Я уже немолод, сир, и, не имея законных наследников, должен был думать о семье. Мои родные всегда надеялись, что я женюсь на своей кузине Кэтрин. Уверившись, что овдовел, я предложил ей руку, и через десять месяцев жена подарила мне сына. Незадолго до его рождения в Хейвне появилась Ронуин, дочь Ллуэлина, с таким видом, словно ничего не произошло. Объявила, что все это время провела в гареме, и хвасталась, что другой мужчина обучил ее науке любви, чего я так и не сумел сделать. Увидев, как обстоят дела, она с угрозами покинула Хейвн. Я взбешен тем, что она имеет наглость чего-то требовать от меня! Это она должна на коленях молить прощения за побег и супружескую измену. - Поклонившись монарху и священникам, де Боло сел.
Воцарилась тишина.
- Ронуин, дочь Ллуэлина, выйди вперед и поведай нам свою печальную историю.
Ронуин медленно поднялась и, встав перед королем, низко поклонилась. Потом повернулась к служителям церкви и отвесила второй поклон. Она заговорила так тихо, что присутствующим пришлось напрячь слух.
- Сир, и вы, господа! Я пришла сюда молить о правосудии. Эдвард де Боло заявил, что я была ему плохой женой, и это отчасти правда. После смерти матери отец отвез меня и моего брата Глинна в крепость на валлийской границе, где нас вырастили мужчины. Там не было ни одной женщины, которая наставляла бы меня. Через десять лет отец вернулся и объявил о моем предстоящем браке с де Боло.
Он пришел в ужас, увидев, во что превратилась его дочь, ибо я Тогда напоминала задиристого мальчишку.
Король и священники дружно засмеялись.
- Меня отвезли в аббатство, где настоятельницей моя тетка, и следующие полгода я училась быть женщиной. Тетя меня окрестила и просветила в христианской вере. Прибыв в Хейвн-Касл, я уже выглядела достаточно достойно, но все же мне предстояло еще многому учиться, чем я и занялась. Вижу среди собравшихся священника замка, отца Джона. Добрый отче, скажите по совести, разве я была плохой хозяйкой?
- Хорошей, госпожа моя, - кивнул священник.
Ронуин глубоко вздохнула.
- Благородные господа, я и в самом деле долго не допускала мужа в спальню. В нашу брачную ночь он грубо и жестоко подчинил меня своей воле, утверждая, что таков ваш приказ, сир. Ни тогда, ни тем более сейчас я не верила этому. Собственная похоть довела его до насилия. После этого я всегда боялась наступления ночи. По соседству не было ни одной дамы моего положения, которая могла бы дать мне совет и унять мои страхи. Потом в Хейвн прибыл принц Эдуард с извещением о крестовом походе. Я так обрадовалась! Принцесса Элинор собиралась ехать с мужем, и я поняла, что если стану сражаться за Господа нашего, он поможет мне преодолеть ужас перед супружеской постелью.
В Карфагене я преданно ухаживала за мужем. Он говорит не правду, заявляя, что я бросила его. Только мои заботы спасли его от смерти. Я настолько, устала сидеть на одном месте, что он сам предложил мне в тот роковой день потренироваться на мечах с одним из его рыцарей, сэром Фулком.
Де Боло даже настаивал, чтобы я надела доспехи, и сам помог мне облачиться. И тут началась стычка с иноверцами. Я совершила глупость… О, как я сейчас сожалею об этом! Я повела в бой воинов. Сэр Фулк присоединился ко мне. Мы победили в бою во имя Господа нашего Иисуса Христа! Но меня отсекли от основной массы сражавшихся и увели в горы.
В конце концов, я не закаленный воин, а всего лишь женщина и, хотя прекрасно владею мечом, ничего не понимаю в тактике.
Рейф, сидевший рядом с кузеном, едва сдержал смех. Да она намного умнее всех, кто здесь сидит! Надо же, как зачарованно они слушают ее рассказ! Кельтская ведьма околдовала их, и кузену это дорого обойдется!
- Сэр Фулк, - продолжала Ронуин, крестясь, - да упокоит Господь его светлую душу, помчался за мной и сумел сохранить мою тайну в глазах похитителей, пока мы не достигли Синнебара. Там нам стало известно, что я убила брата самого халифа. Враги привели меня на его суд. Узнав, что я женщина, он отправил меня в гарем. Светловолосые невольницы всегда высоко ценились арабами. Вместо меня казнили несчастного сэра Фулка.
