– Я против, если вы снова собираетесь кричать на служащих, а они и так уже сделали все, что от них зависит. Останьтесь со мной.
Она потянулась и взяла его за руку.
Опять это сбивающее с толку ощущение... как будто частички мозаики притираются друг к другу и встают каждый на свое место. Казалось бы, невинное прикосновение, одна рука в другой, и дает такое полное чувство удовлетворенности и покоя.
– Гарри?
Поппи так мягко и нежно произносила его имя, что у волосы Гарри вставали дыбом не только на затылке, но и на руках.
– Да, любимая? – хрипло спросил он.
– Вы не могли бы помассировать мне спину?
Гарри с трудом удалось скрыть свою реакцию на вопрос Поппи.
– Конечно, – ответил он, стараясь сохранить при этом небрежность в интонации.
– Вы сможете отодвинуться от края кровати?
Начав с поясницы, Гарри увидел слегка выделяющиеся мышцы с обеих сторон от позвоночника. Поппи отпихнула в сторону подушки и легла на живот. Гарри растирал ей спину, двигаясь вверх, к плечам, разминая напряженные мышцы. Услышав легкий стон, он остановился.
– Да, тут, – сказала она, и явственно прозвучавшее в ее голосе наслаждение отозвалось напряжением в паху Гарри. Он продолжил массировать спину Поппи уверенными и щедрыми движениями пальцев. Девушка глубоко вздохнула.
– Я отрываю вас от работы.
– У меня ничего не запланировано на это утро.
– У вас на каждое утро составлен план, в котором предусмотрено минимум десять пунктов.
– Нет ничего важнее вас.
– Вы кажетесь почти искренним.
– Я искренен с вами. Почему должно быть по-другому?
– Потому что для вас работа важнее всего, даже важнее людей.
Хотя Гарри был раздосадован замечанием жены, но промолчал и продолжил массаж.
– Простите меня, – произнесла Поппи через некоторое время. – Я не это имела в виду. Не знаю, почему я так сказала.
Ее слова подействовали на раздраженного Гарри, как успокаивающий бальзам.
– Вы режете без ножа. Но вы опьянели. Так что все в порядке.
C порога донесся голос миссис Пеннивистл.
– Ну вот, наконец, и я. Надеюсь, этого будет достаточно до приезда доктора.
Она держала в руках поднос, нагруженный различными предметами, включая свернутые льняные бинты, горшочек с мазью, и два или три больших зеленых капустных листа.
– А это еще зачем? – полюбопытствовал Гарри, беря с подноса один из листьев. Он вопрошающе уставился на экономку. – Капуста?
– Это очень действенное средство, – пояснила миссис Пеннивистл. – Оно способствует уменьшению отека и рассасыванию синяков. Надо только убедиться, что сердцевина листа разломлена, еще немного подавить ее, после чего обернуть капустный лист вокруг лодыжки и поверх него наложить повязку.
– Я не хочу пахнуть капустой, – запротестовала Поппи.
Гарри сурово посмотрел на нее.
– Меня не волнует, чем вы будете пахнуть, если это улучшит ваше состояние.
– Вас это не волнует только потому, что не вам придется носить на ноге овощные листья!
Но он, конечно, настоял на своем, и Поппи неохотно, но вытерпела процедуру сооружения компресса из капустного листа.
– Здесь, – сказал Гарри, накладывая аккуратную повязку и завязывая ее вокруг лодыжки. Закончив, он прикрыл ноги Поппи краем ночной рубашки. – Миссис Пеннивистл, не могли бы вы...
– Да, я пойду посмотрю, не приехал ли доктор, – сказала экономка. – А также переговорю с горничными. По совершенно неизвестной причине они нагромоздили целую кучу каких-то странных вещей прямо перед входом в ваши апартаменты...
Врач, наконец, приехал. Будучи по сути своей стоиком, он игнорировал невнятные комментарии Гарри о том, что тот надеется, что дoктора не всегда приходится так долго ждать, когда его пациенты нуждаются в неотложной медицинской помощи, в противном случае, эти самые пациенты могут испустить дух прежде, чем врач появится на пороге их жилища.
