- Правда? - с широко раскрытыми глазами спросила Аннабель.
- Да. Иногда мне просто хочется убежать в свою комнату и переодеться в джинсы и шлепанцы, какие носят другие девушки моего возраста.
Когда Кэрри запланировала поездку в Уинтер-Хейвен, она отправилась по магазинам и накупила вещей, которые никогда не надела бы в замке. Она посмотрела на фиолетовое пятно на платье и понадеялась, что его никогда не удастся отстирать.
Даниэль бросил на Кэрри заинтересованный взгляд. Она не поняла: то ли он подозревает ее во лжи, то ли сочувствует ей.
- Вы уверены, что не хотите вернуться домой и переодеться? - уточнил он. - Вдруг в парке появится еще один репортер. Им нравится публиковать пикантные фотографии.
Родители делали все возможное, чтобы в СМИ не попали сведения о диких выходках Кэрри. Так как она была "запасной" наследницей престола, внимание прессы привлекали старшие сестры. А Кэрри на страницах журналов представала несчастной, забитой девушкой, живущей в тени Мариабеллы и Аллегры.
"Отныне с этим покончено", - решила Кэрри. Она докажет миру свою состоятельность не как принцесса, а как личность.
Она улыбнулась, затем подалась вперед, взяла кусочек желе с сэндвича и размазала его по платью.
- Пусть публикуют, - сказала она. - Потому что я не такая, какой они меня представляют.
Глава 4
Даниэль внимательно рассматривал Кэрри. "Я не такая, какой они меня представляют". Какое любопытное заявление. Неужели она открыто заявила о том, что не является настоящей Карлитой Сантаро?
Даниэль решил не вдаваться в подробности. Если он будет чересчур дотошным, Кэрри может уйти в себя, и он никогда не получит необходимую информацию.
Он раздал сэндвичи с ветчиной и сыром и разлил по пластиковым стаканчикам газированную воду. Даниэль решил, что лучше всего выждать время.
Однако возникла проблема. Ему почему-то было очень трудно сосредоточиться. Каждый раз, когда Кэрри хмурилась, он хотел увидеть ее улыбку. Он должен оставаться объективным и сохранять ясную голову, но продолжает отвлекаться и разглядывать ямочки на ее щеках. Даниэль обнаружил, что смотрит на ее губы и задается вопросом, не впиться ли в них поцелуем.
Он отмахнулся от нежелательных мыслей.
Аннабель слопала свой сэндвич и побежала к качелям. Через несколько секунд она уже летала взад-вперед, напевая песню о принцессе.
- У вас очаровательная дочь. И у нее сильный характер, - произнесла Кэрри, смеясь.
У Кэрри был легкий и мелодичный смех. Черт побери, он продолжает отвлекаться, хотя должен сосредоточиться.
- Да, она с характером. - Даниэль откашлялся. - Вы, наверное, скучаете по жизни в замке.
Кэрри задумчиво посмотрела вдаль. Наверное, она тщательно продумывает ответ. Неужели такой простой вопрос обеспокоил ее?
- Нет, на самом деле не скучаю. Я никогда не любила королевскую жизнь.
- Почему?
Положив руку на подол светло-желтого платья, Кэрри притворилась, будто смахивает с него ворсинку. По какой-то причине она медлила с ответом. Даниэль цинично подумал, что она старается придумать правдоподобное, но лживое объяснение.
Он представлял, какие ожидания возлагаются на Кэрри. От него самого требовали следовать по стопам деда и отца. Иногда Даниэль задавался вопросом, как сложилась бы его жизнь, если бы он стал, например, ландшафтным дизайнером или художником.
Кэрри была сдержанной и спокойной. Она действительно походила на принцессу, хотя и сидела под кленом, на старом одеяле в испачканном платье.
- Из меня плохая принцесса, - сказала она спустя долгое время. - Хотя я очень старалась стать лучше.
На секунду Даниэль ей посочувствовал. Он знал, каково это - стараться оправдать чьи-то ожидания и достичь невозможного. Например, работая на телевидении, он постоянно стремился брать новые вершины, не желая опозорить фамилию Рейнольдс.
