Она прекрасна, думал он, глядя, как она заканчивает есть. И еще с ней весело. Ему нравился звук ее голоса. Этот тихий, завораживающий тембр, который не оставлял его равнодушным. А от ее смеха становилось легче на сердце.
– О, смотрите. - Энни прикоснулась к его плечу и показала на небо. - Падающая звезда. Быстро загадывайте желание.
Он повернулся и успел увидеть, как она закрыла глаза. Когда она открыла их, первое, что заметила, это его улыбку.
– Что тут смешного?
– Не думал, что кто-то еще верит в это.
– Хотите сказать, что вы не верите? Он покачал головой.
– Но вы верите.
Она пожала плечами, потом смущенно засмеялась.
– Просто старая привычка, еще из детства. Помню, мой отец предлагал всегда загадывать желание, когда падала звезда. Но однажды ночью, после того как он и моя мать погибли… - Она глубоко вздохнула, удивляясь, что даже через столько лет она все еще ощущает отголоски боли. - Я не спала всю ночь, надеясь, что увижу падающую звезду, чтобы загадать желание.
– И увидели?
Она кивнула.
– Помню, я изо всех сил загадала желание. А на следующее утро плакала, когда говорила бабушке, что все это глупо, бессмысленно, потому что уже ничто не сможет вернуть родителей назад. - Теперь Энни улыбалась, вспоминая. - Бабушка сказала, что иногда желания не могут сбыться потому, что где-то совсем рядом есть что-то гораздо лучшее.
– Не совсем то, что хотелось бы услышать подростку, не так ли? - Он спрашивал себя, понимает ли она, насколько привлекательно выглядит в полумраке, при свете свечей, который окутывал ее, делая мир волшебным.
– Может быть, и нет. Но это оставило достаточно сильное впечатление. И с того самого дня я всегда верила, что не так важно иметь то, что хочешь. Всегда можно жить снадеждой, что случится что-то еще лучшее.
– Не говорите мне, что вы одна из тех, кто верит, что из каждой паскудной вещи, которая происходит в нашей жизни, выйдет что-то хорошее.
– Только если мы впустим это хорошее. Если мы захлопнем наши сердца, как хорошее может войти туда?
Энни увидела, как глаза его сощурились, когда он обдумывал то, что она сказала.
Внезапный порыв ветра разметал ее волосы и чуть не затушил свечи.
Бен прикоснулся к ее руке.
– Думаю, нам лучше зайти в дом и развести огонь.
Он встал и начал собирать тарелки, удивленный тем, как вдруг потемнело. Как быстро прошло время! Время. Он совершенно потерял ему счет с тех пор, как пропало электричество. Или, может быть, он забыл о времени, находясь рядом с этой очаровательной женщиной.
– Я понесу свечи, чтобы мы не заблудились, - сказала Энни и пошла вперед, пока Бен складывал посуду.
Потом она вернулась на патио за кофейником, который булькал на гриле, чтобы отнести его в дом. Когда она налила две чашки и поставила их на поднос, аромат разнесся по кухне.
– Я помогу. - Бен взял поднос из ее рук и направился в большой зал, где на каминной полке уже горели свечи. Поставив поднос на стол, Бен взял одну из них и поднес пламя к лучинам в камине. Вскоре комната наполнилась теплом и светом.
– Вот так лучше. - Он повернулся и увидел Энни, которая стояла рядом и протягивала ему чашку кофе.
Он взял ее и слегка чокнулся с ее чашкой.
– За нашу последнюю ночь в "Уайт Пайнс".
Она почувствовала, как внезапно заныло сердце. В конце концов, это имение для нее ничего не значило. Ничего, кроме солидного вознаграждения, когда оно будет продано. И все же Энни не могла не думать, что семья Каррингтонов однажды пожалеет о своем решении. Но тогда будет уже слишком поздно. Здесь будет жить кто-то другой, создавая новый "Уайт Пайнс".
– Вам жаль уезжать отсюда, Бен?
Он мгновение смотрел на нее, потом кивнул.
– Да. Не ожидал, что скажу это. Но сегодня, вспоминая старые добрые времена, я понял, насколько мое детство связано с этим местом.