После осмотра лодыжки Поппи доктор констатировал легкое растяжение и назначил лечение в виде холодных компрессов на опухший участок. Он также оставил бутылочку с обезболевающим средством для приема в случае сильной боли, баночку жидкой мази для растирания потянутой мышцы в районе плеча и посоветовал миссис Ратледж, прежде всего, больше отдыхать.
Если бы не ее стесненное положение, Поппи бы на самом деле получала удовольствие от того, как заканчивался этот день. Несомненно, Гарри принял решение, что ее должны обслуживать еще более усердно, чем обычно. Шеф-повар Бруссар прислал поднос с выпечкой, свежими фруктами и взбитыми сливками. Миссис Пеннивистл принесла набор диванных подушек на выбор, чтобы Поппи было удобнее лежать. Гарри послал лакея в книжный магазин, и тот вернулся с целой кипой новых изданий.
Вскоре после этого горничная принесла девушке поднос с аккуратными коробочками, перевязанными лентами. Открыв их, Поппи обнаружила, что одна из них – с ирисками, другая – с карамелью и леденцами, а третья – с рахат-лукумом. Но самое прекрасное было в том, что еще одна коробочка была наполнена новым видом конфет, называемых "шоколад-который-можно-есть", который пользовался огромной популярностью на Лондонской выставке.
– Откуда это? – спросила Поппи у мужа, когда он вернулся в ее спальню после короткого визита в кабинет правления.
– Из кондитерского магазина.
– Нет, я имею в виду вот это, – она показала ему съедобный шоколад. – Никто не может его достать. Производители, "Фэллоуз и сын", закрыли свой магазин, когда переехали на новое место. Дамы на благотворительном ленче говорили об этом.
– Я послал Валентайна в особняк Фэллоуза с просьбой изготовить для вас специальную партию шоколада.
Гарри улыбнулся, увидев, разбросанные по покрывалу, бумажные обертки.
– Вижу, вы попробовали конфеты.
– Да, одну, – с достоинством заявила Поппи.
Гарри покачал головой.
– А я не люблю сладкое.
Но любезно наклонил голову к жене, когда она жестом попросила его приблизиться. Поппи дотянулась до него, ее пальчики обхватили узел его шейного платка.
Улыбка Гарри исчезла, когда Поппи, слегка усилив хватку, потянула мужа вниз, на себя. Он завис над ней надвигающейся мощью мускулов и воплощением мужественной силы. Как только ее сладкое дыхание коснулось губ мужа, она ощутила пронизавшую его тело дрожь. При этом Поппи полностью осознавала только что установившееся между ними ощущение равновесия, сочетания желания и любопытства. Гарри застыл, предоставляя ей возможность делать то, что она хочет.
Она подтянула его еще ближе, пока ее губы не скользнули по его рту. Прикосновение было таким легким и одновременно обжигающим, полным жизни.
Поппи осторожно отпустила Гарри и он отодвинулся.
– Вы не стали целовать меня за бриллианты, – произнес он хрипловатым голосом, – зато целуете за шоколад?
Поппи кивнула. И хотя Гарри отвернулся, она смогла заметить, как его губы растянулись в улыбке.
– Тогда я внесу шоколад в ежедневный заказ.
____________________
1 высший сорт мыла – пилированное, получают при перетирании высушенного ядрового мыла на валиках пилирной машины. При этом улучшается структура мыла...
один дюйм равен 2,54 см
Глава 17
(перевод – Marigold, бета-ридинг – Москвичка, вычитка – Фройляйн)
Гарри так привык распоряжаться временем всех вокруг, что, похоже, считал само собой разумеющимся планировать и занятия Поппи. Когда же она заявила, что предпочитает сама решать, как проводить свои дни, Гарри возразил, что, если она и впредь намерена якшаться с работниками отеля, он найдет ее времени лучшее применение.
– Но мне нравится общаться с ними, – запротестовала Поппи. – Я не могу относиться ко всем, кто живет и работает здесь, просто как к винтикам в машине.
