этого голоса солидная доза адреналина немедленно оказалась у нее в крови. С тех пор как Лорен предупредила ее в четверг, она почти не виделась с Брейди. В пятницу вечером он забегал, но был Брейди-боссом и потому недоступным. Больше они не говорили так просто и спокойно, как в четверг днем.
В том, что он позвонил, было что-то необычное, хотя…
- Я… делаю упражнения. Для сердечной мышцы. А что случилось?
Слава богу, Брейди воздержался от комментариев.
- Сможете вы утром поехать со мной в Ричмонд?
Сердце пропустило один удар.
- Думаю, да. А зачем?
- Утром у меня деловой завтрак с группой избирателей. Там должен был присутствовать сенатор, но он не сможет. Вместо него поеду я.
- Могу я спросить, почему вы все время называете его сенатор, а не отец?
- Потому что в предвыборной кампании он сенатор и мой начальник.
- А он не может быть и тем и другим одновременно?
- Это неэффективно. Некоторая дистанция полезна для дела.
- В этом есть смысл…
- Так что относительно моей просьбы?
- Да. Извините. Вы всегда заменяете сенатора, если он не может где-то присутствовать?
Вздох Брейди подсказал, что она отвлекается от темы.
- Не совсем так. Я член его семьи и, следовательно, подхожу для этого лучше, чем кто-либо. Я решил, что взять вас с собой будет полезно: последние дни вы были популярной фигурой. - Он засмеялся, но было что-то невеселое в его смехе. - И устроитель завтрака особо упоминал вас. Он сказал, что на него произвело впечатление, как быстро мы поняли, какую пользу вы можете принести кампании.
- Правда? Здорово.
- К тому же организатор говорит, что группа на девяносто процентов состоит из стариков, а вы - милое, юное создание.
- Ну, знаете…
- Эспин, это очень важный завтрак, нам нужна их поддержка. Если, приехав туда вместе с хорошенькой женщиной, я помогу нашему делу, замечательно. Это суть политики. Мы используем все возможные пути.
Эспин должна была бы расстроиться, даже возмутиться, но, как сказал Брейди, это политика. И потом она, к своему стыду, растаяла от слов "хорошенькая женщина".
Никто ее не видел, поэтому она позволила себе глупо улыбнуться:
- Хорошо. Я поеду. Я просмотрела все, что Лорен дала мне в пятницу, и добавлю к этому вопросы и проблемы, которые могут возникнуть там.
- Хорошо. А в дороге мы проверим, насколько вы подготовлены. Я заеду за вами в пять утра.
- В пять?!
- Деловые завтраки обычно бывают по утрам.
Эспин не могла видеть его лицо, но, судя по тону, Брейди был не очень доволен.
- Куда цивилизованнее было бы устроить ланч, - заметила она.
- Добро пожаловать в реальный мир.
- Я пошутила.
- Значит, встретимся в пять. Спокойной ночи.
Она осознала, на что согласилась, только поздно вечером, когда осматривала свой гардероб в поисках чего-то подходящего для завтрака.
Во-первых, она будет представлять предвыборную кампанию сенатора Маршалла. Это не входит в ее обязанности. Эспин только начала работать, но уже понимала важность своей задачи и должна была бы радоваться, даже гордиться, что Брейди хочет взять ее с собой в Ричмонд.
С собой… Запоздалое понимание настолько поразило ее, что пришлось сесть. До Ричмонда два часа езды. То есть четыре часа в машине с Брейди. Четыре часа рядом с мужчиной, который заставляет ее сердце биться с потрясающей скоростью. И он не заводит отношений со своими сотрудницами.
Особенно, как подчеркнула Лорен, с такими, как Эспин. Ну, с этим она справится. Она прекрасно знает, где проходит граница и с какой стороны границы ей нужно быть. Эспин Бридлав не из тех, кто в безумном порыве страсти кидается в объятия мужчины.
Но это не значит, что все четыре часа она не будет его желать.
Лимузин остановился у книжного магазина. Эспин уже стояла у двери, прижимая что-то к груди. Водитель открыл ей дверцу и помог сесть в машину, потом протянул самую большую кружку с кофе, какую Брейди когда-либо доводилось видеть. Она приняла ее с милой улыбкой, и Брейди понял, что именно кружку Эспин прижимала к груди.
- Доброе утро, - пробормотала женщина, усаживаясь.
Эспин явно не была утренней пташкой. Она жадно припала к кружке.
Когда она откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза, Брейди хмыкнул:
- Ну разве вы не лучик утреннего солнца?
Ее брови сошлись у переносицы, словно от боли, но глаза она не открыла.
- Сейчас пять утра. Солнце еще не взошло. Даже боги не встают так рано.
Ворчание Эспин можно было бы счесть забавным, даже веселым, но она повернулась на бок и, устраиваясь поудобнее, подняла ноги на сиденье. И ее юбка задралась, являя взору прекрасной формы колени и бедро. Слабо улыбаясь в полусне, она выглядела так, словно лежала в постели, провоцируя любовника на утренний поцелуй. Брейди радовался, что глаза Эспин все еще закрыты. Он сомневался, что она понимает, какое эротическое зрелище представляет собой. Конечно, Эспин не нарочно сделала это, что не умаляло, однако, силы пробежавшего по его жилам электрического тока.
Может быть, поездка с Эспин в Ричмонд все-таки была ошибкой? Но его тянуло к ней, как магнитом. Что было для Брейди внове. Все его женщины были элегантны и умны, но в сравнении с Эспин их элегантность казалась фальшивкой.
Эспин вполне устраивало, какова она на самом деле. Она была уверена в себе, открыта, честна. Короче, Эспин - это Эспин. Что видите, то и получаете.
Почему это вдруг стало важно для его эго, Брейди объяснить не мог.
Он заставил себя оторвать взгляд от ее ног и заняться ноутбуком. Они принадлежали разным мирам, преследовали разные цели в жизни. Куда спокойнее ограничиться женщинами его круга с хорошо известными правилами игры. Ему не нужна драма, он не хочет, чтобы его личная жизнь стала предметом сплетен.
Надо сосредоточить все силы на выборах. Отвлекающие факторы сейчас совсем ни к чему. Особенно такие, как Эспин.
Эспин открыла глаза, переменила позу, разрушив прелестную картинку, и спросила:
- Вы в самом деле ранняя птаха или просто притворяетесь лучше, чем я?
Она отпила большой глоток кофе, потом поднесла кружку к носу и вдохнула аромат.
- Я могу быть активным по утрам с помощью минимальной порции кофе, - ответил он.
- Я приду в активное состояние через несколько минут. - Эспин села, поправила юбку и вытянула вперед руки. - Сегодня утром я попробовала одеться консервативно, но не так мрачно. Надеюсь, мой костюм подходит для делового завтрака.
Она сочла "консервативной" пеструю широкую юбку. Ее украшения были скромными (ничего не звенело), к тому же она надела простые черные туфли. Служащие Брейди обычно одевались не так, но Эспин - это Эспин. На ней все выглядит прекрасно.
- Сойдет.
- Хорошо. - Она шумно выдохнула. - Я даже не подумала о гардеробе, когда согласилась на эту работу, а теперь все происходит очень быстро. Я просто не могу угнаться.
- Все понятно. Эти дни были безумными. Я очень доволен вами, вы хорошо справляетесь.
- Вы выглядите удивленным, а не довольным.
Эспин не лукавила. И Брейди это нравилось.