С каждой минутой мне становилось все больше жаль Анну. Я сидела и держала подругу за руку, вытирала ей пот со лба.
Раньше мне никогда не доводилось присутствовать при родах, и я нашла это зрелище отвратительным и шокирующим и в то же время незабываемым, завораживающим. Анне дали обезболивающее, и вскоре на свет появилась головка первого малыша. Я думала, у меня сердце из груди выпрыгнет. Я глаз не могла отвести, наблюдая за тем, как доктор с акушеркой достают двойню.
- Близнецы! - провозгласил доктор. - Оба мальчики.
Под руководством акушерки я приняла первого (это был Бинг). "Мой сын", - словно в бреду подумала я. У меня было такое чувство, будто я вместе с Анной его родила.
Именно я помыла его, прочистила глазки и носик, завернула в крохотное одеяльце и уложила рядом с братиком в кроватку, заказанную в Вене. Именно я привязала ему на ручку бумажку с надписью: "Первый". Именно "Первый" стал мне родным и близким, хотя временами, когда я могла размышлять здраво, я понимала, что придется сообщить Стиву о близнецах. "Второй" тоже станет нашим сыночком. Почему бы и нет? Это же здорово. Все страхи и кошмары остались позади. Я пребывала в прекрасном состоянии духа, когда Анна очнулась и спросила про ребенка.
- У тебя два сына или, лучше сказать - у нас близняшки! - светилась я, словно медный чайник.
Мы были с ней вдвоем. Доктор ушел, акушерка возилась в ванной. Я подняла жалюзи. На улице стояло яркое солнечное утро, небо синее, чистое. Издали доносились веселые крики лыжников. Кицбухел просыпался, начинался новый спортивный день. А в нашем шале произошло настоящее чудо - на свет появилось сразу две новых жизни, два маленьких чудных мальчика, по пять фунтов каждый. Доктор заверил нас, что они оба здоровенькие, прелестные малыши. С Анной тоже все было в порядке, всего несколько незначительных швов наложили. Очень жаль, конечно, что мать отказывается кормить детей грудью, но ничего, акушерка заранее позаботилась о консервированном молоке, так что все нормально. Она придет завтра, если не возникнет срочной необходимости.
Анна уставилась на меня своими огромными глазищами. Конечно, круги под глазами оставались, но выглядела она намного лучше.
- Покажи мне моих сыновей, - сказала она.
Меня захлестнула волна ревности. Она впервые говорила о детях как о своих, раньше она всегда радовалась, когда я называла малыша моим. Я пришла в ужас от одной мысли, что она передумала.
Сестра сказала, что Анне надо поспать. Не самый подходящий момент обсуждать будущее. Я с тревогой наблюдала за тем, как подруга прижимает к себе близнецов - по одному с каждой стороны.
- Два мальчика! - прошептала Анна. - Вы только представьте себе! Два маленьких Руди. Что бы он на это сказал?!
На ее ресницах заблестели слезы, и я поспешно забрала у нее детей.
- А теперь поспи, дорогая. Отдохни как следует. Потом поговорим. Слава богу, все закончилось. Тебе больше не о чем переживать, - сказала я. А потом не удержалась и добавила: - Уверяю, я вовсе не против предъявить Стиву двоих.
Анна ничего не ответила, но как-то странно поглядела на меня.
Я устала и тоже пошла поспать.
Проснулась я от стука в дверь. Сестра сказала, что Анна зовет меня к себе. Я протерла глаза и попыталась вернуться в реальность из странного сна. Мне снилось, как будто я кормила "Первого" грудью. Сон был такой явный, что я улыбнулась сама себе, вспомнив, как малыш прикасался к соску и вытягивал из меня молоко.
Я бодро вошла в комнату Анны, надев на лицо улыбку.
- Ну, как ты тут? Выглядишь просто великолепно!
Она и вправду чудесно выглядела. Сестра причесала ее, щеки порозовели. Такая молоденькая, такая красивая. Подруга загадочно улыбнулась мне в ответ:
- Присядь, Крис. Давай поговорим.
Я подошла поближе и села.