Она снова перекрестилась и продолжала:
"- Халиф Рашид аль-Ахмет сделал меня своей второй женой, научил не бояться страсти и горячо полюбил, но все это время я желала лишь одного: вернуться к своему мужу, Эдварду де Боло. Я надеялась и молилась, и Бог смилостивился. Мой младший брат Глинн отправился искать меня и нашел в Синнебаре. Его слава поэта и менестреля достигла ушей главного евнуха халифа по имени Баба Гарун. По его совету брата пригласили во дворец развлечь обитателей песнями и музыкой. Он начал петь на валлийском, спрашивая, не здесь ли его сестра. Эту фразу он повторял всюду, куда заносила его судьба. В ту ночь ему наконец ответили.
Слезы покатились из глаз Ронуин, но она смахнула их, не прерывая рассказа:
- Как раз в это время халиф решил, что хочет от меня ребенка. В гареме всем женщинам, за исключением тех, кому позволено иметь дитя, каждое утро дают специальное зелье, чтобы предотвратить зачатие. Но Баба Гарун считал, что сын, родившийся у меня, может стать соперником старшего сына халифа Мохаммеда в борьбе за трон, и не скрывал своих сомнений. Тогда я поняла, что только он поможет мне сбежать. Так и вышло. Мне удалось тайно покинуть Синнебар, а Баба Гарун объявил, что я погибла, упав со скалы. Для пущей достоверности он разбросал под обрывом кости, волосы и мою разорванную одежду.
Несколько месяцев подряд мы с братом и его верные воины пробирались назад, на родину. Сколько трудностей нам пришлось пережить! Но когда я оказалась в Хейвне, отец Джон сообщил, что мой муж объявил меня мертвой и женился снова. Тут появилась леди Кэтрин, и я увидела, что она вот-вот родит. Только в тот миг я поняла, что навсегда потеряла Эдварда де Боло.
Слезы опять потекли по бледным щекам, и у многих мужчин сердце сжалось от жалости к этой несчастной храброй женщине.
- Добравшись до Акры, мой брат пытался уверить зятя, что я жива. Но тот и слушать ничего не пожелал. Он бросил меня без всякого милосердия, и теперь я умоляю вас, сир, о правосудии. Я прошу лишь о возвращении приданого и платы за позор, которым этот человек запятнал меня и мою семью. - Она покорно склонила голову и замолчала.
- Госпожа, - спросил архиепископ Кентерберийский, - почему же вы не нашли убежища от постыдного плена в смерти?
- Ваше преподобие, меня учили, что самоубийство - смертный грех, а кроме того, у меня не было оружия. За женщинами гарема следят днем и ночью. Они никогда не остаются одни.
Даже еду им приносят разрезанной. Ножей не дают. Они принуждены есть руками. Да и одежды на женщинах там почти не бывает, не говоря уж о кушаках или поясах.
- Вы действительно сказали, госпожа, что этот халиф обучил вас науке любви? - вмешался епископ Винчестерский.
- Так и было, преподобный отец, - отозвалась Ронуин. - Эдварда раздражала моя холодность, и я хотела объяснить ему, что избавилась от своих неразумных страхов, что могу наконец любить его и готова подарить детей. Но как оказалось, я опоздала. Другая заняла мое место. Я всегда любила леди Кэтрин и не желала ей зла. Я рада, что у Эдварда появился сын и наследник. Но, господа, что теперь будет со мной? Я всеми силами боролась за то, чтобы вернуться домой, а ведь могла оставаться в Синнебаре, где меня любили и почитали. Там я была женой могущественного человека и великого правителя. Но в сердце я всегда хранила память об Эдварде де Боло. Мне было необходимо вернуться в Англию! Я ожидала его гнева и презрения, но не предполагала, что он настолько мало ценит меня! Он и не думал скорбеть… нет, не скорбеть, а хотя бы потерпеть немного для приличия. Сразу женился!
Закончив речь, Ронуин снова поклонилась и отступила.
