- А ты что думала? Что я работаю в студии в такой пелерине, как у средневековых художников, и в берете с пером?
Он рассмеялся, подошел к ней и провел рукой по ее щеке.
Джессика невольно отпрянула.
Он почувствовал ее растерянность и решил разрядить обстановку.
- Ну что, пойдем в студию?
Николас взял ее за руку и повел за собой.
Студия располагалась в отдельном помещении, соединенном с домом крытой стеклянной галереей. Это было просторное светлое помещение с окнами во всю стену и наполовину застекленным потолком. Три мольберта, холсты, натянутые на рамы, тюбики и баночки с краской - все это содержалось в идеальном порядке. И только яркие пятна краски, засохшие на дощатом полу, говорили о том, что это все-таки рабочая студия.
- Тебе для работы нужна тишина? Шум не раздражает?
- Все зависит от настроения. И еще от того, какая муза меня вдохновляет.
Он испытующе посмотрел на Джессику.
Эта студия была для него своеобразным святилищем. Сюда он приводил лишь немногих избранных. Комната эта слишком многое говорила о характере ее хозяина. А Николас по натуре был человеком скрытным и раскрывался лишь перед самыми близкими друзьями.
- Скажи, куда мне встать или сесть, пока ты будешь писать.
- Ты не хочешь здесь все посмотреть?
- Я думаю, ты сам покажешь, что захочешь, - отозвалась Джессика.
- Садись вот сюда. А я пока буду делать одну абстракцию для благотворительного аукциона, который состоится на той неделе.
Как завороженная, Джессика наблюдала за тем, как Николас превращает чистый холст в произведение искусства. Сначала он изобразил яркий цветовой фон - дерзкими, размашистыми и уверенными мазками. Прошел час, другой… Джессика не замечала, как идет время. Процесс творчества захватил ее целиком, пусть даже она не совсем понимала композицию и смысл этой абстрактной картины. Ей просто нравилось наблюдать за тем, как работает Николас. Он весь без остатка отдался работе. Он будто погрузился в пространство творимой им картины.
Джессике было ужасно интересно взглянуть на его готовые работы. И не из праздного любопытства. Его картины действительно интересовали ее, потому что она уже поняла, что в каждую свою вещь Николас вкладывает частичку души.
Может быть, в другой раз она и попросит его показать ей картины. В другой раз…
Наконец Николас отступил от мольберта.
- На сегодня, пожалуй, хватит.
Он положил кисточки в растворитель и вытер руки полотенцем.
- Пойдем.
Он провел Джессику в кухню.
- Вот тебе сумка-холодильник. Собери продукты, а я быстренько приму душ и переоденусь.
Он вернулся минут через десять, и они поехали на пикник.
Николас привез Джессику в уединенную рощу с видом на море.
- Проголодалась? - спросил он, расстилая на траве покрывало.
- Ужасно.
Джессика принялась разбирать сумку-холодильник. Николас тем временем принес из машины большой солнечный зонтик и установил его так, чтобы Джессика сидела в тени.
Она расстелила на покрывале скатерть. Достала тарелки и еду: свежий хлеб, нарезанную ветчину, курицу и салаты, сыр и фрукты.
- Выпьешь содовой?
- С удовольствием.
Джессика открыла бутылку охлажденной минералки и жадно припала прямо к горлышку.
Николас сделал два бутерброда и передал один ей.
- Ты это ешь? Сейчас проверим, - она откусила кусок, проглотила и улыбнулась. - Еще как ем.
Ей было на удивление хорошо и спокойно. Такой расслабленной и беззаботной она себя не чувствовала уже давно. Они с Николасом будто были совсем одни в этой роще, одни в целом мире. Но сейчас это ее не пугало.
Внутренний голос подсказывал, что ей надо держаться настороже. Поехав вместе на природу, они с Николасом сделали пусть и крошечный, но все-таки шаг к сближению. Кто знает, к чему это приведет… Но сейчас Джессике не хотелось думать о чем-то серьезном. Ей было просто приятно сидеть с ним рядом, жевать бутерброды, смотреть на море и разговаривать. Ей хотелось узнать побольше про этого человека.