- У меня двое мальчиков. Вот это был шок, правда? - сказала она.
- Для меня это был приятный шок, - ответила я.
Анна закусила губу:
- Должна признать, что я никак не могу в это поверить, прямо как в бульварном романе! Но сестра только что мне их опять показывала. Они такие красавцы, хоть и махонькие совсем. Но она говорит, что для таких крошек они очень сильные. Ничего удивительного, что под конец меня так разнесло, Крис: десять фунтов плюс воды! Я же говорила, что ужасно себя чувствую.
- Я нисколько не сомневалась, милая, - тепло поглядела я на нее и тут же смутилась. - При обычных обстоятельствах я бы сказала "поздравляю тебя", но сейчас я могу сказать тебе только "спасибо" за то, что ты подарила мне не одного сына, а двоих.
И тут Анна выдала то, что, по всей видимости, приберегла именно на этот момент. Ее заявление повергло меня в глубокий шок.
- Но я решила, что не могу расстаться с ними обоими. Одного я оставляю себе.
Кровь бросилась мне в лицо.
- Но… но, Анна… ты же говорила… - Я начала заикаться. - То есть я хочу сказать… мы затеяли все это только потому, что ты не хотела вешать себе ярмо на шею и желала отправиться в Америку свободной.
- Знаю, - пожала она плечами. - Тогда я именно так и думала. Но ты же сама предупреждала меня, Крис, помнишь, что, когда родится ребенок, все может перемениться. Так и вышло. Когда я их увидела, маленьких таких, я поняла, что не могу отдать тебе обоих сыновей. Ты можешь взять себе одного.
Я дар речи потеряла.
- Господь Всемогущий! То есть… ты не устаешь поражать меня, Анна. Это так отличается от того, что ты все время говорила.
- Я хочу оставить себе одного, - уперлась она.
У меня сердце упало. Насколько я помню, меня бросало то в жар, то в холод. Пот ручьем лился у меня по спине.
- Ты просто шокируешь меня, Анна. То есть… после всех тех писем, которые я писала Стиву… он так ждал… и я… честно!..
- Не понимаю, чего ты так дергаешься? - перебила меня Анна. - Я же сказала, что ты можешь забрать себе одного. Ты же одного и хотела. Так какая разница?
- Но, Анна… они же близнецы! Их нельзя разлучать, они будут страдать.
- Я уже все решила. Даже с доктором этот вопрос обсудила. Спросила, что будет с близнецами, если их разлучить. Он сказал - ничего не будет. Говорит, что это все выдумки насчет того, что они страдать начнут. Если они не будут знать друг друга, то ничего не случится.
Глупо, конечно, было так рисковать, но я посчитала своим долгом предложить ей оставить обоих мальчиков.
- Я не хочу, чтобы ты шла против себя и против детей. И не важно, что Стив разочаруется, уж лучше я скажу, что ребенок родился мертвым, чем разлучать этих двоих. Можешь забирать себе обоих.
- О господи, что ты за тупица! - В голосе Анны послышалось раздражение. - К чему такие жертвы? Мне не нужны двое. Это идеальный вариант. У каждой из нас будет по ребенку.
- Но ты же хотела свободы… - Я во что бы то ни стало вознамерилась убедиться, что Анна отдает отчет своим словам и действиям.
Как обычно, мы с Анной долго спорили. И как обычно, она победила. Подруга убедила меня, что двое ей ни к чему. С двумя она элементарно не справится. Они, конечно, милые, такие светленькие, голубоглазые, как Руди, но двое - это слишком. Она возьмет себе одного, назовет его Руди, скажет кузине, что муж ее умер. Вилли оставил ей достаточно денег, к тому же кузина замужем за миллионером, они наверняка пожалеют молодую вдову и снабдят ее всем необходимым.
Лично мне понадобилось время, чтобы привыкнуть к мысли, что близнецов придется разлучить. Даже от мысли об этом у меня на душе начинали кошки скрести. Только подумайте, одного возьму я, другого - Анна. Меня аж в дрожь бросало, но отступать было некуда. Все зашло слишком далеко.
