- А, привет, Дороти, - не сразу отозвалась Бетани Уокер, собираясь с мыслями. - Надо же, какие метаморфозы! - вгляделась она. - Хорошеешь.
- Есть на кого равняться, - признательно проговорила студентка археологического, горделиво выпрямившись в туфельках на высоких каблучках. - Если ты и в музейных делах станешь разбираться, как разбираешься в моде, то вскоре не будет тебе цены.
- Своеобразный комплимент. Таких мне слышать еще не приходилось, - пошутила Бет, тряхнув светлыми волосами, - вот только не уверена, что мне так уж нужно вникать в эти самые музейные дела. Скоро моя кузина - ты наверняка ее знаешь, помимо ведения экскурсий она здесь куратор, - так вот, Лана скоро выходит с больничного…
- Как? Разве ты планируешь уходить? - изумилась Дороти. - Я полагала, что ты обрела себя в этих стенах. У тебя отлично выходит овладевать вниманием слушателей. Когда ты говоришь так эмоционально, как только ты умеешь, не важны ни огрехи, ни отсутствие академических знаний. Тебе удается главное: заражать людей жаждой познания, ломать безразличие и апатию. Ты не должна уходить, Бет!
- Посмотрим, - неуверенно, проговорила та, глядя в сторону. - Я сейчас ничего не знаю.
- Что-то случилось? - от Дороти не укрылось, что коллега чем-то озабочена.
- Нет, жизнь идет своим чередом. Просто она не всегда радужна, эта жизнь.
- Странно слышать это от тебя, Бет, дорогая. Неожиданно, - смущенно улыбнулась начинающая красавица.
Бетани лишь пожала на это плечами и сказала:
- Молодец, отлично смотришься. Так держать, дорогая! Нужно бежать. У меня экскурсия по расписанию, - многоречиво отделалась она от неприятного напоминания, потому что сама уже не знала, чего от себя ожидать.
- Бет, ты идешь? - окликнул ее по окончанье рабочего дня директор, начальник, любовник - Эйдан Восс.
Это не удивило ее. После того разговора они не перестали общаться, не перестали одаривать друг друга вниманием, занимались бы сексом тоже не переставая, если бы не необходимость идти после выходных на работу
Но этот восьмичасовой перерыв в нежничанье подействовал на Бетани Уокер решающе.
- Бетани, что ты там копаешься? Я тебя жду, - вновь окликнул он свою женщину
- Не могу, Эйдан, - слабым голосом отозвалась она, лишь мельком взглянув на него.
- Не можешь? - переспросил он ее. - Не можешь или не хочешь? - задал он вопрос с ясно прочитываемым подтекстом.
- Эйдан, не утрируй. Просто у меня есть еще на сегодня работа, - попыталась отговориться Бетани.
- Имей в виду, я ухожу, - предупредил он ее.
- До завтра, - просто попрощалась с ним Бет и в доказательство своей занятости пошелестела листами подшивки, сосредоточенно вглядываясь в документ.
Эйдан нахмурился, озадаченно застыв на месте. Он догадывался, что это неспроста, не знал только, что предпринять и стоит ли…
Выстояв так с минуту, он подошел к ее заваленному рабочими документами столу и проговорил:
- Слушай, Бет, если мы еще не все выяснили, я готов обсудить начистоту то, что тебя так расстроило.
- Эйдан, я лишь хочу немного поработать. Сам знаешь, что новый экскурсионный план еще весьма сырой. Я убедилась в этом на первой же экскурсии. Я должна проработать тему религии аборигенов, о божестве и демиургах, об Эре Сновидений, чем она представляется в космогонии. Сам понимаешь, для профана вроде меня это вопрос, требующий максимальной концентрации внимания. Пока я не разберусь во всем этом, не стоит меня отвлекать, - обосновала она свою просьбу оставить ее в покое исключительно профессиональными мотивами. Хотя в доводах и не было ни слова правды, Бетани сама готова была в них поверить.
