В Бэлль-Эмбер они возвращались в приподнятом настроении, и Кэрин была очень горда собой, что сумела так преобразить Лайану. Теперь та двигалась свободным раскованным шагом, потряхивая великолепной шевелюрой. В карих глазах под густой прямой челкой светилось чувство собственного достоинства, присущего людям, обладающим солидным достатком и твердым характером. Кэрин смотрела на нее с теплотой и любовью. Семью ожидает сюрприз!
Но оказалось, что обрадованы были только девушки. Они смеялись и болтали в холле, когда тетя Триш, вышедшая к ним навстречу, поприветствовала их. По ее глазам сразу стало понятно, что она одобрила метаморфозу. Она уже раскрыла рот, чтобы сделать свои замечания, как сверху раздался звук шагов маленьких ножек, стучащих каблучками по лестнице. Они все одновременно подняли головы.
Селия спускалась вниз, благоухая кремом и духами; превосходно одетая, она натягивала перчатки на хрупкие ручки. В первый момент, взглянув на девушек, она остановилась как вкопанная, потом раздался странный пронзительный визг.
Рикки тут же появился из коридора.
- Что случилось?
Ему ответила тетя:
- Ровным счетом ничего, дорогой!
- Господи, а я думал, что это поезд тормозил перед переездом!
Селия не обратила на сына никакого внимания, во все глаза глядя на дочь. Сладкий голос прозвучал, как удар хлыста:
- У тебя определенно вызывающий вид… и что это за штучка у тебя на голове?
Рикки, по своему обыкновению, застрекотал:
- О, бескорыстная материнская любовь! Сердце велико, как мир! - Он долго и серьезно смотрел на сестру. - Ты выглядишь великолепно, детка! Чертовски интересная девушка, а не коврик, о который все вытирают ноги. А ты как думаешь, Каро?
Селия искоса бросила на нее пренебрежительный взгляд. Кэрин почувствовала исходящий от нее холод, но все же Селия держалась с убийственной мягкостью.
- Как мило, Каро, что ты проявила такой интерес к Лайане. Но, полагаю, вы могли бы посоветоваться со мной, прежде чем сотворить это. В конце концов, я знаю, что лучше для моей девочки.
Рикки поднял руки.
- Кровавый конец, как сказал бы Шекспир. Не бери в голову, детка! Если у тебя вызывающий вид, то я - Королева Мая. - Он собрался уходить. - Ну, девочки, увидимся. Здесь не место для человека! - Он хлопнул себя по груди. - Отдаю тебе сердце в твоей отважной борьбе!
Лайана была до смешного удивлена. Хоть она и привыкла к экстравагантным манерам Рикки, его слова обычно не оставляли в ее сердце никакого следа. Кроме того, он всегда замахивался на мать! Ее лицо залилось краской.
- А вы что думаете, тетя Триш?
- Что за непонятная скромность? - улыбнулась Патриция Эмбер. - По-моему, ты, и в самом деле, выглядишь очень стильно. А волосы ты всегда можешь отрастить. Я согласна с Кэрин и Рикки!
- Ну конечно, ты согласна! - За сахарной оболочкой в голосе Селии отчетливо звучали злобные нотки. Она переводила взгляд с одной на другую, как изящный сиамский котенок, ищущий удобного момента, чтобы вонзить свои коготки. - Я, разумеется, уважаю твое мнение, Триш, - сладко пропела она, - но, по-моему, у Лайаны несколько театральный вид. Рикки это привлекает, ведь он такой. - В медоточивом голосе появился сарказм. - В самом деле, этот мальчик день ото дня становится все более странным!
- Странное поведение не всегда подразумевает странный склад ума, - стремительно выпалила Кэрин с расширившимися от негодования глазами.
Селия бросила на нее уничтожающий взгляд. Кэрин была слишком малым булыжником, чтобы поколебать гранитную самоуверенность Селии. На лице Лайаны, однако, выражались все противоречивые сомнения, охватившие ее.
- Я исправлюсь, - апатично сообщила она и отправилась наверх.
