- Он - Глинн ап-Ллуэлин, младший брат моей жены, отец-настоятель, - последовал немедленный ответ. - Принц оставил мальчика на моем попечении, поскольку моя жена заботилась о нем с самого детства, особенно когда стало ясно, что парень не годится для воинских подвигов. Любит учиться, сочиняет стихи и песни. Мы держим его происхождение в секрете, ибо я не хочу, чтобы мальчика использовали как оружие против отца. Даже мой кузен Рейф не знает, кто он на самом деле. Мы полагали, что будет лучше, если его посчитают моим незаконным сыном.
Аббат понимающе кивнул.
- Отец знает, где он сейчас?
- Да. Мальчика сопровождали двое его людей. Я отослал их в Уэльс и велел рассказать ап-Граффиду, где его сын.
Он не станет возражать. Ты поклялся никому не выдавать тайну, отец мой, и я молю тебя заботиться о мальчике. Если, пока мы будем в походе, между Уэльсом и Англией разразится война, он просто исчезнет и, клянусь, ни тебе, ни твоим людям не причинят зла. Хотя отец Глинна презирает поэтические наклонности сына, он все же любит его. Мало кто знает о существовании Глинна, хотя ходят слухи, что у принца Уэльского есть сын.
Немного помолчав, аббат обратился к Глинну:
- Скажи, сын мой, готов ли ты носить на себе клеймо бастарда? Зная, что ты отпрыск дворянина, с тобой станут обращаться хорошо, но найдутся и такие, кто будет насмехаться над тобой.
- Я действительно незаконнорожденный, - спокойно ответил Глинн, - ибо наш отец не был женат на нашей матери, хотя горячо ее любил, отец-настоятель. Однако меня всегда любили окружающие. Если кто-то захочет утвердиться за счет моего унижения, я буду молиться за них. Боюсь, я не воин в душе.
- Мы рады видеть тебя в нашей школе, Глинн из Торли, - улыбнулся отец Бонифас. Парнишка действительно умен, и его достойный ответ наводил на мысль, что он может стать прекрасным священником. Время покажет, так ли это. - Попрощайся с сестрой и зятем, сын мой, - велел он.
- Спасибо, Эдвард, - просто сказал мальчик. - Буду молиться за твой успех и скорое возвращение.
- Когда наступят каникулы, возвращайся в Хейвн, - посоветовал Эдвард. - Рейф и Кэтрин присмотрят за тобой до нашего приезда.
Он обнял Глинна и взъерошил его темные волосы. Юноша шагнул к сестре. В ее глазах стояли слезы, губы слегка подрагивали.
- Не смей плакать, сестренка, - пожурил ее Глинн, впервые почувствовав себя старше и сильнее сестры. - Я сам пожелал такой участи, а ты захотела вместе с супругом послужить Господу нашему.
Он обнял сестру и прижал к себе, но она отстранилась и стиснула его лицо ладонями. Когда он успел так вырасти и окрепнуть? И неужели на подбородке пробивается щетина?
- Когда я вернусь, ты превратишься в настоящего мужчину, - посетовала она.
- Я в любом случае стал бы им, - усмехнулся Глинн, коснувшись ее щеки.
- Учись прилежно и слушайся братьев, - наставляла она и, понизив голос, добавила:
- Если стрясется какая-нибудь беда, От и Дьюи приедут за тобой. Поезжай с ними.
Обещай мне, младший братец.
- Клянусь, - прошептал он и наспех поцеловал сестру. - Поезжай с Богом, Ронуин, дочь Ллуэлина, и возвращайся живой и здоровой.
С этими словами он повернулся и последовал за монахом, пришедшим проводить его в школу.
Ронуин разразилась слезами, и Эдвард поспешил обнять жену. Положив голову на его плечо, она жалобно всхлипывала.
- До сих пор они почти не разлучались, - пояснил Эдвард настоятелю.
- Прекрасно видеть такую любовь между братом и сестрой, - заметил тот. - Не волнуйся, госпожа, мы присмотрим за твоим братом.
- С-спасибо, господин н-настоятель… - выдавила Ронуин.