- Расскажи о себе, - попросила она.
Он отложил свой бутерброд и пристально посмотрел на нее.
- Что тебе рассказать?
- Про свою семью. Где ты родился, вырос…
- Возмужал и состарился, - весело рассмеялся Николас, но потом вдруг посерьезнел. - Я родился на Кипре. Родители эмигрировали в Америку, когда мне было пять лет, У меня, есть две сестры. Обе младшие. Одна живет сейчас в Австралии, другая в Афинах, с мамой. Они перебрались в Грецию, когда отец умер от рака.
- Ты с ними часто видишься?
- Каждый год.
Он улыбнулся.
- У тебя, наверное, есть племянники и племянницы.
- Три племянника, две племянницы. В возрасте от трех месяцев до шести лет.
Почему-то раньше Джессика считала Николаса самодостаточным и одиноким, но теперь ей было очень легко представить, как он возится с детишками: играет с ними в лошадки или в мяч. Наверное, он замечательный дядя. Племянники от него без ума. Интересно, а почему он до сих пор не женился и не завел своих собственных детей?
- А теперь ты расскажи мне о себе.
Это был вполне справедливый вопрос, но Джессика решила ограничиться таким же кратким отчетом, какой представил ей Николас.
- Родилась и училась в Нью-Йорке. У меня есть сестра и брат, но это дети второй папиной жены. Давай пройдемся по берегу, - предложила она, резко меняя тему.
Джессика не хотела говорить Николасу о себе больше, чем он уже знал.
Она решительно поднялась и взглянула на часики у себя на руке. Было уже пять часов.
- Ты когда собираешься ехать домой?
- Вообще-то я не тороплюсь…
Николас собрал продукты и посуду, свернул одеяло, сложил зонтик и отнес все в машину.
Они спустились по склону холма на песчаный пляж и неторопливо пошли рядом у самой кромки прибоя. С моря дул легкий прохладный ветерок, который приятно холодил кожу.
Николас взял Джессику за руку, и она не отняла руки. А когда он повел ее за собой в уединенный грот, она тоже не стала протестовать.
Они беспечно болтали, рассказывали друг другу анекдоты и беззаботно смеялись. Джессика чувствовала, что между ними устанавливаются какие-то особые, по-настоящему теплые, доверительные и дружеские отношения, которые никак не были связаны с тем сексуальным влечением, которое они, безусловно, - зачем отрицать очевидное? - испытывали друг к другу.
Это влечение никуда не делось. Джессика ни на секунду не забывала о том, что она находится наедине с весьма привлекательным мужчиной. И что этот мужчина питает к ней очень большой интерес… В какие-то мгновения ей хотелось махнуть рукой на последствия и дать волю своим безумным желаниям. Но внутренний голос подсказывал ей, что она должна быть осторожной, что потом может пожалеть, если сейчас поддастся своим порывам. И каждый раз здравый смысл побеждал.
Когда они вернулись к машине, было уже почти шесть часов.
Николас открыл Джессике дверцу пассажирского сиденья, но, когда она собралась уже сесть, он неожиданно положил руки ей на плечи. Она обернулась к нему, затаив дыхание. На мгновение взгляды их встретились, а потом он склонился к ее губам…
Это был решительный и властный поцелуй, поцелуй как безмолвный приказ отдать ему то, что Джессика не то чтобы не хотела, а просто боялась ему отдать.
Прежде чем Джессика успела сообразить, что происходит, Николас раздвинул языком ее губы.
Николас хотел обладать этой женщиной - всей, без остатка. Но он был терпелив, он не хотел напугать ее, он был нежен и нетороплив, он ждал, когда она сама ответит на его поцелуй.
