- Только поешь во дворе, - велел Бродик. - Роберт пойдет с тобой и присмотрит, чтобы ты чего не натворил.
- Но, дядя Бродик, а как же Джиллиан? Она без меня пропадет.
- Я с ней побуду, - пообещал тот. - Роберт! Воин выступил вперед. Алек упрямо прижался к Джиллиан. Та наклонилась и прошептала:
- Я позову тебя, если понадобишься. Ей пришлось поклясться именем матери, прежде чем Алек убедился, что девушка не исчезнет, если он на несколько минут покинет дом. Успокоившись, парнишка выхватил у Энни хлеб и помчался к двери, в спешке забыв даже сказать спасибо гостеприимной хозяйке.
- Позже он вспомнит о правилах приличия и поблагодарит вас, как полагается, - уверила Джиллиан. - Спасибо вам за терпение. Он еще маленький, и уже столько перенес.
- Но благодаря тебе вышел из всех испытаний, - заметил Дилан, снова придавив ее к стулу. Девушка так и не поняла, хвалит ли он ее или старается не дать сбежать. В комнате появилась Энни с продолговатой сковородой, которую подогрела над огнем. Внутри плескалась жидкость, испускавшая омерзительный смрад. Энни, придерживая ручку тряпкой, попробовала содержимое сковороды пальцем.
- Не слишком горячая, миледи, но предупреждаю: боль будет невыносимая. Если не сдержите крика…
- Она не издаст ни звука, - твердо повторил Бродик.
Этот наглец держится так, словно констатирует факт, и Джиллиан невольно встревожили его надменные манеры. В конце концов ее дело - держаться храбро или раскиснуть. Почему он все решает за нее?
Энни мялась, очевидно, не зная, как поступить. Джиллиан подняла на нее глаза:
- Почему это называется "материнский огонь"?
И в этот момент Энни, повинуясь кивку Бродика, плеснула жидкость на открытую рану. Боль пронзила Джиллиан, всепожирающая, мучительная, острая. Руку словно опустили в расплавленное железо. Кожа горела, языки пламени проникали до самых костей. Тошнота подкатила к горлу, голова закружилась, а глаза затянуло пеленой. Она вскочила бы, если бы Дилан и Бродик не держали ее. Господи милостивый, она не вынесет! После того как отпустила первая, самая ужасная судорога, рана начала пульсировать, словно под кожу запустили горящие уголья. Она тяжело дышала, выгнув спину, стиснув веки, чтобы сдержать слезы, сжав челюсти из опасения вскрикнуть и вцепившись ногтями в руку Бродика.
Выкажи он хоть крупицу сочувствия, она непременно разрыдалась бы как ребенок, но когда она взглядом попросила у него помощи, увидела лишь бесстрастные непроницаемые глаза и сумела овладеть собой. Но не могла заставить себя отпустить ладонь Бродика, хотя, видит Бог, старалась.
И когда была уверена, что больше не выдержит ни секунды эту пытку, стало чуть полегче.
- Худшее позади, девушка, - прошептала Энни таким голосом, словно сама вот-вот расплачется. - Теперь я положу мазь и забинтую. Боль уже ослабела?
Джиллиан пыталась заговорить, но так и не смогла, поэтому едва заметно кивнула. Она смотрела куда-то поверх плеча Бродика, на трещину в стене, молясь лишь о том, чтобы не лишиться чувств. Энни проворно работала пальцами, и уже через несколько минут рана была покрыта толстым слоем белого бальзама и завернута в тряпки от локтя до запястья. Энни пришлось нелегко, поскольку Джиллиан все еще отказывалась отпустить Бродика. Теперь, немного опомнившись, она осознала, что он потирает ее ладонь большим пальцем. Выражение лица не изменилось, но эта скромная ласка произвела на нее целительное действие, словно он обнял ее и утешает.
Едва Энни завязала узелок, Джиллиан набрала в грудь воздуха, постаралась успокоиться и освободила Бродика.
- Ну вот, - облегченно улыбнулась Энни. - Завтра все пройдет. Только постарайтесь не мочить рану дня два.