– Может, вам стоит попробовать убедить мать передумать.
Он покачал головой.
– "Уайт Пайнс" пустует уже три года. Уже пора продать его кому-то, кто сможет насладиться всем, что оно может предложить.
– Но почему не ваша семья?
Бен лишь улыбнулся, глядя на нее.
– Знаете, что, Энни? Вы задаете слишком много вопросов.
– Но это моя работа. Если я занимаюсь продажей имения, я должна узнать о нем все: например, нет ли в проекте какого-нибудь недостатка, из-за которого ваша семья перестала приезжать в "Уайт Пайнс".
Он смотрел на нее и, казалось, не слышал. Вдруг взял чашку из ее рук и поставил на каминную полку, рядом со своей. Ее глаза расширились.
– Бен, что вы делаете?
– Только то, что хотел сделать с тех пор, как вы спустились по этой лестнице. - Он притянул ее ближе и поцеловал так жарко, так жадно, что, казалось, расплавил каждую клеточку ее тела. Она чувствовала, как они, одна за другой, растворяются, исчезают. Просто поцелуй - и она чувствовала себя полностью погубленной.
Когда он вновь посмотрел на нее, глаза Энни были огромными от пережитых ощущений. Это доставило ему несравнимое удовольствие.
– Я хотел этого - не креветок, не омара. Не вина. - Он покрыл страстными поцелуями все ее лицо и услышал вздох наслаждения. Его зубы нежно покусывали мочку ее уха. - Вино может только ударить в голову. Но ты, Энни, ты ударяешь прямо в сердце.
Он вонзил язык внутрь ее рта, и маленькие острые стрелы пронзили ее тело. Она издала звук, который мог означать наслаждение или протест.
– Я больше не могу. - Бен легко провел руками по ее бокам, сжал бедра и притянул к себе. - Я хочу обладать тобой, Энни. Если нет - мое сердце не переживет этого.
Она стояла молча, широко раскрыв глаза. Она не могла пошевелиться. Не могла говорить.
– Наверное, нужны особые слова, да? - Он сжал ее лицо руками и поцеловал так осторожно и ласково, что казалось, это вообще не поцелуй. Нежный, как снежинка, сладкий, как единственная дождевая капля. Но эта сладость была ее погибелью. От прикосновения его губ она почувствовала, как кровь закипает, а пульс учащается.
Когда он поднял голову, она увидела, что его прищуренные глаза были одновременно умоляющими и озадаченными.
– Твоя очередь, Энни. Скажи мне, что тоже хочешь этого.
Слова согласия были готовы слететь с ее губ, но она словно приросла к земле. Энни не смогла пошевелиться, даже если бы попыталась. Конечно, у нее была, по крайней мере, дюжина веских причин, по которым ей следовало бы отвергнуть его предложение, но сейчас она не могла вспомнить ни одной.
Словно во сне, она обвила его шею руками, подставила губы для еще одного сладостного поцелуя и услышала свой охрипший голос:
– О, Бен. Я думала, ты никогда не решишься.
Глава 7
Какое-то мгновение единственными звуками было их прерывистое дыхание, шипение да потрескивание дров в камине. Он смотрел в ее глаза и видел то же горячее желание, которое сводило его с ума.
– Надеюсь, мне это не снится. - Он приник губами к ее рту и страстно поцеловал. Потом прошептал: - Если все же снится, не буди меня.
Он подхватил ее на руки и направился к лестнице. Поднявшись до половины, не смог больше ждать, мечтая снова ощутить ее вкус. И когда он прикоснулся к ее губам, то испытал потрясение, пронзившее каждую клеточку его тела.
Он не мог вспомнить, когда испытывал подобное желание. Вкушать. Прикасаться. Обладать.
Он устремился дальше по лестнице, молясь, чтобы ему хватило сил добраться до верха, прежде чем отдаться невероятной страсти, ослепляющей его. С огромным трудом Бен сдерживал себя. Потом он остановился, чтобы поцеловать ее еще раз. Ошибка, сразу понял он. Скорее бы добраться до спальни.