И ему не пришлось ждать долго. Ее губы сами раскрылись ему навстречу. У Джессики было такое чувство, что ее собственное тело ее предает. Оно уже не подчинялось ее воле. Теперь и она целовала Николаса с такой же необузданной, жаркой страстью. Движения его языка у нее во рту повторяли извечный ритм любовного действа…
Джессика хотела прижаться к нему еще ближе, еще теснее. Ей хотелось чувствовать его всего. Она обхватила его за шею и прильнула к нему всем телом.
Его возбуждение было очевидным. Джессика невольно застонала, когда Николас положил руки ей на бедра и прижал к себе еще крепче, так, чтобы она в полной мере почувствовала всю силу его распаленной плоти.
А потом он слегка задвигал бедрами, почти неуловимо, но так возбуждающе, что у Джессики перехватило дыхание. Ей хотелось раздеться… И чтобы он тоже разделся!.. Чтобы между ними не было никаких преград!
Он провел рукой по ее груди. Она застонала.
Казалось, он только этого и ждал. Теперь он уже не осторожничал и буквально впился губами ей в губы с какой-то бешеной, ненасытной жадностью.
Еще никто не целовал Джессику с такой обжигающей страстью. Ее как будто накрыла волна желания. Его желания. Ее… Мир вокруг перестал существовать. Остались только она и он. Они как будто растворились друг в друге и стали едины.
Из сумасшедшего вихря страсти к реальности их вернул детский голос, звонкий и пронзительный.
Николас оторвался от губ Джессики и уткнулся лицом ей в волосы. Он дышал тяжело и сбивчиво. От его былого самообладания не осталось и следа.
- Николас… - прошептала Джессика.
Он неохотно поднял голову. Ему так нравился запах ее волос.
- Я знаю.
Он отпустил Джессику, подождал, пока она не сядет в машину, потом закрыл за ней дверцу и сел за руль.
Николас завел двигатель, и через пару минут они уже выехали на шоссе. Джессика достала из сумки темные очки. Она была рада, что захватила их с собой. И вовсе не из-за яркого солнца. Просто ей не хотелось, чтобы Николас видел ее глаза. Ей было стыдно за себя. Господи, как она докатилась до такой жизни?! Они с Николасом вели себя, точно с цепи сорвавшиеся подростки. Страшно даже подумать о том, чем бы это могло закончиться, если бы их так вовремя не прервали…
Николас почувствовал, что Джессика замкнулась в себе. Он пытался придумать, как сделать так, чтобы она снова раскрылась.
- Пожалуйста, не молчи.
- А что ты хочешь, чтобы я сказала? Что-нибудь о чудесной погоде? Так погода и вправду чудесная.
Она вызывающе выпятила подбородок.
- Я хотел тебя. Ты хотела меня. В этом нет ничего стыдного. И потом, мы с тобой взрослые люди. И если тебе обязательно надо кого-нибудь обвинить, так виноваты мы оба. Потому что мы оба этого хотели.
- Мы вели себя, словно два зверя в брачный сезон. Средь бела дня, в общественном месте…
- Полностью одетые, - мягко напомнил Николас. - И потом, мы же полностью владели собой.
Джессика опешила. Интересно, если это он называет полностью владеть собой, то что будет, когда он утратит над собой контроль?!
- Давай просто забудем об этом, ладно?
- Не убедительно, Джессика, - мягко усмехнулся Николас.
Она хотела его ударить и, наверное, ударила бы, стой они на месте, но их машина мчалась по шоссе. Николас и не подозревал, как ему повезло. Будь дорога до его дома чуть-чуть покороче, Джессика бы не успела остыть и он точно получил бы от нее кулаком по лбу.
Как только Николас остановился, Джессика тут же выскочила из машины и решительно направилась туда, где она оставила свой автомобиль.
- Убегаешь? Этим ты ничего не добьешься.
Она резко обернулась к нему.
- Может быть. Но сейчас я еду домой.
- Когда мы теперь увидимся? Я хочу, чтобы скоро.
