Они смотрели друг другу в глаза, не двигаясь с места, не нарушая волшебства этих мгновений ни единым жестом, ни единым взмахом ресниц. И наблюдавший за этой волнующей сценой Карло вдруг подумал, что если бы время и в самом деле могло остановить свой бег, то оно непременно бы сделало это, залюбовавшись неизъяснимой трогательностью и красотой двух долгих взглядов, не замечавших никого и ничего вокруг. Но, к сожалению, ни одну секунду, какой бы прекрасной и неповторимой она ни была, не может продлить даже само время. И, очнувшись от магического воздействия этих коротких, но ярких, словно вспышки молнии секунд, Ренато уже перешел во власть новых, стремительно ускорявших последующие события. Преодолев те несколько метров, которые отделяли их с Лаурой друг от друга, он тихо проговорил:
- Здравствуй… Не ждал тебя здесь увидеть…
Лаура бросила нерешительный взгляд на Карло, который все еще стоял рядом, рассудив, что присутствие надежного друга не помешает Ренато в такой ответственный для него момент.
- Но… Твое приглашение нам передал синьор Деларио… Это ведь вы, не так ли? - обратилась она к Карло.
Тот поспешно закивал.
- Да, конечно, это я.
- Какое приглашение? - недоуменно спросил Ренато.
- На фестиваль… Чтобы увидеть мой эскиз… Вернее, твою работу… - сбивчиво проговорила Лаура, начиная подозревать, что Ренато не имеет никакого отношения к их с Витторией приезду в Перуджу.
И ее подозрения нашли подтверждение, как только Ренато, медленно повернувшись к своему другу, поинтересовался угрожающим тоном:
- Так ты, оказывается, приволок меня сюда именно для того, чтобы я смог полюбоваться на свою собственную работу?
Карло вытянул ладони вперед в успокаивающем жесте.
- Ты только не волнуйся. Я тебе сейчас все объясню…
- Правда? Тогда начни с объяснения, о каком эскизе, воплощенном мною в шоколаде, идет речь? - тоном, не предвещавшем ничего хорошего, поинтересовался Ренато.
- Понимаешь, мы хотели сделать тебе сюрприз… Вот увидишь, вулкан, созданный Лаурой, обязательно займет первое место на этом фестивале… - стараясь улыбаться как можно непринужденнее, заверил его Карло. Потом, бросив осторожный взгляд на Лауру, продолжил: - Он вам обоим понравится… Я создавал его с лучшими работниками нашего шоколадного дома…
Но Лаура, не дожидаясь дальнейших объяснений, уже бросилась к выходу, расталкивая участников фестиваля. Не обращая внимания на сердитые возгласы, она пробиралась к вожделенным дверям, из последних сил борясь с подступавшими к горлу слезами. Слезами обиды, разочарования, отчаяния, обманутой надежды…
Оказавшись наконец на улице, она принялась лихорадочно оглядываться по сторонам, не зная, в каком направлении ей продолжить путь, как вдруг услышала за спиной громкий крик:
- Лаура! Лаура, подожди! - Ренато, выскочив из дверей, бежал за ней, продолжая восклицать какие-то слова, тонувшие в порывах необычайно сильного в этот день ветра.
Его галстук метался на бегу из стороны в сторону, а пиджак едва не слетал с плеч, подхватываемый бесшабашной удалью стихии. Увидев, что он приближается к ней, Лаура, определившись наконец с направлением, бросилась бегом в сторону собора Сан-Лоренцо. Но через несколько секунд Ренато догнал ее и, поймав за запястье, решительно повернул к себе.
- Прости меня, я должен был сказать совсем другое… Я должен был совсем по-иному отреагировать на слова Карло… - борясь с ветром и прерывающимся дыханием, проговорил он.
- Уже поздно… Ты сказал то, что сказал… - пытаясь высвободиться и скрыть струившиеся по щекам слезы, ответила Лаура.