– Энни. - Прижимая ее к себе, он старался, чтобы поцелуй был нежным, как и предыдущие. Но это было невозможно. Желание гудело в нем, угрожая в любой момент вырваться наружу и разнести в клочья остатки самообладания. - Я не уверен, что мы сможем добраться до кровати.
– Ладно. Думаю, да. - Она попыталась засмеяться, но звук скорее напоминал сдавленный всхлип.
Его поцелуи уже не были нежными, как и руки, которые двигались по ее телу, взрывая снопы искр повсюду, где прикасались. Его неистовство пугало и возбуждало ее. Это уже был не тот обходительный, цивилизованный мужчина, который подавал ужин при свечах. Он был опасен, как пират, который меряется силами со штормом.
И каким штормом, тем, что выл и бушевал между ними, швыряя их в безумное неистовство, которого они никогда прежде не знали.
Рот Бена требовал, пожирал. Его руки метались по ней, властные, возбуждающие, заставляя дрожать от желания.
– Подожди. - Она уперлась рукой в его грудь. - Мне нужно перевести дыхание.
– Я не хочу ждать, Энни. - Он поднял ее руку к губам и поцеловал ладонь, потом запястье, потом выше, двигаясь к локтю. - Я не могу ждать.
– Я не могу… - В ее вздохе звучало отчаяние и наслаждение. Она слепо повернулась к коридору, в сторону своей спальни. - Мне нужно…
– Хорошо. - Чувствуя ее страх, Бен положил руку ей на плечо и пошел рядом с ней. Но уже через пару шагов он притянул женщину к себе и начал ласкать губами ее щеки, шею, губы, с наслаждением ощущая, как отзывается ее тело, - с таким же желанием, как и у него.
Она отступала, пока не уперлась в закрытую дверь своей комнаты. Но его руки по-прежнему обнимали ее, его губы по-прежнему были на ее губах.
Это был рот, созданный для наслаждения. Полные, сочные губы. И вкус - настолько сладостный, что он должен был все время возвращаться к нему, пробовать его снова и снова, и он никак не мог полностью насладиться ее вкусом.
Бен заставил себя снизить темп. Он увидел, как затуманились глаза Энни, когда он начал покусывать ее нижнюю губу, потом погрузил язык внутрь. Глаза ее, затрепетав, закрылись.
Он чувствовал, как она задерживает, потом освобождает дыхание, наполняя его рот своим вкусом. Сердце ее стучало так же сильно, как и его.
Он всегда контролировал себя, но сейчас, когда самоконтроль не срабатывал, он понял, что ему все равно. Единственным, что действительно имело значение, была эта женщина, это мгновение, эта всепоглощающая страсть, угрожающая поглотить их обоих.
– Кровать. - Не отрывая губ от ее рта, он нащупал позади нее ручку двери и повернул.
Когда дверь открылась, они оба чуть не упали в комнату. Только руки Бена удержали Энни на ногах. Потом притянули ее к нему, а его губы все наслаждались ее губами с жадностью, которая не уступала ее собственной.
От отчаяния мужчина вздохнул. Он хотел, чтобы она была обнаженной, отчаянно желая ощутить ее плоть. Подняв руки к пуговицам ее платья, он почувствовал, как она дрожит.
Дрожит? Это возбудило его, как ничто прежде не возбуждало. Хотя больше всего ему хотелось сорвать с нее одежду, он заставил себя подумать о ее желаниях, забыв на время о собственных.
С терпеливостью, которую от себя никогда не ожидал, он едва касался губами ее лица, покрывая нежными, тихими поцелуями ее лоб, щеки, кончик носа.
Она вздохнула. Долгий, продолжительный звук, который отозвался в его сердце.
Немного успокоившись, Бен начал расстегивать пуговицы ее платья. Сейчас он мог двигаться медленно и осознанно, не боясь порвать тонкую ткань. Он расстегивал их одну за другой не отрывая глаз от ее лица. Наконец, когда платье соскользнуло с ее плеч, он опустил свой взгляд.
Вид ее тела потряс его.
– Ты так прекрасна, Энни. Дух захватывает.
– Ты тоже, Бен. - Она помогла стянуть ему свитер через голову и отбросила в сторону, желая ощутить тепло его плоти. - Ты тоже прекрасен.