– Отель работает так уже много лет, – отрезал Гарри. – И так и будет дальше. Как я уже говорил, вы только создаете проблемы в управлении. С сегодняшнего дня, никаких визитов на кухню. Никаких бесед с главным садовником, когда он занят обрезкой роз. Никакого чая с экономкой.
Поппи нахмурилась.
– Приходило ли вам когда-нибудь в голову, что работники – тоже люди, со своими мыслями и чувствами? Подумали ли вы о том, чтобы спросить миссис Пеннивистл, зажила ли ее рука?
Гарри нахмурился:
– У нее что-то с рукой?
– Да, она нечаянно прищемила пальцы дверью. А когда мистер Валентайн в последний раз был в отпуске?
Гарри, казалось, не мог понять, о чем идет речь.
– Три года назад, – ответила Поппи. – Даже горничные берут выходные, чтобы повидаться с семьей или съездить в деревню. Но мистер Валентайн так предан своей работе, что жертвует своим личным временем. А вы, вероятно, ни разу не похвалили и не поблагодарили его за это.
– Я плачу ему, – возмутился Гарри. – Какого дьявола вас так интересует личная жизнь работников отеля?
– Потому что я не могу жить с людьми, видеть их каждый день, и при этом не думать о них.
– Ну, тогда могли бы начать с меня!
– Вы хотите, чтобы я беспокоилась о вас?
Ее скепсис, казалось, раздражает его:
– Я хочу, чтобы вы вели себя, как положено жене.
– Тогда перестаньте контролировать меня так, как вы это делаете с остальными. Вы ни в чем не оставляете мне выбора – вы не оставили мне его даже в том, выходить за вас замуж или нет!
– И в этом корень проблемы! – воскликнул Гарри. – Вы никогда не перестанете пытаться наказать меня за то, что я украл вас у Майкла Бэйнинга. А думали ли вы о том, что вы от этого страдали гораздо больше, чем он?
Поппи подозрительно прищурилась.
– Что вы имеете в виду?
– Со времени нашей свадьбы его утешало множество женщин. Он быстро приобретает известность как величайший блудник Лондона.
– Я вам не верю, – ответила Поппи, смертельно побледнев. Невероятно. Она не могла себе представить, чтобы Майкл – ее Майкл – так себя вел.
– Весь город говорит об этом, – безжалостно продолжил Гарри. – Он пьет, играет, и сорит деньгами. И дьявол знает, сколько дурных болезней он уже нахватался. Может быть, вас утешит то, что лорд Андовер наверняка жалеет о своем решении запретить сыну жениться на вас. Если так пойдет и дальше, Бэйнинг не проживет столько, чтобы унаследовать титул.
– Вы лжете.
– Спросите своего брата. Вы должны быть мне благодарны. Потому что как бы вы ни презирали меня, я все же лучше Майкла Бэйнинга.
– Я должна быть вам благодарна? – пробормотала Поппи. – После того, что вы сделали с Майклом? – потрясенная улыбка появилась на ее губах, и она покачала головой. Она прижала пальцы к вискам, как будто пытаясь удержать начинающуюся головную боль. – Мне нужно увидеться с ним. Я должна поговорить... – она не договорила, потому что Гарри схватил ее за руки, сжав их чуть ли не до боли.
– Только попробуйте, – тихо произнес он, – и вы оба об этом пожалеете.
Стряхнув его руки, Поппи пристально вглядывалась в жесткие черты лица Гарри, и думала про себя: "И за этого человека я вышла замуж".
Не в силах вынести еще хоть минуту рядом с женой, Гарри поехал в фехтовальный клуб. Он собирался найти кого-нибудь, кого угодно, кто хотел размяться, и собирался фехтовать до тех пор, пока мышцы не начнут болеть, а раздражение не рассеется. Желание делало его слабым, сводило с ума. Но он не хотел, чтобы Поппи отдалась ему из чувства долга. Он хотел, чтобы она желала его. Он хотел ее тепла и радушия, чтобы она относилась к нему так, как она относилась к Майклу Бэйнингу. Будь Гарри проклят, если удовлетворится меньшим.