Джиллиан снова кивнула и, хрипло выговаривая слова, поблагодарила женщину за помощь.
- Прошу извинить меня, - начала она, медленно вставая. Дилан поддержал ее под локоть. Она на миг прислонилась к нему, с трудом выпрямилась и склонила голову перед Энни, прежде чем выйти. Воины молча кланялись, когда она проходила мимо. Джиллиан была уверена, что за ней наблюдают, и поэтому не поддалась порыву бежать под прикрытие деревьев. Алек босиком бродил в ручье под присмотром Роберта. К счастью, мальчик не заметил, что она мчится в противоположном направлении, и не услышал, когда из груди девушки вырвалось рыдание.
Лайам сокрушенно покачал головой, глядя вслед девушке, и обернулся к Энни:
- У тебя еще остался этот самый огонь?
- Да, несколько капель.
Лайам подошел к столу, вытащил кинжал и надрезал кожу на запястье. Все друзья знали, что за этим последует, ибо Лайам считался Фомой неверующим, которого вечно обуревали сомнения, и к тому же любопытство его не знало границ.
Желая понять, что почувствовала Джиллиан, Лайам протянул руку над расстеленной на столе тканью, и приказал:
- Лей! Я сам хочу убедиться, что это такое.
Если Энни это требование и показалось безумным, у нее хватило сообразительности промолчать. Она будто попала в яму с разъяренными медведями. Эти люди считались самыми свирепыми воинами во всем нагорье, не терпевшими ни малейших обид и отвечавшими ударом на удар. Да, грознее врагов не сыскать. И друзей вернее. Энни могла считать себя счастливицей и гордиться родством с Бьюкененами, хоть и весьма отдаленным, поскольку это означало, что ни она, ни муж никогда не станут жертвами других, пусть и менее воинственных кланов.
- Твой жалкий порез ничто по сравнению с раной миледи, - проворчала она, выступая вперед, чтобы выполнить его просьбу. - Так что пощиплет немного и все.
Она опрокинула сковороду и вылила оставшуюся жидкость. Лайам не пошевелился, но, очевидно удовлетворив любопытство, кивнул Энни и вышел. За ним потянулись Бродик и остальные. Окружив Лайама, они терпеливо выжидали. Наконец тот прокаркал, как простуженная ворона:
- Чертовски гнусная штука! Хуже пытки! Не знаю, как девушка это снесла!
В этот момент подошел Роберт, перекинувший через плечо Алека, как мешок с зерном. Мальчишка визжал от восторга, пока не заметил, что Джиллиан нет. С исказившимся от ужаса лицом он спрыгнул на землю и принялся что было сил кричать, призывая Джиллиан. Роберту пришлось заткнуть ему рот.
- Она пошла в рощу, Алек. Сейчас вернется. Прекрати визжать.
Мальчик бросился к своему защитнику, не вытирая катившихся по щекам слез. Бродик подхватил его и неуклюже похлопал по спине.
- Совсем забыл, что ты еще малыш, - пробурчал он. - Джиллиан никуда не денется.
Пристыженный столь неприличным проявлением слабости, Алек спрятал лицо на плече Бродика.
- Я думал, что она ушла, - промямлил он.
- С тех пор как вы встретились, она когда-нибудь не сдержала слова?
- Нет… но иногда мне страшно становилось, - признался Алек. - Раньше я ничего не боялся. А теперь…
- Все будет хорошо, - уверил Бродик и со вздохом добавил: - Отныне ты в безопасности. Я никому не позволю тебя обидеть.
- Так и Джиллиан твердит, - вспомнил мальчик. - Она защитит меня. Ты должен позаботиться о ней, потому что она совсем хилая и тщедушная.
- Вот уж не заметил, - рассмеялся Бродик.
- Ну и напрасно. Она иногда плачет, если думает, что я сплю. Я говорил, что она в тебе нуждается. Не хочу, чтобы кто-то ее бил!
- Больше ни один негодяй не посмеет пальцем ее тронуть. А теперь перестань зря тревожиться и пойди помоги Роберту привести лошадь. Как только Джиллиан вернется, мы уезжаем.