Да, вдруг осознала Джессика. Он был полностью прав. Она может сейчас уйти, но ничего этим не добьется. Однако сейчас ей нужно побыть одной, все обдумать.
Она подошла к своей машине, остановилась в раздумье и вновь обернулась к Николасу:
- Завтра у меня очередной показ мод. Мне надо как следует выспаться, чтобы хорошо выглядеть.
Он подошел к ней и встал совсем рядом, потом взял за плечи и наклонился к ее губам.
У Джессики перехватило дыхание. Она хотела вырваться, но было уже поздно. Он уже впился губами в ее губы. Внутри у нее все перевернулось. Еще никто не целовал ее так решительно и настойчиво, так по-хозяйски. И он сделал это специально. Чтобы она почувствовала его силу и власть над ней.
И Джессика действительно чувствовала себя абсолютно беспомощной перед ним. Что самое странное - ей это нравилось, ее это возбуждало.
- Завтра вечером, Джессика, я жду тебя у себя.
Его слова прозвучали как приказ.
В ответ Джессика не смогла произнести ни слова. Когда она открывала машину, рука у нее дрожала.
Глава седьмая
Показ мод на благотворительном собрании Фонда в помощь больным лейкемией прошел замечательно. Зрители остались более чем довольны.
Но за кулисами, как всегда, было истинное светопреставление. Хилари опять опоздала. К тому же она приехала в отвратительном настроении и начала препираться с модельерами. Она капризничала, привередничала, выводила из себя всех. Джессика и словом не обмолвилась с Хилари, но все равно чувствовала себя на грани нервного срыва. Конечно, бывало и хуже, но сегодняшний день она пережила с трудом.
Домой Джессика приехала совершенно без сил. А ведь на вечер у нее было назначено свидание с Николасом. Она долго решала, что ей надеть. Что-нибудь простое и безыскусное или, наоборот, что-то донельзя шикарное и сногсшибательное?
В общем, она решила не мучиться и просто-напросто отменить встречу. Она уже подошла к телефону, сняла трубку…
И нерешительно замерла. Почему-то у нее было такое чувство, что, если она сейчас не приедет к Николасу, он приедет к ней.
Она аккуратно вернула трубку на рычаг.
В конце концов, она все-таки выбрала элегантный, но скромный шелковый брючный костюм-тройку мягкого изумрудного цвета и в тон ему туфли на шпильках.
К Николасу она приехала ровно в назначенное время, но позвонила не сразу, минут пять стояла у двери, собираясь с духом. Она почему-то ужасно разнервничалась, словно девочка-школьница перед первым свиданием.
Бред какой-то!..
Джессика решительно тряхнула головой и нажала на кнопку звонка. Дверь распахнулась сразу же, будто Николас стоял и дожидался звонка в прихожей.
- Привет, - его улыбка была искренней и открытой.
Джессике вдруг захотелось упасть ему на грудь. Чтобы он обнял ее, погладил по волосам, чтобы крепко-крепко поцеловал. Она едва не поддалась этому сладостному искушению.
Николасу хватило одного взгляда на напряженное лицо Джессики.
- Тяжелый был день?
Она улыбнулась.
- Нелегкий.
- Хочешь рассказать?
- О чем конкретно?
- Давай сам догадаюсь. У кого-нибудь из манекенщиц случился острый приступ звездной болезни. Все встали на уши. Модельеры грозили всех поубивать, а ассистенты все бросить и уволиться без выходного пособия. Угадал?
- Почти, - рассмеялась Джессика.
Николас взял ее за руку и провел в гостиную.
- Что будешь пить? Минеральную воду или вино?
- Я понимаю, что это святотатство, но нельзя ли разбавить вино минеральной водой?
Джессика была слишком возбуждена, ей не хотелось садиться. Она прошла через комнату и остановилась перед маленькой картиной, которую заметила еще в прошлый раз.