- Неправда. Никогда не поздно признаться в собственных ошибках и попросить за них прощения у любимого человека, - твердо возразил Ренато, еще сильнее сжав в ладони ее запястье.
Лаура подняла на него недоверчивый взгляд.
- Да, любимого, - опередив готовые сорваться с ее губ слова, повторил Ренато. - Я люблю тебя, и это я виноват в нашей разлуке… Все это время я ни на минуту не переставал думать о тебе… Я так часто вспоминал тот день, проведенный рядом с тобой, нашу прогулку по улочкам Сполето… Мысленно видел каждую твою улыбку, каждый жест, каждый твой взгляд, каждый оттенок твоих зеленых глаз… Я понимал, что сам обрек себя на эти страдания… Но ничего не мог поделать с собой… Не решался ничего поделать… И сейчас, когда Карло признался в том, что ты придумала эскиз, представляющий нашу фирму…
- Я не знала о том, что тебе ничего не известно… - начала было Лаура.
Но он осторожно приложил палец к ее губам.
- Не надо… Я все равно не позволю тебе ничего сказать… Потому что буду говорить сам… Возможно, слишком долго и не очень красноречиво, зато искренне… Поверь, каждое слово мне подскажет душа… Я ведь так долго не позволял выговориться ни ей, ни себе, что теперь уже ничего не смогу с нами обоими поделать…
Лаура молча смотрела на его взволнованное лицо, по которому катились прозрачные капли накрапывающего дождя, и не смела возражать. А Ренато все говорил и говорил: о том, как ему было плохо без нее; как он пытался убедить себя в том, что не испытывает к ней никаких чувств; как подсматривал за ней и Юбером в ресторане Норчи и терзался сознанием того, что она предпочла ему другого; как каждую ночь ощущал во сне тепло ее губ, которые были так близко от него тогда, в Сполето…
И вдруг, порывисто прижав ее к себе, Ренато замолчал и приник к ее губам, воспоминания о которых не давали ему покоя столько дней, бесконечно долгим, безумным в своей всепоглощающей страсти поцелуем. И именно в этот момент хлынул настоящий ливень, заглушивший своим шумом громкое биение их сердец. Они чувствовали, как их одежда, промокая до нитки, прилипает к телу, но только сильнее прижимались друг к другу, обмениваясь теплом души, нежностью прикосновений, жаром безоглядной страсти…
Лаура, положив голову на грудь Ренато, задумчиво смотрела на лепной потолок, гадая, чем именно заняты сейчас его мысли. Наконец она не выдержала и, облокотившись плечом на светло-оливковую подушку, посмотрела ему в глаза.
- Почему ты такой молчаливый? Жалеешь о том, что все так неожиданно получилось?
- Ну что ты, не говори глупости, - встрепенулся Ренато и, укоризненно покачав головой, мягко улыбнулся. - Никогда больше не думай обо мне плохо… Обещаешь?
Лаура улыбнулась в ответ.
- Обещаю… Но только если ты расскажешь, о чем сейчас так сосредоточенно размышлял… - сразу же добавила она.
Ренато тихо рассмеялся.
- Не поверишь, но мне вдруг пришло в голову, что если твой эскиз и вправду займет сегодня первое место, то Карло придется выкручиваться, объясняя экспертам мое отсутствие… И это после всего того, что он сделал для меня… Ведь если бы не он, я так никогда бы и не осмелился вновь приехать к тебе в Монтефалько…
- А я бы к тебе в Перуджу, - серьезно призналась Лаура, а затем шутливо подтолкнула его локтем. - Так вот оно что… Оказывается, ты думаешь о шоколаде даже в постели с красивой девушкой…
- С потрясающе красивой девушкой, - подчеркнул Ренато, привлекая ее к себе. - И знаешь почему?
Лаура отрицательно покачала головой.
- Потому что саму эту девушку вполне можно сравнить с шоколадом. Она такая же потрясающе лакомая… Хотя нет, ни один шоколад в мире не может сравниться с нею… - прошептал он, медленно целуя ее шею.