Поднявшись, она остановилась на верхних ступенях, с видом поникшей лилии, и обвела всю группу грустным взглядом. Кэрин стояла, молча, пытаясь сдержать свое возмущение. Она сердилась на Лайану: та могла бы показать большее присутствие духа. Даже при самом богатом воображении ее вид нельзя назвать ни вызывающим, ни театральным, и, тем не менее, она согласилась с мнением матери, приняв его, как догму!
- Ну, ладно. - Селия повернулась к двум безмолвно стоящим женщинам, и голос ее звучал вкрадчиво: - Я так благодарна тебе, Кэрин. Теперь мне понятно, что у тебя доброе сердце. Но ты очень молода, дорогая, и твой вкус еще не сформировался. Я не хочу, чтобы Лайана следовала этому стилю!
- Что? Вы не хотите, чтобы она была похожа на тетю? - вырвалось у Кэрин, начинавшей закипать.
Глаза Селии стали холодными.
- Не перебивай меня, моя дорогая, и не задавай вопросов. Ты не так умна, как думаешь. К тому же у тебя довольно злобный юмор. Лайана, ни в малейшей степени, не похожа на Триш. Если бы это было так, все обстояло бы совершенно иначе. - Она повернулась к золовке, полуулыбаясь ярко-розовыми губами, довольная сделанным Кэрин выговором. - Я должна лететь, Триш! Мне и в голову не приходило, что уже так поздно. Мне придется нестись, как сумасшедшей. Я обедаю сегодня вечером с Полом Рэндом, а из-за всех этих дел, я знаю, буду выглядеть развалиной, что Полу очень не понравится!
Она повернулась, послав обеим пустую улыбку, очень довольная собой. Сама она объясняла свою недоброжелательность лишь тем, что помнит, как ею командовали, словно дирижерской палочкой.
Задержавшись у зеркала, она с искусной медлительностью рассматривала свой точеный профиль, шепча:
- Да, дочь моя не имеет ни малейших претензий на красоту!
От этого высказывания у Кэрин перехватило дух.
- Я с этим не согласна! У Лайаны огромные скрытые возможности, и, более того, она быстро наберет силу! - вежливо заметила она.
Но это была борьба с ветряными мельницами. Селия злобно посмотрела на нее.
- Нет же! Этот рост! В пятнадцать лет Лайана была пять футов девять дюймов!
Селия говорила небрежно, давая понять, что мнение Кэрин для нее ничего не значит.
Патриция Эмбер сделала рукой судорожный протестующий жест, ее карие глаза страдальчески расширились.
- Она всегда несправедливо страдала оттого, что ты такая маленькая!
В яростном негодовании Кэрин думала: "Да, Селия совершенно особенный человек. Замкнувшись в своем мире фривольности, она никогда не удосуживалась подсчитать цену своего бессмысленного успеха. Что стояло за ее поведением? Почему она все свои дни проводила в бесконечных развлечениях?" Кэрин стояла и, молча, думала.
Наконец, Селия отвернулась от зеркала.
- Господи, Кэрин, да ты, кажется, в ярости! Негодуешь - вот самое подходящее слово. - Она пренебрежительно рассмеялась: - Ну, а теперь будь хорошей девочкой!
Она застучала каблучками, дверца машины захлопнулась, и Селия покинула дом.
Обе женщины прошли в гостиную и опустились на податливый, мягкий диван. Красивые глаза Патриции Эмбер затуманились грустью.
- Как вы это терпите? - спросила ее Кэрин.
