Герцогине явно не понравился такой поворот событий, и она слегка постучала рукой по столу, привлекая всеобщее внимание:
– Может, вы оба уже сядете? Джек, рекомендую отличный коньяк, ну или если не хочешь, тогда наливай себе кофе.
– Я бы предпочел коньяк.
– Джина, дорогая, принеси, пожалуйста, еще один стакан. Джек, Доминик, надеюсь, кто-нибудь из вас согласится рассказать нам, где и при каких обстоятельствах вы встречались.
Слова герцогини разрядили атмосферу, и, пока Джина доставала хрустальный стакан из огромного застекленного шкафчика времен Людовика XV, Джек и Доминик заметно успокоились.
– Это история скорее про тебя, чем про меня, так что ты и рассказывай. – Доминик махнул рукой.
Кивком поблагодарив Джину за стакан бренди, Джек начал, обращаясь главным образом к герцогине:
– Мы с Домиником довольно давно встречались на Мальте, когда я по заданию ООН расследовал дело о похищении восточноевропейских девушек для продажи в арабских странах.
– Бог ты мой! – Герцогиня подозрительно взглянула на гостя, но он лишь жестом попросил Джека продолжать.
– Нам удалось выяснить, когда должна была прийти новая партия албанок, и вместе с Интерполом и мальтийскими полицейскими задержали траулер, на котором нашли шесть девушек в возрасте от пятнадцати до двадцати лет. Все они были одурманены наркотиками. – Джек пристально посмотрел на Доминика. – А капитана этого траулера застрелили. По крайней мере, по официальной версии.
– Как тебя понимать? Убили его или нет? – резко спросила Джина.
Все это ей совсем не нравилось, и она никак не могла отделаться от мысли, что Доминик с первого взгляда показался ей весьма и весьма опасным. Как вообще они с бабушкой могли так просто пустить к себе в дом двух абсолютно незнакомых людей?
– Капитана убили, но перестрелка тут ни при чем. Он заметил наши лодки и собирался выкинуть живой товар за борт. Спрятать все концы в воду, чтобы его не в чем было обвинить. Он уже вытащил девушек на палубу, но не успел еще ничего с ними сделать, как получил пулю в лоб.
– Этот ублюдок уже собирался выкинуть одну из девчонок за борт. У меня не было времени на переговоры.
– Ничего не понимаю. Ты был на одной из лодок?
– Нет, я был на траулере.
– Что?
– Я работал под прикрытием и уже несколько месяцев выслеживал главаря этой шайки, но не мог же я спокойно смотреть, как капитан убивает этих девчонок.
– Или портит тебе легенду, – едва слышно добавил Джек.
– Или портит мне легенду, – невозмутимо подтвердил Доминик.
– Самое странное во всей этой истории, – крутя в пальцах стакан с коньяком, Джек пристально смотрел на Доминика, – что второй матрос загадочным образом исчез, после того как его арестовали агенты Интерпола. Причем никаких записей об аресте так и не удалось найти. А арестовавший его агент через два дня и сам куда-то исчез.
– С албанцами вообще опасно связываться.
Джина просто ушам своим не верила. Неужели они действительно сидят в элегантной гостиной, попивая бренди и клюквенный морс, и при этом обсуждают похищения пятнадцатилетних девочек и вооруженные столкновения? Посмотрев на бабушку, Джина сразу поняла, что они думают примерно об одном и том же. Даже Сия казалась удивленной. Что ж, похоже, она тоже знала о брате далеко не все.
– Так, любопытства ради, – продолжил Джек. – А чем ты занимался после Мальты?
– О, не сомневайся, мне было чем заняться. Так же как и тебе, Мэйсон.
– Но на Интерпол ты больше не работаешь.
Это был не вопрос, а утверждение, но Доминик все равно ответил.
– Верно, – улыбнулся он. – Теперь я, если так можно выразиться, частный предприниматель.
Последние слова окончательно развеяли мрачную атмосферу, а злобный и опасный незнакомец вновь превратился в красивого, очаровательного и невероятно загадочного кузена.