- Даже горячий? - тоже шепотом спросила Лаура.
- Даже огненный, - приблизив губы к ее полуоткрытым губам, страстно проговорил Ренато и вновь, как некоторое время назад, под дождем, приник к ним долгим поцелуем.
На широком экране плазменного телевизора огромный вулкан из темного шоколада щедро извергал лакомую светло-шоколадную лаву под дружные аплодисменты собравшихся вокруг него зрителей. Как только запись закончилась, Виттория принялась тормошить Лауру за плечи, приговаривая:
- Нет, определенно, ты должна взглянуть на свой триумф еще раз… И не один…
- Но мы же только что вдоволь налюбовались этим зрелищем, - слабо возразила Лаура.
- Я бы на твоем месте любовалась этими кадрами бесконечно. Нет, ты только взгляни, какие овации, какие восторги, какое безоговорочное признание, какая сокрушительная победа! Тот толстяк, который вел церемонию открытия, с таким ожесточением принялся сдирать запонки, когда услышал имя победителя, что я думала - он непременно примется и за манжеты…
- Да, этот Фазини и впрямь позабавил присутствующих своими эмоциональными выходками, - подтвердил сидевший рядом с ней на диване Карло. - Особенно когда я сообщил ему, что буквально несколько дней назад американские партнеры, рассмотрев новые эскизы, которые я представил их вниманию, приняли решение подписать контракт с нами, отложив его украденные идеи в долгий ящик. Ты бы видел, что с ним творилось… Я начал опасаться, что он начнет публично рвать свои и без того немногочисленные волосы на голове…
- Не зря же о нем отзываются как о "большом оригинале", - с улыбкой напомнил Ренато.
- Да уж, если учесть его комплекцию, то больше некуда, - заметила Виттория, и все четверо дружно рассмеялись.
- Теперь, когда мой эскиз и вправду одержал победу, неплохо было бы вспомнить и об одном из моих условий, которое мы с вами обсуждали по телефону, синьор Деларио, - проговорила Лаура, бросив выразительный взгляд на Карло.
Ренато с удивлением обернулся к своему другу.
- Какое еще условие? Неужели в вашем тайном сотрудничестве остались еще какие-то до сих пор не разглашенные обстоятельства?
- Всего лишь одно, - успокоил его Карло. - Это тот самый Юбер Брийон, благодаря которому я узнал о выброшенных тобою эскизах Лауры… - Он осекся, смущенно взглянув на подругу Виттории.
- Ничего страшного. Эта история мне уже известна. А ее главный участник, - Лаура сделала жест в сторону Ренато, - безоговорочно прощен по причине его искреннего и глубокого раскаяния. Так что теперь мне следует в свою очередь поставить его в известность, рассказав печальную историю любви Юбера… А также и всех здесь присутствующих, если они не против…
- Против? - изумилась Виттория. - Да ты шутишь. Я просто горю от нетерпения… Оказывается, у этого загадочного француза есть история любви… Да еще печальная… Твои слова напоминают мне строчки из романов о рыцарях круглого стола…
- На самом деле все гораздо проще и банальнее, уверяю тебя, - проговорила Лаура. - Романы и рыцари здесь вовсе ни при чем, а вот статьи светской хроники и разного рода сомнения, подогреваемые мнимыми доброхотами, как раз налицо.
- Статьи светской хроники? И что, в них писали о Юбере? - поинтересовался Карло.
- Да, о его романе с некой Франсуазой… Когда Юбер влюбился в нее, она состояла в браке с владельцем крупной торговой фирмы. Мне неловко было расспрашивать о ней подробней, поэтому фамилию я не знаю. Хотя, возможно, она сейчас носит фамилию Брийон, ведь несколько лет назад они с Юбером были женаты.
- Вот как? И что же случилось потом? - вновь поинтересовался Карло.
