- Иногда я просыпаюсь среди ночи в холодном поту от страха, что сколько бы ни работал, сколько бы ни имел денег, я никогда не буду счастлив. - Он легонько сжал ее руку и улыбнулся. - Я тосковал без тебя, Эм. Когда снова уеду, я уеду как твой друг. И я собираюсь вернуться и навестить тебя. И ты можешь приехать и навестить меня.
- Я всегда спрашивала себя: если бы я держала свои чувства при себе, то, может быть, мы и по сей день оставались бы друзьями? Как думаешь? Мне кажется, я сама все разрушила.
- В том, что случилось, твоей вины нет, Эм. Мы оба хотели этого.
- Мы оба хотели?
Леденящий страх охватил его душу. Он-то считал, что их желания были взаимными.
- Ты хочешь сказать, что я вынудил тебя?
- Нет! Конечно, нет. Я только не догадывалась, что ты тоже хотел.
Вместе с чувством облегчения пришло замешательство.
- Как ты могла не знать этого?
- Потом я не получала от тебя никаких известий… - Она вытянула пальцы из его ладони и попыталась встать. - Ты знаешь, нам, наверное, не следует ворошить прошлое.
- О, нет, не уходи. - Мэтт поймал ее за руку и усадил рядом с собой. - Поговори со мной, Эмили.
Она заколебалась.
- Я думала, ты сделал это из жалости ко мне.
Он не знал, чувствовать ли себя оскорбленным или удрученным.
- Как тебе могло такое прийти в голову?
- Ну, я решила, что тебе было плохо со мной и ты не мог меня больше видеть… У меня совсем не было опыта. Потом я поняла, что тогда я все сделала неправильно.
Он закрыл лицо руками и затряс головой. Его плечи тоже затряслись, и Эмили поняла, что он… смеется! Ее кровь мгновенно вскипела.
- Ты думаешь, это так забавно?
Смеясь, он упал навзничь на постель.
- Я думаю, это уморительно!
- Ты… ты тупица! - От обиды Эмили ударила его кулаком в живот, но наткнулась на крепкие, лишь слегка дрогнувшие мускулы. Он издал короткий звук "Уф!", но не прекратил хохотать, - Я рада, что это так тебя веселит, - сказала она, со злостью ударив его теперь по бицепсу, и ушибла руку, будто стукнулась о камень.
Вспомнив, чему ее учили на занятиях по самообороне, она ткнула его чуть ниже подмышки. Мэтт перехватил ее запястье.
- Ой! Черт побери, мне же больно.
Наконец-то у нее получилось! Эмили попыталась выдернуть руку.
- Отпусти меня, дубина!
- Нет, ты опасна.
Другой рукой она хотела разогнуть его пальцы, но не успела и моргнуть, как он легко завладел и этой рукой, после чего уложил Эмили рядом с собой, придавив обе ее ноги к матрацу своим телом.
- Слезь с меня, Конвей!
Мэтт посмотрел на нее сверху вниз, и она увидела, что его глаза все еще смеются.
- Только когда ты успокоишься.
Эмили попробовала отпихнуть его, но он только вдавил ее глубже в матрац. Он был для нее слишком сильным. Слишком большим и тяжелым.
- Мы находимся в зоне неприкосновенности, - напомнила она, пытаясь вывернуться из его рук.
- Слушай меня, Эмили. То, что я не приезжал и не звонил тебе, не имеет никакого отношения к отсутствию интереса с моей стороны, или к недостатку опыта с твоей. Та ночь - самое прекрасное, что когда-либо случилось со мной.
Эмили прекратила бороться. Ее гнев испарился, а руки стали ватными.
- Если ты это придумал только для того, чтобы я не чувствовала себя дурой, я тебя убью.
- Я не стал бы лгать про такие вещи.
Они лежали нос к носу, и Эмили видела, что глаза Мэтта больше не смеются. Теперь они стали темными и напряженными. От его взгляда ей стало жарко, и она почувствовала, что слабеет. Потом жар сменился томлением, которое угнездилось у нее между бедер и напрягло соски. Определенно это не было тем чувством, которое друзья должны испытывать по отношению друг к другу.