Даниэль интуитивно знал, что Кэрри его не обманывает.
- Значит, ваша мама отдыхала здесь раньше? - спросил он.
Кэрри кивнула:
- Еще до моего рождения. Мои сестры уехали на каникулы с бабушкой и дедушкой на побережье Амальфи, а мама решила отдохнуть в одиночестве.
- И часто она так отдыхает?
- Нет. Королевские обязанности отнимают все ее время. Думаю, она выбрала период между торжественным открытием какого-нибудь объекта и важным банкетом. - Кэрри рассмеялась.
- А вы? Вы живете так же, как ваша мать?
Кэрри неуверенно улыбнулась:
- Ваши расспросы напоминают мне интервью.
- Просто я хочу лучше вас узнать.
Она с подозрением выгнула бровь:
- Да? Зачем?
- Не каждый день я встречаюсь с принцессами. Тем более с красивыми принцессами.
- Вы мне льстите. - Она отмахнулась.
- Я говорю правду. Если бы я действительно брал у вас интервью, то делал бы заметки в блокноте или включил бы диктофон. У меня нет ни того ни другого. - Даниэль вытянул руки, доказывая свои слова. - Хотя людям было бы очень интересно познакомиться с необычной принцессой.
Она рассмеялась:
- Необычная? Я?
- Да, вы кажетесь настолько необычной, что мне почти трудно поверить, что вы - особа королевской крови. - Он наблюдал за ее реакцией на это завуалированное обвинение, но выражение лица Кэрри оставалось задумчивым.
- Необычная… - задумчиво повторила она. - Мне нравится.
Она говорила тихо, и Даниэлю стало не по себе от того, что он все-таки втянул ее в разговор о жизни в замке. Тут он вспомнил об обязанностях журналиста.
- Именно это ваше качество я хочу отобразить в интервью, - продолжил он. - Не кажется ли вам, что мир должен узнать вас настоящую?
- Настоящую? - Кэрри долго обдумывала его слова, потом одарила сияющей улыбкой. - Хорошо. Давайте проведем интервью.
- Отлично. Обещаю, что не буду задавать провокационных вопросов и…
Она подняла руку:
- У меня одно условие.
- Какое?
Ну вот. Сейчас она скажет, чтобы он вообще не затрагивал тему ее королевского происхождения.
- Я хочу поговорить о реальных причинах моего приезда в США, - произнесла Кэрри. - И ничего более.
Даниэль лишился дара речи. Кэрри надеялась, что совсем скоро он придет в себя. Она хотела поставить репортера на место и добиться преимущества. Кэрри не любила общаться с представителями СМИ: они чаще вредили, чем помогали. И если уж она согласилась дать Даниэлю интервью, то предпочитает держать ситуацию под контролем.
Это означало, что она не станет отвечать на провокационные вопросы о жизни королевской семьи. Кэрри будет говорить только о виноградниках Учелли, производстве вина, маркетинге и уровне продаж.
Подбежала Аннабель и прервала размышления Кэрри. Ее волосы запутались в диадеме, которая съехала набок.
- Позволь мне поправить, - сказал Даниэль и протянул руку к голове дочери.
Девочка отскочила:
- Нет, папа. Я не хочу, чтобы ты трогал.
Он вытащил расческу из заднего кармана брюк:
- А вдруг твои волосы запутаются в качелях? Дай я…
- Нет, папа. - Она отклонилась назад, прижимая ладонью непокорные кудри. - Ты рвешь мне волосы, когда причесываешь. Я хочу, чтобы меня причесывала бабушка. Она не делает больно.
Выражение лица Даниэля стало беспомощным и грустным. Кэрри видела, что он не знает, что сказать. Вчера вечером в библиотеке она заметила противостояние между отцом и дочерью. Вот и сейчас назревает скандал.
Сколько раз Кэрри пыталась достучаться до своего отца и дать ему понять, что его младшая дочь хочет самостоятельно решать свою судьбу. Она старательно доказывала, что не хочет вести светский образ жизни и заниматься той работой, которая, по его мнению, ей подходила.
- Волосы у девочек ужасно непослушные, да? - спросила Кэрри Аннабель. Девочка кивнула. - Хочешь, я тебя причешу?