Когда час спустя Джина провожала Джека до двери, она по глупости озвучила эту мысль:
– А я и не знала, что Доминик был агентом под прикрытием.
– По-моему, фраза "под прикрытием" по умолчанию означает именно это.
Джина как-то совсем не ожидала такого тона.
– Наверное. – Она удивленно приподняла бровь. – Но все равно, даже ты не станешь спорить, что все это похоже на очередную серию фильмов про Джеймса Бонда.
– Как скажешь. Ты устала?
Такая резкая смена темы разговора заставила Джину моргнуть, но при этом она поняла, что совсем не устала. Наверное, она просто привыкла работать допоздна. А может, это необычный разговор ее так взбодрил.
– Да нет. А что?
– Я остановился совсем рядом, в "Экселсиоре". Не хочешь немного со мной прогуляться? Мы так и не обсудили прошлые выходные.
Здравый смысл подсказывал, что нужно отказаться. Сперва ей самой нужно было бы во всем разобраться, а лишь потом что-то обсуждать. Но, к счастью, здравый смысл никогда не имел над ней власти, и, стоило только Джине взглянуть в карие глаза, как она начала мечтать лишь о том, чтобы на пару часов остаться наедине с Джеком. А еще лучше не на пару часов, а на всю ночь.
Решив, что в теплую летнюю ночь пешая прогулка гораздо приятнее поездки в такси, Джина повела Джека привычными дворами. Когда они проходили мимо музея естественной истории, Джина коснулась руки Джека, и он нежно сжал ее руку в ответ. В лифте отеля они оба уже не могли сдержаться от поцелуя.
Ладно, кого она пытается обмануть? Нельзя же вечно списывать горящий в ней огонь на разбушевавшиеся гормоны. Все дело в Джеке. В одном лишь Джеке, а все остальное уже давно не имеет никакого значения.
С трудом дождавшись, когда за ними наконец-то закроется дверь в номер, Джина прильнула к Джеку.
– Надеюсь, именно на это ты и рассчитывал, когда предлагал прогуляться, – выдохнула Джина, стягивая с него рубашку.
– И как ты только догадалась? – улыбнулся Джек, задирая ей футболку.
Чтобы застонать, Джине хватило всего лишь одного прикосновения теплых пальцев к груди.
– У тебя же здесь где-нибудь есть кровать? – спросила она, оглядывая роскошную прихожую.
– А ты в этом сомневаешься?
Ухватив Джину за руку, он отвел ее в не менее роскошную спальню с огромной кроватью под балдахином и шелковыми простынями.
Уложив Джину на кровать, Джек быстро снял с себя всю оставшуюся одежду, и она уже в который раз залюбовалась мускулистым подтянутым телом. Не в силах более сдерживаться и чувствуя нестерпимое желание прикоснуться к нему руками и попробовать на вкус, Джина перекатилась на живот, встала на колени и прикоснулась к его члену. Под ее пальцами Джек напрягся, мгновенно приблизившись к высшей точке наслаждения. Желание Джины увеличилось в несколько раз. Неужели Джек настолько ее хочет, что ему достаточно всего одного поцелуя и легчайшего прикосновения?
Не в силах больше с собой бороться, Джина склонила голову и начала ласкать его губами. Джек, сколько мог, терпел ее ласки, но, чувствуя, что уже дошел до предела, осторожно оттолкнул Джину и, повалив на подушки, наконец-то сделал то, о чем весь вечер мечтал. Пометил эту женщину как свою собственную.
Повалившись на кровать, Джина охотно раздвинула ноги, и не заставляя себя упрашивать, Джек вошел в нее одним мощным движением, и Джина охотно приподняла бедра, двигаясь ему навстречу. И так много-много раз.
Когда застилавший разум красный туман рассеялся, Джек наконец-то открыл глаза и посмотрел на лежавшую под ним уставшую, но довольную Джину.
Джину, которая до сих пор не переставала его удивлять и поражать. Джину, которой удалось затмить собой все остальное.
Как обычно, проснувшись, Джек мгновенно пришел в себя, машинально прислушиваясь к смутным ночным звукам. Рядом тихонько сопела Джина, улыбнувшись, Джек осторожно убрал с себя ее ногу и вылез из-под одеяла. Подобрав валявшуюся на полу одежду, он натянул трусы и брюки и подошел к окну полюбоваться неторопливо просыпающимся городом.
