Этого он не делал, потому что любой дурак мог увидеть, что это будет ужасный мезальянс. Он глубоко любил Уинстона, и тот уважал его настолько, насколько мог уважать двадцатилетний юноша, но он был явно неподходящим человеком для Миранды. Да, это верно, что они сблизились за эти несколько недель, но даже он мог видеть, что она была очень мудра для своих лет. Ей нужен кто-то, кто был бы старше, был бы более зрелым, кто мог оценить ее прекрасный характер. Кто-то, кто мог выдержать ее, когда, наконец, она показывала свой темперамент.
По его мнению, Уинстон мог быть тем человеком… через десять лет.
Tернер посмотрел на свою сестру и сказал довольно твердо
- Мне нужно поесть.
- Тернер, не делай этого!
Но Оливия не могла остановить его. К тому времени, когда она попыталась остановить его, Тернер уже спускался по лестнице.
* * * * *
Бивилсток был сравнительно неофициозным домом, по крайней мере, когда хозяева не принимали гостей, и, таким образом, ни один из слуг не был особенно удивлен, когда Уинстон просунул свою голову на кухню, расплавил миссис Кук своим самым сладким щенячьим выражением лица и затем шлепнулся за стол рядом с Мирандой, в то время как миссис Кук сделала на скорую руку несколько своих знаменитых булочек. Они были только что положены на стол, все еще горячие и божественно пахнущие, когда Миранда услышала громкий удар позади нее.
Она обернулась и увидела Тернера. Он выглядел одновременно распутным, робким и совершенно восхитительным. Она вздохнула.
- Одолел лестницу дважды за один раз, - объяснил он, хотя она не была вполне уверена в значении сказанного.
- Тернер, - пробурчал Уинстон, слишком занятый поеданием третьей булочки, чтобы приветствовать своего брата более красноречиво.
- Оливия сказала, что вы двое здесь,- сказал Тернер. - Я голоден.
- У нас есть булочки, если хочешь - бери, - сказала Миранда, подвинув поднос.
Тернер пожал плечами и сел рядом с ней.
- Миссис Кук?
Уинстон кивнул.
Тернер взял три, затем повернулся к миссис Кук с тем же самым выражением, которое было у Уинстона ранее.
- О, очень хорошо, я сделаю еще.
Именно в этот момент Оливия появилась в дверном проеме и сжала губы, впиваясь взглядом в своего старшего брата.
- Тернер, - сказала она с раздражением. - Я говорила тебе, что хотела показать тебе новую, э-э, книгу?
Миранда подавила стон: она же просила Оливию оставить попытки сделать ее и Уинстона парой.
- Тернер, - проскрежетала зубами Оливия.
Миранда сладко улыбнулась и спросила:
- И какую же книгу?
Оливия свирепо посмотрела на нее.
- Ты знаешь какую.
- Это ту об Османской империи, или ту о ловцах меха в Канаде, а, может, ту о философии Адама Смита?
- Смита.
- Правда? - спросил Уинстон, поворачиваясь к сестре-близнецу с возрастающим интересом. - Я понятия не имел, что тебе нравятся такие книги. Мы читали "Богатство наций" в этом году. Это - весьма интересная смесь философии и экономики.
Оливия улыбнулась.
- Я уверена, что это так. Я поделюсь своим мнением, как только прочитаю ее.
- Сколько же ты прочитала? - спросил Тернер.
- Только несколько страниц.
- Не хочешь булочку, Оливия? - спросил Тернер, а затем послал Миранде взгляд, который как будто говорил: Мы заодно.
Он был похож на мальчишку. Он выглядел молодым. Он выглядел… счастливым.
И Миранда растаяла.
Оливия пересекла комнату, чтобы сесть рядом с Уинстоном, при этом она успела склониться и прошипеть на ухо Миранды: "Я пыталась помочь вам".
Миранда, однако, все еще приходила в себя от улыбки Тернера. Ее голова кружилась, а сердце пело. Или она любила, или она подхватила грипп. Она украдкой бросила взгляд на Тернера и вздохнула.
Все признаки указывали на любовь.
- Миранда. Миранда!
Она посмотрела на Оливию, которая нетерпеливо звала ее.
- Уинстон хочет знать мое мнение о "Богатстве Наций", когда я прочитаю эту книгу. Я сказала ему, что ты будешь читать ее со мной. Я уверена, что мы можем купить другую копию.
- Что? О, да, конечно, я люблю читать.
Только когда она увидела ухмылку Оливии, Миранда поняла, на что она согласилась.
- Итак, Миранда, - сказал Уинстон, положив свою руку на ее. - Ты должна рассказать мне, как наслаждалась сезоном.