Малышка настороженно взглянула на отца, но он уже вручил расческу Кэрри, явно обрадовавшись возможности уклониться от ответственности. Аннабель села на одеяло перед Кэрри, и та, осторожно сняв с ее головы диадему, принялась за дело.
- Я много знаю о волосах, - произнесла Кэрри. - У меня есть две сестры. Мы каждый день меняли прически.
- Вас тоже причесывал папа? - спросила Аннабель.
Кэрри рассмеялась, представив, как ее высокий и суровый отец занимается подобными глупостями. Она пригладила локоны на макушке девочки и надела ей диадему.
- Нет, обычно мама.
- А моя мама умерла. - Аннабель прикусила нижнюю губу, на ее глаза навернулись слезы. - Вот поэтому меня причесывает папа.
У Кэрри сжалось сердце. Наступило молчание. Даниэль помрачнел. Узнав о том, что Даниэль вдовец, Кэрри изменила свое отношение к нему.
"Может, он не такой уж злой репортер?" - подумала она.
Посмотрев на печальное личико Аннабель, она протянула расческу Даниэлю, который выглядел грустным и… потерянным.
Кэрри наклонилась к девочке:
- Хочешь, я помогу тебе стать самой лучшей принцессой, Аннабель?
- А можно? - Она наморщила нос, немного повеселев. - Как?
- Ну, начнем с самого простого.
Аннабель села на колени, ее голубые глаза больше не были омрачены горем. Она оживилась:
- С чего?
- С походки. - Кэрри встала, протянула девочке руку и сделала шаг. - Слышишь шелест?
- Шелест?
- Смотри на мое платье. - Она прошла вперед, и юбка закачалась у ее лодыжек. - Если ты будешь ходить тихо-тихо, то услышишь шелест платья. Когда я и мои сестры были маленькими, мы учились правильной походке.
Аннабель пошла следом за Кэрри. Тюлевая подкладка ее наряда шелестела от каждого движения. Девочка захихикала:
- Я шелестю. Теперь я принцесса?
Кэрри прижала палец к носу Аннабель:
- Думаю, да. Но ты должна много тренироваться.
- Хорошо. - Она подбежала к одеялу и схватила плюшевую собаку. - Ну, Уитни, я покажу тебе, как должна ходить принцесса.
Зажав собаку под мышкой, девочка убежала вниз по холму.
Кэрри уселась рядом с Даниэлем:
- Она такая милая.
Он одарил ее благодарной улыбкой:
- Спасибо. Вы подняли ей настроение.
- Пустяки.
- Не пустяки. Ей нужно женское влияние. У нее есть бабушка, но… - Он покачал головой и вздохнул. - Было трудно, когда умерла Сара.
- Я сожалею. - Кэрри наблюдала, как Аннабель носится по траве. Как трагично, что такая маленькая девчушка потеряла мать.
- Если не возражаете, я спрошу, почему умерла ваша жена?
Долгое время Даниэль молчал. Кэрри уже пожалела, что задала этот вопрос. Но вот он заговорил:
- Она погибла в автокатастрофе. - Его голос был тихим и мягким, наполненным горечью. - Она должна была работать сверхурочно в тот день, но меня вызвали на работу, поэтому Саре пришлось срочно ехать домой, чтобы присмотреть за Аннабель. Шел дождь, она ехала слишком быстро, и… - Он покачал головой.
- Мне очень жаль, Даниэль. - Кэрри легко коснулась руки Даниэля.
- Прошел год, но иногда мне кажется, будто это случилось вчера. - Он посмотрел на дочь, которая положила плюшевую собаку на качели для самых маленьких. - Мои отношения с покойной женой были… не очень хорошими. Мы собирались разводиться. - Он снова вздохнул, продолжая смотреть на дочь. - Никогда бы не подумал, что стану отцом-одиночкой.
Кэрри не могла представить, с какими трудностями пришлось столкнуться Даниэлю. Она стала относиться к нему еще снисходительнее.
- Мне очень жаль. Вам пришлось трудно, - произнесла она.