Задумчиво разглядывая величественное здание музея естественной истории, Джек постарался вспомнить, когда в последний раз ему было так хорошо и спокойно. Когда все казалось таким правильным.
Что ж, похоже, это было еще при Катрине. Если не раньше.
Предательская мысль закралась в разум раньше, чем Джек успел от нее отгородиться. Лишь находясь рядом с Джиной, он готов был признать горькую правду.
Катрина была настоящим сгустком чистой энергии. По натуре спортивная, она всегда обожала соревноваться и всей душой отдавалась выбранному делу, и Джеку волей-неволей приходилось напрягать все силы, чтобы двигаться с ней вровень.
Но смог бы он всю жизнь прожить в этом бешеном ритме? Или сгорел бы?
Или на каком-то этапе они все равно нашли бы то, что ему теперь так легко и просто удалось найти с Джиной и для чего он еще не успел подобрать верного слова? Это не покой, не умиротворение и не стабильность. Да и о какой стабильности вообще может идти речь, когда дело касается Юджинии Амалии Терезы Сен-Себастьян?
А еще остаются неясные чувства к растущему внутри ее ребенку. Разумеется, то, что она носила под сердцем его ребенка, сильно сказывалось на их отношениях. Да и могло ли быть иначе?
Но сейчас он думал не об этом. Джек думал о Джине и только о Джине.
Черт! Ну почему он не может просто признать очевидное? Он ее любит. Любит такую, какая она есть. Со всеми недостатками и причудами, от которых порой готов завыть в голос. Любит даже ее непробиваемое упрямство, а на душе теплеет при одной лишь мысли, что он проснется с ней рядом… а потом еще раз… и еще…
Резко развернувшись, Джек вернулся к кровати:
– Джина, проснись.
Недовольно протянув что-то невнятное, она зарылась носом в подушку.
– Пора вставать.
– Что… – Повернувшись к Джеку, она сонно на него посмотрела из-под падавших на лицо волос. – В чем дело?
– Сядь на минутку.
Джина лениво перекатилась на бок и слегка приподнялась:
– Надеюсь, ты хочешь сказать мне что-нибудь хорошее. – Убрав непослушные пряди, она до груди закуталась в простыню.
– Ладно, надеюсь, тебе понравится. Я люблю тебя и хочу каждый день просыпаться с тобой рядом. Проблема лишь в том, что никто не знает, долго ли мы пробудем вместе. – Джек осторожно взял ее руку в свою. – Никаких гарантий нет и быть не может. Это знание далось мне нелегкой ценой, но… Ты… мы должны каждую секунду бороться за те крупицы счастья, что нам доступны. Я понимаю, ты еще не разобралась со всем, что творится в твоей жизни, но…
– Подожди!
Джина резко отстранилась, и Джек молча выругался. Неужели он зашел слишком далеко? Джек хотел уже было снова заговорить, но тут Джина, все еще кутаясь в простыню, вылезла из кровати и ткнула его в грудь пальцем:
– Стой где стоишь. А мне нужно сходить в туалет. И умыться. И почистить зубы. А потом я вернусь, и ты повторишь часть своей речи.
– Какую часть?
На полпути к ванной Джина обернулась:
– Ту часть, где признаешься мне в любви.
Улыбаясь как идиот, Джек послушно замер на месте.
Все еще улыбаясь, Джек уловил приглушенный звук в гостиной. Потом еще один. А еще через секунду дверь распахнулась, и в комнату ворвались три вооруженных человека.
Мгновенно среагировав, Джек схватил стоявшую на ночном столике лампу, раз другого оружия под рукой не было, думая лишь о том, как увести их от Джины, но лысый двухметровый качок направил на него автомат.
– Не глупи.
Джек узнал голос Доминика Сен-Себастьяна еще до того, как тот показался из-за спины гиганта.
Глава 12
– Теперь можно и… – весело начала Джина, выходя из ванной, но, не договорив, замерла на месте, покрепче прижимая к себе полотенце и непонимающе уставившись на происходящее.