Они покинули аббатство и поскакали в Хейвн, откуда отряд уже готовился отбыть на побережье. Кэтрин и Рейф попрощались с ними, и девушка пообещала молиться за отсутствующих. Ее голубые глаза повлажнели, и Ронуин проглотила ревность, хотя и заметила, что взгляд Кейт задержался на Эдварде чуточку дольше, чем следовало бы.
- Мы с мужем благодарим тебя, дорогая Кейт, и будем счастливы твоими молитвами, - ответила она.
Кавалькада выехала из замка и вскоре свернула на большую проселочную дорогу.
- Что за женщина! - покачал головой Рейф. - Судьба сыграла с нами обоими злую шутку, сестрица. Ты со своей мягкостью и добротой была бы куда лучшей подругой Эдварду, а неукротимая Ронуин - мне.
- Рейф! - возмутилась Кэтрин. - Они заключили союз по воле короля!
- Не ругай меня, Кейт, за желание иметь то, чего я никогда не получу, - вздохнул Рейф. - Я твердо верю, что они оба благополучно вернутся.
Английская армия должна была собраться в Дувре, а оттуда отплыть в Бордо. Отряд Эдварда путешествовал как по суше, так и по воде. Суда перевезли их по Северну из Хейвна в Глостер. Оттуда они двинулись в лондонском направлении, обогнули столицу и направились к Дувру. Прибыв туда в середине мая, они узнали, что принц Эдуард еще не готов тронуться с места. Те, кто уже оказался в Дувре, должны были отправиться во Францию, а дальше добраться до порта Эг-Морт на Средиземном море и встретиться там с французами. Принц Эдуард со своим отрядом пообещал последовать за ними как можно скорее.
- Моя жена зачислена в свиту принцессы Элинор, - сообщил Эдвард портовому надзирателю.
- Она присоединится к принцессе, как только принц Эдуард достигнет Эг-Морта, - объяснил тот, - а пока пусть путешествует с вами, господин. Кроме того, на вашем корабле будет еще одна дама. Вы, госпожа, сможете разделить с ней каюту. Ее муж тоже из рыцарей короля.
- Значит, мы с мужем не сможем быть вместе? - расстроилась Ронуин.
- Мужчинам придется спать на палубе, госпожа. Позвольте напомнить, что вы отправляетесь на войну против неверных, а не на увеселительную прогулку, - резко ответил надзиратель.
- Прошу обращаться со мной повежливее, сэр, - так же высокомерно бросила Ронуин. - Я дочь принца Уэльского, а не какого-то сельского олуха!
- Прошу прощения, госпожа, - низко поклонился надзиратель. - Поверьте, я из кожи вон лезу, чтобы все шло гладко, но, пока не отплывут последние люди принца, не видать мне покоя.
Ронуин величественно кивнула, а ее муж постарался скрыть улыбку.
Судно, на котором они отплыли из Дувра, оказалось довольно большим. На палубе поместились все воины Эдварда де Боло вместе с лошадьми и небольшой отряд из Оксфорда.
Погода выдалась солнечной, и море было спокойным, но плавание продолжалось десять дней, прежде чем корабль достиг Бордо. Скука, обуявшая их, быстро рассеялась, едва путники сели на коней и направились в единственный средиземноморский порт Франции, Эг-Морт. Дороги были буквально запружены телегами, всадниками - как благородными рыцарями, так и простыми воинами. Идея крестового похода овладела всеми верующими.
Лишь в конце июня они добрались до Эг-Морта, где и узнали, что принц Эдуард еще не покидал Англии. Англичане не знали, что им делать. Тогда король Франции, истощенный, с глазами, горевшими фанатичным огнем, решил поговорить с ними.
- Мы уверены, - объявил он, - что ваш принц рано или поздно присоединится к нам, если не здесь, то в Святой Земле. Он прислал гонца, который велел передать, что те, кто уже добрался сюда, должны последовать за мной, а он последует за вами. Судов хватит на всех. Мы гордимся, что выполняем великую миссию во славу Господа нашего Иисуса Христа.
После ухода Людовика англичане начали совещаться. Кое-кто сомневался. Люди не спешили присоединяться к чужому королю.