До сих пор не было женщины, которую бы он желал, но не добился. Почему же его навыки изменили ему, когда дело дошло до соблазнения собственной жены? Было ясно, что его шансы очаровать Поппи уменьшались пропорционально тому, как росло его влечение к ней.
Мимолетный поцелуй, подаренный ею, принес Гарри больше удовольствия, чем целые ночи, проведенные с другими женщинами. Он мог бы попытаться унять свое возбуждение с кем-нибудь еще, но это совсем не удовлетворило бы его. Казалось, только Поппи могла дать ему то, чего он хотел.
Гарри провел в клубе два часа, фехтуя с бешеной скоростью, до тех пор, пока тренер категорически не запретил ему продолжать.
– Довольно, Ратледж.
– Я еще не закончил, – Гарри стянул маску, его грудь вздымалась от тяжелого дыхания.
– Говорю, хватит, – подойдя к нему, тренер спокойно заметил, – вы полагаетесь на грубую силу вместо того, чтобы работать головой. Фехтование требует точности и собранности, а сегодня вечером у вас нет ни того, ни другого.
Гарри сумел не показать, как задело его это замечание, и хладнокровно произнес:
– Дайте мне еще одну попытку. Я докажу, что вы неправы.
Тренер покачал головой:
– Риск несчастного случая слишком велик, если я разрешу вам продолжать. Идите домой, дружище. Отдохните. У вас усталый вид.
Когда Гарри вернулся в отель, время было уже позднее. Все еще в фехтовальном костюме, он вошел через черный ход. Не успел он подняться по ступенькам в свои апартаменты, как его встретил Джейк Валентайн.
– Добрый вечер, мистер Ратледж. Как прошло фехтование?
– Так, что не о чем рассказать, – отрезал Гарри. Он сощурился, когда заметил, что помощник нервничает. – Валентайн, что-нибудь случилось?
– Боюсь, требуется небольшой ремонт.
– Где?
– Плотник чинил участок пола, прямо над спальней миссис Ратледж. Видите ли, последний постоялец, живший там, жаловался, что доска скрипит, и я...
– С моей женой все в порядке? – прервал Гарри.
– О да, сэр. Прошу прощения, я не хотел вас пугать. Миссис Ратледж чувствует себя хорошо. Но, к несчастью, плотник пробил гвоздем водопроводную трубу, и была большая протечка в потолке спальни вашей супруги. Нам пришлось разобрать часть потолка, чтобы добраться до трубы и остановить течь. Боюсь, что постель и потолок испорчены. И в настоящее время в комнате невозможно жить.
– Черт побери, – пробормотал Гарри, проводя рукой по влажным от пота волосам. – Сколько времени потребуется на ремонт?
– По нашим оценкам, два-три дня. Несомненно, некоторым постояльцам будет мешать шум.
– Извинитесь перед ними от имени отеля и уменьшите плату за эти комнаты.
– Да, сэр.
С досадой Гарри понял, что Поппи придется ночевать в его спальне. А это значит, что ему придется найти другое место для сна.
– Я пока займу один из номеров, – сказал Ратледж. – Которые свободны?
– Боюсь, сэр, что все номера сегодня заняты, – с непроницаемым видом ответил Валентайн.
– Ни одной свободной комнаты? Во всем отеле?
– Ни одной, сэр.
Гарри насупился.
– Тогда поставьте раскладушку в моих комнатах.
Теперь вид у слуги был извиняющийся:
– Я уже думал об этом, сэр. Но у нас нет свободных раскладушек. Три раскладушки были заказаны и поставлены в занятых номерах, а две оставшиеся в начале недели отданы взаймы отелю Брауна.
– С какой стати? – недоверчиво спросил Гарри.
– Вы сказали мне, что, если мистер Браун попросит об услуге, я должен оказать ее.
– Я оказываю людям слишком много услуг! – взорвался Гарри.
– Да, сэр.
Гарри быстро перебирал в голове варианты. Можно снять номер в другом отеле, можно напроситься на ночлег к другу... но, посмотрев на невозмутимого Валентайна, он понял, как это будет выглядеть. А Гарри скорее позволил бы себя повесить, чем дать пищу сплетням, что он не спит со своей собственной женой. Пробормотав ругательство, он протиснулся мимо слуги и направился вверх по лестнице, на что его перетруженные ноги отозвались ужасной болью.
