Вот и хорошо. Лишние напоминания о вчерашних поцелуях сейчас совершенно ни к чему. Честно говоря, Саймон помнил их в малейших подробностях и так, без всяких напоминаний. Всю ночь его преследовали жаркие фантазии о том, что могло бы быть, не передумай Дженифер в последний момент.
Одно утешало - завтра он наконец уедет отсюда и покончит со всей этой затянувшейся историей.
Вечером состоялся прощальный банкет. С трудом скрывая раздражение, Саймон проделывал все положенные этикетом светские церемонии: улыбался, шутил, даже произнес небольшую речь. Ближе к концу мероприятия на глаза ему попался Джим. Уже изрядно набравшись, тот стоял около двери и оглядывался, точно кого-то ждал. Увидев Саймона, пьянчуга хрипло окликнул его:
- Послушай… ик… я хочу тебе кое-что рассказать. Очень интересное. Не пожалеешь.
- Да? - поморщился Саймон. - И что же?
Джим метнул на него хитрый взгляд.
- Ну уж нет… сперва скажу ей.
- Кому? - мгновенно насторожился молодой человек.
- Нашей мисс Всезнайке, нашей безупречной официанточке.
- А что с ней такое?
- Ничего. Сначала ей.
Саймон подошел к Джиму почти вплотную и твердо поглядел в лицо.
- Оставь Дженифер в покое, Джим. Помнишь, что я тебе сказал?
- Да ладно, это для ее же собственной пользы, - заявил он и с пьяной неуклюжестью подмигнул.
- Тогда скажи мне, в чем дело.
- Завтра. За завтраком, - хихикнул Джим. - Наберись терпения, дружище Саймон, наберись терпения.
- Отлично, - улыбнулся актер с таким видом, будто напрочь утратил интерес к разговору, и отошел.
Но, продолжая весело болтать с остальными участниками фестиваля, шутить и улыбаться, Саймон старался ни на минуту не выпускать Джима из виду. Однако через полчаса Крис на несколько минут утащил его позировать фотографам из газеты, а когда он вернулся, Джим исчез. Один из официантов сказал, что вроде бы видел, как мистер Кортни выходил из зала через одну из боковых дверей. Сдерживая нетерпение и стараясь не бежать, Саймон поспешил за ним.
Дверь выводила на террасу, дальше виднелись кусты и клумбы. Актер остановился. Куда теперь? И вообще, не слишком ли он горячится? Не придает ли слишком много значения тому, чему не следует? С чего он взял, будто Дженифер требуется помощь?
Но через миг за живой изгородью словно бы мелькнуло форменное платье - и Саймон забыл все свои сомнения. Не задумываясь о том, как глупо будет выглядеть, если там окажется вовсе не Дженифер, он ринулся туда. Мягкая трава заглушала шаги.
Внезапно совсем рядом зазвучали голоса. Саймон замер. Высокий куст можжевельника скрывал его от тех, кто находился буквально в двух шагах, но актер сразу узнал их. Это были Кортни и Дженифер. Но что между ними происходит?
7
Саймон осторожно выглянул из-за ветвей. Действующие лица этой маленькой сценки были настолько захвачены беседой, что ничего не заметили.
Дженифер спиной прижалась к толстому стволу дерева. В позе ее чувствовалось отчаяние затравленного зверька. Джим стоял почти вплотную, положив руку ей на плечо. Голос его звучал хоть и пьяно, но вполне разборчиво.
- Я позвонил одному моему другу. Хотел убедиться, что ничего не путаю. Одному моему другу из Дублина.
Дженифер дернулась, будто он ударил ее.
- Перестаньте! Я тут ни при чем!
- Еще как при чем! Мы с тобой оба знаем, что я имею в виду. - Он хрипло расхохотался. - Можешь не блефовать и раскрыть карты.
К несказанному удивлению Саймона, молодая женщина вдруг поникла, точно разом лишилась воли к сопротивлению.
Джим снова расхохотался.
- Вижу, ты меня поняла. Что ж, у меня есть к тебе одно маленькое предложение. Через пятнадцать минут ты приходишь ко мне в номер, и мы раз и навсегда забываем эту печальную историю. А если нет… что ж, тогда завтра этот отель покину не только я. Если администрация узнает твой секрет, тебя в два счета выставят за порог.