Наш спор прервала сестра. Я пошла взглянуть на малышей. На "Второго" я только мельком поглядела, все мое внимание было приковано к "Первому", который во сне сосал мою грудь.
Я взяла его на руки, он отрыл глазки и уставился на меня. У меня в горле ком застрял. Какие же они голубые, как небо летом! Я аккуратненько провела пальцем по головке, носику. Малюсенькие кулачки бесцельно долбили воздух. Я испугалась, как бы он не простудился, и быстренько завернула его в одеяльце. И вдруг слезы полились у меня из глаз.
- Ох, сладкий ты мой! - прошептала я. - Ты мой, и только мой. Она не может отнять тебя у меня. Не имеет права.
"Как драматично", - подумала я теперь. Мне кажется, что ни до, ни после я никогда не пребывала в подобном состоянии, как в день рождения близнецов.
Я всю ночь заснуть не могла, ворочалась, думала над тем, что сказала Анна. Странная она, оставить одного и отдать другого! Но в этом она вся. Как перекати-поле - куда ветер, туда и она.
К утру я пришла к заключению, что не могу сообщить Стиву о рождении "Первого", пока не удостоверюсь, что Анна снова не передумает. Он этого не переживет.
Но она не передумала.
Через неделю сестра ушла, Анна пришла в норму, была, как обычно, весела и наслаждалась жизнью. Снова стройная и прекрасная. Все время болтала, пила вино, курила сигареты и строила планы на будущее.
Она уже написала своей кузине Джулиане, которая вышла замуж за парня по имени Гарри Кеннеди. У них прекрасное поместье на окраине Филадельфии. Сообщила, что прилетит недели через две. Хотела побыть здесь, в горах, до конца апреля.
Как здорово все устроилось, говорила она мне. Даже лучше, чем мы думали. Она поедет в Америку, может, даже снова замуж выйдет. И с ней будет Руди как напоминание о безумной страсти к тому, с кем она решилась сбежать из дома.
- А у тебя будет твой "Первый", как ты его называешь. Чудесно все устроилось, - говорила Анна.
Мне оставалось только качать головой. Странная она. Я никак не могла разобраться в своей подруге. Но и я сама тоже хороша. Пойти на такой беспринципный шаг! Я даже начала терять веру в саму себя и в свое здравомыслие.
Я поговорила с Анной о будущем. Если она так быстро поменяла свое решение насчет одного мальчика, не захочет ли она в будущем увидеть второго?
- Если мы сейчас расстанемся, то это навсегда, ты должна это прекрасно понимать, - выложила я ей начистоту. - Даже писать друг другу не будем. Расстанемся на веки вечные, мы четверо. - Я снова впала в сентиментальный драматизм. - Ты же веришь в Христа, так поклянись на Кресте Господнем, что не станешь разыскивать нас. Никогда не будешь пытаться увидеться со мной и моим сыном.
- Клянусь, Крис! - прониклась Анна. - На Кресте Господнем клянусь. Я знаю, что расставание наше должно быть полным… окончательным и бесповоротным… как хочешь назови. И мы никогда не встретимся снова.
- Но разве ты не станешь скучать по близнецу?
- Нет… никогда! Может, это и странно, но своим сыном я считаю только Руди. А другого - твоим.
Это-то я как раз понимала. У меня было такое же чувство по отношению к "Первому". И еще, надо срочно прекращать звать его этим дурацким именем. Стивен - вот он кто. (Только позже, несколько лет спустя, он получил прозвище Бинг, которое намертво к нему приклеилось. Я хорошо помню тот день. Ему было года четыре, он долбил по барабану, улыбался во весь рот и выкрикивал: "Бинг! Бинг! Бинг!")
После этого он навсегда превратился в Бинга. Но там, в шале, я назвала его Стивеном, а вскоре окрестила в церкви как Стивена Росса. Последний мост был сожжен.