- Те булочки восхитительны, - объявил Тернер громко. - Уинстон, ты не мог убрать руку?
Уинстон выполнил просьбу, а Тернер взял булочку и сунул ее в рот. Он широко улыбнулся.
- Замечательно, как всегда, миссис Кук!
- Другие булочки будут готовы для вас только через несколько минут, - уверила она его, просияв от похвалы.
Миранда обратилась к Уинстону:
- Он был совершенно восхитительным. Жаль только, что ты не мог бывать здесь чаще, чтобы наслаждаться сезоном с нами.
Уинстон повернулся к ней с ленивой улыбкой, которая должна была заставить ее сердце остановиться.
- Как я мог, - сказал он. - Но я буду вместе с вами в оставшуюся часть лета.
- Я боюсь, у тебя не будет большого количества времени для леди, - вставил Тернер услужливо. - Как я помню, мои летние отпуска я проводил в пьянстве с моими друзьями. Большая забава. Ты не захочешь пропустить это.
Миранда странно посмотрела на него. Он казался слишком веселым.
- Я уверен, что это было так, - ответил Уинстон. - Но я также хотел бы посетить некоторые светские мероприятия.
- Хорошая идея, - сказала Оливия. - Ты получишь некий городской лоск.
Уинстон повернулся к ней.
- У меня его достаточно, благодарю тебя.
- Конечно, он у тебя есть, но нет никакого фактического опыта, э-э-э, изысканного мужчины.
Уинстон вспыхнул.
- У меня есть опыт, Оливия.
Глаза Миранды расширились. Тернер резко встал.
- Мне кажется, что эта беседа быстро ухудшается до уровня, который не подходит для нежных ушек леди.
Уинстон выглядел так, как будто он хотел сказать что-то еще, но, к счастью, Оливия хлопнула в ладоши:
- Хорошо сказал!
Но Миранда должна была знать, что нельзя доверять Оливии.
- Миранда, - сказала она, скорее слишком сладко.
- Э-э-э, да?
- Разве ты не говорила мне, что ты хотела поехать с Уинстоном в тот магазин перчаток, который мы заметили на прошлой неделе? У них есть перчатки удивительного качества, - продолжала Оливия, обращаясь уже к Уинстону. - И для мужчин и для женщин. Мы думали, что тебе, возможно, нужна пара перчаток. Ты понимаешь, мы же не знали, перчатки какого качества продаются в Оксфорде.
Миранда взглянула украдкой на Тернера, который наблюдал за происходящим, забавляясь. Или, возможно, это было отвращение. Иногда было трудно различить.
- Что скажешь, дорогой брат? - спросила Оливия своим самым очаровательным голосом. - Мы поедем?
- Я не могу придумать еще что-то, чем бы я наслаждался больше.
Миранда открыла рот, чтобы сказать кое-что, затем увидела тщетность задуманного и закрыла его. Она собиралась убить Оливию. Она собиралась прокрасться в ее спальню и содрать кожу с вмешивающейся девчонки. Но пока ее единственным выбором было согласиться. Она не хотела сделать что-нибудь, что могло бы заставить Уинстона полагать, что у нее были романтичные чувства к нему, но это будет верхом безразличия, если она попытается отказаться.
И когда Миранда поняла, что три пары глаз были сосредоточены на ней с надеждой, она ничего не могла сделать, как сказать:
- Мы могли бы поехать сегодня. Это было бы прекрасно.
- Я присоединюсь к вам, - решительно объявил Тернер.
Миранда повернулась к нему с удивлением так же, как и Оливия, и так же, как и Уинстон. Он никогда не проявлял интерес к их сопровождению на любой из пикников в Эмблсайде, и, по правде говоря, почему он должен был это делать? Он был девятью годами старше их.
- Мне нужна пара перчаток, - сказал он просто, в то же время он как будто бы говорил: почему еще я еду?
- Конечно, - сказал Уинстон, все еще удивленный от неожиданного внимания его старшего брата.
- Как мило с твоей стороны предложить мне это, - сказал Тернер оживленно. - Спасибо, Оливия.
Она не выглядела слишком счастливой.
- Это так мило, что вы будете вместе, - сказала Миранда, возможно, с большей энергией, чем она предполагала. - Ты же не возражаешь, Уинстон?
- Нет, конечно, нет.
Но он выглядел так, как будто возражал. По крайней мере, немного.
- Ты расправился со своими булочками и молоком, Уинстон? - спросил Тернер. - Мы должны отправиться в путь. Похоже, к вечеру все небо затянет облаками.
Уинстон взял еще одну булочку, самую большую.
- Мы можем взять закрытый экипаж.
- Я пойду за своим пальто, - сказала Миранда, вставая. - Вы и без меня можете выбрать экипаж. Мы встретимся в розовой комнате? Через двадцать минут?