Суд вызвал свидетеля, Глинна ап-Ллуэлина. Тот объяснил, как, узнав об исчезновении сестры, был потрясен известием о том, что довольно скоро Рейф де Боло получил письмо от кузена, пожелавшего жениться на Кэтрин. Как сам он оставил свои занятия и поспешил в Акру, чтобы умолять зятя подождать, пока об истинной судьбе Ронуин не станет известно. Как Эдвард прогнал его, ничего не желая слушать.
- По примеру Блонделля, менестреля короля Ричарда Львиное Сердце, я путешествовал, развлекая людей, пока не нашел сестру. - С этими словами и низким поклоном он вернулся на свое место.
- Леди Ронуин, Эдвард де Боло и их сопровождающие должны покинуть зал, - объявил король. - Мы обсудим это дело между собой.
Ронуин вместе с братом и монахинями вышла из зала.
Позади слышались шаги братьев де Боло. Их провели в небольшую комнату, где просители обычно ждали аудиенции.
Слуга принес вино и сладости. Мужчины жадно пили. Ронуин сидела, безмолвно перебирая четки.
- Какой смирной и одинокой ты кажешься, - тихо заметил подошедший Рейф.
Она не обратила на него внимания.
- Говоришь, что плохо владеешь тактикой, - хмыкнул он, - но думаю, ты скромничаешь! Не сомневаюсь, твоя проникновенная речь дорого обойдется бедняге Эдварду. Даже твое распутство никого уже не трогает.
Ронуин, не сдержавшись, подняла глаза:
- Ты омерзителен.
- Но, леди Ронуин, это ни в коей мере не упрек. Наоборот, я восхищаюсь тобой, как всяким умным человеком, а ты невероятно умна, хотя, по-моему, чересчур наивна. Тебе следовало остаться в Синнебаре. Неужели не понимала, что Эдвард никогда не принял бы тебя?
- Принял, если бы любил по-настоящему! - взорвалась Ронуин. Ее по-прежнему ранила мысль о том, как быстро забыл ее муж.
- Любовь - это детские сказки, леди. Браки заключаются по причинам, куда более земным. Твое замужество было частью договора между Англией и Уэльсом, не так ли? Неужели ты могла поверить в какую-то любовь?
- Да, верно, я действительно слишком наивна, - издевательски бросила Ронуин. - Но ты ошибаешься, Рейф де Боло. И между супругами может возникнуть любовь. Я воображала, что Эдвард испытывает ко мне именно это чувство… Впрочем, он сам признавался мне в любви, так что я не слишком ошибалась. Откуда мне было знать, что он лжет?
- Мужчина может много чего наговорить, когда лежит в постели с женщиной, - резко бросил Рейф.
Ронуин гордо вскинула голову:
- Ты мне отвратителен! Убирайся! Почему тебе так нравится мучить меня?
Рейф улыбнулся, и Ронуин растерялась, вдруг осознав, как он красив. Серебристо-голубые глаза насмешливо щурились.
- Я вовсе не собирался тебя мучить, Ронуин, - шепнул он так тихо, что расслышала лишь она. - Наоборот, все отдал бы, чтобы лечь с тобой.
Ронуин побледнела, готовая поклясться, что сердце в груди замерло. Язык перестал повиноваться.
- Если ты еще раз приблизишься ко мне, - выдавила она наконец, - я найду способ убить тебя. Даю слово. - Она снова опустила голову и принялась перебирать бусины четок.
- Ты слишком дерзок, - заметила аббатиса и рассмеялась, увидев, как покраснел Рейф. - Да, я слышала тебя, господин мой. Слух пока меня не подводит, иначе как бы я хранила столь строгий порядок в стенах аббатства?
- Ронуин в старости станет точной вашей копией, преподобная матушка, - заметил Рейф.
- Возможно, - сухо обронила та. - А теперь вернись к своему кузену, Рейф де Боло.
Прошло довольно много времени, прежде чем дверь комнаты отворилась и в дверях появился камергер. Все вернулись в зал и увидели, что короля там уже нет. Остались лишь королева и священники.