- Как это похоже на Эдуарда Длинноногого! Бросить нас на милость французишек! - ворчал какой-то рыцарь. - Едва ли за горло нас не брал, настаивая на том, чтобы все было готово вовремя, а сам до сих пор сидит в Англии!
- Он прибудет, - заверял другой. - Я слышал, король не слишком жаждет раскошеливаться на столь рискованное предприятие и не желает, чтобы его сын в нем участвовал. Правда, королева пытается его уговорить и твердит, что многие прекрасные люди готовы сопровождать принца и что тот запятнает честь рыцаря, если пойдет на попятный теперь.
- А откуда ты все это знаешь? - недоверчиво допытывался первый рыцарь.
- Не забудьте, от принца прибыл посланник к королю Людовику, - пояснил второй. - Кружка-другая пива способна творить чудеса, она развяжет язык самому молчаливому слуге. А этот парень проехал немало миль, чтобы передать письмо от нашего Генриха.
- Как быть с нашими женщинами? - не унимался первый.
- Они должны ехать с нами, - вмешался Эдвард де Боло. - Мы не можем оставить их здесь, среди чужестранцев.
Кроме того, если принц все же прибудет, в чем я уверен, то вряд ли остановится в Эг-Морте, и тогда дамы застрянут здесь надолго. Нам нужно потребовать от французов, чтобы женщин устроили как следует.
Все согласно закивали.
Верный своему слову, де Боло обратился к французам. В английском лагере было шесть благородных дам и столько же служанок. Французская королева любезно пригласила их отправиться в Карфаген на ее корабле.
- Что ни говори, - заметила она мужу, - а леди должны были путешествовать в свите жены моего племянника. Мы не можем отмахнуться от них, тем более что бедняжки выказали настоящее мужество, последовав за супругами в Святую Землю.
Восьмой крестовый поход начался первого июля в году тысяча двести семидесятом, когда флотилия отплыла из Эг-Морта, единственного владения Франции на Средиземном море, отделенного от моря огромными песчаными дюнами и глубокими лагунами. Суда целый день скользили по лабиринту каналов, прежде чем оказались в открытом море.
С каждым днем погода становилась теплее. Ни англичане, ни французы не привыкли к подобной жаре. Лагерь крестоносцев в Карфагене был усеян шатрами. Самый большой, в центре, принадлежал французскому королю. Были тут и больничный шатер, и несколько шатров, предназначенных для готовки. Воды хватало, но не в изобилии, поскольку несколько колодцев за стенами Карфагена оказались отравленными. Вскоре, несмотря на все усилия врачей, началась эпидемия. Пришлось вырыть выгребные ямы для страдавших расслаблением желудка. Они быстро наполнялись, после чего их закидывали землей и выкапывали новые.
Заболел и король Людовик. Человек немолодой, он сильно страдал от жары. Многим тоже нездоровилось. Когда слег и Эдвард де Боло, Ронуин поначалу была в ужасе, но, поразмыслив, решила, что причиной его недуга стала ужасающая грязь в лагере. Прежде всего она потребовала, чтобы их шатер перенесли как можно дальше от скопления людей. Эдвард ужасно ослабел, его несло чернотой, слизью и зеленью.
Бедняга никак не мог поправиться, и Ронуин настояла, чтобы питьевая вода кипятилась вместе с плодами айвы и процеживалась через чистую ткань. Она знала - лучшего средства, чем айва, не существует, и кормила мужа мякотью вареных фруктов, смешанной со сладкими финиками. В шатре царила безукоризненная чистота. Ночной горшок промывался уксусом и кипящей водой после каждого употребления.
Ронуин порекомендовала этот способ французской королеве, но придворный врач поднял ее на смех, назвал старомодной, и уверил, что, как только вредные гуморы будут удалены из тела монарха, он поправится и крестовый поход продолжится по воле Божьей.
Эдвард де Боло был уверен, что долго не протянет, но лечение постепенно возымело действие. Его взбунтовавшийся живот утихомирился.
- Ты, похоже, колдунья? - подшучивал он над женой.
- Я лишь вспомнила то, чему меня учили в Аббатстве милосердия, - улыбнулась Ронуин, присаживаясь на край походной кровати. Потом она засучила рукава, намочила в тазике морскую губку и принялась обтирать мужа. Сестра-лекарка всегда утверждала, что грязь - источник многих болезней, что бы ни говорили святые отцы о вреде мытья.