- Бетани, забудь на минутку о сакральном наследии предков. Скажи, что опять не так? Ты обиделась из-за того, что я не позвал тебя с собой в мою следующую экспедицию? - возобновил трудную тему Эйдан.
- Ты сам сказал, что не хочешь повторять того, что уже было и сложилось не самым удачным образом, - уклончиво отозвалась она.
- Н, а ты чего хочешь? - спросил мужчина.
- Я хочу, чтобы ты был счастлив и, что немаловажно, чувствовал себя таким, - ее голос звучал серьезно, как никогда.
Взглянув на него, она склонила голову и продолжила делать пометки в своих рабочих документах с таким видом, словно не было этого разговора, да и самого Эйдана поблизости.
Он еще некоторое время постоял на пороге ее кабинета, то ли подыскивая аргументы, то ли ожидая, что она одумается и забудет эти нелепые обиды, которых даже признать не желает. Но ни того, ни другого не обнаружилось, так что Эйдан Восс вынужден был молча удалиться.
Но он не ушел далеко, а вернулся в свой офис и, включив настольную лампу, сел в глубокое кресло.
Он анализировал и сопоставлял женщин. Ту, которая оставила его, не выдержав постоянных переездов, и ту, что даже не стала пытаться сохранить с ним близкие отношения как можно дольше. Отношения, которым он все равно предпочтет археологию. Так, может быть, обе они правы, не желая обрекать себя на бесперспективный союз? А его удел - скитания до старости? Или он еще может рассчитывать, что встретит настоящую единомышленницу, родственную душу? Ведь его отец встретил однажды мать…
Но думать о воображаемой соратнице не хотелось, потому что была Бетани - женщина необыкновенная, с которой он хотел провести этот вечер и многие последующие. Потому пространные размышления очень скоро вернулись к Бетани Уокер. И проблема вырисовалась однозначно. Она настроена на разрыв, потому что разочаровалась в нем. Она не считает его способным к построению сколько-нибудь стабильных отношений. И это было обидно, потому что Эйдан успел прикипеть к этой женщине. То, что в первые мгновения их знакомства стало для него легким шоком, впоследствии оказалось уникальной особенностью Бетани, в которую он влюбился. Она словно раздвигала горизонты, рядом с ней все представлялось возможным. Она сама была способна на многое и его заражала своим оптимизмом.
Раздался телефонный звонок, и началось:
- У твоих сообщений такой тон, как будто бы что-то серьезное стряслось!
- Добрый вечер, отец, - отозвался Эйдан, которого вновь застала врасплох такая типичная для Эйба Восса манера опускать все формальности и учтивости ради конструктивного разговора. - Сразу оговорюсь: с музеем все в порядке, об этом можешь не беспокоиться. Просто я намерен предупредить тебя как главу попечительского совета за две недели, что и делаю. А пока ищи мне замену.
- То есть? - растерялся отец. - Предупредить о чем?
- Отец, я ухожу с поста директора. Испытательный срок досрочно подошел к концу
- Я не понимаю, - честно констатировал Эйбрахам Восс.
- Я тоже уже ничего не понимаю, но это не телефонный разговор, просто чувствую, что эта должность не для меня, отец.
- Эйдан, ты должен все обстоятельно обдумать, не горячись!
- Отец, я обдумал все! - твердо объявил Эйдан Восс.
- А чем вызвана такая категоричность, могу я узнать? - не скрывая недовольства, осведомился старший.
- Либо я кабинетный функционер, либо практикующий археолог. К сожалению, оба эти направления работы я совмещать не в состоянии, - пояснил сын.
- Я двадцать пять лет совмещал, и, как видишь, ничего со мной не сделалось.
- Но я не ты. Тем более что все эти годы с тобой неизменно была мама. Ваши представления о жизни полностью совпадали, тебе не приходилось разрываться между несколькими своими ипостасями. Одно дело было продолжением другого, и наоборот, - чуть раздраженно ответил Эйдан на заносчивое отцовское поучение.
- Так все дело в женщине?! - воскликнул тот, словно других объяснений ему больше и не требовалось.