Джиллиан появилась только минут через десять с покрасневшими припухшими глазами. Бродик терпеливо дождался, пока она поблагодарит Энни, поднял девушку на скакуна и сам вскочил в седло. Она так измучилась, что немедленно обмякла, голова бессильно повисла. Жажда оберегать ее от любого зла охватила Бродика с такой силой, что он поразился себе. Да что это с ним?
Он осторожно усадил ее перед собой, обнял за плечи и привлек к себе. Джиллиан мерно задышала, очевидно, уснув. Бродик послал жеребца вперед, стараясь не обращать внимания на то, что распустившиеся волосы девушки щекочут его бедро. Настоящий ангел!
Он нежно провел ладонью по щеке девушки и, поддавшись желанию, терзавшему его едва ли не с первой минуты их встречи, наклонился и поцеловал мягкие губы.
Девушка сморщила нос и вздохнула, по-прежнему не открывая глаз. Бродик улыбнулся.
Рассудок приказывал ему не поддаваться ее чарам. Она англичанка, а он, видит Бог, не выносит ничего английского. Слишком хорошо Бродик усвоил жестокий урок, полученный во время путешествия в ненавистную страну. Тогда он был молод и глуп. И мечтал найти такую же преданную жену, как у Йена Мейтленда, но ему не повезло. Наверное, Йен отыскал единственное сокровище, которым могла похвастаться Англия.
По крайней мере Бродик был в этом уверен, пока не увидел Джиллиан. Теперь же его обуревали сомнения.
- Ты отважная девочка, - прошептал он, - нужно отдать тебе в этом должное.
В этом, и только в этом.
Глава 8
Прежде всего следовало позаботиться об Алеке, и как бы ни рвался Бродик получить ответы на терзавшие его с самого утра вопросы, все же решил подождать, пока мальчик не утолит голод. На землю давно уже спустились сумерки, и в небе ярко сияла луна. Женщина и ребенок с ног валились. Бьюкенены разбили лагерь у подножия Карнит-Ридж, в узкой уединенной лощине, загороженной с трех сторон высокими соснами. Поляна спускалась к поросшему травой берегу Бич-Лейк, небольшого озерца с водой до того прозрачной, что сквозь нее были видны камешки на дне и резвящаяся пятнистая форель.
Эрон расстелил плед на земле у огня, разведенного Лайамом, который первым заметил, что девушка дрожит. Она поблагодарила воина улыбкой, от которой тот вспыхнул, словно мальчишка.
Джиллиан села на край шерстяного покрывала, подобрав под себя ноги, а мальчик распластался рядом, подобно ленивому римскому сенатору. Бродик подумал, что его ангел выглядит так, словно только что вышел из битвы: лицо серое, губы пересохли, глаза лихорадочно блестят… и все же она не проронила и слова жалобы. Джиллиан отказалась от еды и все же присмотрела, чтобы Алек наполнил свой вечно пустой желудок. Он пытался заглатывать еду не жуя, но она терпеливо отрезала ему маленькие кусочки, постоянно напоминала о необходимости есть медленно, чтобы его снова не вырвало, и с удивительным спокойствием прислушивалась к его непрестанной трескотне, не выказывая ни малейшего раздражения. И все шло прекрасно, пока она не велела парнишке помыться. Алек вскочил и помчался к дяде с криком:
- Не хочу, не хочу!
Джиллиан оказалась единственной, кто не удивился внезапной истерике.
- Потом сразу почувствуешь себя лучше, - уговаривала она. Но Алек упрямо тряс головой.
- Черта с два! - вопил он. - И ты меня не заставишь!
- Алек, не смей говорить с дамой подобным тоном! - велел Бродик. - И не смей прятаться за меня. Мейтленды не из трусливых.
Мальчуган немедленно вышел из-за спины Бродика и прижался плечом к его бедру.
- Не желаю купаться, - пробормотал он.
- Почему нет?
- Она заставляет меня мылиться своим мылом, а потом…
- И что же? - допытывался Бродик.