В день нашего расставания с Анной дождь лил как из ведра. Над горами нависли темные тучи. Мы сидели с ней вдвоем в шале и дожидались такси, которое отвезет нас в аэропорт. Но плакала не Анна, плакала я. Странный она человек. Спокойно обучалась у сестры всем премудростям обращения с младенцем и гораздо меньше меня суетилась, когда приходила пора купать детей. Она явно была рада, что приняла такое решение. Они с Руди счастливо заживут в Филадельфии. И никогда больше не увидят ни Вену, ни брата Вилли, ни его ненавистную высокомерную женушку.
Она оставила все позади.
А для меня было все впереди, и совесть снова начала точить меня изнутри. Совесть и чувство вины.
К тому времени я уже привязалась к малышу, сообщила о его рождении Стиву и получила ответ:
"Прекрасная работа, милая. Удачи. Господь храни тебя и мальчика. Скоро увидимся.
Стив".
Наверное, не одну бутылку шампанского успел распить с друзьями. Как же, ведь он - счастливый отец и у него сын!
Я должна была бы чувствовать себя спокойно и счастливо, но не могла. Может, предчувствовала, что этот страшный день настанет и мне придется расплачиваться за содеянное.
Мы сидели и ждали такси, и я сквозь слезы смотрела на свою подругу. Черные брючки, белый свитер, шубка, золотые волосы завязаны шарфом. Рядом - сумка со всем необходимым для младенца.
Кузина Джулиана с мужем не могли дождаться ее приезда. Ее и ребенка. Как и мы со Стивом, они были бездетной парой и сочувствовали бедной Анне, которая не успела выйти замуж, как овдовела. Им было все равно, что брак их родственницы являлся так называемым мезальянсом, не то что фрау Шмидт.
Маленький Руди тихо посапывал. "Мой" сынок тоже спал. Как же они похожи! Разлучать их - преступление даже большее, чем солгать Стиву.
- Анна, ты уверена, что не хочешь забрать второго?.. - начала я, содрогаясь от страха, что она может согласиться, но Анна только рассмеялась в ответ:
- В самом деле, Крис, какая же ты сентиментальная! Хуже меня. Я так восхищалась тобой в школе, потому что ты всегда была такой собранной, на тебя можно положиться. Это я постоянно слезы лила, а ты уговаривала меня взять себя в руки. А теперь вы только гляньте на нашу Крис!
Я хлюпнула носом и вытерла слезы:
- Ты права. Точно говорят, никогда не знаешь, как человек поведет себя в разных ситуациях. Но эти милые крошки…
- Мне не нужны двое, я тебе уже сто раз говорила. Сколько можно повторять! - холодно одернула меня она.
Послышался звук мотора. Я подвинулась поближе к Анне, обняла ее за шею и расцеловала в обе щеки. Она тоже тепло поцеловала меня.
- Спасибо тебе, милая Крис, за все спасибо. Не знаю, что бы я без тебя делала!
- Спасибо тебе, - поглядела я на малыша. - Спасибо за него.
- Думаю, мы никогда больше не увидимся.
- Мы не должны, - согласилась я. - Это может кончиться трагедией. Я знаю, что буду часто думать о вас с Руди, но все равно, видеться мы не должны.
- Прощай, Крис. Храни тебя Господь!
Она даже не взглянула на брата Руди. Может, посчитала, что лучше не стоит делать этого?
С того самого дня я снова стала сильной и обрела прежнее самообладание. Даже сумела договориться со своей совестью. Убедила ее, что Стив будет просто счастлив, когда увидит своего сына.
- Хотим мы того или нет, мы все равно потеряемся в этом мире, Крис, - сказала мне напоследок Анна. - Я не оставлю тебе своего адреса в Филадельфии, а ты говорила, что Стив скоро должен вернуться домой, и я тоже не буду знать, где вы живете. Так что это настоящее "прощай".
Анна оказалась права… на долгих десять лет мы потеряли друг друга из виду.
Глава 6
Вот такую историю мне пришлось рассказать Стиву в тот ужасный день.
Думаю, Доктор Блэк остался бы не слишком доволен моим поведением, потому что я не стала принимать его таблеток и в кровать тоже не ложилась. Головокружение у меня совсем прошло, и я спокойно и обстоятельно выложила Стиву всю правду.