- Как замечательно, что ты все на лету схватываешь. Я бы сам никогда с такой уверенностью не назвал исчерпывающую причину своего решения. Но если для тебя все ясно, не стану спорить, - саркастически проговорил младший Восс.
- Слушай, сын, не валяй дурака. Реши проблему со своей подругой и продолжай работать. Для развития музея требуется преемственность, - безапелляционно заявил отец.
- Для музея она, наверное, требуется. Но еще есть такая мелочь, как моя личная жизнь. А она рушится, не успев начаться. Единственная причина, по которой я согласился занять кресло директора, - это желание сделать тебе приятное. Но я не должен был руководствоваться столь мизерным поводом. Теперь мне предельно ясно, что как директору мне не состояться. Не могу я всецело сосредоточиться на оперативном и стратегическом управлении уже потому, что меня постоянно гложет мысль о предстоящем отбытии. Я просто другого склада, нежели ты, отец. Вот и всё объяснение. Я могу заниматься делом лишь от и до. Либо пусть это будут раскопки, либо бумажная волокита. Но, откровенно говоря, последнее меня совершенно не прельщает. Хотя с некоторых пор я все более и более сомневаюсь в осмысленности моего желания стать археологом.
- Ну, это уж ты совершенную глупость сказал, сынок, - попытался, смягчившись, вразумить его Восс-старший. - Сколько я тебя помню, ты тянулся поучаствовать в наших с мамой исследованиях.
- А ты помнишь мой первый день в школе, помнишь спортивные матчи с моим участием? Напрасные вопросы. Ты всегда был в поездках. А ведь я был неплохой спортсмен, капитан команды. Но это желание, возникшее еще в раннем возрасте, пойти по вашим с мамой стопам словно лишило меня собственного волеизъявления.
- Что же ты хочешь этим сказать, сын? По-твоему, мы с матерью жизнь тебе сломали тем, что приобщали к профессии? - негодующе процедил отец, отбросив обиняки.
- Не нужно утрировать мои слова, придавая им ложный смысл. Ты прекрасно знаешь, что я не могу винить никого, кроме себя. Не такого я склада человек. И тебе с мамой я благодарен за то, что к окончанию школы у меня были знания старшекурсника университета. Но я обязан объективно проанализировать свое прошлое именно для того, чтобы не сожалеть о нем. Сейчас еще не поздно, отец. Я не хочу никого обманывать, и в первую очередь самого себя. Наверняка есть человек, более достойный стать твоим преемником на директорском посту. И я уверен, что ты этого человека знаешь. И пусть тебя не разочаровывает то обстоятельство, что твой родной сын, которому ты прочил свою должность, не оценил этого в должной мере. Нет такого закона, чтобы сын след в след шел за отцом. И, пожалуйста, без обид, отец, - твердо завершил Эйдан.
Последовало долгое и напряженное молчание. Отец его хоть и был упрямцем, но, когда требовалось, всегда поступал мудро и по справедливости. На это и рассчитывал Эйдан, отважившись на откровенный разговор.
- Отец, я не хотел бы, чтобы ты из-за этого расстраивался. Не прощу себя, если по моей вине у тебя вновь станет хуже с сердцем.
- Не причитай, сынок, - язвительно отозвался старший. - Я держу под контролем свое давление… Не собираюсь манипулировать тобой, призывать к сыновнему послушанию. Но мне кажется, что ты напрасно рубишь сплеча. Ты столько лет в профессии, и весьма успешно, так что нет повода думать, что ты не на своем месте. Я ничего тебе не диктую. Лишь настаиваю на осмысленности. Не позволяй эмоциям, даже если за ними стоят высокие чувства, решать за тебя, как поступить в таком важном деле, - назидательно произнес отец. - Утро вечера мудренее. Давай договоримся, что продолжим этот разговор при личной встрече. И, что бы ты ни решил в дальнейшем, знай, мы с матерью гордимся тобой. И причины у нас для этого очень далеки от археологии.
- Спасибо, отец. И спокойной ночи. Передавай маме привет, - отозвался Эйдан.