- От меня воняет, как от девчонки.
- Сомневаюсь, Алек.
- Мне пришлось немало потрудиться, чтобы позаимствовать это мыло! - возмутилась Джиллиан.
- Ты его украла!
- Нет, позаимствовала, - настаивала Джиллиан, украдкой глянув на Бродика. - Оно с розовыми лепестками, и Алек считает, что если я им пользуюсь…
- А потом от меня несет цветами, - вставил парнишка и поспешно отступил, продолжая, однако, подозрительно посматривать на девушку. Но все было напрасно. Подошедший сзади Роберт поднял его и потащил к озеру. Лайам попросил у нее мыло и направился следом. По дороге Роберт убеждал мальчика, что аромат роз никоим образом не превратит их в женщин. Малыш весело смеялся: похоже, тучи рассеялись. Джиллиан решила размяться и только согнула ноги в коленях, как подбежавшие Эрон и Стивен молча подхватили ее под локти и подняли на ноги.
- Благодарю вас, джентльмены.
- Можете звать меня Стивеном, - предложил смуглый воин.
- Вряд ли вы с первого раза запомнили наши имена - добавил Эрон.
- Почти все. Роберт отнес Алека к озеру, Лайам пошел с ними, я знаю, что ты Эрон, но остальных еще не знаю.
- Я Фингал, - объявил рыжий великан, выступив вперед.
- А меня зовут Оссиан, - добавил второй, такой высокий и широкой в плечах, что шея исчезла в буфах мускулов.
Джиллиан неожиданно показалось, что ее окружает шестифутовая живая стена. Мужчины смотрели на нее, словно на диковинку, неожиданно упавшую с неба к их ногам. Неужели никогда раньше не встречали англичанок? И почему они так странно себя ведут? Они провели в ее обществе целый день - достаточно времени, чтобы удовлетворить свое любопытство.
Девушка подвинулась влево, и в щель между воинами заметила Бродика, прислонившегося к дереву. Тот молча наблюдал, скрестив руки на груди, но в отличие от своих людей не улыбался. Джиллиан едва заметно кивнула, ожидая, что Бродик поймет ее намек и прикажет мужчинам подвинуться. Но он, похоже, не спешил прийти к ней на помощь.
- Вы почти ничего не ели, миледи, - заметил Оссиан. - Плохо чувствуете себя?
- Довольно хорошо, спасибо, - поблагодарила она.
- Не стоит храбриться перед нами, - вставил Стивен.
- Видите ли, сэр…
- Я для вас Стивен. - И прежде чем она успела согласиться, добавил: - Мы все понимаем. Не нужно храбриться. Вам и без того трудно пришлось.
В этот момент в круг вступил еще один воин. Джиллиан подумала, что его-то легче всего узнать по шраму, пересекавшему левую щеку, и прекрасным карим глазам.
- Меня зовут Кит, - напомнил он. - И можете без опаски выкладывать все, что у вас на душе. Мы - охрана вашего лэрда.
- Но он не мой лэрд!
Дилан, подступивший как раз вовремя, чтобы услышать ее реплику, ошеломленно сообразил, что мужчины не только не думают спорить с ней, но бессмысленно улыбаются, словно деревенские дурачки.
- Миледи, Энни Драммонд дала Лайаму мешочек с целебным порошком. Вам следует смешать половину с водой, выпить сегодня, а остальное - завтра на ночь.
Вернувшийся Лайам сунул ей деревянную чашку.
- Я сам попробовал, миледи, - успокоил он. - Ужасно горько, так что пейте побыстрее. И воняет как из сточной канавы.
Джиллиан недоверчиво вгляделась в невинные голубые глаза.
- Собираетесь одурманить меня сонным зельем?
- Нет, миледи, - рассмеялся Лайам, - с нас и Кевина достаточно. Просто снадобье избавит вас от лихорадки.
Решив, что он не лжет, девушка залпом выпила лекарство, такое мерзкое, что ее едва не вывернуло наизнанку. Немного отдышавшись, она пробормотала:
- Лечение еще горше, чем болезнь!