Он грустно улыбнулся:
- Это еще мягко сказано. Я ничего не знаю о плетении косичек, колготках и чаепитии. Вряд ли дочь еще когда-нибудь пригласит меня на кукольное чаепитие. Я ведь нарушил правила.
- Мой отец тоже никогда не разбирался в воспитании девочек, так что вы не одиноки. Хотя все равно у него на нас не было времени.
- Он вечно был занят делами страны?
- Точно. - Кэрри смяла пустую тарелку, поднялась и бросила ее в ближайший мусорный бак. Потом снова села на одеяло и, откинувшись назад, оперлась на локти, желая погреться на солнце. - В детстве я чаще видела нянь и горничных, чем маму с папой.
- Могу представить.
- Ваши родители много работали? - спросила она.
- Мой отец был настоящим трудоголиком.
- Чем он занимался?
- Писал статьи, которые изменили мир, - с издевкой произнес Даниэль. - Так он говорил. Он получил Пулитцеровскую премию в области журналистики. Он освещал такие темы, браться за которые другие боялись, потому что они были слишком опасными.
- И ему удалось?
- Что именно?
- Изменить мир.
- Нет. - Он протяжно выдохнул. - Я пришел сюда не для того, чтобы говорить о моем детстве.
- А для чего?
- Чтобы лучше узнать вас. - Даниэль растянулся на одеяле, открыл контейнер с виноградом и предложил его Кэрри.
Она отправила виноградину в рот, потом снова оперлась на локти, наслаждаясь теплыми лучами солнца.
- Спасибо, - сказал он.
- За что?
- За то, что развеселили Аннабель. В последнее время она нечасто смеется. - Даниэль улыбнулся Кэрри, и у нее засосало под ложечкой.
Какой же он красивый мужчина! А какая у него улыбка! Она почти заставила Кэрри забыть о рассудительности. Она вдруг вспомнила совет Фейт закрутить короткий роман.
Кэрри покачала головой. Даниэль - репортер, ему не следует доверять. Но причин ему не доверять Кэрри почему-то не могла вспомнить.
- Она прекрасная девочка. - Кэрри наблюдала, как Аннабель разговаривает с игрушкой. Лицо девочки было оживленным и очень выразительным. - Она напоминает меня в ее возрасте.
- То есть?
- Я всегда жила в собственном мире, и из-за этого часто попадала в неприятные ситуации. - Кэрри рассмеялась.
Даниэль положил ей в ладонь несколько виноградин, и Кэрри пожалела о том, что он не решился поднести плоды прямо к ее губам. Стоп! Что с ней происходит?
- Я понимаю, - произнес он. - Вы кажетесь непокорной.
- Плохая из меня принцесса.
- Почему о вас так мало пишут в прессе? - Он поднял руки. - Я просто собираю о вас сведения.
И должен сказать, что в Интернете о вас практически ничего нет.
- А на фотографиях, которые вы разыскали, я разодета для какого-то события, да?
Он кивнул:
- На снимках вы даже не похожи на себя.
- Потому что это не я. Не я… - Кэрри вздохнула. - Есть две причины, почему обо мне сложно что-то узнать. Во-первых, я стараюсь избегать светских мероприятий, насколько это возможно. Мне всегда нравилось проводить время в конюшнях, садах… Я стремилась туда, где могла чувствовать себя свободной. Я стала работать на виноградниках, когда мне исполнилось восемь лет. Мой отец всегда ругал меня за этот странный выбор. Он считает, что я должна выбрать для себя более подходящее занятие…
- То есть более спокойное? - подытожил Даниэль.
Кэрри рассмеялась:
- Да. И то, которое подобает королевской особе.
- Королевской особе нельзя собирать виноград?
- Нельзя. Он меньше всего хочет, чтобы на страницах газет появилась фотография, на которой я по локоть в виноградном соке. А во-вторых, мои сестры всегда намеренно привлекают внимание прессы, а я остаюсь за бортом. Одна работает в художественной галерее, другая стала дизайнером.
- А ваша мать? - спросил Даниэль. - Она однажды отдыхала в Уинтер-Хейвене?