Как всегда, лишь бросив поспешное "угу", отец положил трубку, вызвав улыбку умиления на лице сына.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Оставался один только день. Двадцать четыре часа отделяли его от окончания бесславной, по его строгим меркам, миссии.
Бетани избегала босса последние две недели. Он не навязывался. Наблюдать за ней с расстояния тоже было приятно, тем более что за прошедшие дни она заметно переменилась. Во всяком случае, ему больше не доводилось наблюдать ее кокетливую игру. Все шалости остались в прошлом.
Бетани втянулась в работу. Она испытывала неудобства лишь от осознания недостаточности своих знаний. Строила планы, в надежде это изменить, много читала, работала с экспонатами хранилищ. Многое постигала на лету. Она напоминала Эйдану его самого, когда он, будучи юношей, стремился дотянуться до родителей. Он жаждал чувствовать себя частью их мира. Но это было тогда. Теперь же он надеялся найти собственную точку опоры.
Всего только однажды он подошел к Бетани и попросил ее дать ему еще один шанс. Но сам не вполне сознавал, чего от нее ждет, поэтому разговор в очередной раз зашел в тупик. Так и расстались.
Сейчас ему предстояла очередная, а точнее, последняя попытка. И он не торопил события, осознавая, как с самого начала ошибался в оценке Бет.
Он привык воспринимать женщин и их характеры в общем, особенно не углубляясь в анализ. Просто одни женщины оставляли его равнодушным, другие же чем-то нравились. Очень проблематично порой бывает понять, что именно так влечет к человеку. И только испытав чувства разлукой, можешь приблизиться к осмыслению главного.
Бетани отличалась от других женщин, с которыми он в разное время был близок. Она была открыта и честна в своем отношении к нему с самого начала. Все ее игры носили формальный характер, просто развлекали, без намерения манипулировать его волей. Он знавал женщин, которые методично прощупывали его слабости. Бетани этого не делала, что, безусловно, свидетельствовало в ее пользу. Как любой идеалист, она желала всего по максимуму: если близости - то абсолютной, если любви - то неземной, если преданности - то безоговорочной. Полумеры не могли ее удовлетворить в принципе, но и жертвовать собой ради безответных томлений она тоже не желала. Этим Эйдан объяснял ее отчужденность последних двух недель, а также своим неумением найти общий язык с небезразличным ему человеком.
У Эйдана было время проанализировать не только качества своей возлюбленной, но и собственное поведение.
Он понимал, что влюблен в нее, быть может, даже любит по-настоящему. Но отдаться всецело новому чувству было не в его характере. Такой резкий переход совершенно выбил бы из-под его ног почву. Поэтому он надеялся, объяснившись с Бетани с предельной откровенностью, прийти к некоему компромиссному решению. Он еще точно не знал, что в состоянии предложить на этом этапе. Надеялся понять это из беседы с ней.
* * *
Бетани набирала телефонный номер галереи современной австралийской живописи, сосредоточенно сверяясь с визитной карточкой владельца, когда в дверь постучали и, не дожидаясь отклика, распахнули ее. Курьер, оказавшийся на пороге, совершенно молча внес сначала одну громадную корзину с цветами, поставил ее на пустующее место под окном, затем другую, которую поставил рядом все с тем же суровым видом, а после и третью.
- Что происходит?! - наконец выпалила Бетани, но запоздала, потому как человек в форменном комбинезоне уже стремительно удалялся, выполнив свое дело.
Ни намека в объяснение, только догадки. Вскоре появился и Эйдан.
- Пришел попрощаться? - спросила его Бетани.
- Наоборот, - возразил он.
- Ты передумал увольняться? - предположила женщина.
- Нет, я решительно настроен уйти и заняться своей работой.
Он положил перед ней на стол ключи.
- Что это? - спросила Бет.
- Ключи от нашего гнездышка. Они твои.
- Ключи от моего гнездышка лежат сейчас в моей сумке, Эйдан, - строго проговорила она.