- Рука сильно ноет? - осведомился Стивен.
- Не очень. Прошу извинить меня, джентльмены, я бы хотела посидеть вон на том валуне и поговорить с вашим лэрдом.
Фингал и Оссиан мгновенно расступились, чтобы дать ей дорогу, а Кит схватил с земли плед и помчался вперед, чтобы расстелить его на плоском камне. Благодарно улыбнувшись ему, Джиллиан устроилась поудобнее.
- Что мы еще можем сделать для вас, миледи? - осведомился Фингал.
- Спасибо, джентльмены. Вы бесконечно добры и великодушны.
- Всего лишь исполняем свой долг, миледи, - заверил Оссиан.
- Просто Джиллиан.
Такая фамильярность, похоже, неподдельно шокировала горца.
- Я не смею, миледи!
- Вот именно, - подтвердил Бродик, встав перед ней. - Можешь идти, - не повышая голоса, приказал он.
Воины почтительно поклонились Джиллиан, прежде чем направиться к озеру. Она выждала, пока они не исчезли из виду, пытаясь собраться с мыслями, понимая, что настало время подробно и честно рассказать обо всем, что произошло. Господи, но как же тяжело даже думать обо всем, через что пришлось пройти!
Распрямив плечи, она сложила руки на коленях. Рядом возвышался Дилан - очевидно, Бродик хотел, чтобы при их беседе были свидетели.
- Как ты повстречала Алека? - осведомился наконец лэрд.
- Не знаю как и начать.
- Говори все по порядку, - велел он. Девушка кивнула.
- Это безумие длится уже много лет.
- Безумие? - удивился Дилан.
- Не прерывай ее. Потом спросим обо всем, что захотим выяснить, - отрезал Бродик.
- У меня есть сестра. Кристен. Когда мы были совсем маленькие, на наш дом напали, а отца убили.
Поднявшийся ветер жалобно свистел в соснах, навевая тоску. Джиллиан, переплетя пальцы, в живейших подробностях описала ту страшную ночь, хотя, по правде говоря, не была уверена, помнит ли что-то сама или передает рассказ Лайзы. История сокровища Арианны и короля, одержимого мыслью отыскать убийцу возлюбленной, заинтриговала Бродика, но он по-прежнему воздерживался от выяснений и кивком велел ей продолжать.
- Если барон первым найдет шкатулку, то получит огромную награду. Им владеет алчность, - вздохнула Джиллиан. - Все же, думаю, он не знает точно, получила ли Кристен шкатулку, перед тем как покинуть Англию, иначе перевернул бы всю Шотландию, пытаясь ее найти.
Бродик поднял край пледа и накинул девушке на плечи.
- Ты дрожишь, - угрюмо проворчал он. Пораженная такой неожиданной заботливостью, она, запинаясь, поблагодарила его.
- А что было дальше? - допытывался он, отмахнувшись.
- Барон проведал, что Кристен действительно скрывается в нагорье.
- Откуда это ему известно?
- От горца, который явился к нему с предложением. Понимаете, барон много лет справлялся у лэрдов всех кланов, но никто не потрудился ему ответить, до тех пор пока не прибыл этот изменник. Он пообещал открыть все барону в обмен на услугу.
- Какую именно? - не выдержал Бродик.
- Потребовал, чтобы брата лэрда Рамзи похитили во время праздника. Задумал выманить в Англию самого лэрда и там предательски убить. Он желает смерти обоих братьев.
- Но украли-то мальчишку Мейтлендов, - возразил Дилан.
- Да, по ошибке. Дети поменялись пледами.
Вот теперь посыпался град вопросов. В конце концов у Джиллиан разболелась голова. С озера донесся смех Алека: должно быть, воинам было приказано отвлекать мальчика, чтобы тот не помешал Бродику и Джиллиан.
- Но при чем здесь ты, Джиллиан? - поинтересовался Бродик.
- Мне велено отыскать сестру и сокровище и вернуть барону до начала праздника урожая.
- А если не сумеешь?