- Я больше не буду драться, - пообещала она, думая, что пора бы ему отпустить ее, чтобы они опять не совершили то, чего совершать нельзя.
- Хорошо, - сказал Мэтт, не отводя глаз от ее лица.
- Возможно, тебе пора… хм… отодвинуться.
И он отодвинулся, но при этом положил свою ногу между ее ног, и у нее перехватило дыхание от столь интимного контакта. К тому же Эмили обнаружила, что не только она испытывает чувства много сильнее дружеских…
- Ты на самом деле хочешь, чтобы я отпустил тебя? - спросил Мэтт.
На самом деле она хотела прижаться к нему. Она хотела взять все, что он предлагал, но знала, что это будет ошибкой. И еще очень хорошо знала, что если Мэтт поцелует ее, то вся ее воля к сопротивлению растает, как утренний туман под лучами солнца.
- Я не собираюсь спать с тобой, Мэтт.
Он взглянул на нее с непонимающим видом, потом тихо выругался и выпустил ее из своих рук. Потом он перевернулся на спину и закрыл рукой лицо.
Она села и ткнула его в бок.
- Ты в порядке?
- Через пять минут буду. И даже быстрее, если у тебя есть ведро со льдом, чтобы сунуть в него голову.
А ведь это из-за нее ему трудно обойтись без льда! Эмили испытывала странную радость, что обладает такой силой воздействия на Мэтта.
Он вздохнул глубоко и сел рядом с нею.
- Ты изменилась, Эмили. Ты больше не та маленькая сорвиголова, с которой я расстался одиннадцать лет назад. - Его взгляд стал теплым. - Теперь ты женщина.
- Пусть я женщина, но ставлю двадцать долларов, что на баскетбольной площадке разделаю тебя в пух и прах.
Он широко улыбнулся, принимая вызов.
- Пошли.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Мэтт наклонился, упершись руками в бедра, с жадностью вдыхая горячий, влажный воздух. Мускулы на его ногах уже горели от усталости, колено было в огне, и сам он обливался потом, но сдаваться не собирался. Тем более, что Эмили бегала вокруг него, стуча мячом о пол, будто могла играть бесконечно.
- Хватит с тебя? - спросила она, дерзко улыбаясь.
Мэтт посмотрел на нее, заслонив рукой глаза от солнца, уже опустившегося ниже деревьев в парке.
- Ты чертовски довольна собой.
- Почему бы женщине не быть довольной? Сознайся уж, что я играю лучше тебя.
- Давай еще раз. - Он через голову стянул с себя рубашку. - Удваиваю ставку.
- Ты хочешь рискнуть, хоть и проиграл уже сто пятьдесят долларов?
- Ну я же инвалид.
- А я женщина.
Конечно, женщина. Мэтт забыл, как хорошо она играла. И по сей день играет регулярно, а он не брал в руки мяч с тех пор, как повредил колено. Но ему надо было выиграть в этот раз.
Он перехватил у нее мяч и выполнил безупречный бросок.
- Начало положено, теперь берегись.
Через двадцать минут игра завершилась со счетом десять - два. Победила Эмили.
Гордость Мэтт была смертельно ранена. Он дошел, хромая, до одеяла, разложенного на траве, и рухнул без сил.
- Признайся, - сказала Эмили, опускаясь на колени рядом с ним, - для женщины я неплохо играю.
- Ты и для парня хорошо играешь, - ответил Мэтт, приподнявшись на локтях.
Она сделала большой глоток воды и протянула бутылку ему. Потом с удивлением спросила:
- Так значит, ты не поддавался мне?
- Поддавался тебе? Эмили, ты вымотала все мои силы.
- Не могу поверить, что ты и вправду стал так паршиво играть. Конечно, ты никогда не блистал, но играть с тобой было иногда интересно.
- Ты долго будешь злорадствовать?