- Выслушай меня внимательно, Бетани, - тихо произнес он. - Я скоро уеду. Я так решил. Я должен… Но я хочу знать, что дома есть человек, который меня ждет. Только так я смогу понять, где мое место, - объяснился мужчина.
- Оригинально, - процедила она.
- Это займет два-три месяца, не больше…
- И в каком качестве я буду ждать человека, который сам не знает, захочет он вернуться ко мне или нет? - возмущенно спросила Бетани.
- Я понимаю, моя просьба звучит нахально. И я бы хотел ехать с тобой, но ты отказалась. Я предлагаю тебе компромисс, Бет, милая.
Она вздохнула.
- Эйдан, ты знаешь, где я живу. Разве этого не достаточно? Ты в любое время сможешь найти меня по прежнему адресу. К чему эти театральные жесты? - спросила она.
- Мне это психологически необходимо, Бет, - пояснил он.
- А обо мне ты подумал?! - в отчаянии воскликнула она.
- Неужели это очередной бессмысленный разговор? Почему у нас не выходит прийти к согласию? Я хочу разрешить эту ситуацию. Надеюсь, что и ты тоже. Но у меня никак не получается понять, что же сможет сплотить нас.
- Уж точно не эта твоя безумная идея, - решительно объявила Бетани Уокер.
- Быть может, ты все-таки согласишься поехать со мной? - с надеждой спросил Эйдан Восс.
- В отличие от тебя я устала от скитаний. Наконец-то появилось такое дело, которое полностью захватывает меня. Наверное, впервые я не хочу менять обстоятельства своей жизни и вновь испытывать судьбу. Если я брошу это дело сейчас, найти ему полноценную замену мне будет непросто. Я боюсь вновь почувствовать в сердце ту пустоту, от которой приходилось постоянно бежать.
- Ты понимаешь, как мы похожи, Бет?! - воскликнул Эйдан, выслушав ее со всем вниманием. - Именно сейчас я испытываю ровно такие же чувства, но мне, для того чтобы вновь почувствовать почву под ногами, необходимо заняться привычным делом.
- Даже если мы и похожи с тобой в чем-то, Эйдан, нет никакой гарантии, что эта похожесть сможет нас сблизить, - возразила ему Бетани.
- И это ты мне говоришь о гарантиях? Ты, которая еще недавно упрекала меня в нежелании рисковать?!
- Важно то, чем и ради чего ты рискуешь, а не в одном лишь факте готовности к отчаянным поступкам, - отозвалась женщина.
- Ты стала другой, Бет, - растерянно заметил он, покачав головой. - Не знаю, как еще тебя убедить. Вот ключи, а вот билет на самолет до Рио, куда я отправляюсь. Я хочу быть с тобой. Но должен лететь. Так что решай. Теперь все зависит от тебя, милая, - отчеканил он и, склонившись над Бетани, неуклюже поцеловал ее в уголок рта.
- Не могу, - резким жестом отодвинув от себя оба предмета, разом отклонила она оба предложения. - Сама постановка вопроса меня категорически не устраивает, Эйдан. По всему выходит, что и выбора у меня нет. А это не так. Как бы тяжело мне ни было с тобой прощаться, а все же это тоже выход. Нам действительно было хорошо вместе… Пусть недолго, но хорошо. Ты сейчас находишься на переломе своей жизни, но это твоя жизнь. Тебе еще предстоит сделать окончательный выбор. Что же касается меня, я этот выбор для себя уже сделала. Я остаюсь в Мельбурне и искренне надеюсь, что моей дальнейшей работе в музее ничего не грозит.
- Мне странно слышать это от женщины, которая еще недавно дышала жаждой приключений…
- Это в прошлом, Эйдан. Тебе никогда не приходило в голову, что моя взбалмошность была следствием отчаяния, неприкаянности. Я представления не имела, что я за человек такой и к чему стремлюсь. Теперь же я ясно вижу цель. Хочу заняться своим образованием, утвердиться в профессии, иметь собственный дом с палисадником, детей, играющих в нем. И больше никаких метаний и поисков. Достаточно! - подвела черту Бетани Уокер.