- Король, - объявила королева Элинор, - утомлен сегодняшними событиями, поэтому предоставил мне объявить решение суда. Ты действовал поспешно и необдуманно, Эдвард де Боло, когда женился, не имея убедительных доказательств смерти своей первой супруги. Однако поскольку леди Ронуин была официально объявлена мертвой, твоя женитьба на леди Кэтрин и, следовательно, твой сын признаются законными. Мы не считаем, что ты строил козни против леди Ронуин - скорее, был искренне убежден в ее гибели. Однако, узнав, что она жива, ты повел себя крайне неуважительно по отношению к ней и ее семье, бесстыдно оскорбив их честь. За это ты выплатишь компенсацию и вернешь ее приданое. Тебе все понятно?
- Да, госпожа, - поклонился де Боло.
- Что же до тебя, Ронуин, дочь Ллуэлина, ты сама себя обличила, хотя, кажется, искренне раскаиваешься в своих грехах. Церковь приняла в расчет то обстоятельство, что все это время ты не могла молиться истинному Богу нашему Иисусу Христу и некому было наставить тебя на путь истинный. Но твое будущее нам не ясно. Из-за твоего бесстыдного поведения ни один монастырь тебя не примет. Кроме того, вряд ли какой-то мужчина захочет иметь подобную жену, а ведь у женщины из благородной семьи должен быть муж, который вел бы ее по жизни. В свете нынешних обстоятельств… кто согласится взять тебя в жены?!
- Я. Я возьму ее.
Потрясенная, Ронуин уставилась на Рейфа де Боло. Он?
Он?!
И тут она впервые за весь долгий день забылась и, потеряв голову, набросилась на обидчика.
- Никогда! - завопила она. - Никогда!!! - И умоляюще протянула руки к королеве. - Мадам, надеюсь, вы не приняли всерьез слова этого человека? Кроме всего прочего, между нами есть определенное родство… Ведь его двоюродный брат был моим мужем!
Королева Элинор взглянула в сторону священников:
- Преподобные отцы! Что скажете на это вы?
Архиепископ и епископы стали тихо совещаться. В зале поднялся гул. Наконец архиепископ Кентерберийский поднялся с места.
- Между Ронуин, дочерью Ллуэлина, и Рейфом де Боло нет кровных уз. Вот если бы дама подарила Эдварду де Боло ребенка, тогда дело другое. Он имеет полное право взять ее в жены. По нашему мнению, это наилучшее решение столь сложной проблемы, госпожа Элинор.
- Я не хочу его видеть, - заявила Ронуин.
- Но решать не тебе, дорогая моя, - возразила королева. - Ты должна выйти замуж, а он готов закрыть глаза на твое прошлое.
- Нет! - взвизгнула Ронуин и, не в силах совладать с собой, топнула ногой.
Элинор Прованская, презрев столь ужасающее нарушение этикета, обратилась к ее тетке:
- Госпожа аббатиса, принц Уэльский именно вам доверил действовать от его имени на этом суде?
- Мне, - кивнула та.
- И что вы скажете?
- Прежде всего я должна знать, что предлагает этот человек моей племяннице. Есть ли у него дом и состояние?
Думаю, замком он не владеет, а ведь моя племянница родом из знатной семьи! Даже ее мать, упокой Господь ее душу, принадлежала к благородному роду. Мы готовы выдать Ронуин замуж, но не собираемся делать это в спешке и тем самым" обречь ее на нищету и страдания.
- Разумеется, - согласилась королева, расправляя наряд из пурпурного шелка. - Сэр де Боло, что вы ответите аббатисе?
- Мой дед со стороны матери, не имея других наследников, оставил мне титул барона Ардли, - ответил Рейф. - Земель у меня не так много, но есть прекрасный дом, слуги и десять сервов, обрабатывающих поля. Мой кузен Эдвард владеет большим участком земли, примыкающим к моим владениям. Если вы дадите мне в жены леди Ронуин, эта земля может стать той самой компенсацией, которая ей полагается, и границы моего поместья значительно расширятся. Кроме того, у меня есть скот. Человек я довольно зажиточный, и моя жена не будет ни в чем нуждаться. Пусть я не слишком знатен, но кровь моя так же чиста, как у нее. Я обещаю забыть ее прошлое и возьму в жены, невзирая на ее дурной характер.
Ронуин швырнула четки ему в голову.
- Так тебе понадобились земли Эдварда! Поэтому ты сообразил, как их заполучить? Никогда, ублюдок! Никогда! Я скорее проведу остаток дней в подземелье, чем возьму тебя в мужья!