Джек с лампой в руках, замахивается ею, словно бейсбольной битой, бритоголовый качок целится ему в грудь из автомата, еще один незнакомец похотливо пялится на нее саму. И Доминик. Почему он так странно смотрит?
– Что… – Джина невольно попятилась. – Что здесь…
– Неплохо, господин посол, весьма неплохо. – Незнакомец говорил с таким сильным акцентом, что перепуганная Джина едва разбирала слова. – Как ты думаешь, за твою женщину дадут хорошую цену?
– Джек! Доминик! – Джина быстро переводила взгляд с одного на другого. – Что происходит?
Шагнув вперед, Доминик явно пытался что-то сказать ей взглядом, но Джина была не в том состоянии, чтобы разгадывать едва уловимые намеки.
– Джина, слушай меня внимательно. У нас есть незаконченные дела, к которым Джек имеет самое непосредственное отношение. Проснувшись, ты все поймешь.
– Что? Проснувшись?
Отвлекшись на немного виноватую улыбку Доминика, Джина даже не заметила, откуда пришелся удар в челюсть, но еще успела почувствовать, как кузен подхватывает ее на руки, а Джек сквозь сжатые зубы невнятно рычит проклятие.
А потом комната покачнулась, и все исчезло.
Когда туман наконец-то рассеялся, Джина пришла в себя на смятых простынях. Одна. С повязанным на голом теле полотенцем. И при этом у нее зверски болела принявшая удар челюсть.
Джина мгновенно все вспомнила. Незнакомцы. Доминик. Оружие.
– Джек!
Похолодев от ужаса, она резко вскочила с кровати, но, покачнувшись, едва не упала обратно.
Дождавшись, когда голова перестанет кружиться, Джина бросилась в гостиную, но, разумеется, там уже давно не было ни Джека, ни незнакомцев.
Ни Доминика.
Пять часов спустя Джина все еще ничего не знала об их судьбе. Так же как и целая армия полицейских и федералов, сбежавшихся в "Экселсиор" после звонка в 911.
Возглавляла всю эту ораву старший агент ФБР Памела Дрискелл, и она же уже в который раз обо всем подробно расспрашивала Джину, предварительно отправив несколько агентов в "Дакоту".
– Расскажите все, что вам известно об этом кузене.
Джина послушно пересказала всю историю, от неожиданной ночной встречи на кухне и заканчивая вчерашними откровениями.
– Я мало что поняла, только то, что он и Джек, посол Мэйсон, когда-то уже встречались, расследуя для ООН дело о рабынях из Восточной Европы.
Дрискелл оглянулась на представителя департамента:
– Вам об этом что-нибудь известно?
– Нет, но я наведу справки.
Агент снова повернулась к Джине:
– Что еще?
– Доминик, мой кузен, тогда работал под прикрытием. В Интерполе.
– Вы в этом уверены? Ладно, не важно, это мы тоже проверим. А теперь нам пора поговорить с вашей кузиной.
Вместе с солидным эскортом Джина за пять минут добралась до "Дакоты", где агент Дрискелл быстро расспросила швейцара и расставила караул, прежде чем подняться наверх, где их уже ждали встревоженная бабушка и Мария.
– Юджиния! – увидев внучку, с облегчением воскликнула герцогиня.
Бросившись через комнату, Джина упала на колени, обнимая и успокаивая самого близкого в мире человека, одновременно поглубже заталкивая собственные страх и отчаяние. Бабушке и так сейчас тяжело, поэтому не стоит устраивать буйных истерик. Даже если именно этого ей сейчас и хочется больше всего на свете.
– Бабушка, со мной все в порядке.
– А что с твоим лицом?
Немного помолчав, Джина все же сказала правду:
– Доминик отправил меня в нокаут.
– Нет! – Джина только сейчас заметила сидевшую на диване Сию. – Мой брат бы никогда не ударил женщину!
– Ну конечно.
– Не верю!
Джина вдруг замерла. Странно, швейцар тоже сказал, что Доминик на удивление приятный молодой человек… Вот уже два человека за пять минут отказываются признать в нем злодея. А третьей оказалась бабушка.