- То же, что и у нас с Ренато… - немного помолчав, ответила Лаура. - С той только разницей, что нас до этой глупой размолвки не связывали узы брака.
- Но уже очень скоро свяжут, и тогда никаким хроникам, журналам, сплетням и пересудам нас разлучить не удастся, - решительно проговорил Ренато. - И нашим собственным сомнениям тоже… - добавил он.
- Да, я в это верю. Поэтому и хочу устроить все так, чтобы Юбер и Франсуаза тоже помирились. Ведь он столько сделал для нас с тобой…
- Я очень хочу тебе помочь в этом… Только как же мы сможем устроить это примирение?
- Юбер сказал, что сейчас Франсуаза живет у своих родителей в Дижоне. Вот я и подумала, почему бы тебе не устроить там фестиваль… вроде "Еврошоколада"… Пригласим на него всех своих друзей, и Юбера тоже…
Ренато немного подумал.
- А что, неплохая идея… Я уже успел соскучиться по маме и Констанце, но все не решался поехать к ним в Римини…
- Думаю, нам нужно пообещать друг другу, что ни один из нас больше никогда не произнесет фразы "не решался"…
- Да, ты права, - согласился Ренато, с нежностью глядя на свою любимую. - Это самая пагубная фраза, которая только есть на свете… Я понял это в разлуке с тобой…
Виттория и Карло многозначительно переглянулись.
- Ну что ж, если наши влюбленные наконец во всем согласились друг с другом, мне остается только сказать, что фамилию этой Франсуазы я разузнаю сама. Ведь ты же знаешь, с каким увлечением я обычно читаю светскую хронику, - с улыбкой обратилась она к Лауре. - Вот и полистаю старые журналы дома…
- Как, разве ты уже возвращаешься в Монтефалько? - поинтересовалась Лаура, взглянув сначала на Карло, затем на Витторию.
Та непринужденно развела руками.
- Да, мой вечно пребывающий в печали Фабио, наверное, уже заждался свою разудалую Витторию.
- Может, вы хотя бы останетесь у нас переночевать? - спросил Ренато.
- Нет, как-нибудь в другой раз… Сейчас уже вечереет, а я очень люблю находиться в дороге в такое время, когда вокруг сгущаются сумерки. Это навевает романтичные мечты…
- Ну тогда я провожу тебя, - решительно заявила Лаура, поднимаясь с дивана.
- Только до двери, - шутливо уточнила Виттория.
Они вышли в коридор, и Лаура, оглянувшись на двери гостиной, шепотом спросила свою подругу:
- Так между тобой и Карло ничего нет?
Виттория улыбнулась.
- Ну вот, все считают меня легкомысленной. И даже ты…
- Вовсе нет. Просто ты сегодня с таким энтузиазмом рассказывала о ваших тайных телефонных разговорах, а он смотрел на тебя с такой симпатией…
- Симпатия еще не означает чего-то большего… - задумчиво проговорила Виттория. - А за время разлуки с Фабио я поняла, что никогда не смогу оставить его, каким бы скучным он ни был…
- Знаешь, я очень рада, что вся эта история помогла тебе понять самое главное, - с мягкой улыбкой откликнулась Лаура.
Подруги обнялись на прощание.
- Обещай, что на фестиваль в Дижон ты приедешь с Фабио.
- Обещаю, и с удовольствием.
Когда Лаура вернулась в гостиную, мужчины обсуждали, под каким предлогом лучше всего заманить Юбера в Дижон. Выслушав их предложения, она огласила свой вариант:
- Говорят, что талантливый человек талантлив во всем. Если Юбер справляется с дизайном винных этикеток, то должен не менее виртуозно справиться и с обертками для шоколада…
Мужчины одновременно повернули к ней головы.
- Вы хотите сказать, что было бы неплохо предложить ему сотрудничество с нашей фирмой в качестве дизайнера? - поинтересовался Карло.