- Решать не тебе, дитя мое, - шепотом напомнила аббатиса.
- Тетя…
- Послушай меня, Ронуин, - перешла аббатиса на валлийский, - тебя все равно выдадут замуж, хочешь ты этого или нет. По крайней мере этот человек тебе знаком, пусть ты и терпеть его не можешь. А что, если вместо него предложат какого-нибудь старого противного толстяка, который будет бить тебя, тратить твое приданое, а по ночам слюнявить своим грязным ртом? Рейф молод. Он даст тебе детей. Я уверена, рано или поздно вы придете к взаимному согласию. Я обладаю властью заключить этот брак и намереваюсь так и поступить. Умоляю тебя согласиться, пока не поздно, Ронуин.
- Я чувствую себя диким зверем, загнанным в клетку, - пробормотала Ронуин. - Как мне все это ненавистно!
- Знаю, - посочувствовала аббатиса, - знаю, дитя мое.
- Но почему обязательно выходить замуж? - рассердилась Ронуин, уже понимая, что побеждена. Разве можно тягаться с королевой и церковью? Никто не придет ей на помощь. Брат отводит глаза. От и Дьюи? Как ни любят ее они, все же не пойдут против отца. А отец желал поскорее сбыть дочь с рук.
- Ронуин? - негромко, но настойчиво повторила тетка.
- Я выйду за него, но против воли, - сказала она на норманнском.
- Превосходно! - воскликнула довольная королева.
- Я сам обвенчаю их, здесь, - благосклонно объявил архиепископ, широко улыбаясь.
- Вы очень добры, ваше преподобие, - кивнула королева, - Свадьба состоится вечером, и, если королю станет лучше, он сам придет и будет посаженым отцом прекрасной невесты. Дорогая, я не упоминала, что зеленое удивительно идет тебе?
- Я отведу племянницу обратно в монастырь, пусть остается там, пока будут готовить документы, - предложила аббатиса.
Королева кивнула:
- Я пришлю за вами своего пажа.
Монахини вывели свою подопечную из зала. Ронуин кипела гневом. Эдвард не смотрел на нее, но Рейф, выступив вперед, взял ее руку и поцеловал. Глаза его смеялись.
- Ты пожалеешь о своей наглости, господин, - прошипела она.
- Не думаю, моя Ронуин, - усмехнулся он.
- Я никогда не буду твоей! - запальчиво вскричала она, но аббатиса поспешно вывела ее, не позволив обрученным сцепиться не на жизнь, а на смерть.
- Не устраивай сцен!
- Ненавижу! Ненавижу его! - вопила Ронуин, раскрасневшись от злости и став еще прелестнее.
- Тебе очень повезло, - заметил брат, качая головой.
- Что? И ты на его стороне? - поразилась она.
- Тебе нужен муж.
- Заладили одно и то же! - отмахнулась Ронуин.
- Подумай, сколько преимуществ в этом браке! Ардли куда ближе к Шрусбери, чем Хейвн. Мы будем видеться гораздо чаще.
- Не знаю, к чему ему жениться на мне, - пожаловалась Ронуин, игнорируя утешения брата.
- Он вожделеет тебя, - ухмыльнулся Глинн.
- Человек, посвятивший свою жизнь Богу, не должен говорить подобных вещей, - упрекнула сестра.
- Не веди я столь полной жизни и не познай многих женщин, не смог бы посвятить жизнь Господу, - улыбнулся брат. - Гоняясь за тобой, я изведал все в полной мере.
- Ты настоящий сын своего отца, Глинн, - заверила аббатиса. - Удивительно, что отказываешься от мирских радостей. Жизнь служителя Господня тяжела, племянник.
- Знаю, - кивнул он. - Недаром учился в монастырской школе. Но есть в ней и свои прелести, и свой великий смысл. Я буду счастлив в Шрусбери.
- Тогда благослови тебя Бог, Глинн ап-Ллуэлин, - прошептала она и обернулась к племяннице:
- Ты должна отдохнуть, Ронуин, ибо утомлена телом и духом после тяжких испытаний.
Ронуин, не споря, вернулась в монастырь и, позволив тетке раздеть себя, прилегла.