- Я пойду с тобой, - сказал Уинстон быстро. - Мне нужно взять кое-что из своего чемодана.
Пара ушла из кухни, и Оливия немедленно набросилась на Тернера.
- Что с тобой не так?
Он внимательно посмотрел на нее.
- Прошу прощения?
- Я так старалась сделать пару из этих двух, а ты разрушаешь все это.
- Попытайся не быть таким трагиком, - сказал он, качая головой. - Я просто покупаю перчатки. Это не остановит свадьбу, если она действительно будет неизбежна.
Оливия нахмурилась.
- Если бы я тебя не знала, то подумала бы, что ты ревнуешь.
На мгновение, Тернер не мог ничего делать, только смотреть. Но затем он обрел свой здравый смысл - и свой голос - и проговорил:
- Ну, ты же действительно знаешь. Таким образом, я буду благодарен, если ты не будешь делать необоснованных обвинений.
Ревнует к Миранде. О господи, о чем дальше она подумает?
Оливия скрестила свои руки.
- Хорошо, но ты совершаешь странные поступки.
Тернер всю жизнь обращался со своей младшей сестрой по-разному. Главным образом, он использовал нарочитое невнимание. Иногда он принимал более заботливую роль, удивляя ее подарками и лестью, когда это было удобно для него. Но разница в их возрасте давала гарантию того, что он никогда не рассматривал ее как равную и что он никогда не разговаривал с ней, не как с ребенком.
Но теперь она обвиняла его в желании Миранды. И его голос был тверд, резок, и пронзителен, когда он сказал:
- Если бы ты забыла о своем собственном желании иметь Миранду всецело в твоем распоряжении, ты увидела бы, что она и Уинстон чрезвычайно не подходят друг другу.
Оливия задохнулась от неожиданного нападения, но она быстро пришла в себя.
- Всецело в моем распоряжении? - повторила она неистово. - Кто теперь делает необоснованные обвинения? Ты знаешь так же, как и любой другой, что я обожаю Миранду и хочу, чтобы она была счастлива. Кроме того, она испытывает недостаток в красоте и в приданом, и…
- О, для любви к…
Тернер закрыл свой рот прежде, чем он был проклят в глазах своей сестры.
- Ты ее низко ценишь, - Тернер с возражением набросился на сестру. Почему люди упорствовали, называя Миранду неуклюжей девочкой, которой она когда-то была? Она не могла походить на общепринятые стандарты красоты, как Оливия, но в ней было что-то, намного более глубокое и более интересное. Можно было смотреть на нее и знать, что есть кое-что, что не видно глазу.
- Уинстон был бы превосходной партией для нее, - продолжала горячо Оливия. - И она для…
Она остановилась, задыхаясь, и зажала свой рот рукой.
- О, что теперь? - сказал Тернер раздраженно.
- Это не о Миранде, не так ли? Это об Уинстоне. Ты не думаешь, что она достаточно хороша для него.
- Нет, - парировал он, немедленно и с возмущением в голосе.
- Нет, - сказал он снова, на сей раз взвешивая слово более тщательно. - Ничто не может быть дальше от истины. Они слишком молоды, чтобы пожениться. Особенно Уинстон.
Оливия немедленно обиделась.
- Это не правда, мы…
- Он слишком молод, - вмешался холодно Тернер. - И тебе не нужно смотреть за пределы этой комнаты, чтобы увидеть, почему жених не должен быть слишком молод.
Она не поняла сразу же. Тернер видел тот момент, когда она сделала это, видел понимание, а затем жалость.
Но он ненавидел жалость.
- Я сожалею, - выпалила Оливия; эти два слова гарантировали, что она стоит на краю. Но затем вновь проговорила:
- Я сожалею.
И убежала.
* * * * *
Миранда ждала в розовой комнате в течение нескольких минут, когда пришла горничная и сказала:
- Прошу прощения, мисс, но леди Оливия попросила меня сказать вам, что она не спустится вниз.
Миранда поставила статуэтку, которую она рассматривала и обратилась к горничной с удивлением.
- Ей нехорошо?
Горничная была сконфужена, и Миранда не хотела ставить ее в неловкое положение, когда она сама могла просто поискать Оливию. Поэтому она сказала:
- Не беда! Я спрошу ее сама.
Горничная сделала реверанс, и Миранда, повернулась к столу, который стоял рядом с ней, чтобы удостовериться, что она положила статуэтку в надлежащем положении: леди Ридланд нравилось, когда ее сувениры были поставлены именно так - и сделала шаг к двери.
И врезалась в большое мужское тело.