Она не ответила, а лишь усмехнулась и растянулась рядом с ним, подперев голову рукой, так что они оказались лицом к лицу. Проклятье, как она хороша! Будь его воля, они уже давно были бы у него в гостинице, а ее кожа была бы мокрой и блестящей совсем не от баскетбола…
Как ей только могло прийти в голову, что он не наслаждался той ночью на берегу? Это было выше его понимания. Она была так активна, так уверена, так отзывчива! Мэтт даже усомнился, что это у нее происходит в первый раз.
Мысль, что чьи-то чужие руки прикасались к ней, разожгла в нем ревность. Мэтт и Эмили были друзьями в течение многих лет, и никогда ему не приходила мысль о физических отношениях с нею. Той ночью он не мог думать ни о чем ином. Он хотел быть ее первым мужчиной. Мэтт помнил, какой горячей она была, как он почувствовал ее невинность, как она быстро вздохнула, и как в этот момент он понял, что она подарила ему. У него появилось ощущение, будто часть его самого, которой ему не хватало, в ту ночь чудесным образом нашлась и скользнула на свое место.
Но это не могло длиться больше, чем одну ночь. В планах и мечтах Мэтта для Эмили не было места. Утром они возвратились бы туда, откуда ушли. Вновь стали бы просто друзьями. Мэтт знал, что это обидит Эмили, но иначе быть не могло.
Потом наступило утро. Те чувства, которые он испытал, и потребность находиться с Эмили не исчезли вместе с темнотой ночи. Наоборот, они усилились и остались с ним навсегда, мучая его.
Она никогда не узнает, как трудно ему было уехать и как хотелось бросить все и остаться с ней. Но без спортивной стипендии Мэтт никогда не смог бы закончить колледж, и после тяжелой травмы и без высшего образования остался бы ни с чем. Для таких отношений, которые были бы достойны Эмили, у него просто не было времени. Да и теперь не было.
- Ты не такой, как я думала.
Изучающий взгляд синих глаз вырвал Мэтта из прошлого.
- А какой?
Она пожала плечами.
- Я думала, ты серьезный.
- Такой я в Калифорнии. Там я думаю о делах. Там я не стал бы вдвоем играть в баскетбол.
- Почему?
- Я слишком занят. Будние дни провожу в офисе, пару раз в неделю ужинаю в Лос-Анджелесе, в моем ресторане, чтобы меня видели. Каждое воскресенье лечу в один из других моих ресторанов и провожу там несколько часов. Это хорошая реклама.
- А когда у тебя выходной? Когда ты отдыхаешь?
- Я не отдыхаю. У меня есть квартира в Канкуне, в которой я не был ни разу. Еще есть вилла в Италии, но не хватает времени, чтобы поехать туда. Если хочешь знать правду, вне работы у меня нет никакой жизни.
От удивления ее брови приподнялись.
- Какой же в этом смысл? Зачем работать так много, если ты не можешь наслаждаться тем, что у тебя есть?
- Когда узнаю, сразу сообщу тебе.
- А в это воскресенье? Ты поедешь куда-нибудь?
- В это воскресенье я должен лететь в Нью-Йорк, но мой самолет находится на ремонте.
Ее глаза распахнулись.
- Твой самолет? То есть у тебя есть собственный самолет?
- Совсем небольшой. Десятиместный.
- Ты можешь позволить себе купить самолет, и тебе нужно еще больше денег? Когда же будет достаточно?
Мэтт пожал плечами. Ему и самому хотелось бы знать ответ. Хотя он был должен признать, что после возвращения стал чувствовать себя иначе, чем в Калифорнии. Снова находиться рядом с Эмили… Это было очень приятно. Даже без секса. Он наслаждался ее обществом, чувствовал, что становится спокойным. Счастливым.
Если бы можно было увезти это чувство с собой в Калифорнию!
- Когда-нибудь я пойму, что у меня достаточно денег. Тогда я буду знать, что достиг всего, преуспел. И смогу наслаждаться тем, что у меня есть. Возможно, отойду от дел, женюсь, у меня будут дети. Но в последнее время, похоже, чем больше я работаю, тем эта цель дальше.
- А строительство ресторана в Чэпеле тоже имеет отношение к твоим планам? Разве это не рискованная затея?