Он сидел, подавшись вперед, время от времени пробегая нервными пальцами по своим волосам, слушал внимательно, но ни разу даже не взглянул на меня. И ничего не говорил до самого конца рассказа. Я дошла до той части, когда он вернулся домой. Служить дальше он не мог из-за этой проклятой амебной дизентерии. Не стоило даже напоминать ему, насколько он был счастлив и горд своим сыном, когда впервые увидел его.
- Надо же! Вот это да! - Стив пребывал вне себя от радости. - Наш сын… после стольких лет ожидания. Случилось чудо! Стивен Росс-третий - первым был мой отец, потом я, теперь он… - Он погладил младенца по головке, глаза его горели. Развернулся, обнял меня, прижался к моей щеке своей мокрой щекой - эта сцена тронула его до слез.
Я замолчала и закрыла лицо руками. В комнате повисла тяжелая тишина, давившая на сердце, словно камень. Я подняла голову и увидела, что муж смотрит на меня в упор, от этого ужасающего взгляда мне стало страшно.
- Господь Вседержитель! - прохрипел он. - Чертова лживая стерва!
Эти слова повергли меня в настоящий шок. За все годы нашей совместной жизни Стив ни разу не выругался на меня. Конечно, он сердился. И даже выходил из себя, хоть и редко. Орал, но не на меня, а по поводу чего-нибудь конкретно.
Мы были так близки, я ни на минуту не переставала любить его. В моей жизни больше ни одного мужчины не было, и, как мне кажется, он тоже не помышлял об изменах. И вот теперь, только что, мое дикое признание разрушило весь его сказочный мир. И в этом не было ни капли его вины, только моя.
- Я заслужила любое клеймо, каким ты пожелаешь наградить меня, - сказала я ему. - В свое оправдание я могу сказать только одно - я знала, что детей у нас никогда не будет, и предложение Анны показалось мне даром Господним.
Стив поднялся, руки в карманах, смотрит на меня сверху вниз.
- Должно быть, на тебя умопомрачение нашло… и, честно говоря, я думаю, что ты до сих пор не в своем уме. Это не только чертовски опасный акт, это же настоящее преступление!
- Я знаю, - опустила я голову.
- Повесить на меня ребенка другого мужчины, и даже не твоего!
Я кивнула.
- Бинг… Господи Иисусе, - задохнулся Стив, - а я так гордился им… так любил его… с самого рождения.
- Не вижу причин, по которым ты должен изменить свое отношение к нему. Только потому, что ты не его биологический отец… - пожала я плечами. - Ты же его почти одиннадцать лет любил. Он ведь ничего тебе не сделал. Неужели человек заботится о ребенке только потому, что зачал его?
- Не будь чертовой дурой! - заорал Стив. - Нашла время читать мне свои идиотские философские морали по поводу человеческих взаимоотношений!
- Но, Стив… не хочешь ведь ты сказать, что теперь, когда ты узнал, что Бинг не твой и даже не мой, он стал абсолютно безразличен тебе. Не спорю, разница есть. Это такой для тебя шок и разочарование, и ты можешь немного отдалиться от него, потому что он не плоть от плоти твоей. Но не можешь же ты и вправду перестать любить его. Это же чудовищно!
Стив дико сверкнул в мою сторону глазами, и в них больше не было ни любви, ни обожания, только неприкрытая ненависть и вселенская боль. Мне этого не перенести!
- Ты ненавидишь меня и не доверяешь мне больше, этого и следовало ожидать. Но этого же совсем другое дело. Это имеет отношение ко мне. Ты не можешь отвернуться от Бинга.
- Да ты и вправду из ума выжила, - немного успокоился Стив. - Точно. Мне кажется, ты даже не понимаешь, что натворила. Что теперь люди скажут?
- Им незачем знать.
Он хотел было возразить, открыл рот, но тут же захлопнул его и упал в кресло.
- Господь Вседержитель! У меня все в голове перемешалось.
Я не посмела взять его за руку, но наклонилась вперед, поближе к нему.