Дженифер потрясенно молчала. Это не просто тревога, подумал Саймон. Это отчаяние. Да что это за тайна такая, если одно упоминание о ней приводит бедняжку на грань обморока? И почему Дженифер пугается всякий раз, когда речь заходит о Дублине?
Джим с силой встряхнул официантку за плечи, будто ее молчание лишь сильнее распалило его.
- Через пятнадцать минут - слышишь? Не то твоя история появится в каждой местной газете и ты не найдешь вообще никакой работы.
Резко отпустив жертву, он повернулся и неверными шагами удалился, так и не заметив свидетеля этой сцены. Когда он скрылся, Саймон шагнул из кустов и в два шага оказался рядом с Дженифер, которая все так же понуро стояла под деревом. Она была настолько подавлена, что не услышала его шагов.
- Дженифер, - негромко окликнул он, - как ты?
Молодая женщина вскинула на него взгляд. Зеленые глаза сейчас казались почти черными, ее сотрясала крупная дрожь. Несколько мгновений Дженифер смотрела на него так, словно видела впервые.
- Что такое? Что случилось?
Саймон протянул руку, но Дженифер в ужасе отпрянула от него.
- Не трогай меня! Я этого не вынесу! Пожалуйста, пожалуйста, уходи!
- Не могу… Я же вижу, ты в беде. Прошу тебя, расскажи мне, в чем дело. Вдруг я смогу помочь.
Крохотной частью разума Саймон сам себе изумлялся. Он предлагает помощь совершенно чужому человеку, обремененному какими-то непонятными проблемами! Готов взять решение этих проблем на себя! Влезть в чужую жизнь! Да что это с ним?
- Мне никто не может помочь.
В голосе Дженифер звучала такая безнадежность, что Саймона пробрал холодок.
- О чем говорил Джим? Что это за тайна?
Молодая женщина даже покачнулась. Губы ее беспомощно дрогнули.
- Ты… ты слышал?
- Он уже на банкете намекал, что, мол, знает нечто этакое. Что бы там о нем ни говорили, а актер он никудышный. Вот я и решил пойти за ним следом.
Дженифер направилась к отелю. Двигалась она с трудом, как смертельно раненый человек.
- Саймон, к тебе все это не имеет никакого отношения. Не вмешивайся в мою жизнь… В который раз повторяю: держись от меня подальше.
- Ты идешь к нему в номер?
- Так вот что тебя больше всего волнует! - вспыхнула она. - Раз уж я не досталась тебе, пусть не достанусь никому?
Саймон остолбенел. Столь несправедливого обвинения он совсем не ждал.
- Дженифер, Кортни - никчемный пьянчуга. Он тебя не достоин. Ты могла бы найти себе кого-нибудь и получше… Нет-нет, я не о себе.
- О, Саймон, прости. - Дженифер чуть не плакала. - Напрасно я это сказала. Я не хотела. Я очень тебя обидела, да? Просто… - Она покачала головой. - Нет, я не пойду к нему в номер. И пусть говорит администрации все, что хочет, мне все равно. Эта работа мне и так осточертела. Я чувствовала себя здесь, как птица в клетке. Пусть увольняют, плакать не стану.
Саймон вздохнул.
- Насчет Джима можешь не волноваться. Я с ним разберусь.
- Мне не нужна твоя помощь! Пусть говорит, что ему заблагорассудится! Конни и так знает, кто я на самом деле, а до остальных мне дела нет.
- Расскажи мне, пожалуйста, - попросил Саймон с пылом, поразившим его самого.
- Нет. Я уже сказала: мои секреты не имеют к тебе ни малейшего отношения.
- Господи, какая же ты упрямая!
- Иначе ты бы меня раздавил и не заметил.
В ее словах была своя правда. И Саймон попробовал зайти с другого конца.
- Дженифер, ведь раньше ты совсем не боялась Кортни. Ни когда срезала его с балаганом, ни когда вывернула на него сливки. Но сейчас, когда он угрожал тебе, у тебя вид был не просто испуганный. Безнадежный, отчаявшийся. Убитый.