Он был действительно красив - твердое, мускулистое тело, отполированная солнцем кожа. Она гладила руками его волосатую грудь, плоский живот. Ей нравилось, как он подрагивал при ее прикосновениях. Ее руки лежали на его груди, и она ощущала, как их сердца бьются в унисон.
Почему-то Энни чувствовала себя спокойнее, зная, что он так же захвачен страстью, как и она, зная, что они вместе охвачены этим безумием. Да, именно безумием. По крайней мере, так казалось всего несколько минут назад. Теперь же она считала самым естественным на свете стоять здесь, в темноте, в комнате, где единственным источником света была заглядывающая в окно луна. Игра света и тени на его лице придавала ему таинственно- угрожающий вид. И этот мужчина, который день назад был для нее совершенно незнакомым человеком, возбуждал ее так, как до этого ни один мужчина.
Бен наклонил голову, покрывая нежными поцелуями ее шею, плечи. Энни казалось, что дыхание застряло у нее в горле. Но когда его рот опустился ниже, к груди, она не смогла сдержать слабый стон наслаждения, инстинктивно выгнувшись ему навстречу, сходя с ума от желания.
Он потянул за последнюю пуговицу, и платье, беззвучно скользнув по бедрам, упало на пол вокруг ее ног. Он подхватил Энни, бережно опустил ее на кровать, сбросил остатки своей одежды, прежде чем лечь рядом с ней.
Лунный свет посеребрил кончики ее темных волос и кожу. Несколько секунд он рассматривал женщину, наслаждаясь тем, как она выглядит. Прекрасный, соблазнительный ангел.
– Тебе никогда ничего не нужно носить, Энни, кроме лунного света.
Она хрипло засмеялась и протянула руку, удивившись, когда он поднес ту к своим губам и поцеловал каждый палец. Потом он склонился над ней, и его губы принялись изучать все уголки ее тела. С каждым прикосновением она чувствовала, как страсть нарастает, а вместе с ней - желание. Ее дыхание участилось, по мере того как она все глубже и глубже соскальзывала в темный властный туннель вожделения.
– Бен, пожалуйста. - Она потянулась к нему, но он не поддавался.
– Нет, Энни. Пока нет. Позволь доставить удовольствие тебе, нам обоим. - Он исследовал ее тело губами, языком, пальцами, распаляя свою собственную страсть и одновременно все ближе подводя ее к грани безумного наслаждения.
Он думал, что хотел лишь освобождения от этого ослепляющего, болезненного желания. Но теперь понимал, что хотел большего. Намного большего. Он хотел прикасаться, вкушать, наслаждаться этим вкусом. Он хотел празднества, и это было пиршество наслаждения. То, как она двигалась в его руках. То, как она вздыхала от каждого нового ощущения. Ему пришло в голову, что он жаждет не только слияния тел, но и сердец и душ.
Энни казалось, что она умрет от прикосновений этих умелых пальцев, двигающихся по ней. Наслаждение распространилось по всему телу, почти превратившись в боль. Все новые ощущения разрывали ее, словно стрелы, пронзающие насквозь. Она стала кричать, пока его губы не закрыли ее рот, остановив звук.
Воздух клубился между ними, густой и горячий, наполняя легкие, затрудняя дыхание. Тело Энни пылало, как в огне. Каждое прикосновение приносило новую волну жара, угрожая испепелить и расплавить плоть.
Бен изо всех сил старался сдерживаться, оттягивая момент экстаза. Видеть ее раскрепощенной, лишенной какой бы то ни было сдержанности, - это было самым эротичным ощущением, которое он когда- либо испытывал. Он чувствовал, что и его терпение балансирует на самом краю.
Где-то в глубоких темных закоулках его разума витал страх, что он зашел слишком далеко. Меньше всего он хотел взять ее, как дикарь. Но эта мысль тут же исчезла, едва возникнув. Как и все другие мысли - кроме одной. Он должен овладеть ею сейчас, в эту минуту, - или умереть. Ибо в нем проснулся зверь, который когтями продирался на волю.
– Энни. - Он выдохнул имя, когда вошел в нее.