В его комнатах стояла абсолютная тишина. Может, Поппи уже спит? Нет... в спальне горела лампа. Сердце Гарри бешенно колотилось, когда он шел на слабый луч света, проникавшему в коридор. Дойдя до порога своей спальни, он заглянул внутрь.
Поппи сидела на кровати, на коленях ее лежала раскрытая книга.
Гарри жадно разглядывал девушку, отметив целомудренную белую ночную рубашку, кружева на рукавах, и шелковистую косу, перекинутую через плечо. На щеках его жены горел румянец. Она сидела, подтянув к себе коленки, накрытые покрывалом, и выглядела такой милой, нежной, чистой.
Неистовое желание охватило Гарри. Он боялся пошевелиться, боялся, что может наброситься на нее, позабыв о ее девичьей чувствительности. Ошеломленный силой своей страсти, Гарри попытался обуздать ее. Он оторвал взгляд от Поппи и уставился в пол, стараясь вернуть самообладание.
– Моя спальня повреждена, – услышал он робкий голос. – Потолок...
– Я слышал, -голос Ратледжа был низким и хриплым.
– Мне жаль доставлять вам неудобства...
– Это не ваша вина, – Гарри заставил себя снова посмотреть на Поппи. Ошибка. Она была так мила, так беспомощна, тонкая шея дернулась, когда она сглотнула. Ему хотелось взять ее силой, возбуждение стучало безжалостным пульсом во всем его разгоряченном теле.
– Ты можешь лечь спать где-нибудь еще? – выдавила девушка.
Гарри покачал головой.
– Все номера заняты, – буркнул он.
Поппи молчала, не поднимая глаз от книги, лежавшей перед ней.
И Гарри, у которого никогда не было проблем с речью, пришлось сражаться со словами так, как будто они рушились на него кирпичной стеной:
– Поппи... рано или поздно... тебе придется позволить мне...
– Я понимаю, – прошептала она, так и не подняв склоненной головы.
Разум Гарри затуманился, его охватил жар. Он собирался взять ее, сейчас, здесь. Но, не успев сделать и шага в сторону кровати, он увидел, что кончики пальцев Поппи побелели – так сильно она вцепилась в книгу. Она не смотрела на него.
Поппи не хотела его.
Какого черта это было важно, не мог он понять.
Но это было важно.
Проклятье.
Ему потребовалась вся сила воли, но Гарри удалось холодно произнести:
– Вероятно, как-нибудь в другой раз. Сегодня у меня нет настроения обучать вас.
Выйдя из спальни, он направился в ванную, где умылся и окатил себя холодной водой. Неоднократно.
– Ну? – спросил шеф-повар Бруссар на следующее утро, как только Джейк Валентайн вошел в кухню.
Миссис Пеннивистл и повар-кондитер Руперт, стоявшие у длинного стола, тоже вопросительно посмотрели на вошедшего.
– Говорил вам, не стоило этого делать, – Джейк смерил сердитым взглядом всех троих. Сев на высокий табурет, он схватил с тарелки с выпечкой еще теплый круассан и откусил половину.
– Не сработало? – осторожно спросила экономка.
Джейк покачал головой, проглотил круассан и жестом попросил чаю. Миссис Пеннивистл налила чашку, бросила в нее кусочек сахара, и подала ему.
– Насколько я могу судить, – проворчал Джейк, – Хозяин провел ночь на диванчике. Никогда не видел его в худшем настроении. Он чуть не оторвал мне голову, когда я принес ему отчеты управляющих.
– О, боже, – пробормотала миссис Пеннивистл.
Бруссар неверяще покачал головой.
– В чем дело с вами, англичанами?
– Он не англичанин, он родился в Америке, – отрезал Джейк.
– А, да, – вспомнил Бруссар. – Американцы и романтика. Сродни птице, пытающейся лететь с одним крылом.
– Что же нам теперь делать? – обеспокоенно спросил Руперт.