- Я занял свое место в деловом мире и сделал неплохую, хоть и недолгую карьеру в футболе. Я поладил с родителями, смог простить их. Единственное, что мне осталось - доказать жителям Чэпела, что я могу достичь всего, чего захочу.
- Знаешь, что я думаю? Ты уделяешь слишком много внимания тому, что думают о тебе другие.
Конечно, она права, но у него нет другого выбора.
- Ты вспомнил о родителях. Как часто ты встречаешься с ними?
- Только при необходимости.
- Я слышала, ты поселил их в хорошем месте во Флориде.
Да, в хорошем и далеком месте, чтобы не видеть, как они медленно убивают себя алкоголем.
- Я думал, деньги решат все их проблемы. Два года оплачивал их лечение, но они оба раза не продержались без выпивки больше двух недель. И мне пришлось отступить. Никогда не удастся спасти того, кто не хочет, чтобы его спасли.
- Ты хоть пытался, в отличие от многих других.
- Я теперь только обеспечиваю уход за ними. Если они собираются упиться до смерти, то сделают это в хорошей квартире на берегу океана. Моя мать может позволить себе играть в лотереи, а у отца есть спутниковая антенна и плазменный телевизор.
- Они не заслужили такого сына, как ты, Мэтт.
Что-то особое было в том, как Эмили произнесла его имя, как ласково положила руку ему на плечо. Он ответил севшим голосом:
- Они не были хорошими родителями, но делали все, что могли. - Выражение сочувствия появилось у нее в глазах, и ему стало не по себе. Вот почему он не любил обсуждать с другими личные проблемы. Это сверхъестественным образом превращало его в тряпку. - Кстати, - совсем не к месту сказал Мэтт, отчаянно нуждаясь в перемене темы, - ты не рассказала о твоем друге. Значит, у тебя с ним нет ничего серьезного?
- С чего ты взял? А может, мы давно помолвлены?
- У тебя нет кольца.
Она поглядела на свою ладонь, лежащую на его плече, и у нее в глазах мелькнула тень.
- Я никогда не гонялась за драгоценностями.
Мэтт протянул руку и захватил пальцами мочку ее уха. "Не пытайся бороться со мной, - мысленно произнес он, - ты же сама знаешь, что не можешь мне сопротивляться".
- Проколов нет.
- Не совсем так, - ответила она. - Есть один.
Он изучил ее лицо, но дырочек не увидел.
- Сейчас соображу. Пупок?
Эмили покачала головой.
- Язык?
Она сделала гримаску:
- Мимо. Никогда не догадаешься.
- Так больше вроде бы и негде?
Ее взгляд блуждал по его груди, и, когда он понял, на что она намекает, дыхание у него перехватило.
- Сосок?
- Это был бунт. Подруга по колледжу проколола свои, а моя мама сказала, что если я такое сделаю, она откажется от меня.
- И ты сделала.
Упрямая усмешка заиграла на губах Эмили.
- На следующий же день.
- И мама не отказалась от тебя.
- Я ей не сказала. А потом мне стало нравиться. Никто не знает, что у меня там кольцо. От одного этого я уже чувствую себя… сексуально.
Мэтт рассматривал ее грудь, пытаясь увидеть отпечаток кольца на ткани.
- В одежде не застревает?
Ее глаза заблестели шаловливо, горячо и дразняще.
- Бывает, но если потянуть за него или покрутить, то это очень эротично.
Теперь Мэтт знал, что не успокоится, пока не подержит это кольцо в зубах.
- Я видел их на фотографиях, но никогда - на человеке.
Она подняла брови.
- Ты намекаешь, что хочешь посмотреть?
Конечно, Мэтт хотел, но еще не было настолько темно, чтобы дети, игравшие на площадке, не заметили, как она будет поднимать футболку.
И будь он проклят, если кто-то увидит грудь Эмили! Кроме него самого, конечно.
- Сейчас, похоже, не время для этого. Слишком светло.
- А пока светло, хочешь посмотреть татуировку?
Еще и татуировка?
- Я даже боюсь спрашивать, где.
Эмили легла на спину, расстегнула шорты, потом перекатилась на живот и приподняла футболку, обнажив поясницу.