- Вода пахнет совсем как ты, - заметил он.
- Я капнула туда немного своего масла, - объяснила Ронуин, проводя губкой по широкой груди мужа. Закончив работу, она накрыла его легкой простыней, вылила воду и снова села рядом.
- Полежи со мной, - попросил он, обнимая жену и гладя по волосам. Он и впрямь чувствовал себя лучше и благодарил Бога за присутствие жены.
Правда, во время болезни он часто думал о Кэтрин и мечтал, чтобы Ронуин больше походила на нее, но сейчас не чувствовал угрызений совести из-за этого. Женщины и должны быть подобны доброй и мягкой Кэтрин. Хорошо еще, что монахини внушили Ронуин, как должна вести себя жена по отношению к мужу. Заботливость и внимание Ронуин позволили Эдварду надеяться, что она постепенно станет похожей на женщину, в которой он нуждался.
Он нежно улыбнулся супруге.
Ронуин услышала, как колотится его сердце, и внезапно ее осенило.
"Я люблю его!"- подумала она. Мысль о том, что она может потерять его, была ей невыносима. Значит, нужно сказать ему правду!
- Эдвард, я люблю тебя, - прошептала Ронуин. - И пусть до сих пор не была самой ласковой из женщин, все равно я люблю тебя. И умру, если нам придется расстаться навсегда.
Слезы градом покатились по щекам, и Ронуин никак не могла их унять.
- О Ронуин, моя милая дикарка, - ответил он, сжимая ее в объятиях, - как долго ждал я этих слов! Ты и представить этого не можешь, ягненочек! Когда я обрету здоровье, мы позаботимся об остальном, но сознание того, что я любим, придает мне сил. Я уверен, при такой заботе скоро встану на ноги. Не плачь, дорогая.
Какое счастье видеть, что Ронуин изменилась! Нужно как можно скорее сделать ей ребенка и отослать домой с наследником во чреве. Она, разумеется, беспрекословно подчинится, поскольку к тому времени поймет, в чем состоит ее супружеский долг.
Довольно улыбнувшись, Эдвард поцеловал ее в губы.
Королю Людовику становилось все хуже. В лагере свирепствовали чума и дизентерия; в довершение ко всему отряды иноверцев то и дело нападали на изнемогавших христиан. Брат короля Карл Анжуйский, король Неаполя и Сицилии, убедивший Людовика, что приезд в Карфаген и обращение эмира в истинную веру помогут снискать расположение папы, теперь поговаривал о перемирии. Но двадцать пятого августа король Людовик IX скончался. Принц Эдуард, прибывший из Англии на несколько дней позже, уже не застал своего дядю в живых. Его тело готовили к длинному путешествию на родину. Карл Анжуйский, к величайшей ярости Эдуарда, уже вел мирные переговоры.
- Ты предал весь христианский мир! - прогремел принц. - Я отказываюсь участвовать в этом подлом деянии! Иерусалим должен быть освобожден от язычников, а ты, трусливый пес, заискиваешь перед нашим врагом! Я больше не желаю тебя видеть! Меня тошнит от тебя, негодяй!
- Но ты свободен в своих действиях, господин мой, - вкрадчиво заметил Карл Анжуйский. - Я же в связи с кончиной моего брата обязан думать о своем королевстве. Оно не так далеко от неверных, как твоя Англия.
Принц Эдуард вышел из королевского шатра и, созвав своих рыцарей, рассказал о случившемся.
- Я еду в Акру и там соберу людей, чтобы отбить Иерусалим у язычников. Вы со мной, господа? Во имя Бога и Англии! - воскликнул он, подняв меч.
- За Бога и Англию! - вторил ему хор голосов.
Принц кивнул и, распустив рыцарей, направился к шатру Эдварда де Боло. Он улыбнулся встретившей его Ронуин:
- Мне сказали, госпожа, что Эдварду с каждым днем становится все лучше благодаря твоей нежной заботе. Если бы моя тетка последовала твоему совету, король Франции и по сей день был бы жив. - Он уселся на единственный стул, пододвинутый Ронуин, и, объяснив ситуацию, добавил, обратившись к де Боло:
- Если чувствуешь себя не в силах продолжать поход, ты волен вернуться домой, с нашей благодарностью и благословением.