Это был пейзаж с видом запущенного цветущего сада, выдержанный в мягких лиловых, розовых и голубых тонах. Джессика разобрала подпись в левом нижнем углу, и у нее перехватило дыхание. Неужели это был подлинник?!
- Тебе нравится Дега?
Николас подошел к ней и встал совсем рядом, так близко, что она чувствовала жар его тела. Джессика медленно обернулась к нему.
- А разве он может не нравиться?
Николас протянул ей высокий запотевший бокал.
- Твое здоровье!..
Потом они пошли к накрытому столу на террасу. Ужин был скромным, но очень изысканным: салаты из свежей зелени и овощей, креветки, жаренные на углях, а на десерт - фрукты, свежая клубника и мороженое, ванильное, с карамелью и двойной порцией шоколадной стружки.
- Ты запомнил? - искренне удивилась Джессика.
Его глаза зажглись смехом.
- Будешь есть? Или ты тогда надо мной издевалась?
Джессика смешно сморщила нос и зачерпнула мороженое большой десертной ложкой.
- Еще как буду!
С террасы открывался изумительный вид на море. Солнце уже садилось, и небо мягко переливалось всеми оттенками алого. Все было окутано мягкой дымкой подступающих сумерек. В городе уже зажглись фонари. Море искрилось в последних лучах заходящего солнца. И все это вместе было безумно красиво.
- Хочешь, пойдем погуляем? - спросил Николас.
Джессика откинулась на спинку стула.
- Я так объелась, что вряд ли сейчас поднимусь.
Она тяжело вздохнула при мысли о том, что завтра ей надо вставать в шесть утра и ехать в аэропорт. Завтра в Майами, в "Мариотте", показ новой коллекции одежды ведущих американских модельеров. Потом Джессике предстояла съемка для журнала мод. Потом званый ужин с продюсерами и коллегами…
А вскоре ей надо будет ехать в Европу на показы осенних коллекций. Еще она планировала взять неделю отпуска и съездить куда-нибудь отдохнуть, то есть по-настоящему отдохнуть, чтоб никаких телефонных звонков, деловых встреч, суетных контактов с внешним миром. У нее будет время побыть одной и подумать.
Еще недели две назад Джессика была абсолютно довольна своей жизнью. Она знала, что ждет ее в будущем, знала, что ей нужно и чего ей хочется. Но теперь она была уже не так уверена.
- Будешь кофе?
Голос Николаса вывел ее из задумчивости.
- Да, пожалуйста.
Николас встал и пошел на кухню. Джессика отправилась следом за ним. Она была слишком возбуждена. Ей не хотелось просто сидеть, хотелось что-то делать. Сварить кофе хотя бы…
Но Николас не подпустил ее к плите, сказал, что все сделает сам.
Джессика молча наблюдала за тем, как он священнодействует над кофеваркой. Каждое его движение было исполнено спокойной уверенности и непередаваемой грации, необычной для мужчины такой могучей комплекции. Джессика невольно загляделась на его красивые сильные руки. Она видела его в полупрофиль. В который раз она поражалась тому, какой же он красивый, красивый по-мужски - суровой, сдержанной красотой.
Николас почувствовал ее взгляд и обернулся.
Глаза их встретились…
И Джессика как будто утонула в черных глубинах страсти. Дикой, едва ли не звериной страсти, которой горел его взгляд.
Джессике показалось, что все ее тело как будто ожило - зажглось ответным желанием.
- Иди сюда, - вкрадчивый шепот Николаса прозвучал как приказ, которого нельзя было ослушаться.
Он притянул Джессику к себе, и она безропотно позволила ему это. Его губы были горячими и настойчивыми. Он раздвинул языком ее губы, и у Джессики перехватило дыхание. Она знала, что можно достичь вершин чувственного наслаждения от одних только поцелуев. Но ничего подобного она никогда не испытывала. Джессика вся трепетала в его объятиях… Она прижималась к нему все теснее… Ей было уже мало одних лишь поцелуев, хотелось большего.