- Тебе придется стянуть с меня шорты.
Мэтт сел около нее, и Эмили с удовлетворением отметила голодный блеск его глаз - такой же взгляд появился у него, когда она сказала ему о кольце. Девушка почувствовала себя желанной и всемогущей. Как тогда, на берегу.
- Стянуть шорты? - переспросил Мэтт.
- Ну не совсем же. Чуть ниже талии.
Она играла с огнем, но уже не могла остановиться!
Мэтт взялся за край ткани. Его пальцы ласкали ее кожу, пока, он тянул шорты вниз, и Эмили вся покрылась гусиной кожей.
- Что это?
Она оглянулась через плечо.
- Орхидея. Мой любимый цветок.
Мэтт стянул ее шорты ниже, чтобы видеть весь желтый цветок, и осторожно провел пальцем по лепесткам. Где-то глубоко внутри у Эмили снова возникло томление.
- Не видно границы загара, - произнес он хрипло.
- Так и должно быть. Если загар ровный, то цветок выглядит лучше.
Мэтт закрыл рукой весь цветок.
- А теперь я хочу увидеть кольцо.
Он скользнул рукой по ее спине, подбираясь к краю лифчика. Эмили закрыла глаза; томление стало болью, и желание заставило кровь вихрем нестись по венам. Она повернулась на бок и посмотрела на Мэтта. Его глаза потемнели от страсти.
- Я не собираюсь с тобой…
Мэтт медленно прикоснулся к ее губам. Эмили чувствовала, что слабеет. Очень нежно он провел кончиком языка по ее нижней губе. А когда она своим языком коснулась его языка, его пальцы напряглись.
Все происходило так же, как тогда, на берегу, одиннадцать лет назад. Эмили ощущала тот же вкус, тот же запах, но теперь она знала, что он может дать ей, и не могла остановиться.
С каждой минутой становилось темнее. Отдыхающие собирали вещи, подростки собирались вокруг столов с едой. В зарослях неподалеку еще оставались какие-то молодые люди, но, скорее всего, они были заняты тем же, чем и Эмили с Мэттом. Никто не обратил бы внимания на двух человек, лежащих на одеяле.
Мэтт погладил рукой ее живот, опускаясь все ниже, и Эмили замерла. Он, должно быть, ощутил ее состояние, потому что остановился, нависая над ней.
- Мэтт, я…
- Я помню, - хрипло ответил он, откатился в сторону и растянулся на одеяле. - Ты не собираешься спать со мной.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Мэтт отключил сотовый телефон и подавил желание разбить его о ближайшую кирпичную стену. Строительство ресторана было официально приостановлено. Очевидно, Эрик Диксон оказался влиятельнее, чем ожидал Мэтт.
Еще не построенный ресторан уже приносил убытки. Кроме того, пока все не закончится, Мэтт будет прозябать в этом забытом Богом городке, где многие уже дали ему понять, что его присутствие нежелательно.
Прошлой ночью кто-то расписал унизительными надписями и ругательствами наружные стены ресторана и вагончика строителей. Полиция обещала увеличить число патрульных, но уже были сделаны намеки, что виновных никогда не найдут. И хотя он нанял маляра, чтобы тот закрасил надписи, воспоминания об очередном унижении стереть было нельзя.
Мэтт смотрел, как строители собирали свои инструменты. Они отправлялись на другие объекты, пока Мэтт не найдет выход. Эрик как-то утром подошел к Мэтту и предложил уладить проблему. Сумма была названа шестизначная. Если бы только у Мэтта был диктофон, чтобы уличить ублюдка…
Он знал, что делать. Надо было только решиться. Родители Эмили уже сделали так много для него, что ему было совестно еще раз просить их о помощи.
Достав телефон, Мэтт открыл его и набрал рабочий телефон отца Эмили. Секретарь ответил, что мистера Дугласа не будет до конца недели. Мэтт позвонил домой, но услышал автоответчик. Осталось звонить Тайлеру.
- Они уехали к друзьям, - объяснил Тайлер, - и должны вернуться в следующий четверг или пятницу.