- Я останусь, повелитель, - решил Эдвард. - Мы с таким трудом добрались сюда - поворачивать обратно нам не к лицу. Когда вы отправляетесь?
- Через десять дней, - сообщил принц. - Ты будешь готов к этому сроку?
- Думаю, да, - кивнул Эдвард.
Ронуин раздраженно кусала губы, но молчала.
- Благодарю тебя за верность, - улыбнулся принц, поднимаясь. - Как тебе известно, у меня хорошая память. Я не забываю друзей, но и врагов хорошо помню. Госпожа, моя жена будет рада принять тебя в любое время, когда сможешь ненадолго оставить мужа.
Ронуин почтительно присела. Принц кивнул и вышел из шатра.
- Ты еще недостаточно здоров, чтобы продолжить поход, - заявила Ронуин.
- Но я успею окрепнуть, - уверил муж.
- За десять дней? - усомнилась она.
- Придется. Думаю, пройдет не менее двух недель, прежде чем все устроится, да и ехать будем медленно, потому что теперь с нами принцесса и ее фрейлины. Тебе нужно навестить леди Элинор. Энит присмотрит за мной в твое отсутствие.
- Если я к тому времени не буду уверена, что ты достаточно здоров, то объявлю об этом всем, и никто меня не остановит, - пригрозила Ронуин.
- Ну и свирепая же ведьмочка моя валлийская жена! - поддразнил Эдвард. - Обещаю вести себя хорошо, госпожа, если поднимешь меня на ноги к отъезду.
Пойми, мы обязаны присоединиться к принцу. А теперь иди и засвидетельствуй свое почтение его жене, Ронуин.
- Я позабочусь о господине, хозяйка, - пообещала Энит.
Ронуин наскоро умылась, пригладила волосы, расправила платье и поспешила в королевский шатер. Стоило ей назвать свое имя, как стражник отступил и пропустил ее внутрь.
Ронуин присела в поклоне перед принцессой.
- Как приятно видеть тебя, Ронуин де Боло! - воскликнула леди Элинор. - Садись и расскажи нам о своем добром супруге, который, как я слышала, болен. Надеюсь, он поправляется?
- Да, госпожа, - кивнула Ронуин и, поведав о своих приключениях, пожаловалась на упрямство мужа:
- Боюсь, господин мой слаб для дальнейшего путешествия, но он и слышать ничего не желает.
- Ох уж эти мужчины! - посочувствовала принцесса Элинор. - Думают, что они несокрушимы! Что ж, возвращайся к своему господину и постарайся поскорее поднять его на ноги. А потом явишься ко мне и станешь одной из придворных дам на время путешествия в Акру. Подумай только, - с теплой улыбкой добавила она, - какие истории мы когда-нибудь будем рассказывать нашим внукам!
- Сначала я должна родить ребенка, - пробормотала Ронуин.
- Ты так и не стала матерью? - расстроилась леди Элинор, участливо качая головой. - Мы должны сделать пожертвование Святой Анне, матери Девы Марии. Я говорила, что она тебе поможет. Когда займешь место в моей свите, мы станем молиться вместе.
Ронуин вернулась в палатку повеселевшая и полная новых сил.
- Найди сэра Фулка, - велела она Энит. - Я потренируюсь с ним на мечах. Эдвард, муж мой, забота о тебе занимала все мое время, но теперь я хотела бы немного размяться.
Ты побудешь без меня еще немного?
Эдвард великодушно кивнул, хотя требование жены не слишком пришлось ему по душе.
- А что сказала леди Элинор? - поинтересовался он.
- Сказала, что мужчины воображают себя несокрушимыми, - засмеялась Ронуин, - и попросила, чтобы я поскорее поставила тебя на ноги, так что у меня нет иного выхода!
Но сначала я должна поработать до изнеможения, чтобы немного успокоиться. Завяжи-ка! - Она повернулась к нему спиной, прося закрепить стеганый жилет.
- Надень кольчугу, - велел он.
- Чересчур жарко! - запротестовала она.