– Я тоже не верю. – Джина еще ни разу не слышала, чтобы герцогиня говорила таким ломким дрожащим голосом. – Юджиния, пожалуйста, представь мне своих спутников. И сядь ты уже, наконец.
Быстро всех познакомив, Джина еще раз пересказала всю историю.
– Ничего не понимаю, – выдохнула Сия. – Но я точно знаю, что у Доминика должны быть для этого какие-то причины.
– Мисс Сен-Себастьян, мы бы хотели поговорить с вами о вашем брате, – наконец заговорила агент Дрискелл.
– Доктор Сен-Себастьян.
– Хорошо, как скажете, мы можем где-нибудь поговорить наедине?
– Конечно, – вместо Сии ответила Шарлотта. – Мария, проводи их, пожалуйста, на кухню.
Как только за ними закрылась дверь, герцогиня повернулась к Джине.
– Юджиния, дорогая, прошу тебя, не ври мне. – Бабушка потянулась к ней дрожащей рукой. – Ты падала? Тебе плохо? Как ребенок?
– Все нормально. – Взяв бабушку за руку, Джина пересела в соседнее кресло, где до этого сидела Мария. – Доминик поймал меня прежде, чем я упала.
– Он ударил тебя так, что ты потеряла сознание, но при этом не дал упасть на пол? Тебе это не кажется странным?
– Еще как кажется.
Больше они ничего не успели обсудить, потому что вернулась Сия с полицейскими, и на прощание агент Дрискелл протянула Джине визитку:
– Если Доминик или его подручные попытаются с вами связаться, сразу же звоните мне.
– Хорошо.
– На всякий случай мы оставим патрульных внизу.
– Duquesa, вам нужно поесть. – Мария первой нарушила тишину, повисшую после ухода полиции, и ушла на кухню.
– Я знала, что Доминик работал в Интерполе, – нахмурившись, выдохнула Сия, – но я не думала, что он… что он… – Она неопределенно помахала рукой, явно не в силах найти подходящее слово.
– Агент под прикрытием? – подсказала Джина.
– Igen! Да, агент под прикрытием. – Усилившийся акцент лучше всяких слов говорил о ее состоянии. – Доминик никогда не рассказывал мне ни о чем подобном. Ни мне, ни родителям.
Если бы не постоянно нывший подбородок, Джина бы с радостью ей поверила.
– Вчера он сказал, что больше не работает на Интерпол, – сухо напомнила она. – Если я ничего не путаю, он назвал себя частным предпринимателем. Чем он конкретно занимается?
– Я не знаю, – устало вздохнула Сия. – Он постоянно весь в делах и разъездах. Занимается охраной и безопасностью. Но никаких подробностей я не знаю.
Сия откинула с лица идеально гладкие волосы цвета воронова крыла, и Джина в очередной раз залюбовалась красотой и изяществом кузины, снова почувствовав себя толстой и неуклюжей.
И, разумеется, то, что спеша вернуться к Джеку, утром Джина только умылась холодной водой и почистила зубы, элегантности ей не прибавляло. Нечесаные волосы, вчерашняя мятая одежда, полное отсутствие косметики, ну и конечно же роскошный синяк на подбородке, к которому заботливый полицейский приложил полотенце со льдом из минибара. Прямо на конкурс красоты можно отправляться.
Джине вдруг нестерпимо захотелось помыться, причесаться и переодеться. Но что, если именно в эту минуту позвонит агент Дрискелл? Или Доминик? Или Джек?
– Очень неудобное положение. – Сия повернулась к герцогине. – Как для вас, так и для меня. Думаю, мне лучше собрать вещи и перебраться в гостиницу.
Но не успела еще Шарлотта ответить, как зазвонил телефон.
"Господи, пожалуйста, пусть это будет Джек!"
– Да?
– Джина! Слава богу! – Сара почти орала, но ее все равно было едва слышно из-за шума какого-то мотора. – Бабушка звонила целую вечность назад и сказала, что что-то случилось. Ты в порядке?
– Да.
– А ребенок?