- За многие годы я привыкла. - Патрицию застали врасплох, и слова легко слетали с ее уст. - Что собой представляет Селия, я поняла, Бог знает как, давно. Если бы я обратила на нее внимание, мне бы стала очевидна ее злоба, и я относилась с подозрением к каждому ее слову, но я научилась держаться спокойно ради тех, кого я люблю. Рикки и Лайана единственное, что осталось от Ричарда. Я их очень люблю, хотя жаль, что у Лайаны нет хотя бы части твоего ума. Если бы я в прошлом конфликтовала с Селией, как мне того хотелось, я могла бы лишиться их общества, как столько лет была лишена вас с Пипом. Со сложными натурами надо обращаться осторожно. Иногда на меня накатывает сильная волна негодования и мне хотелось бы ответить ей как следует, но у меня связаны руки! Я просто не понимаю иногда, где я нахожусь. Оценить Селию может только другая женщина. Она, разумеется, имеет свой подход к мужчинам, но на наш пол у нее просто не хватает времени. Меня бы вовсе не устроило, если бы между нами возникли трения и напряженность. Худой мир лучше доброй ссоры, повторяю я себе, но наступит день, когда даже мое терпение лопнет!
Она искала в Кэрин понимания.
- Полагаю, ты заметила, как Селия предана Гаю: от него исходит свет солнца, луны и звезд! В конце концов, она вдова нашего брата! Гай прожил всю жизнь так, что его левая рука не знает, что делает правая. Наверное, это и его натура, и его воспитание. Я никогда не могла поставить его в такое положение, чтобы ему пришлось выбирать одну из нас. Но мне ясно: если Селия станет когда-нибудь хозяйкой Бэлль-Эмбер - мои дни сочтены! Селия ни с кем не делится своими владениями. Бэлль-Эмбер будет потеряна для меня, мой любимый дом, в котором мы все родились. Такой удар я могла бы принять от любой другой женщины, но не от Селии. У нее нет сердца. Ты видела, как она обращается с детьми. Она любила их, когда они были маленькими, ее способность любить - эгоистична, и Селия прибегает к ней, как к крайнему средству.
- Господи, Господи, Господи!
Кэрин мрачно смотрела на свои сжатые руки. Она ясно понимала, что это было правдой!
Патриция взглянула на юное несчастное лицо, и глаза ее засияли теплотой.
- Ну что ж, я наговорила лишнего и расстроила тебя. Ты такое чувствительное дитя, Кэрин, и твоя жизнь не была усыпана розами. Никогда не позволяй себе поверить, что деньги - это все! - Она улыбнулась: - А теперь, что ты скажешь, если мы переоденемся и пообедаем? Мы должны убедить Рикки и Лайану составить нам компанию. Не думаю, чтобы они были чем-нибудь особенно заняты.
Лайана отказалась, а утром появилась из комнаты бледная, напряженная, с красными пятнами под глазами. Ее великолепный лоск изрядно поблек, а от шикарного вида не осталось и следа. Никогда еще ее длинноногая угловатость не была так заметна. Лайана, Кэрин и Рикки втроем сели за стол завтракать. Лайана рассеянно смотрела перед собой, машинально барабаня по краю нетронутого бокала с абрикосовым соком. Кэрин, не говоря ни слова, подошла к боковому буфету, где на специальных устройствах подогревались принесенные из кухни кушанья, и подала всем яичницу с беконом.
Утреннее солнце, ярко освещавшее комнату, никак не соответствовало мрачной атмосфере за столом. Рикки ел, молча, приняв от Кэрин чашку кофе, как настоящий мужчина, без слов благодарности и время от времени бросая на сестру косые взгляды. Ему потребовалось гораздо больше времени, чем ожидала Кэрин, чтобы заговорить.
- Ну, что, мечте конец?
- Что? - подняла на него глаза удивленная Лайана.
- Ты в трансе, моя дорогая. Это возвращение к зомби, не так ли?
- Сбавь обороты, приятель, - чуть заметно, улыбнулась брату Ли.
Лицо Рикки было вполне серьезным.
- Почему ты это делаешь сама, девочка?
- Если честно, Рикки, - Лайана выходила из оцепенения, - я иногда не могу различить, где у тебя голова, а где зад! Ты действительно странный тип!
Она поглядела на свои сцепленные руки, все еще не в ладах с собой.
Рикки сделал еще одну попытку.
- Я настаиваю для твоего же блага, детка! Ты мне очень дорога, если уж разводить слякоть, а вчера ты действительно выглядела великолепно. Ты должна это знать. Спроси Каро, спроси Триш, спроси любого, кроме матери, - ворчал он в бессильном гневе. - И почему это Гая нет дома, когда он так нам нужен, будь проклята его великолепная шкура?