Дженифер резко повернулась к нему и сбивчиво, судорожно заговорила:
- Неужели с тобой никогда не происходило ничего настолько плохого, отвратительного, что ты не можешь даже думать об этом? Когда ты всякий раз заново переживаешь старое так, точно все это случилось только вчера… Или такому известному и могущественному человеку, как ты, подобные слабости неведомы?
Точно по мановению волшебной палочки Саймон мгновенно перенесся назад, в тот жуткий день, когда умерла его мать. Жалостливые пересуды соседок, брюзжание незнакомой карги-бабки, а в углу он, маленький испуганный мальчик, - одинокий и никому не нужный.
По-видимому, обычно бесстрастное лицо Саймона подвело его. Глаза Дженифер расширились.
- Ты знаешь, о чем я говорю, - медленно произнесла она. - А что было с тобой, Саймон?
Он заставил себя вернуться к действительности - усилием воли выдернул себя из прошлого, из кошмара, что был властен над ним до сих пор.
- Ничего. У тебя слишком живое воображение.
- Не думаю, - покачала головой молодая женщина. - Да что в этом плохого - признать, что и ты человек? Что и тебе бывает больно и плохо?
Саймон не помнил, чтобы за все эти годы раскрывался перед кем-нибудь так, как раскрылся перед Дженифер за последние несколько секунд. И почти ненавидел ее - да и себя - за эту слабость. Мотнув головой, он вернулся к прерванной теме:
- А если Джим и правда обратится в прессу? Ведь отель кишит газетчиками. Даже ходить далеко не надо.
Она сиротливо обхватила себя руками за плечи.
- Вряд ли. С утра у него будет такое похмелье, что он до обеда проваляется в постели, а к тому времени все уже разъедутся.
Но Саймона не обманули ее слова. Она пыталась убедить в этом не столько его, сколько себя саму.
- Он же тебя просто-напросто шантажирует!
- Не устраивай драмы. Мы не на сцене!
- Я не шучу. Именно так все и выглядит.
- Саймон, не преувеличивай. Я устала и хочу домой.
Вид у молодой женщины был и впрямь донельзя усталый. Под глазами пролегли синие тени, губы побледнели, щеки ввалились. Как же ему хотелось утешить ее, обнять, сказать, что все будет хорошо! Похоже, все эти чувства каким-то образом отразились на лице Саймона. Потому что ресницы Дженифер затрепетали, губы приоткрылись - а уже в следующий миг они оказались в объятиях друг друга.
Руки Саймона сомкнулись на тонкой талии. От резкого движения наколка слетела с головы Дженифер, растрепавшиеся волосы теперь лезли ему в лицо, а он жадно вдыхал их слабый, упоительный аромат. Она прижималась к нему пылко, точно к последнему прибежищу, губы ее отчаянно искали его рот. Первое же их прикосновение вновь ввергло Саймона в водоворот неистовой страсти. Он крепче стиснул ее, проникая языком в глубь ее рта. Тая в огне ответной страсти, молодая женщина неловко расстегнула верхние пуговицы его рубашки и скользнула ладонями по груди мужчины.
Саймон застонал от наслаждения, желая в свою очередь ощутить мягкий шелк ее кожи, тяжесть упругой высокой груди в своих ладонях.
- Дженифер, я так хочу тебя, - хрипло прошептал он. - Хочу оказаться с тобой в постели, хочу ласкать тебя всю…
Дженифер отпрянула от него так же порывисто, как совсем недавно упала ему на грудь. Щеки ее заалели.
- Да что же со мной происходит? - пролепетала она, закрывая лицо руками. - Я снова тебя целую, как будто люблю тебя, как будто жить без тебя не могу! О Господи, за что мне такая мука?
Саймон осторожно отвел ее руки. И увидел, как влажно блестят у нее глаза.
- Не плачь…
- Я не плачу! Три года назад я поклялась… - Дженифер осеклась, в ужасе от того, что едва не выдала себя.
- Что произошло три года назад? - спросил Саймон с обманчивым спокойствием, от которого становилось еще страшнее.
Лицо молодой женщины исказилось от боли.