Тернер. Она знала это даже до того, как он заговорил. Это мог бы быть Уинстон, или это мог бы быть лакей, или это даже мог бы быть - небеса ей помоги - лорд Ридланд, но это не они. Это был Тернер. Она знала его аромат. Она знала звук его дыхания.
Она знала, как чувствовать воздух, когда была рядом с ним.
И это был тот случай, когда она знала, наверняка и навсегда, что это была любовь.
Это была любовь, и это была любовь женщины к мужчине. Маленькая девочка, которая представляла его белым рыцарем, ушла. Теперь она женщина. Она знала его недостатки и она видела его недостатки, и, тем не менее, она любила его.
Она любила его и она хотела излечить его, и она хотела…
Она не знала, чего она хотела. Она хотела все это. Она хотела все. Она…
- Миранда?
Его руки были все еще на ее руках. Она посмотрела на него, зная, что будет почти невыносимо устоять перед синим цветом его глаз. Она знала, что она не увидит там.
И она не увидела. Не было никакой любви, никакого открытия. Но он выглядел странно, по-другому.
И ей стало жарко.
- Извини, - проговорила она, запинаясь. - Я должна была быть более осторожной.
Но он не освобождал ее. Не сразу же. Он смотрел на нее, на ее рот, и Миранда подумала в одну прекрасную, счастливую секунду, что, возможно, он хотел поцеловать ее. Ее дыхание участилось, а ее губы раскрылись, и…
И затем все закончилось.
Он отошел подальше.
- Извини меня, - сказал он. - Я тоже должен быть более осторожным.
- Я собиралась найти Оливию, - сказала она, главным образом, потому что она понятия не имела, что еще сказать. - Она передала, что не спустится.
Выражение его лица изменилось - она знала: он знал, что она не права
- Оставь это, - сказал он. - С ней все будет хорошо.
- Но…
- На этот раз, - сказал он резко, - позволь Оливии решать самой ее собственные проблемы.
Губы Миранды раскрылись от удивления. Но она была спасена от необходимости отвечать появлением Уинстона
- Готовы ехать? - спросил он весело, не ощущая напряжения в комнате. - Где Оливия?
- Она не придет, - сказали Миранда и Tернер в унисон.
Уинстон переводил взгляд с одного на другого. Он был немного в замешательстве от их совместного ответа.
- Почему? - спросил он.
- Она плохо себя чувствует, - солгала Миранда.
- Очень жаль, - сказал Уинстон, при этом он не выглядел особенно несчастным. Он протянул свою руку Миранде.
- Едем?
Миранда обратилась к Тернеру:
- Ты все же поедешь?
- Нет.
Ему не потребовалось даже двух секунд, чтобы ответить.
11 Июня 1819
Сегодня мой день рождения, прекрасный и странный.
Бивилстоки устроили семейный ужин в мою честь. Было очень сладко и тепло, тем более что мой собственный отец, вероятно, забыл о том, что сегодня - это не тот день, когда некий греческий ученый сделал некоторые специальные математические вычисления или какую-то другую очень важную вещь.
От Лорда и Леди Ридланд: красивая пара аквамариновых серег. Я знаю, я не должна принимать что-то столь дорогое, но я не могла поднять шум за ужином, и я сказала: "Я не могу…" (с некоторым отсутствием убежденности), и была резко утихомирена.
От Уинстона: набор милых кружевных носовых платков.
От Оливии: коробка канцелярских товаров, гравировка с моим именем. Она приложила маленькую записку с пометкой "Только для твоих глаз", в которой написано: "Надеюсь, ты не сможешь использовать это долго!" Что, конечно, означает, она надеется на то, что я в скором времени буду Бивилсток.
Я не стала комментировать.
И от Тернера: духи. Фиалки. Я сразу же подумала о фиолетовой ленточке, которую он приколол на мои волосы, когда мне было десять, но, разумеется, он не может помнить о такой вещи. Я ничего не сказала об этом; было бы неловко выглядеть такой сентиментальной. Но я подумала, что это прекрасный и сладкий подарок.
Я не могу уснуть. Десять минут прошло с тех пор, как я написала предыдущее предложение, и, хотя я довольно часто зеваю, мои веки не кажутся мне тяжелыми. Я думаю, я должна пойти на кухню, чтобы увидеть, могу ли получить стакан теплого молока.
Или, может быть, я не пойду на кухню. Маловероятно, что кто-нибудь будет внизу и поможет мне, и, хотя я вполне в состоянии подогреть немного молока, повариха, вероятно, разволнуется, когда увидит, что кто-то использует один из ее горшков без ее ведома. И что еще важнее - мне сейчас двадцать лет. Я могу взять стакан шерри (хереса), который поможет мне заснуть, если я захочу.
Я думаю, что это то, что я сделаю.