Бен увидел, что зрачки ее расширились, затрепетали ресницы.
– Смотри на меня, Энни.
Сияние ее глаз ослепило его.
– Я хочу видеть тебя. Я хочу, чтобы ты видела меня.
Когда он начал двигаться, она застонала и обвила его ногами и руками, двигаясь вместе с ним, возносясь выше, еще выше. Потом они плыли, едва касаясь волн, пока налетевший ураган не закружил их в неуправляемом вихре.
Это был самый головокружительный секс в их жизни.
– Ты еще жива? - Он прижался губами к выемке на ее груди.
– Ммм. - Она прикоснулась рукой к его щеке, потом безвольно уронила ее на подушку.
Они лежали, объединенные страстью, едва дыша, тела их блестели.
– Прости. Я не хотел быть таким грубым.
– А ты и не был.
Он оперся на локоть, чтобы заглянуть ей в глаза. В них плясали огоньки беззвучного смеха. Ленты золотистого света играли на лице, отчего у нее был вид ангела.
Он провел пальцем по ее щеке.
– Это было… восхитительно. Ты восхитительна. Но ты, наверняка, знаешь это. Я уверен, тебе это говорили десятки мужчин.
– Сотни.
Он снова уловил эту быструю улыбку и сумел улыбнуться в ответ. Бен прикоснулся к ее лбу и почувствовал, что начал успокаиваться. Удивительно, как это простое действие помогло ему прийти в себя. Сейчас он ощущал чувство умиротворенности. Удовлетворенности. Такого он не знал уже несколько лет. И ему подумалось, что причиной счастья была женщина, покоящаяся в его объятиях.
– Я не слишком тяжелый?
– Нет. - И это было правдой. Ей было приятно чувствовать на себе его прекрасное тело, его длинные ноги, волосатую грудь, щекочущую ее грудь. Эти руки, такие сильные, что могли бы переломить ее пополам, держали ее нежно, как будто она была сделана из стеклянных нитей.
Когда он перевернулся на бок и прижал ее к себе, она чуть не застонала, протестуя. Но вместо этого замурлыкала, как котенок, стоило ему погладить ее по спине.
Он поднес палец к ее лицу и провел по изгибу брови, по щеке. Сейчас, чувствуя себя удовлетворенным, он мог, не торопясь, любоваться ею.
– Ты знаешь, какая ты красивая, Энни?
– Расскажи мне. - Ее дыхание щекотало ему шею. Он подумал, что если так будет продолжаться и дальше, он может тихо сойти с ума.
– Когда я впервые увидел тебя на кухне, я был уверен, что мне все привиделось, что ты - плод моего воображения.
– Когда ты решил, что я настоящая? - Она водила рукой по его боку, едва касаясь, и прикосновение ее ногтей к телу казалось ему самой изысканной пыткой.
– Когда ты начала угрожать мне ножом. В тот момент, когда я прикоснулся к тебе, почувствовав твое тепло, я понял, что ты настоящая.
Энни села, и упавшие волосы самым соблазнительным образом закрыли ей один глаз.
– Ты тоже это почувствовал? Бенн уставился на нее.
– Так вот оно что. У нас обоих были одни и те же ощущения.
– Я думала… - Она покачала головой. - Сначала я думала, что мне почудилось. Но это происходило каждый раз, когда мы прикасались друг к другу, и я поняла, что это не может быть только со мной.
– Пока мы настроены на признания, скажу тебе еще одну вещь. - Он протянул руку и начал играть с прядью ее волос, наматывая их на палец. - Я совсем не жалею, когда ни одна и: наших машин не завелась. Я уже начинаю думать, что неплохо бы застрять здесь еще на один день.
Она вновь почувствовала, как удовольствие волнами расплывается вдоль позвоночника, и подумала, знает ли он, что делают с ней его прикосновения.
– А я считала, ты рассержен, поскольку вынужден пропустить свою деловую встречу.
– Я должен был бы сердиться. И в любое другое время действительно так бы и случилось. - Он нежно потянул ее за волосы, приближая ее лицо к своему. - Но мысль о том, чтобы провести еще один день в обществе интригующей Энни Тайлер, определенно смягчила удар.