Кэрри кивнула:
- Да. Под вымышленным именем. Чтобы никто ее не узнал. Она провела здесь все лето, жила обычной жизнью. Она считала этот городок самым простым и незамысловатым на Среднем Западе, поэтому и выбрала его. - Кэрри окинула взглядом парк. - Ей здесь нравилось. И мне тоже.
- Вряд ли СМИ знали, что ваша мать была здесь. Я провел небольшое расследование и не смог найти ничего, кроме репортажей светской хроники. Странно, почему журналисты не донимают вас.
Кэрри пожала плечами:
- Я не наследница престола. Я третья дочь короля, "запасная" принцесса, как прозвали меня репортеры в день моего рождения.
Даниэль покачал головой:
- Не могу поверить, что о вас так говорили.
- О-о, обо мне еще и не так говорили. Было обидно. Эти стервятники знают, как ударить побольнее. - Она выдохнула. - Но я не хочу относить вас к этой категории людей.
- Я стал журналистом не для того, чтобы обижать людей.
- Рада это слышать.
- Теперь вы мне верите?
- Немного.
Даниэль усмехнулся:
- У нас прогресс. Это хорошо.
- Да, но зачем нам этот прогресс… - задумчиво произнесла Кэрри.
- Почему же вы выбрали виноделие? - продолжил Даниэль.
- Я совершила немало ошибок, прежде чем нашла работу, которая мне действительно нравится. - Она перебирала зеленые виноградины и наблюдала, как они отскакивают друг от друга. - Собирая плоды, мы хотим, чтобы каждый из них был целым и совершенным, спелым и сочным. Но некоторые плоды слишком малы и незрелы, потому что им не хватает солнца. Но в конце концов именно благодаря несовершенным виноградинам получается лучшее вино.
- Как так?
- Они придают напитку особенный вкус. Если смешать разные плоды, то получится неповторимый букет, который невозможно создать из плодов одинаковой формы и зрелости.
- В королевской семье также уживаются различные личности, - заметил Даниэль.
Она рассмеялась:
- Да. По крайней мере я так думаю.
- В каждой семье есть свои противоречия.
Кэрри сглотнула, когда их взгляды встретились.
Ах, какой красивый и яркий оттенок у его голубых глаз! Кэрри влюбится в Даниэля, если не обуздает свои чувства.
- А какой вы в своей семье? - спросила она.
- Я? - произнес Даниэль. - Я отдаленно напоминаю своего отца. Я превратился в трудоголика, который упустил много приятных моментов, пока изо всех старался продолжать дело Рейнольдсов. Но я отношусь к тем нестандартным виноградинам, которые не могут найти своего места в жизни. - Даниэль отпил воды и улыбнулся. - В любом случае не пора ли перестать анализировать меня, доктор Фрейд?
- Поэтому вы уехали из Нью-Йорка и поселились здесь? - продолжила Кэрри, не обратив внимания на его замечание.
Даниэль выгнул бровь:
- Откуда вам об этом известно?
- Я умею пользоваться Интернетом, мистер Рейнольдс. - Она улыбнулась, и он рассмеялся в ответ. Она прочла о Даниэле несколько статей.
- Ответ не в бровь, а в глаз, мисс Сантаро. - Он протяжно выдохнул и посмотрел на дочь, которая играла у качелей. - Жизнь в Нью-Йорке была трудной для Аннабель особенно после того, как она потеряла мать. Я много работал, и она чаще общалась с няней, чем со мной.
- Понимаю, - кивнула Кэрри, заметив сожаление на лице Даниэля.
- Вот почему я вернулся в Уинтер-Хейвен. По крайней мере, здесь девочка общается с бабушкой, которая безумно ее любит и балует.
- Всем нужны такие бабушки.
Он внимательно посмотрел на Кэрри.
- Вот поэтому мне так важно сделать этот репортаж. Я буду честен с вами и обещаю хорошо проработать вопросы для интервью, Кэрри. Если все получится, я смогу остаться в Индиане, и Аннабель будет рядом со своей бабушкой. - Опершись на локоть, Даниэль повернулся на бок.
- Так… какова настоящая причина вашего приезда в США? - спросил он. - Вы так и не сказали мне.