- Ты слышал, что сказала мама!
Лайана даже сморщилась при воспоминании.
- К черту ее! - закричал Рикки. - Материнство, знаешь ли, не всегда улучшает человека!
- Тебе должно быть стыдно… стыдно! - Лайана вспыхнула, защищая мать. - Говорить о маме в таком тоне, да еще при Кэрин!
В ее глазах блеснули слезы.
Кэрин была невыразимо тронута таким проявлением дочерней любви, и сердце ее защемило от сочувствия.
- О, как все это лицемерно! - застонал Рикки, отпив глоток обжигающего кофе, и с ругательством поставил чашку на стол. - Ты когда-нибудь слушаешь кого-нибудь, кроме дражайшей Селии? - взревел он, как от боли.
- Нет!
Лайана была готова расплакаться, но оставалась на своих позициях.
- Бедная обманутая девочка! - Рикки покачал головой в знак полной капитуляции. - Тебе будет очень тяжело, Ли. - Он перевел взгляд на Кэрин - Я ничего с этим не могу поделать. Она обычно получала в школе хорошие оценки, даже если это было идиотское заведение для сверхпривилегированных девочек!
- О, пожалуйста!
Лайана со слезами вскочила на ноги, опрокинув кресло. Кэрин тоже вскочила, протянув к ней руку.
- О Лайана, прошу тебя, не расстраивайся!
- Оставьте меня! Оставьте меня!
Лайана с воплем бросилась из комнаты, спотыкаясь обо все, что попадалось на пути.
- Делай, как она говорит, - сдержанно произнес Рикки. - Оставь ее. Ей просто необходимо все переварить. Господи, как мне грустно, - насмешливо посетовал Рикки. - Хоть кончай с собой!
Даже в такой момент Кэрин не покинуло чувство юмора.
- Ты никогда не покончишь с собой, Рикки, хотя мог бы кого-нибудь довести до этого!
Рикки с упреком посмотрел на нее.
- Ну, ладно. Мне надоело. Богу известно, как мне надоело помогать, вот что. Но для того чтобы привести Ли в чувство, понадобится очень много усилий. - Вдруг его осенило: - А что скажешь об этом глупом Колине? Не думаешь ли ты, что он что-то нашептал на ушко Ли - но все, что он может, - это нести бред о Селии: "Разве она не великолепна, потрясна!" - Он очень умело скопировал несколько жеманный стиль Колина: - Бог знает, что мы все будем делать, когда Селия станет бабушкой. Уйдем в подполье или будем прятать нашего бедного дорогого младенца!
Кэрин это не развеселило.
- Он мне не нравится! - сказала она угрюмо.
- Кто?
- Колин! - Она удивленно подняла глаза. - Представить себе не могу, что Лайана нашла в этом самодовольном дурачке?
Рикки прищурился:
- Уж если у нас откровенный разговор, дорогая, я тоже не представляю. Но у Селии на этот счет другое мнение, вот и все! Колин, в своем роде, так же уступчив, как Лайана. Проблем здесь не будет. Селия сможет быть Королевой Пчелкой и царствовать в обоих домах.
- Мне он не нравится, - повторила Кэрин сама себе.
- Полностью разделяю твои чувства! - Настроение Рикки несколько поднялось. - Что скажешь, если мы состряпаем какое-нибудь приключение?
- Лайана тебе не скажет за это спасибо! - произнесла она с пафосом.
Рикки сдался под ее взглядом.
- Голод - это ужасная болезнь, как сказал Пиноккио, а как я догадываюсь, все мы голодаем по чему-либо или по кому-либо!
Кэрин ничего не оставалось, как согласиться. Разве не достаточно одной невероятной ситуации?
Следующие несколько дней были серыми и дождливыми, поэтому все оставались дома; зато к выходным дням погода наладилась, сияло жаркое солнце, и дул мягкий бриз. В залитой солнцем мастерской, Рикки неожиданно весело взглянул на Кэрин.