- Саймон, если ты питаешь ко мне какие-то чувства - даже если это всего лишь жалость, - уходи. Оставь меня. Поезжай в Шаннон, в Дублин, куда угодно. Я знаю, точно знаю, ты забудешь меня раньше, чем доберешься до аэропорта. Тебя затянет обычная твоя жизнь, обычные дела и проблемы. А я только этого и прошу: забудь меня…
Дженифер хотела еще что-то добавить, но, видимо, передумала, повернулась и бегом бросилась по дорожке. Саймон не знал, как быть. Кинуться следом - или позволить ей уйти?
Сердце молодого человека рвалось на части. Как же тянуло его к этой непостижимой и прекрасной, ранимой и упрямой, сильной и слабой женщине, что скрылась в ночи!
Саймон несколько раз глубоко вздохнул, заставляя себя успокоиться. Зачем ему все это? Зачем ему тот водоворот страстей, куда его едва не затянуло минуту назад? Прежде всего актер обязан сохранять ясную голову. На память ему тут же пришла Джулия Ламберт, великая актриса из моэмовского "Театра". Влюбившись по-настоящему, безудержно отдавшись своему чувству, несчастная просто разучилась играть, утратила свой талант.
Нет, пора рвать нити, связавшие его с этой непостижимой женщиной, пока они не превратились в стальные цепи. И чем скорее, тем лучше.
Еще раз вздохнув, Саймон направился к отелю. Решение было принято. Остановившись у стойки портье, он попросил обменять ему билеты на утренний рейс. Хватит. Пора кончать трепать нервы и себе, и Дженифер. Надо последовать ее совету - забыть. Забыть раз и навсегда. И ее саму, и ее прекрасное тело, и ее неразгаданные тайны!
Собирая в номере чемодан, Саймон твердил себе, что бесконечно рад подобному повороту событий. Очень, очень рад.
8
Тишину комнаты нарушил пронзительный звон телефона. Рука Саймона так и рванулась к трубке.
- Алло? - И через мгновение он произнес уже совсем иным голосом: - А, Роб, это ты. Привет, рад тебя слышать.
Глупо было надеяться, что это Дженифер. Во-первых, откуда ей взять его номер. А во-вторых, с какой стати звонить.
Со дня закрытия фестиваля прошла уже неделя, но Саймон не слишком-то преуспел в своем благом намерении. Забыть Дженифер ему так и не удалось. Ни по дороге в аэропорт, ни позже.
Видит Бог, он старался. Старался изо всех сил. Даже сводил поужинать новенькую актрису из своего театра и одну ультрасовременную критикессу, утверждавшую, будто она в полном восторге от его таланта. Но, увы, он напрасно искал в их лицах, голосах, манере поведения хотя бы отдаленное подобие той подкупающей искренности, что так затронула его сердце в Дженифер. Оба свидания окончились одинаково. После роскошного ужина, невзирая на более чем недвусмысленные намеки спутниц, Саймон отвозил их домой - к ним, разумеется, не к себе, - а там целомудренный поцелуй в щечку - и обратно, в одинокую холостяцкую постель. Если бы эту постель согревала Дженифер!
Оставалось лишь любоваться ее изображениями - теми самыми фотографиями, что он украдкой сделал во время памятной вылазки в деревню. Первым делом по приезде в Дублин Саймон отдал пленку в проявку и теперь предавался самому что ни на есть мазохистскому развлечению - постоянно разглядывал портреты Дженифер. Ах, эти разметавшиеся пряди черных волос, эта гордая посадка головы на тонкой шее, эта юбка, летающая вокруг стройных ножек! Сколько воспоминаний будили эти снимки!
Воспоминая - отныне они стали его уделом. От самой Дженифер, как и следовало ожидать, не было ни слуху ни духу…
Честно говоря, сейчас ему следовало бы проявить хоть капельку энтузиазма. Звонил Роберт Уикенгем, его лучший друг. Несмотря на известность и открытость в творческом плане, в частной жизни Саймон сближался с людьми крайне трудно. Единственные, с кем он забывал привычную сдержанность, были Роб, ведущий обозреватель "Даблин тудей", и его очаровательное семейство: жена Сандра и дети, Майкл и Линни.
- Ну что, играем завтра в гольф? - спросил Роберт. - Если хочешь, давай встретимся завтра, как обычно, в одиннадцать. Потом можно будет вместе перекусить.