- Да, я думаю, это было бы неплохо, - уверенно ответила Лаура. - И было бы еще лучше, если бы мы с вами, синьор Деларио, перешли на ты. Для простоты общения, - с улыбкой добавила она.
Карло улыбнулся в ответ.
- Согласен. Только вот по поводу Юбера у меня возникают некоторые сомнения… Примет ли он наше предложение? Ведь на сегодняшний фестиваль он так и не приехал… И если примет, то согласится ли потом поехать в Дижон?
- Отвечу по порядку. Юбер непременно примет наше предложение, потому что сделаю его я. Сегодня он не смог приехать, так как его задержали дела. Полчаса назад он прислал мне эсэмэску. А что касается Дижона, то не сможет же он оставить своих партнеров во время проведения ответственного мероприятия… Поверьте мне, Юбер на такое не способен.
Старинная площадь Дижона была заполнена разноцветными шатрами, наперебой предлагавшими жителям этого французского города и посетившим его гостям продукцию шоколадного дома Ренато Вителли. Шумные группки прогуливающихся по площади людей переходили от одного шатра к другому, обсуждая, выбирая, пробуя на вкус, любуясь и восторгаясь. И среди этих веселых, беспечных и праздно проводящих время людей особенно бросались в глаза двое: молодые мужчина и женщина, стоявшие неподалеку от одного из расположенных в центре площади шатров. Высокий широкоплечий брюнет и миниатюрная блондинка с длинными распущенными волосами. Они уже долгое время что-то обсуждали с понурым и каким-то отчаянно-безысходным видом. И именно эта безысходность была особенно заметна на фоне всеобщего радужного настроения. Мужчина, выслушав свою собеседницу, вновь принялся ей что-то объяснять, сдержанно жестикулируя, но она, не дослушав, направилась в сторону переулка, и другая пара, наблюдавшая за ними из окна отеля, приникла к холодному стеклу, словно желая таким образом остановить ее. Но вот мужчина бросился вдогонку за удаляющейся блондинкой и, преградив ей путь, вновь принялся что-то объяснять, на этот раз оживленно, эмоционально и искренне. Женщина поначалу пыталась освободить себе дорогу, отталкивая своего собеседника, но затем стала все внимательнее прислушиваться к его словам. Потом, отступив на несколько шагов, окинула его каким-то новым, просветленным взглядом… И вдруг со слезами на глазах бросилась ему на шею. Мужчина, легко подхватив ее, крепко прижал к груди, уткнувшись лицом в белокурые волосы.
Пара, наблюдавшая за ними из отеля, с облегчением отпрянула от окна.
- Да, ты была права, их история очень похожа на нашу, - с улыбкой проговорил Ренато, обняв Лауру за плечи.
- История разлуки и примирения… - нежно погладив его по щеке, сказала она. - Думаю, Виттория, которая сейчас гуляет где-то по площади с Фабио и тоже наверняка видела эту трогательную сцену, полностью согласится со мной. Ведь в нашей истории были те же глупые сомнения, та же убивающая все другие чувства нерешительность… и наконец полное разрушение этих коварных преград!
- Мы ведь договорились, что ни один из нас больше никогда не произнесет слова нерешительность, - напомнил Ренато, крепко обнимая ее.
- Да, я помню. Будем считать, что я произнесла его в последний раз… Словно попрощалась с ним навсегда… Больше оно нам не пригодится. Ведь у нас впереди так много важных дел, что пустым словам среди них не место… Особенно теперь, когда твоя жена согласилась отдать нам Констанцу, и я должна научиться сразу быть и женой, и мамой, и дочкой… Я когда-то уже была ею, но после гибели моей мамы забыла, как это прекрасно…
- Ничего, ты вспомнишь, - ласково погладив ее по волосам, прошептал Ренато. - Теперь у нас с тобой одна мама на двоих… И одна дочка, и одна любовь, и мы с тобой единственные друг для друга…
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.
Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.