- На сегодня достаточно, лапушка!
- Можно посмотреть?
- Разумеется, нет. Все это строжайшая тайна. Твое мгновение настанет! - Рикки отошел от мольберта, чтобы взглянуть на свою работу. - Не позволим разрушить чары!
- Так ты доволен?
Он улыбнулся.
- Доволен, любимая. По-моему, я ухватил в тебе основное: легкую, неуловимую печаль… и откровенную чувственность также.
- Ну и ну! Как интересно! - Мечтательность исчезла с лица Кэрин. - Но ты, надеюсь, не изобразил меня сладострастной женщиной?
- Но ты и есть сладострастная женщина, любовь моя, - вполне серьезно ответил Рикки. - В тебе есть дерзкая сладострастность, и ты ужасно сексуальна, что тебя только украшает!
Кэрин скорчила кривую гримаску.
- Ух, ты!
Рикки пронзительно посмотрел на нее.
- Что толку во всех этих твоих "симпатичных" пуританках? Вам же всем хочется быть сексуальными, однако вы чуть не падаете в обморок, когда вам говорят, что вы добились в этом успеха. - Он опять взглянул на портрет. - Мне он действительно страшно нравится, лапушка! Это безупречное тело!
Лицо Кэрин было задумчиво.
- Господи, этот разговор смутит меня, если меня вообще способно что-то смутить. Безупречное тело! Ты каждый день говоришь мне поразительные вещи!
- Тогда я возьму все сказанное назад, кроме одного.
- Кроме чего?
Кэрин подозрительно поглядела на него.
- Ты сексуальна, милая загадочная девочка! - Он окинул ее взглядом с ног до головы. - Знаешь, Каро, я не могу со всей откровенностью сказать, что ты будешь моей последней любовью, но ты, определенно, первая!
- Как мило, что ты предупредил меня!
Ее глаза возмущенно сверкнули. Он усмехнулся и похлопал ее по плечу. Разговор продолжался в том же духе.
Иногда они беседовали очень серьезно, и разговор их был проникнут особой грустью, вызванной молодостью и несчастливым детством. Кэрин легко читала, что творилось на душе у Рикки, и она понимала, что тот немного влюблен в нее, но она понимала и то, что Рикки всегда будет влюблен в каждую женщину, разжегшую его артистическое воображение. Самой же Кэрин, с тех самых пор, как это случилось, не давало покоя воспоминание о поцелуе Гая и его воздействии на нее. Не проходило дня, чтобы она не воскрешала в памяти это событие.
В глубине ее души жило искреннее, никогда не затухающее чувство к Гаю. Она пыталась скрыть это от себя и всех домашних, веря, что ей это удается. Если не считать Рикки. Это было бы бесполезно. Ее сердце знало, что Рикки все понимает, но не осуждает!
Голос Рикки прервал ход ее мыслей:
- Что скажешь, лапушка, если мы сегодня днем поедем покататься? Мне хочется посмотреть, как ты умеешь водить машину. Одному Богу известно, как Гаю удалось научить тебя? - добавил он с добродушной усмешкой.
- Систематические занятия, - сухо произнесла Кэрин. - Ты же сам говорил, что Гай никогда не полагается на везение. А он, действительно, превосходный учитель - Кэрин Хартманн тому свидетельница. Нам придется взять с собой Пипа, - прозаически добавила она.
- Ты шутишь! - На лице Рикки появилась усмешка. - Ты не можешь взять с собой ребенка. У меня намерения насчет тебя, разве ты не понимаешь? Честные, разумеется!
Ее улыбку можно было назвать шедевром признательности и доверчивости.
- Прости, Рикки, но мне нравится идея дать дяде Марку отдохнуть в выходные. Пип ему надоедает, так что мы возьмем его с собой. Он не доставит нам хлопот. - В знак утешения она похлопала его по руке. - Пойду сейчас и скажу ему. Он, наверное, делает уроки на солнечной террасе.
Пипа на террасе не было, но его работа была разбросана по всему столу.
- Австралия - родина psittaciformes ? - спросил Рикки с явным недоверием.