- Отлично. - Саймон изобразил радость, если и не совсем искреннюю, то по меньшей мере пылкую. - Давно мы с тобой не играли - то у меня фестиваль, то у тебя командировки.
- Ну ладно, тогда до завтра. Расскажешь, как съездил. Пока.
"Расскажешь, как съездил…" Быть может, думал Саймон, опуская трубку, именно это мне сейчас и надо - выговориться, излить душу чуткому и понимающему собеседнику. Вдруг станет легче. А если и есть человек, отвечающий подобным требованиям, это Роберт…
Однако не надо было быть очень уж чутким и понимающим человеком, чтобы понять: с Саймоном творится что-то неладное. Обычно они с Робертом играли на равных. Но сейчас журналист обошел приятеля еще у первой же лунки. Мячи Саймона упорно летели не туда или вообще никуда не летели.
После игры друзья направились в закусочную неподалеку. Сделав заказ, Роберт пытливо вгляделся в лицо Саймона.
- Что с тобой сегодня, а? Ты сам на себя не похож? Неужели это из-за фестиваля в Бингли?
- Фестиваль прошел великолепно.
- Ты еще никогда не играл в гольф так скверно.
- Спасибо за комплимент, - сухо поблагодарил Саймон. - А как Сандра, как дети?
- Отлично, - пожал плечами Роб. - Сандра увлеклась шитьем и целыми днями строчит им костюмы к всевозможным школьным и детсадовским праздниками. А они и рады. Так ты, значит, упорно не желаешь рассказать, в чем дело?
И Саймон решился. Не он ли хотел выговориться?
- Я встретил одну женщину, - выпалил он.
- Гмм… давно пора.
- Роб, сколько тебе повторять: не все созданы для семейной жизни, как вы с Сандрой. Возможно, когда-нибудь я и решу остепениться. Но вряд ли скоро.
- А эта женщина… ей хочется замуж?
- Нет! - Саймон произнес это с такой силой, что Роб улыбнулся.
- Что, неужели она оказалась невосприимчива к твоим чарам? И оттого-то ты теперь места себе не находишь?
- Да… То есть нет. Ну… вроде того.
Роберт с интересом посмотрел на приятеля.
- Либо да, либо нет. Ты уж выбери что-нибудь одно.
- Все очень запутанно, - нахмурился Саймон. - Она не была в числе участников фестиваля. Она работает официанткой в отеле.
Роберт приподнял брови.
- Что, охотилась за твоими деньгами? А я думал, ты уже привык к такому сорту девиц.
- Да нет же! Она вовсе не такого сорта. Клянусь!
- Ты спал с ней?
Саймон усмехнулся, скрывая неловкость.
- Сразу чувствуется журналистская хватка. Нет, если это так для тебя важно знать, не спал.
- Но хотел, верно? Знаешь, это испытанный женский приемчик: отказать, чтобы сильнее распалить мужчину.
- Она не из таких!
Роберт хмыкнул.
- Эк тебя зацепило. Очень красивая, да?
- Да. Очень. - Саймон снова нахмурился. - Было в ней что-то очень и очень знакомое, как будто я ее уже где-то видел. Только вот где, так и не мог вспомнить. И еще она как-то странно реагировала на любое упоминание о Дублине. Будто чего-то боялась.
- А как ее зовут?
- Дженифер.
Подчинившись внезапному порыву, Саймон достал из спортивной сумки конверт с фотографиями - неизвестно зачем, он всегда носил их с собой. Роберт с улыбкой взял их. Но когда вернул Саймону, уже не улыбался.
- Как ее фамилия? - спросил он странно напряженным голосом.
- О'Конноли. А в чем дело?
- Я знал ее под фамилией Бенбоу. Дженифер Бенбоу, вдова Грегори Бенбоу. Тебе это что-нибудь говорит?
Саймону показалось, что друг нанес ему предательский удар под дых. Вдова? Дженифер - вдова?!
- Ровным счетом ничего, - резко произнес он, - а у меня отличная память на имена. Что ты имеешь в виду? Когда это ты ее знал? И где? И кем был этот самый Грегори Бенбоу?